ВУЗ: Не указан
Категория: Не указан
Дисциплина: Не указана
Добавлен: 02.04.2021
Просмотров: 5568
Скачиваний: 27
Еще в 1994 г. Венесуэла и Колумбия подписали соглашение с Мексикой о создании
«группы трех» – собственной зоны свободной торговли к 2005 г., хотя с 1992 г. Мексика
уже была членом НАФТА. При этом Венесуэла и Колумбия испытывали экономические
тяготения к МЕРКОСУР и собирались в него вступить. В случае реализации этого
намерения Мексика оказалась бы связующим звеном между НАФТА и МЕРКОСУР. На
сходную роль могла претендовать и Чили: она начала переговоры о вступлении в НАФТА
и одновременно стала прорабатывать вопрос о присоединении к МЕРКОСУР в качестве
ассоциированного члена.
Зона свободной торговли (Центральноамериканская интеграционная система, ЦАИС)
создавалась и в Центральной Америке. В 1991 г. соответствующее соглашение подписали
шесть стран – Гва-{♦}темала, Сальвадор, Никарагуа, Гондурас, Коста-Рика и Панама. В
1998 г. между ними и южноамериканскими странами было подписано соглашение о
слияние зоны свободной торговли ЦАИС с аналогичной зоной МЕРКОСУР.
К сотрудничеству с МЕРКОСУР стремились карибские государства – 15 англоязычных
островных стран бассейна Карибского моря, объединившихся в КАРИКОМ (Карибское
сообщество) еще в 1973 г. Страны этой группы тяготели в основном к сотрудничеству с
государствами Центральной Америки, к которым они были ближе географически. Z4
июля 1994 г. был подписан договор об учреждении Ассоциации карибских государств в
составе 15 англоязычных стран КАРИКОМ, шестерки стран ЦАИС, государств «группы
трех» (Венесуэла, Колумбия, Мексика), Кубы, Доминиканской Республики, Гаити, а также
ряда островных территорий Великобритании, США, Франции и Нидерландов. Главной
целью Ассоциация провозгласила создание собственной зоны свободной торговли к 2005
г.
Экономическое сближение между латиноамериканскими странами побудило Вашингтон к
попыткам поставить под контроль интеграционные тенденции в Западном полушарии.
Экономическое сближение могло позволить реализовать цели, которые нельзя было
достигнуть политическим давлением. Идея, высказанная президентом Дж.Бушем
(старшим) в конце 80-х годов, об экономической интеграции всего Западного полушария,
стала снова казаться достойной внимания. Администрация Б.Клинтона реанимировала ее,
и в декабре 1994 г. в Майами (США) состоялась первая встреча 34 глав государств и
правительств стран Западного полушария. В центре ее внимания были вопросы ускорения
экономического развития латиноамериканских стран. Делегация США добилась
включения в повестку дня вопроса о создании «Зоны свободной торговли обеих Америк»
(Free Trade Area of Americas, FTAA). Эта идея получила одобрения, и был разработан план
действий по ее реализации. Соглашение о создании зоны было решено подписать в 2005 г.
Вопросы подготовки к осуществлению этой идеи обсуждалась на новой встрече лидеров
34 стран в апреле 1998 г. в Сантьяго (Чили).
К содержанию главы
Американская концепция «расширения демократии»
Приход к власти администрации демократов привел к увеличению внимания, которое в
Вашингтоне стали уделять отношениям с бывшими социалистическими странами,
ставшими, как было принято считать, на путь перехода от авторитаризма к демократии
(«демократического транзита»). Американское руководство, осмысливая перемены в
мире, размышляло над тем, как направить ход перемен в благоприятном для США русле.
Прежде всего имелось в виду ликвидировать потенциал возобновления военной угрозы со
стороны России. Кроме того, было важно создать условия, при которых наиболее
развитые страны Запада могли получить доступ к интеллектуальным, человеческим,
энергосырьевым, пространственным и другим {♦} ресурсам бывших «закрытых» стран.
Требовалось преодолеть их изолированность посредством включения в мировые
хозяйственные и политические процессы.
Предполагалось, что США «в соответствии со своей исторической миссией и
предназначением» принесут «свет демократии» в бывшие социалистические страны,
окажут им помощь в переходе к демократии и сумеют воспитать из молодых
демократических режимов партнеров Соединенных Штатов в мировой политике. По сути,
речь шла о распространении американского влияния на обширные пространства, ранее
для него малодоступные.
