ВУЗ: Не указан
Категория: Не указан
Дисциплина: Не указана
Добавлен: 30.11.2023
Просмотров: 612
Скачиваний: 3
ВНИМАНИЕ! Если данный файл нарушает Ваши авторские права, то обязательно сообщите нам.
Исторические и литературные предшественники
Большая часть книги I «Истории» представляет собой изложение Ветхого и Нового Заветов. В книге II Григорий упоминает трех хронистов – Евсевия, Иеронима и Орозия. Большая часть греческого текста «Хроник» Евсевия утрачена, и в любом случае Григорий не мог прочитать ее, но ряд отрывков приводится по латинскому переводу Иеронима и его же продолжению. В 4-й главе книги I Григорий замечает: «До сих пор по Иерониму, далее по труду священника Орозия». Однако фрагменты из его Historiae adversum Paganos («Истории против язычников») на самом деле немногочисленны.
В книге I Григорий ссылается также на апокрифическую книгу, известную как Gesta Pilati Сульпиция Севера, автора Historiae Sacrae («Священной истории»), и на Виктория Аквитанского, автора Cursus Paschalis. Встречается только одно предложение-цитата из Passio Sancti Saturnini («Страстей» святого Сатурнина), три главы частично основаны на De viris illustribus Иеронима. Большая часть одной главы взята из «Страстей» святого Иринея, умершего в 203 году, другая основывается на Житии святого Илария, умершего в 366 году.
Среди других источников отметим «Хождение святого Феодосия в Святую землю» и «Обретение Креста Господня».
В 8—9-й главах книги II Григорий приводит первые упоминания о франкских королях, для чего обращается к двум источникам, сегодня утраченным, Historia («Истории») Рената Фригерида и Historia («Истории») Сульпиция Александра, конца IV века, откуда приводит пространные цитаты. Более обширный материал он взял из труда Орозия. Григорий также ссылается на Vita Sancti Aniani (Житие святого Аниана), умершего в 453 году, на два послания Сидония Аполлинария (ок. 430—488) и «Послания и проповеди» святого Авита, умершего около 518 года. Он также приводит небольшую цитату из письма святого Евгения, умершего в 505 году. Другие детали собраны из Passiones martyrum in Africa («Страстей африканских мучеников»), Vita Sancti Remigii episcope Remensis (Жития святого Ремигия), 437—533, Vita Sancti Maxentii (Жития святого Максентия), ок. 447—515.
В последних восьми книгах цитат гораздо меньше. Григорий однажды упоминает Евсевия, описывая, как у Ария выпали внутренности в уборной. Он приводит по одному предложению из Орозия и Сидония Аполлинария, называя его «нашим единственным». Говорит, что стихи короля Хильперика представляют собой подражание Седулию (425—450). В прощальном обращении содержится пространный абзац, посвященный автору Satiricon («Сатирикона») V века Марциану Капелле. Утраченные письма Ферреола (ум. 581), епископа Оза, сравниваются с посланиями Сидания. Сульпиций Север, епископ Буржа, умерший в 591 году, упоминается как поэт. В одном абзаце упомянут Венанций Фортунат (ок. 530—600), который должен был стать епископом Пуатье.
Видимо, Венанций, Ферреол и Сульпиций были современниками Григория, но полное впечатление об их трудах на основании имеющихся скудных источников составить невозможно. Григорий несколько пытается изменить ситуацию. В книге II он уже цитировал вторую книгу «Энеиды». В последних восьми книгах он включил большие цитаты из Вергилия, процитировав его четыре раза. Григорий также дважды цитирует Саллюстия.
Необходимо также отметить, что в ряде случаев Григорий вставляет важные документы непосредственно в текст. Их всего семь, и все они находятся в книгах IX и X.
1. Письмо всем соседним епископам от святой Радегунды, когда она была занята устройством своего сестричества в Пуатье.
2. Ответ, посланный святой Радегунде семью епископами.
3. Текст договора, подписанного королем Гунтрамном и королем Хильдебертом II в Андело в 587 году.
4. Послание, с которым папа Григорий обратился к пораженным чумой жителям Рима как раз перед своим посвящением в 590 году.
5. Письмо с выражением сострадания и поддержки, посланное в 590 году епископу Бордо Гундегизилу десятью его друзьями-прелатами по поводу неудачного подавления смуты в женской обители Святой Радегунды в Пуатье.
6. О суде, проведенном в 590 году над аббатисой Левбоверой и двумя мятежными монахинями Клотильдой и Базиной лично самим Григорием, митрополитом Тура, Эбрегизилом, епископом Кельна, Гундегизилом, митрополитом Бордо, и другими епископами провинции Бордо.
