Файл: москвапетушки постмодернистская поэма в прозе венедикта васильевича ерофеева история создания.docx

ВУЗ: Не указан

Категория: Не указан

Дисциплина: Не указана

Добавлен: 05.12.2023

Просмотров: 65

Скачиваний: 1

ВНИМАНИЕ! Если данный файл нарушает Ваши авторские права, то обязательно сообщите нам.


ГЛАВА 1. «МОСКВА-ПЕТУШКИ» ПОСТМОДЕРНИСТСКАЯ ПОЭМА В ПРОЗЕ ВЕНЕДИКТА ВАСИЛЬЕВИЧА ЕРОФЕЕВА

    1. История создания

Написанная в январе—марте 1970 года, разошедшаяся в самиздатских перепечатках и «тамиздатских» публикациях, заученная некоторыми читателями наизусть, впервые опубликованная в России только в 1988 году в новооткрытом журнале «Трезвость и культура» (хотя трудно помыслить сочинение, менее подходящее для антиалкогольной кампании, чем это), вышедшая отдельным изданием в 1990-м с указанием на обложке той же цены, по которой в 1970-е продавалась пол-литровая бутылка водки (3 рубля 62 копейки), поэма в прозе Венедикта Ерофеева «Москва — Петушки» обладает уникальным статусом: пожалуй, ни один текст неофициальной культуры не имел и не имеет большего резонанса.

Количество публикаций о ней достигло сотен, включая несколько книг; поездки из Москвы в Петушки и обратно в день рождения Ерофеева стали популярным молодежным ритуалом и основой художественных акций.

Не случайно именно герои «Петушков» стали «прототипами» для одного из немногих в России памятника литературным героям (наряду с памятниками Чижику-Пыжику в Петербурге и Остапу Бендеру в Москве): я имею в виду двойной памятник Веничке и его возлюбленной, поставленный в 1998 году В. Кузнецовым и С. Манцелевым соответственно на Курском вокзале и на Петушинском перроне (в 2000-м обе части были перенесены на Площадь Борьбы в Москве).

По сути дела, эта поэма и ее автор стали символом русского андеграунда 1970-х — причем таким символом, который не столько идеализировал явление, сколько представлял его обаятельным и отвратительным одновременно.

Ерофеев Венедикт Васильевич родился 24 октября 1938 года на Кольском полуострове, за Полярным кругом, в городе Заполярье. С самого детства он “не хотел ,как все”, и эта жизненная позиция осталась у него на всю жизнь. Несомненно, что она отразилась и в творчестве писателя. Его произведения шокировали читателей, и потому очень быстро разошлись. Поэма «Москва – Петушки» была переведена на двадцать языков и снискала одобрение во многих странах. И лишь в России она была издана через восемнадцать лет после написания.



    1. Различные трактовки поэмы

Одно из самых неоднозначных и популярных произведений советской литературы уже сорок лет, если считать с момента его написания, вызывает споры и пртерпевает все новые и новые трактовки. Его снова и снова переиздают, три года назад вышла начитанная Сергеем Шнуровым аудиоверсия путешествия из Москвы в Петушки... Собственно и сценические интерпретации поэмы появляются с завидной регулярностью.


С момента ее издания велись споры о возможности ее интерпретации. Об этой поэме было высказано немало суждений. Ее изучением занимались и занимаются все большее количество исследователей. Это объясняется неоднозначностью трактовки поэмы. Так, например, автор предисловия к публикации сокращенного варианта “Москвы – Петушков” в журнале “Трезвость и культура”, Сергей Чупринин, называл эту поэму исповедью русского алкоголика. После этого в своей рецензии В. Лакшин писал: “Повесть написана почти два десятилетия назад. И водка уже к тому времени была грозным бичом страны. Беду подтверждала даже официальная статистика. В СССР на душу населения в 1950 году приходилось 3,4 литра спирто-водочных изделий, в 1960 г. - 6,7 литра, в 1970-м - 9,5, в 1973-м - 10,2 литра...”.

По мнению И.Чупринина, Венедикт Ерофеев сумел вскрыть проблему русского пьянства и показать трагический его результат. Очевидно, что такой комментарий был обусловлен социальнополитической ситуацией: текст удалось опубликовать под знаком инициированной властями борьбы с пьянством, и статья послужила своеобразной «охранной грамотой», без которой обнародование ерофеевскго произведения не представлялось бы возможным.

