Файл: 512 экономический журнал вшэ 3 Глобальное изменение климата как вызов мировой экономике и экономической науке.pdf
Добавлен: 30.11.2023
Просмотров: 41
Скачиваний: 2
ВНИМАНИЕ! Если данный файл нарушает Ваши авторские права, то обязательно сообщите нам.
2013
ЭКОНОМИЧЕСКИЙ ЖУРНАЛ ВШЭ
519
Столь существенные отличия в оценках обусловлены не только разным охватом моделей, но и разницей в выборе нормы дисконтирования. Во всех моделях она определя- ется по формуле Рамсея:
,
g
η
+
ρ
=
δ
где
δ
– норма дисконтирования;
ρ
– социальная норма временного предпочтения;
η
– эластичность предельной полезности от потребления;
g
– ожидаемый темп прироста среднегодового потребления [8].
В большинстве экономико-климатических моделей используется социальная нор- ма временного предпочтения, равная 3–5%. Во-первых, эта величина приближает норму дисконтирования к рыночной реальной норме прибыли, в связи с чем появляется воз- можность сравнивать вложения в смягчение климатических изменений с другими ин- вестиционными проектами по критерию эффективности. Во-вторых, такая норма вре- менного предпочтения иллюстрирует присущий реальному поведению людей примат настоящего над будущим: потребление сейчас, при прочих равных, более ценно, чем потребление через некоторый промежуток времени.
В то же время Н. Стерн выступает с опровержением традиционных подходов, от- казываясь рассматривать расходы на смягчение климатических изменений в качестве типичного инвестиционного проекта. В частности, он указывает на критическую зна- чимость смягчения изменения климата для человечества, а также на крайне долгосроч- ный характер и высокий уровень неопределенности проблемы. По мнению исследова- теля, несправедливо перекладывать расходы, связанные с изменением климата, на буду- щие поколения. Аргументы о том, что для них данные расходы окажутся менее обреме- нительными в связи с более высоким уровнем доходов, Н. Стерн отвергает. Во-первых, нет уверенности, что доходы будут непрерывно расти (в связи с чем величину
g
он при- нимает равной 1,3% в год – существенно меньше, чем большинство других исследова- телей). Во-вторых, следуя логике «кто богаче, тот и платит», богатая часть общества на- стоящего должна нести большие расходы, чем бедная часть общества будущего, что явля- ется дополнительным аргументом в пользу низкой нормы дисконтирования. Перечис- ленные доводы преимущественно этического плана дали основания Н. Стерну фактически уравнять в значимости настоящее и будущее, использовав в своей модели ставку дискон- тирования, равную 1,4% (
ρ
= 0,1%,
η
= 1,
g
= 1,3%), при этом социальная норма времен- ного предпочтения отлична от нуля только в связи с некоторой ненулевой вероятностью гибели человечества [36; 37].
Выбор Н. Стерном такой низкой нормы временного предпочтения спровоцировал критику со стороны многих известных ученых, в том числе авторов традиционных эко- номико-климатических моделей Р. Мендельсона, Р. Толя и У. Нордхауса [22; 27; 28; 39].
Чрезмерно высокий вес, придаваемый последствиям изменений климата, которые на- станут через столетия, ведет к нереалистичным оценкам ущерба (и соответственно, тре- буемых затрат на его предотвращение) в настоящем, и если это и справедливо по отно- шению к будущим поколениям, то очевидно несправедливо (особенно в совокупности с
η
= 1) по отношению к беднейшей части современного общества [13; 22].
520
ЭКОНОМИЧЕСКИЙ ЖУРНАЛ ВШЭ
№ 3
Попытку нахождения компромисса в вопросе дисконтирования между позициями
Н. Стерна и большинства экономистов-неоклассиков попытался найти М. Вейцман. Он указал на то, что, по представленной в Докладе Стерна оценке, не вызвавшей особых возражений других ученых, для предотвращения значительной части негативных послед- ствий изменения климата достаточно инвестиций в сокращение выбросов в размере 1% мирового ВВП в год. Ущерб, оцениваемый с использованием нормы дисконтирования
1,4% (
ρ
= 0,1%,
η
= 1,
g
= 1,3%) и с использованием вполне типичной для других иссле- дований нормы дисконтирования 6% (
ρ
= 2%,
η
= 2,
g
= 2%), различается примерно в
100 раз. Эта разница как раз достаточна для того, чтобы инвестировать необходимый
1% мирового ВВП ежегодно. При этом данные инвестиции могут быть рентабельными при принятии нормы дисконтирования 1,4%, но никак не могут быть таковыми при нор- ме дисконтирования 6%. Выбор в пользу низкой ставки дисконтирования выступает в таком случае инструментом страхования от негативных последствий изменений кли- мата, а особенно – от «черных лебедей», которые не закладываются в должной мере в нео- классические климатические модели, основанные на анализе нормального распределе- ния [43]. Такая трактовка, хотя и неочевидна с точки зрения неоклассической экономиче- ской теории, в полной мере соответствует принципу предосторожности, который изложен в Рамочной конвенции ООН об изменении климата, принятой на Саммите Земли в Рио- де-Жанейро в 1992 г. [6].
