ВУЗ: Не указан
Категория: Не указан
Дисциплина: Не указана
Добавлен: 30.11.2023
Просмотров: 626
Скачиваний: 3
ВНИМАНИЕ! Если данный файл нарушает Ваши авторские права, то обязательно сообщите нам.
6. Между тем гунны вышли из Паннонии и перемещались, опустошая все на своем пути. Говорят, что они дошли до города Меца в Страстную субботу. Они сожгли город дотла, перебили все население своими мечами, а священников казнили перед алтарями. Все здания в городе были сожжены, кроме часовни Святого Стефана Левита, первомученика.
Теперь я расскажу вам историю этой часовни, так, как мне довелось слышать ее от разных людей. Рассказывают, что еще до прихода врагов один благочестивый мирянин во время видения увидел, как дьякон обсуждает будущие разрушения вместе с святыми апостолами Петром и Павлом.
«Молю вас, святые отцы, вмешаться и не допустить, чтобы город Мец был сожжен врагом. Ведь там есть место, где сохранились мои бренные останки. Если вы сделаете это, то люди поймут, что я имею некоторое влияние благодаря помощи Господа. Если греховность жителей слишком велика и ничто не может защитить город от уничтожения, то, по крайней мере, не позвольте сжечь мою часовню». – «Ступай себе с миром, возлюбленный брат, – ответили апостолы, – только твоя часовня сохранится и не сгорит в пламени. Что же касается города, то мы ничего не можем поделать, поскольку Господь уже принял решение. Злодеяния жителей дошли до такого предела, что отзвуки их порочности уже достигли ушей Господа. Следовательно, город должен быть сожжен дотла».
Не приходится сомневаться, что, когда весь город был уничтожен, часовня осталась невредимой благодаря вмешательству Господа.
7. Разорив Мец, царь гуннов Аттила опустошил множество городов в Галлии. Подойдя к Орлеану, он осадил его, пытаясь разбить стены своими таранами. В то время епископом Орлеана был Аниан, известный своей ученостью и необычайной святостью, история его чудес практически полностью дошла до нас.
Осажденные жители умоляли епископа сказать им, что делать. Уповая на Господа, он посоветовал им пасть ниц и в молитве со слезами умолять Господа помочь им, обращаясь к Тому, кто всегда приходит во времена нужды. Когда они выполнили его распоряжение и стали молиться Всемогущему, епископ добавил: «Продолжайте наблюдать с городских стен, чтобы узнать, сжалился ли Господь над нами и послал ли нам помощь».
Он надеялся, что, проявив сострадание, Господь способствует тому, чтобы Аэций поспешил им на помощь, поскольку он говорил с ним в Арле, предполагая, что может произойти. Люди смотрели со стен, но никого не увидели. «Молитесь от всего сердца, – сказал Аниан, – и Господь не забудет вас». Они продолжили молиться.
«Посмотрите снова», – сказал епископ. Они начали вглядываться, но не увидели никого, кто бы пришел к ним на помощь. Тогда епископ сказал в третий раз: «Если вы сохраните свою веру и будете продолжать молиться, Господь вскоре поможет вам». Громко стеная и плача, люди умоляли Господа помочь им. Когда они закончили молиться, этот пожилой человек велел им посмотреть в третий раз. Вдалеке люди увидели нечто, напоминавшее облако пыли, поднимавшейся с земли.
Об увиденном доложили епископу. «Это и есть помощь, посланная Господом», – ответил он. Стены уже качались под ударами стенобитных орудий и были готовы рухнуть, когда прибыли Аэций, король готов Теодорих и его сын Торисмунд. Подойдя к городу со своими армиями, они заставили гуннов отступить, а затем и погнали их прочь. Аттила ушел на Мавриакскую равнину (Каталаунские поля), где построил свои войска для сражения (в центре гунны, на левом фланге остготы, на правом гепиды. – Ред. ). Узнав об этом, его преследователи храбро приготовились к сражению.
Вскоре после этого до Рима дошли слухи, что Аэций, окруженный неприятелем, находится в огромной опасности вместе с войсками. Узнав об этом, его жена сильно обеспокоилась и начала сохнуть. Она часто посещала церкви святых апостолов, днем и ночью молилась, чтобы ее муж благополучно вернулся из похода.