Для других же исследователей, например Натальи Живолуповой, поэма – “метафизический бунт против абсурда, восторжествовавшего в мире, в котором воцарился апокалипсический хаос” Григорий Померанц же интересуется стилем поэмы: “Захватывает только его стиль, поразительно совершенный словесный образ гниющей культуры. Это не в голове родилось, а – как ритмы “Двенадцати” Блока – было подслушано”. Несомненно, что все варианты интерпретаций поэмы верны и имеют право на существование.

    1. Композиция и сюжет поэмы «Москва – Петушки»

Поэма состоит из 44 глав.

Глава «Москва – Серп и Молот» начинает в поэме каталог перегонов между остановками на железнодорожной ветке Москва-Петушки.

Поэмное действие включает в себя путешествие героя (алкоголика Венички) из Москвы в маленький городок Владимирской области Петушки, где живет любимая им женщина и ребенок.

Действие поэмы происходит в 60-е годы XX века, в мертвом мире обветшавших идей, скомпрометированных советских ценностей.

Начинается путешествие как реальное, но чем ближе к финалу, тем яснее оно становится философско-символическим.

Герой совершает движение сквозь евангельскую мифологию, отечественную и мировую историю, культуру.



Текст насыщается подробностями авторской биографии, герою дается, как уже отмечалось, имя автора. Это подчеркивает субъективизм «Москвы – Петушков», что, в свою очередь, делает ее и лирическим произведением.

В сущности, она представляет собой исповедь героя/автора, где все события происходят в пространстве его внутреннего мира.

Структура, сюжет, конфликт «Москвы – Петушков» подводят читателя к встрече с актуальными, а самое главное, вечными проблемами.

«. Алкоголь — стержень, на который нанизан сюжет Ерофеева. Его герой проходит все ступени опьянения. <...> В строгом соответствии этому пути выстраивается и композиционная канва» .

Пространство жизни героя жестко обусловлено беспощадным идеологизированным социумом, бежать он может только в себя... или в спасительное опьянение. Правда, есть и еще один путь: приняв на себя и грехи мира и свои собственные, через страдания идти к Богу. В поэме «Москва — Петушки» автор указывает на возможность и необходимость выбора именно такого пути как единственно спасительного, несмотря на бесконечное пьянство героя, почти кощунственное при столь духоподъемной задаче.

Вся поэма — в каком-то смысле метафора «жизни после жизни»: ожидание божьего суда за недолгое земное существование. Венечка постоянно слышит голоса ангелов с небес, он вступает с ними в диалог, и они даже обещают встретить его «там», в «Петушках», на станции назначения. Петушки, быть может, вовсе не станция Горьковской железной дороги, это Венечкина мечта: «Петушки — это место, где не умолкают птицы ни днем, ни ночью, где ни зимой, ни летом не отцветает жасмин. Первородный грех — может, он и был — там никого не тяготит». Петушки — не просто мечта, это — рай. Вечно поющие райские птицы, вечно цветущий кустарник, непорочность как координаты рая точно обозначаются в авторском описании. Герой мечтает о возвращении своей заблудшей души в спасительный Эдем. Но вместо этого он не только не приближается к Петушкам, он навсегда удаляется от них и оказывается снова в Москве на Красной площади, до которой никогда прежде дойти не мог: отыскать ее не мог, всегда оказывался на Курском вокзале — в начале пути: «Сколько раз я проходил по Москве, вдоль и поперек, в здравом уме и в бесчувствиях, сколько раз проходил — и ни разу не видел Кремля, я в поисках Кремля всегда натыкался на Курский вокзал. И вот теперь наконец увидел — когда Курский вокзал мне нужнее всего на свете». Ерофеевский герой в этом пространственном тупике ощущает свою богооставленность и прямо вопрошает: «Для чего же все-таки, Господь, Ты меня оставил?». Господь молчал. Ангелы его тоже оставили, и в ответ на мольбу Венечки «ангелы засмеялись». Героя ждет смерть. За ним приходят «четверо». В «неизвестном подъезде», в последней главе поэмы «Москва — Петушки», загнанный герой повторяет два заклинания: «талифа куми», то есть «встань и приготовься к кончине», и «лама савахфани», то есть «для чего, Господь, Ты меня оставил?». Венечка принимает мучения: «...они пригвоздили меня к полу, совершенно ополоумевшего, они вонзили мне свое шило в самое горло».


Точка боли невыносима. Глагол «пригвоздили» — единственно необходимый не только по экспрессии звучания, но и по ассоциативным значениям.

Спустя десять лет после смерти от рака горла самого автора, Венедикта Ерофеева, поражает страшное прозрение писателем собственных физических страданий. Правда, в поэме речь шла не о них, а о муках души, не нашедшей Бога.

