ВУЗ: Не указан
Категория: Не указан
Дисциплина: Не указана
Добавлен: 02.12.2021
Просмотров: 319
Скачиваний: 2
15 ВЫЖИВАНИЕ______________________________________________________________________
23 октября.
Расстояние от переднего края боя до Волги сократилось до 300 м.
- Во двор вошли двое вражеских солдат, и один из них полез в нашу щель. Взрослых поблизости не было, а мы с сестрой грелись на солнышке. Я увидела солдата, когда он уходил, унося с собой самую ценную нашу вещь – шерстяное одеяло, которым укутывала нас с сестрой мама. Я с криком бросилась за ним, схватилась за край одеяла и повисла на нем. Солдат протащил меня по земле, ругаясь, пытаясь стряхнуть меня. Мама, услышав мой крик, выскочила из летнего сарайчика и потеряла дар речи. А солдат уже стаскивал с плеча автомат. Мама упала на колени, но ничего не могла сказать, а только тянула ко мне руки. Я продолжала висеть на одеяле, не разжимая рук. Второй солдат наблюдал всю суету молча, но потом что-то резко сказал первому, тот швырнул свой конец одеяла в меня, и они ушли. Мама не могла оправиться от страха, а меня долго согревали, так как все тело била дрожь. Оставаться в городе мы больше не могли и влились в поток жителей, уходящих в направлении Нижнего Чира.
- Однажды меня от голода спасла крыса. Её я увидела внезапно , она мелькнула , но разглядела : в зубах она держала кусок хлеба. Я стала ждать, может, ещё пробежит, но посыпались мины и пришлось уйти в укрытие. На второй день я снова пришла сюда. Долго ждала, стало темно, и вдруг увидела её. Она вынырнула из сгоревших сараев. Я стала обследовать сарай. Не давала искать обвалившаяся кровля. Уже хотела бросить эту затею, присела отдохнуть, как в просвете увидела мешок обгоревший и закопченный, но все же в нем были собраны остатки хлеба, куски от стола. Больше недели я жила ими.
- Голодная зима заставила всех нас искать все, что с грехом пополам годилось в пищу. Вот почему, разбредясь в разные стороны от нашего домика, искали мы под снегом то, что оставалось от уже съеденных немцами лошадей. Как правило, это были копыта да полуразложившиеся шкуры Правда, были еще «продукты», которыми мы тогда питались, чтобы избежать голодной смерти, — это патока и клей-декстрин. За ними мы ходили, а вернее, ползали на животе под пулями на тракторный завод.
Там, в чугунолитейных цехах, в колодцах мы набирали патоку с керосиновой добавкой. Еще до бомбежки, чтобы предотвратить ее воровство, дирекция отдала распоряжение провести такую операцию с дефицитным продуктом. Клей находили там же. Принесенную патоку долго вываривали, стараясь освободить ее от керосина. Из клея же пекли лепешки. От этих «деликатесов» языки у нас стали как деревянные. Но важно, что после этого сильно хотелось пить. Поешь немного, выпьешь добрый литр воды и — вроде бы ничего. Создавалось впечатление, что ты действительно наелся. И все равно голод был так силен, что притуплял опасность, затушевывал реальность. Нечто подобное получилось и с нами.
- Недалеко от нашего жилья разместился немецкий продовольственный склад. Как-то, воспользовавшись тем, что немцы, работающие в нем, вышли из хранилища и занялись в стороне каким-то делом, оставив дверь открытой, я через щель в заборе проникла во двор, а затем и в склад. Первое, что я увидела, попав туда, были лежавшие на столе консервы. Быстро схватив банки три, я убежала. Около дома меня неожиданно остановила мама: «Ты откуда? Что это у тебя? Я показала. Мама побелела, как полотно: «Дурочка! Да понимаешь ли ты, что за это нас всех могут расстрелять?!». Я заплакала. Тогда мама запихала банки в носки старых, рваных валенок, валявшихся прямо у порога. Двое немцев пришли минут через тридцать. Старший из них, размахивая пистолетом, требовал сказать, кто взял консервы и где они спрятаны. Мы хором отвечали: «Ничего не видели. Ничего не брали». Немцы перерыли весь дом, но ничего не нашли. Обрати они внимание на лежавшие у двери валенки...