7. Перечень постов и ночных служб, которые отправлялись в кафедральной и других церквах Тура.
Особое значение этих документов в том, что они сохранились только в «Истории франков». Сам Григорий непосредственно участвовал в текстах 3, 6 и 7. Вероятно, четвертое письмо доставил из Рима в 590 году дьякон Агиульф, устно или в виде рукописи на пергаменте. Три письма, касающиеся женской обители сестры Радегунды в Пуатье, возможно, были скопированы его собственными турскими капелланами.
Григорий получил скорее духовное, чем светское образование. Как мы уже видели, с восьми лет его обучал славный архидьякон Авит в Клермоне. Изучавшиеся мальчиком латинские тексты, псалмы, Евангелие, Деяния и Послания были более доступны, чем труды классических римских авторов. Скорее всего, в более поздние периоды своей жизни он практически ничего не делал, чтобы исправить пробелы в своем образовании, разве что читал «Энеиду». Приведенные в «Истории франков» несколько цитат вполне могли появиться вследствие воспоминаний о занятиях с Авитом. Поэтому столь незначительны остальные исторические и документальные сочинения Григория по сравнению с «Историей франков».
Осведомленность
Собирая информацию о событиях, которые произошли до вторжения Теодеберта в Италию в 539 году, Григорию приходилось обращаться к книжным источникам и устным рассказам. Вряд ли он начал изучать национальную историю до 563 года, когда в двадцать пять лет стал дьяконом. С другой стороны, как мы уже отметили, у него было много друзей и родственников, занимавших видное положение. Без сомнения, Григорий часто долго и детально беседовал о недавно случившемся с Авитом, своим дядей Ницетием и кузеном Евфронием.
Что же касается периода 538—563 годов и десяти лет, которые предшествовали его посвящению, произошедшему в 573 году, Григорий явно получил доступ к получению надежной информации, даже если сам играл незначительную роль или вообще не был участником описанных им событий, о которых рассказывает с 32-й главы книги III примерно до 57-й главы книги IV.
Очевидно, что в книгах V—X рассказывается о лично пережитых событиях. Детальный анализ происшествий, изложенных в них, в которых сам Григорий принимал участие, позволяет сделать соответствующие выводы. Он появляется как действующее лицо в 67 из 265 глав своих последних шести книг и в большинстве из них играет центральную роль.
В первый раз Григорий упоминает о себе, рассказывая о марше Рокколена на Тур и его враждебном сообщении: «Дальше Рокколен двинулся в Тур, получив соответствующий приказ от Хильперика. Он послал мне сообщение, требуя отлучить от церкви Гунтрамна, поскольку его обвиняют в том, что он убил Теодеберта. Если же я не выполню его приказания, он сожжет город и все его окрестности дотла».
С этого времени и в дальнейшем Григорий довольно часто принимает участие в тех событиях, которые он описывает. Многие из них имели национальное значение: прибытие Меровея в Тур в поисках убежища, совет в Париже, на котором допрашивали Претекстата, епископа Руана, визит Григория к королю Хильперику в Ножан-сюр-Марн, время, которое он провел в Орлеане с королем Гунтрамном, визит в Кобленц с королем Хильдебертом II, пребывание в Меце с Хильдебертом, посольство к королю Гунтрамну в Шалон-сюр-Марн, суд над Клотильдой и Базиной, где Григорий являлся одним из судей, суд над Эгидием, епископом Реймса, проходивший в Меце.
После этого следует длинный ряд описаний местных происшествий в Туре: ограбление церкви Святого Мартина, разорение близлежащих окрестностей герцогом Берульфом, ссоры с Левдастом, отношения Григория с имевшим дурную репутацию графом Эберульфом, убийство еврея Арментария, скандалы между Сихаром, Австригизелом и Храмнезиндом в женской обители Ингитруды.
Наконец, следует перечень еще более мелких, но необычайно интересных происшествий, иногда рассмотренных чрезвычайно подробно, несмотря на их внешнюю незначительность. Среди них личные разногласия Григория с Феликсом, епископом Нантским, спор с королем Хильпериком о различии личностей, посещение Григорием похорон святой Радегунды и о бедном Вистримунде по прозвищу Таттон, мучившемся зубной болью.
Возможно, самым любопытным из всех этих личных воспоминаний считается описание суда над самим Григорием, обвиненным в очернении королевы Фредегунды. Это одна из вставленных глав, поскольку в оригинальном тексте, отобранном самим Григорием, об этом событии нет никаких упоминаний.