Совершенно в духе национальной традиции в поэме оживает такой культурный феномен, как юродство. Страдания одинокой души героя от закабаленности, зашлакованности, несвободы сознания своих соотечественников-современников так велики, что единственный способ их облегчения — слова правды устами юродивого-пьяницы, социального изгоя.

Произведение писателя представляет собой столкновение двух полюсов — христианства и советской действительности. Библейские мотивы трактуются и воспроизводятся автором неоднозначно, однако его герои, подобно юродивым, обретают спасение именно в христианском понимании этого слова. Развенчивание мифов тоталитаризма и протест против существующей системы проявляются в текстах Ерофеева в пародировании языковых штампов и догм, характерных для 1960— 1990-х г.г.

Дав повествователю и главному герою «Москвы-Петушков» собственные имя и фамилию, писатель вступает в диалог с самим собой, причём эта полемика носит характер соотношения «внешнего», реального и «внутреннего», духовного. Веничка, по нашему мнению, есть не что иное, как воплощение внутреннего мира автора, мира его души, полной «никому не ведомыми слезами» с одной стороны, и безудержными страстями, порождёнными безднами этой души - с другой.

Главный герой, являясь двойником писателя, вступает с ним во внутренние диалоги. В прозе Ерофеева наблюдаются постоянные противоборства между автором и героем, что порождает в них конфликт. Это выражается в желании писателя убить либо похоронить себя на страницах своих произведений и вызывает неадекватность его самооценки. Депрессия Венички вызвана неудачными, несложившимися отношениями с близкими людьми: отцом, сыном, любимой женщиной.

В итоге тем объектом, который, в отличие от людей, не предаст и «не продаст», становится алкоголь. Кроме отрицательной функции, «зеленый змей» реализует в жизни и творчестве писателя еще и условно-положительную — является символом и концентратом инобытия, основным средством, с помощью которого автор-герой обретает свободу — личную и творческую.

Коммунистический же режим (Кремль, упоминания К.Маркса, Ф.Энгельса, Ленина, цитаты и аллюзии к их работам) является в данном аспекте лишь высшей точкой, символом этой действительности.


Вывод

Из первой главы мы можем понять что, создание в текстах писателя представленной миромодели свидетельствует о желании автора уйти от той реальности, которая душит, убивает физически и морально. Эстетическая оценка писателем мироустройства сводится к тому, что мир утратил свою целостность. В своих произведениях автор манифестирует свободу. Зачастую для этого ему приходится использовать такой эпатирующий прием, как уход в измененное состояние сознания.


ГЛАВА 2. МИФ В ПРОИЗВЕДЕНИИ

2.1. Веня – страдающий Христос советской эпохи
Венедикт Ерофеев был верующим человеком и многое из Евангелие знал наизусть.

Как сказал его друг и духовный отец Вадим Тихонов, Библию он читал не только в последние годы, когда это стало модно и можно, а на протяжении всей своей нелёгкой жизни. По словам исследователя его творчества и автора самого детального комментария к его произведению (комментария, который, между прочим, в три раза превышает объём самого предмета исследования и в котором комментируется буквально каждая строка) Эдуарда Власова, из Библии "он вытянул всё, что только можно было вытянуть".

Именно эта тема является самой главной во всём произведении. Именно страданиям и крестному пути Венички и посвящена поэма. Веня — травестийный Христос, Страдающий Христос советской эпохи. На протяжении всего произведения проходит образ Венички-Христа, причём противопоставление и сопоставление происходит одновременно и параллельно.

Веня — Христос советского времени, принявший на себя все несчастья и грехи своего времени и своего народа, так же неоценённый и зверски убитый не понявшими его современниками.

С самого начала и до самого конца (и Венички и произведения) мы видим героя тоскующим, неприкаянным и отчаянно одиноким. Он заснул в подъезде, один, прижав свой чемоданишко к груди. Его полная бездомность и неустроенность ассоциируются с одиночеством и бездомностью Христа; "...лисицы имеют норы, и птицы небесные — гнёзда, а Сын Человеческий не имеет, где приклонить голову".

Итак, с самого начала произведения Веничка предстаёт перед нами как безумно одинокий человек. Тоска и скорбь — его основные чувства на протяжении всего повествования. Недаром он начинает свой спиртной рацион с принятия горькой кориандровой — так сразу вводится мотив неизбывной горечи, от которой нельзя скрыться, потому что она в нём самом. Он страдает и молится, то есть повторяет действия Христа в Гефсиманском саду.