Добавлен: 08.11.2023
Просмотров: 113
Скачиваний: 8
ВНИМАНИЕ! Если данный файл нарушает Ваши авторские права, то обязательно сообщите нам.
Немало было сделано попыток представить цельную картину этой научной борьбы, но несомненно лучшим остаётся до сих пор обзор В.А. Мошина, опубликованный в 1931 году в пражском журнале "Slavia". Не надеясь изложить материал лучше (да и понимая, что статья Мошина мало известна), позволим себе привести полностью тот раздел, где автор резюмирует обзор истории варяжского вопроса, выделяя все рассмотренные им теории "в две главные группы: норманнскую и антинорманскую.
Представители первого направления сходятся в вопросе о скандинавском происхождении Руси, но расходятся:
1. В вопросе о древнейшей родине Руси:
а) большинство норманистов признают летописную традицию истинной и ищут родину призванной Руси в приморской шведской области Упланде;
б) другие полагают, что Русь – норманское племя, которое задолго до 860-го года переселилось на южный берег Ладожского озера и отсюда было позвано славянами;
в) третьи примыкают ко вторым, но местом первоначального поселения норманов в Восточной Европе считают берега Немана или Западной Двины;
г) четвёртые помещали первых норманских пришельцев на среднюю Волгу;
д) пятые предполагали, что Рюрик и его братья были потомками скандинавов, которые задержались на континенте после переселения их родичей на Скандинавский полуостров;
е) шестые утверждают, что норманы являлись в Восточной Европе в несколько приёмов, как отдельные колонизационные валы, в разное время и из разных краёв;
ж) седьмые рассматривают появление норманов в России как длительный и широкий процесс норманской колонизации, распространявшийся из Скандинавии по всей Восточной Европе её речными путями.
2. В вопросе о способе основания русского государства:
а) одни верят в призвание;
б) другие считают руссов завоевателями славянских племён.
3. В вопросе о хронологии:
а) одни верят летописи;
б) другие предполагают более раннее время появления руси в Восточной Европе.
4. И, наконец, расходятся в лингвистическом толковании имён "русь" и "варяги".
Много больше несогласий существует между антинорманистами:
1. Одни, отвергая вообще всякую историческую ценность летописной традиции, считают Русь автономным славянским народом южной России;
2. Другие точно так же считают Русь славянами, но, уважая авторитет летописца, допускают возможность призвания и под призванными варягами разумеют балтийских славян; третьи видят в Руси – финнов с Волги; четвёртые – финнов из Финляндии; пятые выводят русское имя от литовцев; шестые – от мадьяр; седьмые – от хазар; восьмые – от готов; девятые – от грузин; десятые – от иранцев; одиннадцатые – от яфетидов; двенадцатые – от какого-то неизвестного племени; тринадцатые – от кельтов; четырнадцатые – от евреев.
И вполне возможно, что вскоре нам придётся читать о происхождении Руси с острова Родоса, из Родезии, или может быть и с Соломоновых островов".
Вся эта научная и околонаучная борьба явилась в известной мере тормозом в изучении подлинного характера русско-скандинавских связей периода формирования Древнерусского государства. Ещё в 1939 году Е.А. Рыдзевская высказалась о необходимости преодоления противопоставления норманнизма и антинорманнизма. Возможна правильная и объективная оценка сильных и слабых сторон обоих направлений, отошедших, по её мнению, в прошлое русской историографии, использование того, что было в них положительного, и полная независимость от них в дальнейшей работе.
Историками школы Б.Д. Грекова, сделавшими упор на изучении внутренних факторов, была разработана концепция возникновения классового общества и государства в восточнославянских землях. Формирование Древнерусского государства рассматривалось исследователями как результат многовекового процесса социально-экономического развития восточнославянского общества, протекавшего на огромном пространстве от Ладоги до низовьев Днепра и от Карпат до бассейна Оки и нижней Волги. Совершенно очевидным при этом становился тот факт, что радикальные социально-экономические изменения на столь огромной территории не могли быть результатом деятельности отрядов чужеземных пришельцев-завоевателей, даже если бы эти отряды состояли не из сотен, а из тысяч воинов.
Убедительность этих выводов вскоре признали и многие западные историки. Характерным в этом отношении было выступление А. Стендер-Петерсена на Х Международном конгрессе исторических наук (Рим, 1955). Он отмечал, что советская наука по праву оспаривает устаревшее воззрение, согласно которому государства возникают в результате инициативы отдельных лиц, которые без каких-либо доказуемых предпосылок социологического характера оказываются во главе войска и внезапно захватывают власть.
