ВУЗ: Санкт-Петербургский государственный университет
Категория: Учебное пособие
Дисциплина: Не указана
Добавлен: 03.02.2019
Просмотров: 5506
Скачиваний: 31
Лишь в том случае, если характер сюжета позволяет подчеркнуть или, наоборот, смягчить линейную перспективу, тележурналист позволяет оператору использовать необычный ракурс или нештатную оптику. При этом, конечно, речь идет лишь о достаточно знакомых зрителю объектах. Скажем, в сюжете, связанном с Эрмитажем или Дворцовой площадью, вполне уместно использовать широкоугольную оптику и снимать площадь с самой нижней точки, чтобы подчеркнуть ритмический рисунок брусчатки. А, создавая сюжет об автомобильных пробках, оператор не преминет подчеркнуть перенасыщенность города автомобильным транспортом, снимая улицу длиннофокусной оптикой и чуть сверху.
Что касается использования оператором зума (объектива с переменным фокусным расстоянием) то оно уместно в следующих случаях:
а) если необходимо сделать изобразительный акцент на сюжетно важной детали (на определенном человеке в толпе, на надписи или предупреждающем знаке, на каком-то повреждении, загрязнении, на чем-то уникальном и т.п.);
б) производить «отъезд» по мере приближения корреспондента к камере, держа его в одном масштабе;
в) очень медленно наезжать от среднего плана героя на крупный.
Итак, нейтральный характер изображения (или «картинки», как выражаются профессионалы) при создании информационного сюжета, с одной стороны, подчеркивает объективный подход телерепортера к показываемому событию. Но, с другой стороны, такая объективизация позволяет с помощью закадрового текста трактовать изображение как угодно. Скажем, о строительстве нового моста можно рассказать в нейтральных тонах. О том же событии можно поведать в восторженно-хвалебном стиле. И на тех же самых кадрах закадровым можно в закадровом тексте охаять руководство города и строителей, затративших гораздо больше средств, чем планировалось, соорудивших мост, не отвечающий современным требованиям и т.п.
Недавний случай из мировой информационной практики: одни и те же кадры, на которых были сняты трупы, по одним телеканалам подавались как свидетельство геноцида албанцев; в то время на других каналах сообщалось, что это жертвы албанских экстремистов.
С другой стороны, немаловажно, что именно попадает в объектив камеры. Один и тот же сюжет можно снять совершенно по-разному в зависимости от позиции, которую занимает канал, и от задачи, которая поставлена редактором перед авторами сюжета. Например, в любом детдоме можно снять материал, который умилит зрителя, и, наоборот, такой, от которого волосы встанут дыбом. Если, скажем, политика канала предполагает неприятие какой-то из партий, то, рассказывая о митинге сторонников этой партии, журналист данной телекомпании сообщит, что собралось всего несколько десятков человек (и это не будет фактической неправдой, даже если собралось несколько сотен – ведь сотни состоят из десятков), а оператора попросит не снимать с верхней точки, чтобы зритель не мог сам убедиться, сколько на митинге было народу. И снимет так, чтобы в объектив попали самые несимпатичные персонажи.
Теперь давайте поговорим подробней о чисто практических аспектах работы с изображением для телевизионного экрана и, прежде всего, об основных правилах съемки и монтажа.
При любой съемке, в том числе и хроникально-документальной оператор старается следовать основному правилу создания любого аудиовизуального произведения – снимать так, чтобы зритель не испытывал ощущение дискомфорта при восприятии экранного изображения и монтажных переходов. Еще раз подчеркну, что речь в данном случае идет не о содержательной стороне кадра или сюжета, а о чисто физиологическом процессе зрительного восприятия.
Для того чтобы изображение на экране воспринималось достаточно комфортно, оператор при возможности должен снимать со штатива, – для того, чтобы изображение на экране не тряслось и не прыгало. Особенно это касается съемки длиннофокусной оптикой и съемки мелких объектов. Когда оператор снимает с рук лежащие на столе книги или стоящие в вазах цветы, или висящие на стене картины и т.п., отчего отснятое таки образом изображение на экране качается и трясется, это говорит о его непрофессионализме или лености. Что практически одно и то же.
Конечно, бывают ситуации, когда использовать штатив не представляется возможным. Это может быть оперативная съемка события (какое-либо происшествие, разгон демонстрации, буйство футбольных фанатов), экспресс-интервью в толпе и т.п. Но и в этом случае необходимо сделать все возможное, чтобы тряска и смазанность изображения были минимальными (не применять при съемке с рук длиннофокусную оптику, использовать различного рода упоры и т.п.).
Снимая репортаж, оператор, как правило, не использует свет в качестве выразительного средства. Особенно, если съемка производится в интерьере. Поскольку электронные системы видеокамер обладают малой широтой передачи световых контрастов, то телевизионные операторы при съемке репортажных сюжетов в интерьере предпочитают использовать рассеянное освещение, применяя для этого так называемый «зонтик» или другие рассеивающие фильтры, то есть об эстетической обработке объекта с помощью света или формировании цветовой гаммы здесь говорить не приходится.