- Первой не стало моей младшей сестренка Зоеньки — «нашего Зайчика», как нежно говорила мама. Угасла она от голода постепенно. Однажды мама ушла на очередной поиск пищи, в надежде найти хотя бы лошадиное копыто. Едва мама появилась я окопе, а я уже пытала ее: «Ну, что-нибудь нашла?» Она собиралась мне ответить, но неожиданно остановила свой взгляд на сестренке, которую я держала не руках. -Доченька, что же ты ее качаешь? Ведь Зоечка-то мертвая!». Слез мы обе не сдерживали. Хоронила мама Зою одна. Когда вернулась, в руках у нее был кусок мяса. Воспользовавшись тем, что снарядом убило немецкую лошадь жители спешили скорее отрезать от нее себе хоть небольшой кусок. Ели мясо сырым варить было не на чем и не в чем. Вот такие получились «поминки».
16 МОРОЗ_____________________________________________________________________________
9 ноября.
Установились крепкие морозы, берега Волги покрылись ледяной коркой. Это усложнило связь, прекратилась доставка боеприпасов и продовольствия, отправка раненых.
- В районе нижнего Чира колонну остановили. Многие расположились в степи. Пошёл дождь, холодный, с пронизывающим ветром. Он лил всю ночь, а перед рассветом.
ударил мороз. Да такой, что некоторые так и не ушли с того поля. Они замерзли. Надрывно кричали женщины и дети, чувствуя свою беспомощность, перед надвигающейся смертью.
Это было страшное зрелище. Одежда на людях была похожа на ледяные латы, из которых торчали головы, покрытые инеем.
Одни были мёртвые, другие едва дышали. Живых можно было определить по легкому пару, идущему изо рта.
- Ходили на развалины бывшего кожзавода и выдирали, вернее, вырубали топором из ям просоленные и мороженные шкуры. Разрубив такую шкуру на куски и опалив в печке, варили , а затем пропускали через мясорубку. Полученную таким образом студенистую массу ели.
Именно благодаря этой пищи, нам четверым детям удалось остаться живыми. Но одинадцатимесячная сестрёнка , не воспринимавшая эту пищу, умерла от истощения.
- Мама достала где-то немного зерна. Было раннее утро. Мы, трое ребятишек, сидели около печи , ожидая, когда же испекутся лепешки. Но неожиданно нагрянули немцы. Они, как котят , отшвырнули нас от печи, вынули наши лепешки и, хохоча на наших глазах стали их есть. Почему-то запомнилось мне лицо толстого рыжего немца. Мы же в этот день остались голодными.
- Немцы разрешили мне, больной, с высокой температурой, отлежаться с бабушкой в доме. Один молодой немец кружился надо мной, поднося нож к ушам, носу, грозя отрезать их, если буду стонать или кашлять. Мне было страшно! Второй немец, постарше, брал меня на колени, жалел, показывал фото своих детей, угощал кусочками сахара и даже подарил цветные карандаши. От голода кожа у нас с сестрой заживо гнила, ноги распухли. По ночам мама выползала из щели, добиралась до помойной ямы, куда немцы сбрасывали остатки пищи, приносила нам очистки, огрызки, кишки.
20 ноября.
Bойска Сталинградского фронта пошли в наступление южнее Сталинграда. Во второй половине дня прорвана оборона противника на всех участках наступления.
23 ноября.
Юго-Западный и Сталинградский фронты при активной поддержке Донского фронта, наступая по направлению Калач — Советский, встретились и замкнули кольцо окружения гитлеровских войск под Сталинградом.
- Однажды стало известно, что жители обнаружили затопленное недалеко от берега зерно. Вместе со взрослыми приходила к проруби и Таня. Тот, кто смог зачерпнуть поглубже, у того ведро где-то на одну десятую часть заполнялось зерном, Ледяную воду сливали, а мокрое зерно бережно ссыпали в приготовленный для этой цели мешочек. Тане это удавалось сделать значительно реже, нежели другим детская рука была маленькой, да и меньше могла терпеть студеную воду Приходилось черпать по многу раз. Другого выхода не было — она была единственной надеждой, единственной кормилицей всей семьи Боковых. Когда спрятанный на груди мокрый мешочек удавалось пронести мимо бдительного в таких случаях немецкого часового, детской радости и счастью небольшого семейства не было конца.