В кратком обзоре дискуссии на Международном симпозиуме по варяжской проблеме (Орхус, Дания, 1968) К. Рабек Шмидт отметил, что к сожалению, научные противники – неонорманнисты и неоантинорманнисты – принадлежали к разным политическим системам, что придавало их спорам ненужную политическую окраску. Правда, начавшееся в 50-х годах сотрудничество советских и скандинавских археологов постепенно привело к известному взаимопониманию. Так, шведский археолог Х. Арбман, норманнист по сути своих взглядов (как его оценивает Рабек Шмидт), подверг сомнению многие из норманнистских догм и пришёл в итоге к заключению, что археологические материалы не позволяют говорить об "основании государства" на Руси варягами.
Формирование нового подхода к варяжской проблеме в отечественной науке связано с именем В.Т. Пашуто, учёного, чей анализ письменных источ-ников позволит выработать тот взгляд на роль варягов, которого придерживаются на сегодняшний день большинство исследователей:
В летописном делении Руси на "верховную" (с центром в Новгороде) и "низовую" (с центром в Киеве) просматриваются следы союзов земель Южной и Северной Руси. Варяги не принесли на Русь своей княжеской власти, не разделили общество на правящих и управляемых. Использование в этом процессе иноземных институтов (князей, дружин, купцов и т.п.) имело второстепенное и подчинённое значение. Варяжские князья правили от имени давших им власть древнерусских мужей, а варяжские дружины были лишь одним из слагаемых рати, в которой преобладали славянские вои.
ГЛАВА 2. ВАРЯГИ И ДРЕВНЯЯ РУСЬ
2.1. Роль Варягов в появлении древнерусского государства
Туманные предания, сохранившиеся в Новгороде и попавшие в летопись, говорят о "старейшине" новгородском Гостомысле. Пусть Гостомысл – легендарная личность, но воспоминания о доваряжской самостоятельности Новгорода, об управлении в нём "старейшин", несомненно, отражают время "волостей" и "земель", управляемых местными владыками. Один из таких владык пригласил на помощь в борьбе с другими "старейшинами" какого-то варяжского конунга, которого летописное предание назвало Рюриком. "И придоша к словеномпервее и срубиша город Ладогу, и седестарейшей в Ладозе Рюрик".
Но варяжскому викингу показалась заманчивой перспектива овладеть самим Новгородом, и он с дружиной, явившись туда, совершает переворот, устраняет или убивает новгородских "старейшин" (что нашло отражение в летописном рассказе о смерти Гостомысла "без наследия") и захватывает власть в свои руки. Никоновская летопись, использовавшая какие-то древние источники, отмечает, что узурпатор встретился с длительным и сильным сопротивлением со стороны новгородских "мужей" и, как об этом свидетельствуют позднейшие события, связанные тоже с "насильем" варягов, этими "мужами" были новгородские "лучшие мужи" из "Словенской тысячи" – новгородской городской военной организации, сложившейся у древнейшей части Новгорода – Славны, Славенского холма.
Вскоре после переворота (Никоновская летопись даёт дату – 864 г.) "уби Рюрик Вадима храброго, и иных многих изби новгородцев, съветников его". Борьба с варяжским узурпатором длилась долго. Прошло три года и "избежаша от Рюрика из Новгорода в Киев много Новгородцкых мужей".
Известия Никоновской летописи о борьбе Вадима Храброго и "съветников его" с варягами Рюрика станут тем более понятными, если мы учтём, что вокняжение Рюрика в Новгороде произошло в результате переворота, помимо воли и желания новгородских "мужей" и даже вопреки им. В летописном повествовании различных сводов нашли отражения и приглашение варяжской дружины (что и послужило мотивом для летописного рассказа о призвании варягов), и захват власти варягами, и борьба с ними.
Варяги ещё не раз пытались совершать нечто подобное тому, что произошло в Новгороде.
Так было при Владимире, когда варяги, захватив Киев, заявили Владимиру: "Се град наш, мы прияхом и". Только умелая и осторожная политика Владимира спасла Киев от повторения новгородских событий.
Почти аналогичное явление имело место в Новгороде при Ярославе, когда варяжские дружинники грабили и насильничали над новгородцами, чем вызвали их выступление против себя.