Приведенные нами перечни можно свободно расширить, что является весомым доказательством того, что повествование в книгах V—X «Истории» принадлежит лично Григорию.
Достоверность описания
Ограниченный обстоятельствами, Григорий Турский все же создал поразительно точный отчет о событиях. Его значение как хроникера признавали все последующие деятели. В XVI веке Клод Фуше назвал его «отцом французской истории» и «самым древним и точным автором, писавшим о королях и правительствах Франции». В XIX столетии Ж.Ж. Ампер воспринимал Григория «как Геродота для варваров».
Григорий Турский оказался свидетелем большинства описанных им явлений. Время от времени он копировал оригинальные документы, подтверждая свою точку зрения. В «Истории» содержатся отсылки на огромное число книг, с которыми справлялся Григорий. Когда он собирал устные сведения, то добавлял слова fertur, ferunt – «так говорят», «рассказывают», показывая тем самым, что он передает мнение других. Когда же он не был в чем-то уверен, то писал и об этом.
Хотя собранные им данные иногда беспорядочны, все равно они позволяют определить направление и в конце концов служат пользе дела. Такова, скажем, попытка Григория впервые определить, когда же франкские вожди получили титул короля, для чего он приводит разные точки зрения, цитируя в соответствующих абзацах in extenso5 все те исследования, которые он просмотрел. Факт тем более примечательный, что Григорий приводит сведения из тех источников, которыми мы сегодня не располагаем, написанных авторами IV века, о которых нам нигде больше не удается узнать.
Григорий стал одним из первых, кто оспаривает наивный довод, столь часто встречающийся сегодня: «это правда, потому что я читал о нем в такой-то и в такой-то книге». Наконец, хотя Григорий писал с особыми поэтичностью и энергией, все же следует согласиться с мнением профессора Р.В. Саутерна, что «историк должен ставить перед собой цель удовлетворять и тех, кто испытывает потребность в эмоциональной и рациональной манере преподнесения материала, как будто он является романистом и поэтом». С другой стороны, Григорий редко прибегал к литературным изыскам, когда же совершает подобные литературные упражнения, то мы уверены в том, что он ироничен или просто забавляется, стремясь выразить истину несколько необычным образом.
Все сказанное свидетельствует в пользу особенностей построения его труда, и все же следуют некоторые не совсем благоприятные замечания. По своему происхождению Григорий был галльским римлянином, который писал историю франков, поэтому патриотически настроенные германцы обвинили его в том, что он был не верен Меровингам, преувеличивая их жестокость. Рассуждая так, вспоминаешь о напыщенном стиле его современника Венанция Фортуната или противоположном ему по тональности классически немногословном слоге Готфрида Монмутского.
Григорий считался ревностным священнослужителем, естественно, что он всегда рассматривал происходящее с позиции церкви, поэтому тот король, который регулярно отправлял церковные обряды, или граф, который предпринял особые усилия, чтобы защитить церковные строения и церковную собственность, естественно, питал надежду, что его достоинства были с готовностью перечислены в «Истории» Григория.
Как уже говорилось, Григорий, подобно другим средневековым авторам, приводит множество сочиненных им духовных бесед по разным поводам. Данный драматический прием весьма успешно использовался и английскими историками в конце XIX века.
Привычка Григория тщательно аргументировать сказанное обернулась явно чрезмерным увлечением малозначительными событиями, невольным свидетелем которых он являлся, в ущерб поворотным моментам истории его времени, о которых он сообщает мельком. Можно сказать, что он смотрел на мир из окон своего приходского дома в Туре и время от времени отбирал местные слухи. Все это верно, но не ставит под сомнение его умение оценивать описываемое и тщательно отбирать материал. Именно в этих, безыскусных и незамысловатых описаниях, которые он включил в состав своей исторической книги, и содержатся крупицы драгоценной для нас информации о жизни обычных людей того времени, которую заслоняли образы князей и влиятельных людей. Данное качество сродни колористике живописца, создающего равновесие между разными цветами. После нескольких эпически-панорамных сцен, например обращения папы Григория к страдающим от чумы жителям Рима, мы с интересом читаем о мелких семейных проблемах Евлалия и Тетрадии.
Не обошлось в «Истории» и без фактических ошибок, которые с удовольствием смаковали историки XIX века. Григорий говорит, что Альбоин семь лет совершал набеги на Италию, а на самом деле речь идет о четырех годах. Как преемника Аптохара, или Аутари, короля англобардов, он упоминает некоего Павла, о котором никто не пишет, кроме него. Он заставляет императора Юстина править в течение восемнадцати лет, в то время как на самом деле тот правил только тринадцать, с 565-го по 578-й включительно.