При съемке на натуре, как это не парадоксально звучит, у оператора-хроникера больше возможностей использовать свет для создания эстетически обработанного изображения. Это, во-первых, съемка при контровом свете с подсветкой. То есть оператор снимает журналиста или интервьюируемого против солнца, и это создает выразительный контур вокруг его головы и фигуры. Другой вариант – съемка при низком солнце, утреннем или вечернем. И, наконец, третий вариант выразительного освещения – съемка «в режиме» с подсветкой. Напоминаю, что съемка «в режиме» – это съемка вечером, когда освещенность резко падает, но небо еще светится.
Что же касается других передач, то, в зависимости от драматургической задачи и от тематики той или иной телепрограммы, оператор и художник определяют соответствующий характер светового и цветового решения.
Обратите внимание, что каждое из многочисленных ток-шоу имеет свою цветовую гамму. Например, студия программы «Без комплексов» (1-й канал) решена в пастельных тонах: пол, по которому передвигается ведущая и герои передачи, занимающий довольно обширную площадь и напоминающий по форме овальную арену римских амфитеатров, окрашен в нежно-фиолетовый тон, колонны и другие детали интерьеры – в светло-бежевые тона, кулисы, из которых выходит Лолита, – голубого цвета. В деталях декорации можно видеть цвета, дополняющие основную гамму: оранжевый, синий. Кроме того, пол сделан из материала, мягко отражающего все цвета павильона.
Аналогично, на сочетании теплых и холодных тонов оформлен павильон, в котором снимается передача «Частная жизнь» (канала «Россия»). Здесь явно доминирует оранжевый круг на полу и две вертикальные плоскости на фоне, остальные компоненты интерьеры выполнены в голубых, светло-фиолетовых и серых тонах. Лишь на фоне выделяется синий прямоугольник с надписью названия программы.
Ток-шоу канала НТВ повторяют гамму заставки информационных программ, в которой доминируют синие и зеленые тона. Именно так выглядит оформление передачи «Две правды»: на полу павильона – две светящиеся, похожие на расколотые льдины плоскости, одна светло-зеленого, другая сине-фиолетового цвета, между которыми пролегает черная плоскость, аналогично оформлен и фон, разбитый на две цветовые плоскости. В ток-шоу «К барьеру» сами барьеры окрашены в синий и зеленый цвета и остальное оформление студии и даже надписей с именами «дуэлянтов» повторяет эти оттенки. Эти же цвета определяют и гамму программы того же канала «Главный герой».
Цветовая гамма программы «Москва. Инструкция по применению» явно имитирует цветовые сочетания и даже графику «Окон РОСТа»: это красный, белый и черный тон. Девушки-ведущие носят повязанные на голову красные косынки и одежду в черно-белых тонах. Обратите внимание, что и в других программах ведущие и участники одеты в основном в платья, кофты, свитеры, пиджаки, близкие к цветам, доминирующим в данной программе.
То есть цветовое и композиционное решение каждой программы зависит прежде всего от основного вектора – драматургической задачи, объединяющей все передачи цикла. Неудивительно, что передачи на криминальную тему объединяет динамичная, порой даже агрессивная подача материала. Это проявляется и в рваном монтаже, и в частой «переброске» камеры, в использовании съемки «скрытой камерой» и включении в ткань документального материала откровенных или завуалированных инсценировок. Световое и цветовое решение в таких программах также подчинено задаче усиления драматизма. Освещение документальных персонажей (прокуроров, следователей и пр.), а также самих ведущих часто осуществляется в низкой тональности на темных фонах. Доминирующие тоны в этих кадрах контрастные – красный и синий. Именно так решены павильонные эпизоды в телепрограммах «Цена любви», «Особо опасен», «Экстренный вызов» и др.
К сожалению, желание сделать изображение поэффектней плюс отсутствие у авторов передачи вкуса нередко приводят к тому, что экранное изображение приобретает черты, свойственные кичу. Именно такого рода «стиль» присущ программе «Особо опасен»: титры появляются на кроваво красном фоне; небо над городским пейзажем с помощью компьютерной раскраски тоже багровое; орудие убийства (нож, топор и т.п.) в перебивках между эпизодами тоже окрашено в пылающее красный цвет, инсценировки для убедительности даны в черно-белом варианте сниженного технического качества..
Что касается монтажа, то нетрудно заметить, что во многих передачах с документальным материалом все больше доминирует клиповый монтаж. Особенно это характерно для таких программ, как «Чистосердечное признание» и «Большая дорога». Например, передача «Крутые дети» этой программы полностью построена на бесконечных уходах и вводах «из затемнения», либо на соединении немонтирующихся кадров через короткое размывание объекта, либо на совершенно неуместных наплывах., либо вообще на жестких стыках не монтирующихся ни по крупности, ни по фазе кадров одного и того же персонажа. Вообще эта передача – образец сенсационности ради сенсационности. В ней нет ни логики, ни единой идеи, ни даже единой темы. О вкусе же авторов здесь просто не приходится говорить. Достаточно привести один пример их «образного мышления»: говоря о том, что между Никитой Михалковым и ее сыном Артемом пробежала черная кошка, журналист вставляет кадр… с бегущей черной кошкой.