21 сентября 1993 г. помощник президента США по национальной безопасности Энтони
Лейк выступил в Школе перспективных международных исследований Университета
Джонса Гопкинса (г. Вашингтон) с речью, в которой он огласил концепцию «расширения
демократии». Ее смысл состоял в том, что содействие демократизации бывших
социалистических режимов в Евразии провозглашалось приоритетом американской
внешней политики. В июле 1994 г. идеи Э.Лейка были положены в основу документа СНБ
США – директивы «Стратегия национальной безопасности посредством вовлечения и
расширения» (A National Security Strategy of Engagement and Enlargement). Речь шла о
трансформировании стран Восточной Европы и бывшего СССР по усредненной
демократической модели и превращении «посткоммунистического» пространства в
«стратегический резерв», с опорой на который Соединенные Штаты могли бы с большими
основаниями рассчитывать на сохранение позиций, приобретенных после распада СССР.
Идея «расширения демократии» оказалась направляющей для международно-
политической деятельности Соединенных Штатов при первой (1993-1996) и второй (1997-
2000) администрациях Б.Клинтона.
Смысл концепции был осознан не сразу. Первоначально в России идею Э.Лейка
приветствовали как знак намерения США оказать России помощь в проведении реформ.
Но вскоре выяснилось, что под реализацию концепции «расширения демократии»
Соединенные Штаты не имели намерения ассигновать фонды, сравнимые с
финансированием «плана Маршалла» в 1947 г. Даже те ресурсы, которые были выделены
на реализации концепции Э.Лейка, были адресованы преимущественно малым и средним
странам Восточной Европы, а не России. Западные страны не полностью доверяли
Москве, считали ее слишком сильной, непредсказуемой и опасной.
Помимо экономического концепция Э.Лейка имела военно-политическое содержание. В
этом смысле она вообще противоречила представлениям российской элиты о
национальных интересах страны. «Расширение демократии» предполагало включение
стран, прошедших через этап «демократического транзита», в состав «демократического
сообщества» – через их принятие в военно-политические и экономические структуры
Запада. «Расширение демократии» должно было означать включение бывших
восточноевропейских союзни-{♦}ков СССР в состав НАТО. К такому обороту событий в
Москве были готовы не все.
К содержанию главы
Кризис системы ООН и укрепление
механизмов неформального регулирования
международных отношений
Распад биполярности обусловил кризис Организации Объединенных Наций. На
протяжении послевоенного периода эта организация формально провозглашала смыслом
деятельности поддержание мира. Однако роль ООН в урегулировании региональных
конфликтов была малозначительной – операции ООН в Корее в 50-х годах и Конго в 60-х
годах были неудачными. Правда, положительную роль играли многонациональные силы
ООН в зоне арабо-израильского конфликта, но и там роль организации была
вспомогательной. Фактически вскоре после своего создания ООН превратилась в
инструмент предупреждения войны между великими державами, прежде всего между
СССР и США. Но с распадом СССР задача предотвращения конфликта между
сверхдержавами отпала. Возник вопрос о назначении ООН в новых условиях и, в
частности, о ее пригодности для урегулирования региональных конфликтов.
В Европе их очагом была территория бывшей Югославии. Конфликты возникали в
Словении, Хорватии, Боснии и Герцеговине, сербском крае Косово и Македонии. На
пространстве бывшего СССР напряженность вылилась в столкновения в Приднестровье, в
Грузии на территории Абхазии и Южной Осетии, Таджикистане, Азербайджане из-за
Нагорного Карабаха. В Африке вооруженные конфликты возникли в Сомали, Либерии,
Сьерра-Леоне, Руанде и Заире. На Среднем Востоке продолжался конфликт в
Афганистане.
Эффективное международное вмешательство под эгидой ООН в большинстве этих
случаев было бы возможно только при наличии консенсуса в Совете безопасности. Но
позиции его постоянных членов редко совпадали. Поэтому согласования решений Совета
выливались в затяжные процедуры. Тем не менее, после 1989 г. число миротворческих и
гуманитарных миссий ООН возрастало. За три года (1989-1992) их количество сравнялось
с числом подобных операций за предшествовавшие сорок лет. Материальные затраты на
их проведение возросли в 1991-1992 гг. с 750 млн до 2,9 млрд долл. Географический
спектр операций расширился, их формы разнообразились.
К середине 90-х годов стали более явно проявляться слабости ООН. Она не имела
вооруженных сил и в ситуациях, требовавших немедленного реагирования, не могла
действовать эффективно, как только речь заходила о необходимости силой подкрепить то
или иное решение Совета безопасности. ООН была не готова справляться с задачами,
которые возникали в связи с необходимостью регулирования международных конфликтов
и гуманитарных катастроф, если они возникали внутри отдельных государств и требовали
применения силы.