Однажды некий бедняк выпил лишнего и заснул в углу церкви Святого Петра, так что сторожа, закрывавшие большие двери, не заметили его. В середине ночи его разбудил яркий свет лампад, и он начал искать выход из церкви. Поняв, что все двери заперты, он лег около них на пол и с волнением стал дожидаться, пока утром их откроют, чтобы незаметно ускользнуть из храма.
Тут он заметил двух мужей, которые приветствовали друг друга с особым почтением, один спросил другого, как у него продвигаются дела. Старший из них ответил: «Я не могу более выносить слезы жены Аэция. Она неустанно молится о том, чтобы я вернул ее мужа целым и невредимым из Галлии. Господь в своей мудрости распорядился иначе, но тем не менее мне удалось переубедить его и добиться, что Аэция не убьют.
Теперь я тороплюсь, чтобы уберечь его и вернуть обратно живым. Я приказываю, чтобы тот человек, который слышал все это, сохранил мои слова в тайне, иначе он тут же умрет». Конечно, услышав все это, бедняк не смог сохранить тайну.
Еще до полудня он рассказал все, что слышал, жене Аэция и ослеп, не успев закончить говорить.
Тем временем Аэций и его союзники вестготы и франки (а также аланы, бургунды и др. – Ред. ) начали вместе сражаться с Аттилой. Увидев, что его армия разбита, Аттила бежал с поля боя. Во время битвы пал Теодорих, король готов. Никто и не сомневался, что на самом деле армия гуннов разбита по молитве епископа, о котором я уже рассказывал, но победителем все считали Аэция, сокрушившего врага с помощью Торисмунда. (В битве с обеих сторон пало до 200 тыс. человек. Уцелевшие буквально месили кровавую грязь среди гор трупов. – Ред. )
Когда битва закончилась, Аэций сказал Торисмунду: «Теперь быстро отправляйся, иначе твой брат захватит престол твоего отца». Торисмунд послушался его совета, надеясь опередить своего брата и занять до него трон. На тех же основаниях Аэций убедил короля франков покинуть поле боя. Как только они ушли, Аэций собрал всю добычу, лежавшую на поле битвы, и отправился вместе с ней домой.
Между тем Аттила отступил вместе с немногими воинами, оставшимися у него. Вскоре после этого он захватил и разграбил Аквилею, а затем гунны прокатились по всей Италии, опустошая страну. Торисмунд, о котором я вам рассказываю, покорил аланов. Позже, после множества разногласий и стычек он потерпел поражение от своих братьев, которые казнили его с помощью гарроты.
8. Рассказав об Аэции, я считаю необходимым привести то, что говорится о нем в «Истории» Рената Фригерида. В книге XII он описывает, как после смерти блаженного Гонория Феодосий сделал императором своего пятилетнего кузена Валентиниана. Власть в Риме захватил Иоанн, пославший к императору посла, которого тот принял с презрением.
«Когда посланцы вернулись обратно к тирану и сообщили ему об оскорбительно холодном приеме, разгневанный Иоанн отправил к гуннам Аэция, который тогда был управляющим дворцом, с огромной суммой денег, потому что Аэций хорошо знал гуннов еще с тех времен, когда был их заложником, и они по-прежнему относились к нему как к другу. Аэций должен был, когда гунны вторгнутся в Италию, напасть на них с тыла, а сам же Иоанн ударит им в лоб.
Поскольку я уделяю много внимания этому самому Аэцию, стоит рассказать о его семье и привычках. Отец его, Гауденций, происходил из известного в провинции Скифия (имеется в виду Нижняя Мезия, ее восточная часть (совр. Добруджа в Румынии). – Ред. ) рода, начав доместиком в преторианской гвардии
39, он дослужился до должности магистра конницы. Мать происходила из благородной и состоятельной итальянской семьи. Еще мальчиком Аэция зачислили в преторианскую гвардию, потом он три года пробыл заложником у Алариха, а затем был передан гуннам.
Позже он стал зятем Карпилиона и смотрителем дворца Иоанна. Аэций был среднего роста, хорошо сложен, крепок, весьма подвижен и гибок. Его отличал острый ум, он был полон энергии, слыл искусным всадником, прекрасным стрелком из лука, неутомимым копьеметателем. Он также оказался необычайно искусным воином, хотя отличился и в искусстве мирных переговоров.
