ВУЗ: Не указан
Категория: Не указан
Дисциплина: Не указана
Добавлен: 07.12.2023
Просмотров: 1484
Скачиваний: 38
ВНИМАНИЕ! Если данный файл нарушает Ваши авторские права, то обязательно сообщите нам.
изучении данного явления. Вспомним, что даже величина сенсорного порога зависит от применяемого метода измерения.
Пожалуй, для психологии особенно характерен сформулированный Н. Бором для теории познания принцип «дополнительности», являющийся
«выражением рационального синтеза такого богатства опытных фактов, какое не вмещается в естественных пределах применимости понятия причинности» [43, с. 35]. Н. Бор даже специально заострял наэтом внимание: «Богатый словарь, которым мы пользуемся при описании нашего душевного состояния, как раз и подразумевает типично дополнительный метод описания, соответствующий непрерывному изменению того предмета, на котором сосредоточено внимание»
[там же, с. 138].
Но как бы ни были разнообразны объяснения в психологических исследованиях, их можно свести к нескольким основным вариантам, что и сделал Ж. Пиаже [280]. Он предложил выделить два основных типа объяснений: 1) редукционизм – упрощающие объяснения и 2) конструктивизм
– построение объяснительных моделей, дополняющих редукционистские объяснения. Внутри этих двух типов имеются разновидности:
I. Редукционизм
1. Психологический редукционизм.
2. Внепсихологический редукционизм: а) физические (физикалистские) объяснения; б) физиологические (органические, срганистские) объяснения; в) социологические (психосоциальные) объяснения.
II. Конструктивизм
1. Модели прижизненного опыта.
2. Модели врожденного опыта (генетические).
3. Абстрактные модели.
Психологический редукционизм заключается в сведении в психологических рамках сложного к простому. Объяснение некоторого множества психических явлений (реакций, поведенческих актов и т. п.) одним причинным принципом, не изменяющимся даже в ходе преобразования или развития этих явлений. Например, фрейдистское объяснение сложных форм социального поведения человека действием «либидо».
Внепсихологический редукционизм – объяснение психологических факторов причинами непсихологического характера.
Физические объяснения являются сведением психического к физическому. Обычно физиологические основы психического выступают как промежуточное звено в этой редукции.
Классический образец такого рода объяснений – «физические гештальты», которые, по утверждению гештальт-психологии, являются исходной базой перцептивных «хороших форм».
Физическая редукция в психологии восходит еще к античным авторам, представлявшим мир, в том числе и человека с его духовной жизнью, состоящим из первоэлементов (воздух – вода – огонь – земля; атомы и т. п.). Дальнейшее развитие эта тенденция получила в концепциях Гоббса о «корпускулах» и Лейбница о«монадах». Сюда же следует, видимо, причислить и закон о специфической энергии нервов великих «физиологических идеалистов» И. Мюллера и Г.
Гельмгольца, теорию поля К. Левина. Особенно яркие образцы физического редукционизма дают различные разновидности вульгарного материализма. Так, известный психолог Малешотт утверждал, что характер и психические свойства людей зависят от состава принимаемой пищи: мясо способствует развитию математических и технических способностей, а вегетарианская пища порождает способности к поэзии и литературе. Даже социальные явления, такие как войны и революции, он объяснял избыточным потреблением мяса.
Физиологические объяснения состоят в сведении психического к физиологическому. Эта тенденция в ЭП имеет давнюю традицию. «Поскольку для большинства авторов сфера психологии представляет собой зону взаимодействия между биологическим и социальным, излюбленным способом объяснения психолога в тех областях, где он не зависит от социологии, будет сведение выещего к низшему, то есть уподобление психологических явлений физиологическим моделям» [280, с. 175]. Примером подобного подхода является знаменитая теория эмоций Джеймса–Ланге.
Большинство физиологических теорий сводятся к объяснению поведения через нарушение баланса (симметрии) между некоторыми физиологическими (нервными) компонентами. Такое нарушение приводит к появлению напряжений, которые в свою очередь приводят к образованию
«энергии», а последняя разряжается в поведение [82].
Наиболее широко используются следующие механизмы: 1) билатеральное взаимодействие,
т. е. обеспечение психического отражения работой левого и правого полушарий головного мозга.