В адрес ООН усилилась критика со стороны развивающихся стран по поводу
преобладающих позиций, занимаемых в руководящих {♦} органах ООН постоянными
членами Совета безопасности. Раздавались требования изменить Устав ООН с целью ее
демократизации. Предлагалось расширить круг постоянных членов Совета безопасности,
на места в котором претендовали Япония, Германия, Индия, Бразилия и ряд других стран.
Выдвигались требования изменить процедуру голосования в Совете, отменив право вето
или сузив сферу его применения. Указывая на «кризис ООН», разные группы государств
предлагали общую реформу ооновской системы. Постоянные члены Совета безопасности
не отвергали подобные предложения, но настаивали на необходимости кропотливой
подготовительной работы для осуществления такого рода реформы, затягивая обсуждение
вопроса о ней.
ООН оставалась главным и самым авторитетным официальным органом миросистемного
регулирования. Но наряду с ней функции инструмента неформального регулирования
международных отношений с 70-х годов прошлого века стала выполнять «группа семи»,
которая иногда фактически выступала в роли конкурента ООН. С момента начала своей
работы в 1975 г. «семерка» выросла во влиятельный орган управления международными
отношениями. В ее состав входили ведущие экономические державы мира –
Великобритания, Германия, Италия, Канада, США, Франция и Япония.
Совещания «семерки» проходили ежегодно. Их повестка дня до конца 70-х была
преимущественно экономической, но в дальнейшем она стала всеобъемлющей. Страны
этой группы обсуждали вопросы в закрытом порядке. Решения «семерки» принимались
методом консенсуса и не обладали формально обязывающей силой. Узкий круг
участников встреч и относительно высокий уровень сходства их интересов позволяли
странам «семерки» успешно координировать позиции и согласовывать действия в
отношении проблем, добиться взаимопонимания по которым в рамках ООН бывало
трудно.
Страны «семерки», за исключением Японии, были членами НАТО. Поэтому фактически у
«семерки» имелся собственный военно-политический ресурс, к использованию которого
ей было прибегать проще, чем Совету безопасности принимать решения о применении
силовых санкций. В середине 90-х годов неформальный тандем «семерка – НАТО» стал
более действенным органом международного регулирования, чем официальные
структуры ООН.
В июле 1991 г. в совещании «семерки» в Лондоне впервые принял участие в качестве ее
гостя президент СССР М.С.Горбачев. В 1992 г. в Мюнхен на ее совещание был впервые
приглашен президент России Б.Н.Ельцин. Затем российский президент стал участвовать в
совещаниях «группы семи» регулярно. На встрече в Бирмингеме в 1998 г. впервые было
сказано о возможности преобразования «семерки» в «восьмерку» и превращения России в
полноправную участницу группы. Но ее продолжали приглашать на обсуждение только
политических вопросов, проблемы финансового и экономического характера обсуждались
без России. В качество полноправ{♦}ного члена группы Россия стала участвовать в работе
«группы семи» только с июня 2002 г. (встреча в г. Кананаскисе, Канада), в связи с чем та
стала называться «группой восьми».
К содержанию главы
Гуманитарная интервенция в Сомали
В середине 90-х годов происходили сложные по условиям осуществления и
противоречивые по своим международным последствиям гуманитарные интервенции под
флагом ООН в конфликтных зонах в разных частях мира. Наименее успешной из них
оказалась операция в Сомали, которая продолжалась с 1991 по 1995 г. После неудачной
войны с Эфиопией в 70-х годах режим М.Сиада Барре испытывал возрастающее давление
со стороны племенных кланов, не представленных в его правительстве. В стране
развернулось партизанское движение против правительства. Оно опиралось на базы,
созданные на сопредельной территории Эфиопии, с которой отношения у Сомали
оставались враждебными после эфиопско-сомалийской войны из-за Огадена.
Стремясь лишить оппозицию возможности использовать эти базы, в 1988 г. М.Сиад Барре
пошел на подписание мира с Эфиопией, официально отказавшись от территориальных
претензий к ней. Благодаря этому шагу сомалийскому правительству удалось нанести
удар оппозиции. Но в январе 1991 г. М.Сиад Барре был свергнут в результате
государственного переворота. В отсутствие легитимной власти в Сомали развернулась
междоусобная война региональных кланов, среди руководителей которых более заметной
фигурой оказался генерал Мохаммед Фарах Айдид. Политическая и экономическая жизнь
в стране была парализована. В сочетании с неурожаем это привело к голоду и массовой
гибели гражданского населения.