- По дороге домой, вижу – раненый, идти не может, замерз, снегом его заносит. Жалко его стало, сердце просто сжалось. Кое-как положил его на санки и везу, а он ведь большой. С санок часто падает и поэтому много раз приходилось останавливаться и опять взваливать его на санки. А он видел, что я пацан еще и, забыв про боль, сам пытается мне помочь. Везу его, пурга разыгралась, глаза ничего не видят, идешь на ощупь. Доехал до дома, там его санитары забрали, первую помощь оказали, а потом, когда он немного оклемался, его увезли за Волгу.
- В полуразрушенном подвале родильного дома, где мы спрятались, именно книги были для нас источником света и тепла. Ведь мама лежала с девятью осколочными ранениями. Сильно болела и пятилетняя сестренка. И все же было больно смотреть, как чернеет и горбится у тебя на глазах красивый переплет, как бежит желтый огонек по страницам книги. В ту страшную зиму книги умирали, как и люди, отдав им свое тепло. Вскоре, как только сгорела последняя книга, умерла мама, а вслед за ней и сестренка. Стало совсем холодно. И если бы через несколько дней нас не освободили наши бойцы, то, наверное, мы бы с еще одной сестрой, Ниной, так бы окончательно и замерзли в том подвале.
- Опухший от голода, полураздетый (всю одежду поменяли на продукты, под артиллерийским огнем каждый день ходил я на Волгу за водой. Нужно было раздвинуть трупы, которыми была покрыта поверхность воды у берега. Немцы обстреливали из минометов даже одиночные цели и днем не давали подойти к воде. Берег Волги там обрывистый, высотой метров 12, и наши бойцы сделали лестницу шириной 5 метров из трупов. Засыпали её снегом. Зимой было очень удобно подниматься, но когда снег стаял, трупы разлагались и стало скользко. После тех дней я перестал бояться мертвых.
17 НОВЫЙ ГОД_______________________________________________________________________
22 декабря.
Территория, занимаемая окруженным врагом, уменьшилась более чем вдвое.
Решается исход Сталинградской битвы.
- 31-го декабря был жестокий бой за освобождение хутора Тормосино. Мы сидели в маленьком убежище, вырытом во дворе. Вдруг все стихло, и мы услышали русское «Ура!» Мама, сидевшая ближе всех к выходу, бросилась на шею советскому офицеру. Она так плакала, что он стал её успокаивать: «Не плачь, бабка, мы пришли!». Вскоре он принес заячий тулуп немецкого офицера и подарил его маме.
Вся наша свободная семья (Женщины привели себя в порядок, сняли «камуфляжную» одежду). Потом ели блины, а поздно вечером за стол вместе с нами сел командир, которого мы увидели первым. Он поздравил всех с освобождением от немцев, с наступающим новым 1943 годом и сказал, что понимает, как трудно нам здесь жилось, недаром так рыдала бросившаяся к нему бабка. Мама гордо сказала, что она – «та самая бабка». Он поверил ей только тогда, когда она переоделась в свое тряпье, согнулась, укуталась в «заштопанный» платок и принесла подаренный ей тулуп.
- Игрушки были не бог весть какие. Но мы любили их и дорожили ими. Ведь они невидимыми нитями связывали нас с домом с родной землей, с прежней жизнью. Игрушки мы прятали в "самые надежные места" под подушкой, под одеялом, тяжелыми от вшей. Но их все ровно находили, отбирали, а порой и уничтожали на глазах у нас. Гитлеровцы не хотели ,чтобы мы играли вспоминали прошлое.
- Утром к нам во двор вошли люди на лыжах, все в белом. Это были наши солдаты. Они были похожи на ангелов.
18 ЯНВАРЬ____________________________________________________________________________
8 января.
Советское командование предъявило командованию окруженных под Сталинградом немецко-фашистских войск ультиматум с предложением прекратить бессмысленное сопротивление и капитулировать.
Генерал-полковник Ф. Паулюс в письменной форме отклоняет предложение советского командования о капитуляции.
- В новом году жизнь наша круто пошла к худшему. Холодец из бычьей шкуры не давал нам умереть от голода, но и не сулил никаких гарантий на жизнь. К постоянному недоеданию прибавилось новая беда - цинга!