От природы не жадный и тем более не алчный, он был добрым и великодушным человеком, стоически переживал невзгоды и был всегда готов к любым тяжким испытаниям, презирая опасности, голод, жажду и недостаток сна. С ранней юности ему было суждено занимать высокое положение, поэтому, когда пришло его время, Аэций стал заслуженно известным.
Повзрослев, император Валентиниан убил его, опасаясь, что Аэций может захватить верховную власть, хотя никакого повода к тому не было. Вскоре после этого, когда Валентиниан выступал перед своими войсками с помоста на Марсовом поле, телохранитель Аэция Окцила заколол его мечом. Так они оба погибли, каждый в свое время.
9. Многим неизвестно имя первого короля франков. В «Истории» Сульпиция, где приводится много сведений о франках, имя их первого короля не названо, а просто говорится, что ими управляли военные вожди. Сульпиций рассказывает, что, потеряв надежду сохранить власть, Максим лишился рассудка и отправился жить в Аквилею. Затем он добавляет:
«В то время франки под руководством своих вождей Генобауда, Маркомера и Суннона вторглись в римскую провинцию Германию. Перейдя границу, они начали убивать местных жителей, опустошать самые плодородные земли, навели страх на жителей Кельна. Когда известия о случившемся дошли до Трира, военачальники Наннин и Квинтин, которым Максим доверил своего маленького сына и защиту Галлии, собрали римские войска и прошли к Кельну. Тяжело груженные добычей враги, опустошившие самую богатую часть провинции, снова ушли за Рейн, оставив часть своих людей продолжать грабежи на римской территории. Обнаружив их в лесах близ Шарбонье, римляне легко разбили их, используя внезапность и численное превосходство.
Обрадованные успехом, римские военачальники собрали совещание, чтобы решить, следует ли им преследовать франков. Наннин отказался это сделать, считая, что франки ждут их и на своей собственной земле окажутся гораздо сильнее. Однако Квинтин и другие военачальники не согласились с ним, и Наннин отступил в Майнц.
Квинтин же вместе со своей армией пересек Рейн близ крепости Нейс. После двухдневного перехода он обнаружил несколько покинутых обитателями жилищ и еще несколько поселений меньшей величины, также оставленных. Делая вид, что они боятся, франки отступили в отдаленные лесные районы, построив на всех дорогах засеки.
Римские солдаты сожгли все деревни, наивно считая, что таким образом одержали относительную победу. Ночь они провели беспокойно, ибо так и не осмелились снять доспехи. Как только рассвело, они под командой Квинтина отправились в леса, надеясь найти врага. Однако примерно к середине дня, совершенно сбившись с пути среди множества тропинок, они поняли, что заблудились. В поисках выхода они то и дело натыкались на бесчисленные завалы из мощных стволов деревьев.
Внезапно появлялись неприятельские воины, стоявшие на стволах деревьев или карабкавшиеся по завалам как по крепостным стенам. Они засыпали наступавших градом отравленных стрел, так что, даже сделав царапину или скользнув по коже, они несли неминуемую смерть.
Со всех сторон окруженная основными силами врага, римская армия, отчаявшись, ринулась на равнину, оказавшуюся непроходимым болотом. Первой завязла в трясине кавалерия, люди и животные смешались, в панике передавив друг друга. Застрявшая в трясине пехота также понесла тяжелые потери, ибо воины не могли выбраться из тины.
Страшно перепуганные, римляне бросились обратно, пытаясь укрыться в лесах, из которых только совсем недавно вышли, но лишь немногие нашли там убежище. Гераклий, трибун иовианского легиона, и почти все командиры погибли. Темнота и глушь лесов обеспечили безопасность и убежище немногим уцелевшим».
Так пишет Александр Сульпиций в книге III своей «Истории».
В книге IV, описывая убийство Виктора, сына тирана Максима, он сообщает: «В то время Кариеттон и Сир, назначенные вместо Наннина, находились в Германии вместе с армией, собранной, чтобы противостоять франкам».
Далее, заметив, что франки, нагруженные захваченной в Германии добычей, отправились домой, Сульпиций продолжает рассказывать следующее: «Не выносивший никакой задержки Арбогаст убедил императора наказать франков, потребовав немедленно вернуть если не все, то хотя бы то, что они захватили в предыдущий год, а также выдать тех, кто преступно нарушил условия мирного договора».