Правое регулирует сферу бессознательного, левое – сознательного; правое – образное
Пожалуй, для психологии особенно характерен сформулированный Н. Бором для теории познания принцип «дополнительности», являющийся
«выражением рационального синтеза такого богатства опытных фактов, какое не вмещается в естественных пределах применимости понятия причинности» [43, с. 35]. Н. Бор даже специально заострял наэтом внимание: «Богатый словарь, которым мы пользуемся при описании нашего душевного состояния, как раз и подразумевает типично дополнительный метод описания, соответствующий непрерывному изменению того предмета, на котором сосредоточено внимание»
[там же, с. 138].
Но как бы ни были разнообразны объяснения в психологических исследованиях, их можно свести к нескольким основным вариантам, что и сделал Ж. Пиаже [280]. Он предложил выделить два основных типа объяснений: 1) редукционизм – упрощающие объяснения и 2) конструктивизм
– построение объяснительных моделей, дополняющих редукционистские объяснения. Внутри этих двух типов имеются разновидности:
I. Редукционизм
1. Психологический редукционизм.
2. Внепсихологический редукционизм: а) физические (физикалистские) объяснения; б) физиологические (органические, срганистские) объяснения; в) социологические (психосоциальные) объяснения.
II. Конструктивизм
1. Модели прижизненного опыта.
2. Модели врожденного опыта (генетические).
3. Абстрактные модели.
Психологический редукционизм заключается в сведении в психологических рамках сложного к простому. Объяснение некоторого множества психических явлений (реакций, поведенческих актов и т. п.) одним причинным принципом, не изменяющимся даже в ходе преобразования или развития этих явлений. Например, фрейдистское объяснение сложных форм социального поведения человека действием «либидо».
Внепсихологический редукционизм – объяснение психологических факторов причинами непсихологического характера.
Физические объяснения являются сведением психического к физическому. Обычно физиологические основы психического выступают как промежуточное звено в этой редукции.
Классический образец такого рода объяснений – «физические гештальты», которые, по утверждению гештальт-психологии, являются исходной базой перцептивных «хороших форм».
Физическая редукция в психологии восходит еще к античным авторам, представлявшим мир, в том числе и человека с его духовной жизнью, состоящим из первоэлементов (воздух – вода – огонь – земля; атомы и т. п.). Дальнейшее развитие эта тенденция получила в концепциях Гоббса о «корпускулах» и Лейбница о«монадах». Сюда же следует, видимо, причислить и закон о специфической энергии нервов великих «физиологических идеалистов» И. Мюллера и Г.
Гельмгольца, теорию поля К. Левина. Особенно яркие образцы физического редукционизма дают различные разновидности вульгарного материализма. Так, известный психолог Малешотт утверждал, что характер и психические свойства людей зависят от состава принимаемой пищи: мясо способствует развитию математических и технических способностей, а вегетарианская пища порождает способности к поэзии и литературе. Даже социальные явления, такие как войны и революции, он объяснял избыточным потреблением мяса.
Физиологические объяснения состоят в сведении психического к физиологическому. Эта тенденция в ЭП имеет давнюю традицию. «Поскольку для большинства авторов сфера психологии представляет собой зону взаимодействия между биологическим и социальным, излюбленным способом объяснения психолога в тех областях, где он не зависит от социологии, будет сведение выещего к низшему, то есть уподобление психологических явлений физиологическим моделям» [280, с. 175]. Примером подобного подхода является знаменитая теория эмоций Джеймса–Ланге.
Большинство физиологических теорий сводятся к объяснению поведения через нарушение баланса (симметрии) между некоторыми физиологическими (нервными) компонентами. Такое нарушение приводит к появлению напряжений, которые в свою очередь приводят к образованию
«энергии», а последняя разряжается в поведение [82].
Наиболее широко используются следующие механизмы: 1) билатеральное взаимодействие,
т. е. обеспечение психического отражения работой левого и правого полушарий головного мозга.
Правое регулирует сферу бессознательного, левое – сознательного; правое – образное
мышление, левое – понятийное (логическое); правое – восприятие длительности, левое – временной последовательности и т. д.; 2) не менее «модная» пара кора – подкорка. Первая – это сознательное, вторая – бессознательное; 3) диада головной – спинной мозг ЦНС. Первый – это механизм приобретенных форм поведения, второй – врожденных; 4) специфические –
неспецифические сенсорные системы. Первые (по терминологии X. Хэда – эпикритические) передают специфическую информацию о раздражителе: модальность, интенсивность, локализацию. Вторые (протопатические) – сигнализируют только о наличии раздражителя. Тогда специфические системы олицетворяют знание в психическом акте, а неспецифические – переживание; 5) гуморальные теории объясняют поведение и психические реакции влиянием какой-либо гормональной субстанции. Например, гипофиз регулирует работу желез внутренней секреции, а те в свою очередь влияют на активность поведения через обмен веществ.