Надо сказать, сегодня все чаще можно встретить в телевизионных передачах (спецрепортажах, проблемных репортажах, в спецрасследованиях) использование ненарративных изобразительных средств (динамичный монтаж, острый ракурс, полиэкран, съемка с движения, необычное световое и цветовое решение, применение нестандартной оптики и т.п.). И этому можно было бы только радоваться, если бы речь шла об осмысленном, художественно оправданном и выразительно используемых экранных ресурсах. К сожалению, пока что можно привести больше примеров чисто формального использования тех или иных приемов. Как говорят в этих случаях циничные режиссеры, «надо что-нибудь ввернуть для оживляжа».
Если же тележурналист и режиссер еще на стадии замысла находят органичный прием, то и вся передача будет сделана в единой стилистике, без эффектных заплат «для оживляжа». Именно так была сделана передача «Тегеран», в которой остроумно использовалась имитация восковых фигур персонажей, участвующих в тегеранской конференции. Это было сделано для того, чтобы заполнить отсутствие соответствующей кинохроники и иконографии и в то же время избежать фальши постановочных эпизодов. Подкупает и открытый прием, использованный журналистов в передаче «Убить Кеннеди»: журналист время от времени как бы ставит себя на место основных действующих лиц этой трагедии и этот прием с экономным использованием компьютерных технологий выглядит вполне убедительно. И в первом, и во втором случае авторы доверяют зрителю, а не выдают за подлинные инсценированные кадры.
Как пример откровенной безвкусицы можно привести показанный по Первому каналу документальный фильм о С. Есенине, в которой актер изображает вначале висящего в петле поэта, потом его же в окружении близким ему женщин и мужчин и т.п. Стилистическая эклектика отличает и неплохо придуманные передачи цикла «Спутницы великих» (5-й канал), где переплетаются фильмотека и фотографии с плохо сделанными изобразительными коллажами, монологами героини на сверхкрупном плане лица актрисы, комментарием историка, плохими постановочными кадрами, рассказом ведущего и т.п..
Не надо забывать, что существует множество приемов деликатного введения в ткань документального фильма досъемки (использование силуэтов, полурезких персонажей, съемка актера со спины, съемка сквозь полупрозрачные среды, использование крупных планов, деталей и т.п.). Другой вариант: открыто заявлять зрителю, что те или иные кадры представляют собой инсценировку, реконструкцию события, либо взяты из того или такого-то игрового фильма.
Различные изобразительные средства начинают сегодня все чаще использоваться и в информационных передачах, причем и не только в итоговых выпусках. В рассказ о том или ином событии, приведшем к трагическим событиям включается динамический компьютерный дизайн, наглядно иллюстрирующим событие; в рубрику «Однако» включаются фрагменты из игровых или анимационным фильмов, ассоциативно связанные с текстом ведущего; при необходимости используется полиэкран и т.п. Даже в обычный документальный сюжете творчески мыслящий тележурналист способен ввести выразительный ненарративный элемент: подчеркнуть какую-то деталь, дать выразительный «лайф», который может сказать больше, чем поясняющий текст, использовать изобразительный ряд ассоциативно. Например, в сюжете о японце, волею судеб оказавшемся в нашей Калмыкии, авторы в конец репортажа поставили два плана: лицо героя и крупно – диск солнца у горизонта. Поскольку каждый знает, что на флаге Японии изображено солнце, то после этих финальных кадров соответствующие ассоциации у зрителя рождаются без всякого комментария.
В заключение хотел бы обратить ваше внимание на то, что в аудиовизуальном творчестве существует своего рода закон компенсации, который касается соотношения нарративных и ненарративных изобразительных средств. Поясню, что я имею в виду. Скажем, содержательный аспект телепередачи содержит психосемантическую информацию, которая активно воздействует на наш разум и при этом будит наши эмоции. То есть ценностный аспект информации такой передачи для определенной части аудитории достаточно велик: зритель получает интересные, расширяющие его кругозор, удивляющие, поражающие или радующие его сведения. В такого рода передачах ненарративные средства выразительности используются предельно экономно и осмысленно. Скажем, телевизионные передачи с участием И. Адронникова, Л. Гумилева, А. Панченко, В. Вульфа не нуждаются в особом дополнительном изобразительном ряде. Это же касается (но уже на ином интеллектуальном уровне) и ток-шоу, затрагивающих психологические и гендерные вопросы, близкие большинству людей. Здесь также нет необходимости в использовании изобразительных средств экранной выразительности. Когда же речь идет о не столь доступных и интересных широкой аудитории темах, то тележурналисты и режиссеры, как правило, прибегают к включению в ткань передачи разнообразных выразительных средств. Это происходит в передачах и фильмах научно-познавательного или публицистического характера. Эстетизация изображения, различные способы «остранения» объектов, последующая обработка материала способствует активизации внимания зрителя, получению им обертонной информации, дополняющей и обогащающей основную, психосемантическую информацию.