Без научно обоснованного выбора нормы дисконтирования невозможна ни объек- тивная оценка ущерба от климатических изменений, ни выработка конкретных рекомен- даций по траекториям сокращения выбросов. Однако на настоящий момент этот выбор не имеет под собой какого-либо объективного основания, а зависит в большей степени от ценностной ориентации авторов моделей. Она, таким образом, оказывается одним из ключевых факторов, определяющих результаты модельных расчетов. Одновременно на- учная дискуссия по вопросам дисконтирования экономического ущерба от климатиче- ских изменений все чаще сводится к ссылкам на те или иные авторитетные мнения, в большинстве своем принадлежащие экономистам, оперирующим в своей аргументации этическими категориями. Выработка общих принципов дисконтирования на основе сим- биоза экономической теории и философии – ключевая задача, нерешенность которой при- водит к вымыванию из экономики климатических изменений позитивной составляющей и возводит ее в ранг сугубо нормативной науки.
Проблема выбора инструментов национального климатического регулирования
На микроуровне выбросы парниковых газов, обуславливающие глобальное изме- нение климата, являются отрицательными экстерналиями хозяйственной деятельности экономических агентов. Компании, посредством осуществления выбросов наносящие ущерб окружающей среде, не включают этот ущерб в собственные издержки. При от- сутствии государственного регулирования у компаний отсутствуют стимулы к сокраще- нию выбросов. Задача государственного вмешательства в этих условиях состоит в том, чтобы посредством административного принуждения или экономического стимулирова- ния интернализовать экстерналии, т.е. создать такую систему, при которой компании бу- дут рассматривать ущерб от них как составную часть собственных издержек.
2013
ЭКОНОМИЧЕСКИЙ ЖУРНАЛ ВШЭ
521
Как в теории, так и на практике рыночные экономические инструменты государ- ственного регулирования почти всегда действуют эффективнее административно-команд- ных. Директивное установление потолка выбросов для предприятий или администра- тивные запреты «грязных» технологий могут быть оптимальным решением только в относительно небольшом числе случаев [19]. В реальности при выработке государст- венной климатической политики основной выбор стоит между налогом на выбросы пар- никовых газов («углеродным» налогом) и системой торговли квотами на выбросы (сис- темой «cap-and-trade»). Последняя отличается от директивного установления потолка выбросов тем, что разрешает торговлю квотами между участниками, что позволяет сни- зить издержки предприятий и стимулирует к сокращению выбросов даже тех эмитентов, которые осуществляют их на уровне ниже разрешенного.
Основное отличие между углеродным налогом и системой cap-and-trade состоит в том, что налог определяет цену выбросов, в то время как итоговый объем сокращений остается неизвестным. Система cap-and-trade, наоборот, устанавливает итоговый объем сокращений, но оставляет неизвестной цену выбросов (она формируется на основе спро- са на углеродные квоты и их предложения) [17].
Дополнительным фактором, влияющим на выбор инструмента экологической по- литики, является неопределенность издержек сокращения выбросов для предприятий.
В классической работе М. Вейцмана показано, что в условиях такой неопределенности сравнительная эффективность инструментов экологической политики зависит от соот- ношения эластичности предельных издержек сокращения и предельного ущерба от вы- бросов [44]. Если эластичность предельных издержек сокращения выше, чем эластич- ность предельного ущерба, это означает, что экологический эффект от вызванной неоп- ределенностью ошибки регулирования выше, чем экономический. В таком случае количе- ственные ограничения (директивное установление потолка выбросов или cap-and-trade) оказываются более эффективными, так как гарантированно позволяют избежать клима- тической катастрофы. В противном случае более предпочтительным оказывается цено- вое регулирование (углеродные налоги) [44].
В случае изменения климата аргументов в пользу ценового регулирования больше.