Социологические объяснения – поиск причин индивидуальных реакций и индивидуального поведения в сфере микросредовых (а в некоторых случаях и макросредовых) социальных взаимосвязей. Примеры такого типа объяснений находим в культурном психоанализе Э. Фромма, в концепции мотивации А. Маслоу, в теории аттитюда в социальной психологии. Сюда же нужно отнести концепцию социалистического коллектива в советской психологии. Да и большинство социально-психологических построений в отечественной психологии: теории лидерства, конформизма и других групповых процессов, концепция социализации личности и межличностных отношений и др.
Объяснение через модели прижизненного опыта. Процедура объяснения здесь заключается в установлении причинных связей междуусловиями среды и наблюдаемыми реакциями, характеризующими поведение. Причинность же состоит в дедуктивной связи законов обучения, таких как закон ассоциаций, закон устранения потребностей, закон подкрепления, закон градиентов цели (ускорениереакций при приближении к цели) и т. д. Иначе говоря, причинатех или иных форм поведения лежит в системах (конструкциях) законов, понимаемых как прижизненные приобретения новых адаптивных форм поведения. Такой подход характерен для бихевиоризма, где поведение рассматривается как адаптация к тем или иным ситуациям
(переменным, стимулам). Это закреплено в знаменитой формуле бихевиоризма: стимул – реакция (S -> R). Короче говоря, объяснение здесь сводится к обращению к приобретаемым формам поведения, однозначно определяемым воздействиями среды, т. е. через феномен
научения. Теоретики научения именно этим явлением объясняют все психическое развитие в целом. Исключение составляют только те случаи, когда очевидно влияние наследственности в процессе созревания организма.
Объяснение через генетические модели. Объяснительный принцип – врожденные поведенческие конструкции. И даже подчеркивание «теоретиками развития» (выражение Ж.
Пиаже) активности организма (и субъекта) и влияния среды на развитие психики и поведения не мешает им обращаться к этим моделям. Так, импринтинг выступает классическим примером такого рода объяснения поведения.
Объяснение через абстрактные модели. Производится отвлечение от разнообразия в формах поведения и реакций и апелляция к наиболее общему их выражению. Абстрактные модели выполняют три функции: 1) уточняют недостаточно точные дедукции (рассуждения от общего к частному); 2) способствуют обнаружению новых связей между общими фактами или законами, ранее не сопоставимыми; 3) помогают установить новые причинные связи, ранее не поддававшиеся анализу.
Распространенная разновидность абстрактной модели
–
математическое представление психических явлений. Знаменитый факторный анализ – одно из таких представлений, что даже дало повод называть его «полуобъяснением».
Схему Ж. Пиаже можно дополнить и некоторыми другими видами объяснений. В частности, теологическими и телеологическими [20, 21]. Теологическое (от греч. theos – 'бог') объяснение состоит в ссылке на Бога (в любой его ипостаси) как творца и движущей силы всего сущего, в том числе и человека с его «внутренним миром». Тривиальное «так Богу угодно» – иллюстрация подобного вида объяснения. Иногда утверждается, что многие наши поступки продиктованы если не стремлением познать Бога, то хотя бы приобщиться к Творцу.
Конечно, подобные объяснения нельзя признать научными, поскольку не обладают доказательной силой и опираются лишь на постулируемое суждение о существовании исходной божественной субстанции. Этот постулат научными методами невозможно ни доказать, ни опровергнуть. Но даже допустив наличие Творца, ссылка на него ничуть не доказательнее, нежели ссылка на любой другой авторитет. Хотя в истории науки подобная «аргументация» – явление не исключительное. Вспомним непререкаемый авторитет на протяжении многих столетий
Аристотеля, Птолемея, Галена, Фомы Аквинского и других великих мыслителей прошлого. Да и в
неспецифические сенсорные системы. Первые (по терминологии X. Хэда – эпикритические) передают специфическую информацию о раздражителе: модальность, интенсивность, локализацию. Вторые (протопатические) – сигнализируют только о наличии раздражителя. Тогда специфические системы олицетворяют знание в психическом акте, а неспецифические – переживание; 5) гуморальные теории объясняют поведение и психические реакции влиянием какой-либо гормональной субстанции. Например, гипофиз регулирует работу желез внутренней секреции, а те в свою очередь влияют на активность поведения через обмен веществ.