"И идоша за море к Варягом, к Руси: сицебосязвахутьтьи Варязи Русь, яко се друзиизъвутся Свие, друзии же Урмане, Анъгляне, други Гъте, тако и си. Реша Руси Чюдь и Словени, и Кривичи и Вси: "Земля наша велика и обильна, а наряда в ней нет; да поидите княжит и володети нами". И изъбрашася 3 братья Рюрик, седе Новегороде, а другой Синеус, на Белеозере, и третий Изборьсте Трувор. И от тех Варяг прозвася Руская земля, Новугородьци, ти суть людье Ноугородьци от рода Варяжьска, прежебобеша Словени".
"И от тех Варяг, находник тех, прозвашася Русь, и от тех словет Руская земля; и суть Новгородстиилюдие до днешнего дни от рода Варяжьска", – добавляет "Новгородская первая летопись". Эти строки, варьирующие в различных летописных сводах, послужили поводом к созданию бесчисленных норманистских и антинорманистских теорий о варягах, их приглашении или завоевании ими, о происхождении термина "Русь", т.е. всех тех проблем, которые волновали и волнуют исследователей, начиная с XVIII в. и до наших дней.
Главным аргументом норманистов была летописная легенда о возникновении Русского государства в результате призвания варягов и о происхождении династии русских князей. Между тем благодаря работам по истории русского летописания (А.А. Шахматова, М.Д. Приселкова, Д.С. Лихачёва) можно считать установленным, что пресловутый рассказ о призвании из-за моря трёх братьев-варягов является легендой, которая, хотя и включает в себя некоторые исторические черты, но тем не менее является лишь тенденциозным сочинительством летописцев.
Полагают, что рассказ о призвании варягов явился новгородско-изборско-белозерским преданием и был записан летописцем Никоном на основании рассказов Вышаты Остромирича, жившего в Новгороде, побывавшего на Белоозере и, быть может, в Изборске. Предания Изборска о родоначальнике русских князей Труворе, новгородские предания о Рюрике и белоозерские о Синеусе Никон, заинтересованный в проведении идеи братства князей, объединил утверждением, что Рюрик, Синеус и Трувор братья и были призваны для того, чтобы прекратить местные раздоры.
Под пером Нестора летописный рассказ о призвании варягов обрастает рядом новых домыслов и отличается от никоновской компиляции местных легенд русского севера. У Нестора появляется варяжское племя "Русь". Рюрик, Синеус и Трувор оказываются "русью", а так как никакой Руси Скандинавия XI в. не знала даже по преданиям, Нестор заставил трёх братьев явиться по приглашению словен, кривичей и прочих, "пояша по себе всю Русь".
Противопоставляя Русь Византии, стремившейся к "игемонии" (господству) над Русью, Нестор развил идею независимости Киева от Царьграда и подчёркивал "заморское", варяжское происхождение Русского государства. Искать корни генеалогии правящих династий "за морем" и вообще за рубежом составляло, как известно, средневековую традицию.
Следует отметить, что легенда о трёх братьях – основателях поселений, городов-государств – очень распространённый эпический мотив. Поэтому так называемое "призвание" в его классической летописной форме, связанное с 862 г., следует признать конструктивной выдумкой летописца, рукой которого управляли мирские страсти и политические интересы. В его распоряжении был знаменитый летописный рассказ об основании Киева тремя братьями, рассказ западноевропейского хрониста Видукинда о призвании бриттами братьев англосаксов Генгисты и Горзы, к которым послы бриттов обращаются с той же речью, с которой якобы обратились русские посланцы к братьям-варягам (приглашают в "землю великую и пространную, множеством благ обильную...").
Нам станет понятной политическая направленность "Повести временных лет", если мы вспомним, в каких условиях создавалась та её редакция, которая дошла до нас в составе "Лаврентьевской летописи". Был бурный 1113 год, год самого крупного в истории Древней Руси восстания в Киеве. Летопись говорит о гневе народных масс, расправлявшихся с ростовщиками, о "совете" киевской знати, требовавшей от князя Владимира Мономаха вступить в город и вокняжиться в нём; о категорическом отказе Мономаха явиться в первый раз, ибо согласие с его стороны означало нарушение постановления съезда князей, которое гласило: "Кождо да держит отчину свою". Киев не был его "отчиной". Явиться туда означало нарушить им же продиктованное решение Любечского съезда князей. Мономах колеблется. Киевская знать настаивает, угрожая, что восстание примет ещё более грозный характер, если он не явится в Киев. Мономах, наконец, соглашается. Народное движение было подавлено.