- В ночь на 9-е января над городом застрекотали «кукурузники». Самолетный гул, всполошивший город вскоре нас успокоил. Бомбы с неба не падали, а редкая трассирующая строчка немецкого «эрликона», тут же давилась дефицитом снарядов. Не было у зенитчиков горючего, чтобы засветить прожекторы. Я вышел во двор и обомлел. С ночного неба шел настоящий ливень небольших листков бумаги всех цветов. В заголовке крупным шрифтом было набрано строгое слово: УЛЬТИМАТУМ ! Советские военное руководство требовало от немцев немедленную капитуляцию в обмен на сохранение жизни в плену. Мы с нетерпение ждали утра. Немцы тоже.
- Когда голод прижал и немцев, ворвались в кухню сразу несколько автоматчиков и, угрожая оружием, стали требовать, чтобы мать указала, где она прячет зерно. «Господи, помилуй! Какое зерно? Какой хлеб?» — голосила мать. Немцы не поверили. Собрали нас, детей, поставили в ряд к завалинке и вновь спрашивают: «Где хлеб?»
У матери словно бы язык отнялся. Видно, понимала, что убить всех малышей фашисты не решатся, а вот без тех крох зерна они действительно погибнут. Автоматная очередь — вспорола морозный воздух. Мать стояла напротив, закрыв глаза. Когда она их открыла, то увидела всех нас, стоявших, как мумии, и удаляющихся немцев, пустивших автоматную очередь поверх наших голов.
- К нам чуть жива подошла мама и со слезами в глазах говорит, чтобы мы помогли принести братика Женю, если он ещё не замёрз. Сам он идти не мог, и у мамы не было сил принести его. Пошли с Клавой искать Женю. Он лежал на дороге лицом вниз, был ещё жив. Накормили его супом, сваренном из объедков немецкой кухни, мальчику стало чуть-чуть лучше. В эту ночь умерла наша мама, и нас осталось четверо. Утром мы проснулись, а мама мёртвая. Кое-как вытащили её, положили в снег около стены разбитого здания, накрыли лохмотьями и засыпали снегом. Нам, оставшимся в живых, становилось всё хуже и хуже. Женя и Галя уже не вставали, только чуть слышно просили есть, но есть было нечего. Так они и умерли в оду минуту. Их мы положили рядом с мамой, засыпали снегом. Нас осталось двое. Через несколько дней Клава совсем слегла. А утром я увидела бежавшего по разбитой улицы красноармейца с автоматом. Красноармеец дал мне несколько сухарей и побежал дальше добивать немцев. Так пришло к нам освобождение.
19 ОСВОБОЖДЕНИЕ__________________________________________________________________
- Вид у немецких вояк был теперь унылый. Из носа текло, сгорбленные, исхудавшие. Они рыскали по окопам и отбирали съедобное, сырое или вареное. Вечером было уже темно, мать решила посмотреть на трубу нашей печи и увидела на крыше нашего солдата. Он спустился к нам. В полушубке, в шапке-ушанке, в валенках. Он спрашивал о немцах. Их уже в поселке не было. Все они ушли к Волге, в центр Сталинграда.
- Немцы неожиданно исчезли, наступила непривычная тишина. Мама решила что наступил конец, фашисты снова появятся и всех убьют. Она согрела воды, искупала детей, как сказала- перед смертью…Вдруг открылась дверка. Послышалась родная русская речь: «Немцы есть?». Прыгнул в подпол молодой боец, увидел детей, удивился:»Как же вы здесь жили?».Снял вещевой мешок, отдал кусок хлеба и брикет каши. Он сразу выбежал наверх, а мама бросилась за ним, чтобы поблагодарить его. И в это мгновение снайперская пуля насмерть сразила бойца.
- Окоп наш находился словно бы между молотом и наковальней. Впереди, с Мамаева кургана, все время стреляли немцы. А сзади по ним вели огонь наши . Туда-сюда летели над нами пули, мины, снаряды. Выйти из окопа практически было невозможно. Нередко бомбы и снаряды падали рядом с нашим укрытием, а то и попадали в него. Были и потери. Глухой ночью мы выползали из окопа, вытаскивая наверх мертвых. До сих пор не могу понять: как мы остались живыми. Когда к нам с победными криками вбежали наши автоматчики, я не только не могла двинуться навстречу, но даже стоять. Мама сказала, что это от многомесячного сидения в окопе и что это пройдет.