Конечно, изменение климата в долгосрочном периоде может привести к глобальной ка- тастрофе, однако нет никаких сведений о том, какой потолок на выбросы должен быть установлен для того, чтобы ее предотвратить. В связи с этим строить политику вокруг количественных ограничений неразумно. В то же время чрезмерно жесткий потолок вы- бросов может привести к взлету издержек предприятий и, как следствие, к экономиче- ской катастрофе [42].
Еще одним аргументом в пользу углеродного налога являются относительно низ- кие по сравнению с системой cap-and-trade издержки администрирования, особенно в развивающихся странах и странах с переходной экономикой, где опыт применения по- добных мер экологической политики отсутствует. «Углеродные» налоги более прозрачны и создают меньшую почву для злоупотреблений как со стороны бизнеса, так и со стороны уполномоченных государственных органов.
Тем не менее система cap-and-trade в мире распространена значительно шире, чем углеродное налогообложение. Собственные системы торговли квотами на выбросы функционируют или в ближайшее время появятся в ЕС, некоторых штатах США и Канады,
Южной Корее, Новой Зеландии, Австралии, некоторых провинциях Китая, некоторых го-
522
ЭКОНОМИЧЕСКИЙ ЖУРНАЛ ВШЭ
№ 3
родах Японии, в Украине, Казахстане и т.д. [21]. Углеродные налоги, наоборот, постепенно исчезают из практики регулирования.
Причина кроется в том, что построение системы торговли квотами легче реали- зуемо с политической точки зрения, чем введение углеродного налога. Последний яв- ляется перераспределительной мерой, т.е. связан с политически болезненным отчужде- нием доходов части экономических агентов. Система cap-and-trade, напротив, имеет лишь распределительный эффект [42]: создается новый актив (разрешение на выбросы), кото- рый распределяется между участниками (на бесплатной основе или через аукцион). Сис- тема cap-and-trade с бесплатным размещением и высоким потолком выбросов макси- мально предпочтительна для предприятий: их издержки в этом случае могут оказаться практически нулевыми. Таким же будет и природоохранный эффект системы cap-and- trade в данной модификации, однако зачастую именно она является единственной поли- тически возможной. Можно привести пример США, где национальная система cap-and- trade, несмотря на поддержку лично Б. Обамы, не была принята Сенатом из-за излишне амбициозного потолка выбросов (планировалось их сокращение на 83% к 2050 г.) и стремления постепенно отказаться от бесплатного размещения квот в пользу аукциона
[4]. Введение системы cap-and-trade в России на настоящий момент также возможно лишь при крайне высоком потолке выбросов (на 20–25% ниже уровня 1990 г., т.е. выше теку- щего объема выбросов) и преимущественно бесплатном размещении квот.
Система cap-and-trade постепенно превращается в идеальный политический инст- румент, используемый властными элитами для примирения интересов промышленных лоббистских групп и экологически ориентированной общественности. Однако, удовле- творяя потребности участников политического процесса, этот инструмент не всегда обеспечивает необходимый природоохранный и экономический эффект. Даже Европей- ская система торговли квотами, на протяжении нескольких лет позволявшая европей- ским предприятиям достаточно интенсивно сокращать выбросы с минимальными из- держками, в настоящее время испытывает острый кризис. Цена единицы выбросов упа- ла до уровня менее 5 евро за тонну: создатели системы не могли предположить падения производства и, как следствие, выбросов в связи с экономическим кризисом. В условиях ускоряющегося технологического прогресса в «зеленых» отраслях и неубывающей неста- бильности в мировой экономической системе такие провалы с высокой вероятностью бу- дут повторяться.
Задача экономической науки в данной ситуации – предложить меры, которые по- зволят повысить качество климатического регулирования, учитывая при этом разницу в интересах различных субъектов политического процесса. Возможна выработка гибрид- ных механизмов, объединяющих свойства углеродного налога и системы cap-and-trade.
Одним из вариантов является установление пола и потолка цен на единицу выбросов на углеродном рынке. Их можно ввести либо директивным путем, либо посредством дея- тельности специального правительственного агентства, совершающего операции на рынке разрешений. Так, в ситуации низких цен, аналогичной той, которая сложилась в настоящий момент в Европе, оно могло бы осуществить «эмиссионную интервенцию» – массовую скупку квот для стимулирования роста рыночных цен на них.
Со стратегической точки зрения более перспективным может оказаться сущест- венное снижение потолка выбросов при одновременном установлении потолка цен. При превышении ценой определенного значения правительственное агентство продает раз-