Социологические объяснения – поиск причин индивидуальных реакций и индивидуального поведения в сфере микросредовых (а в некоторых случаях и макросредовых) социальных взаимосвязей. Примеры такого типа объяснений находим в культурном психоанализе Э. Фромма, в концепции мотивации А. Маслоу, в теории аттитюда в социальной психологии. Сюда же нужно отнести концепцию социалистического коллектива в советской психологии. Да и большинство социально-психологических построений в отечественной психологии: теории лидерства, конформизма и других групповых процессов, концепция социализации личности и межличностных отношений и др.
Объяснение через модели прижизненного опыта. Процедура объяснения здесь заключается в установлении причинных связей междуусловиями среды и наблюдаемыми реакциями, характеризующими поведение. Причинность же состоит в дедуктивной связи законов обучения, таких как закон ассоциаций, закон устранения потребностей, закон подкрепления, закон градиентов цели (ускорениереакций при приближении к цели) и т. д. Иначе говоря, причинатех или иных форм поведения лежит в системах (конструкциях) законов, понимаемых как прижизненные приобретения новых адаптивных форм поведения. Такой подход характерен для бихевиоризма, где поведение рассматривается как адаптация к тем или иным ситуациям
(переменным, стимулам). Это закреплено в знаменитой формуле бихевиоризма: стимул – реакция (S -> R). Короче говоря, объяснение здесь сводится к обращению к приобретаемым формам поведения, однозначно определяемым воздействиями среды, т. е. через феномен
научения. Теоретики научения именно этим явлением объясняют все психическое развитие в целом. Исключение составляют только те случаи, когда очевидно влияние наследственности в процессе созревания организма.
Объяснение через генетические модели. Объяснительный принцип – врожденные поведенческие конструкции. И даже подчеркивание «теоретиками развития» (выражение Ж.
Пиаже) активности организма (и субъекта) и влияния среды на развитие психики и поведения не мешает им обращаться к этим моделям. Так, импринтинг выступает классическим примером такого рода объяснения поведения.
Объяснение через абстрактные модели. Производится отвлечение от разнообразия в формах поведения и реакций и апелляция к наиболее общему их выражению. Абстрактные модели выполняют три функции: 1) уточняют недостаточно точные дедукции (рассуждения от общего к частному); 2) способствуют обнаружению новых связей между общими фактами или законами, ранее не сопоставимыми; 3) помогают установить новые причинные связи, ранее не поддававшиеся анализу.
Распространенная разновидность абстрактной модели
–
математическое представление психических явлений. Знаменитый факторный анализ – одно из таких представлений, что даже дало повод называть его «полуобъяснением».
Схему Ж. Пиаже можно дополнить и некоторыми другими видами объяснений. В частности, теологическими и телеологическими [20, 21]. Теологическое (от греч. theos – 'бог') объяснение состоит в ссылке на Бога (в любой его ипостаси) как творца и движущей силы всего сущего, в том числе и человека с его «внутренним миром». Тривиальное «так Богу угодно» – иллюстрация подобного вида объяснения. Иногда утверждается, что многие наши поступки продиктованы если не стремлением познать Бога, то хотя бы приобщиться к Творцу.
Конечно, подобные объяснения нельзя признать научными, поскольку не обладают доказательной силой и опираются лишь на постулируемое суждение о существовании исходной божественной субстанции. Этот постулат научными методами невозможно ни доказать, ни опровергнуть. Но даже допустив наличие Творца, ссылка на него ничуть не доказательнее, нежели ссылка на любой другой авторитет. Хотя в истории науки подобная «аргументация» – явление не исключительное. Вспомним непререкаемый авторитет на протяжении многих столетий
Аристотеля, Птолемея, Галена, Фомы Аквинского и других великих мыслителей прошлого. Да и в
новейшее время, как мы помним, часто ссылки на классиков марксизма было достаточно, чтобы обосновать и объяснить многие суждения в «единственно верной» советской науке или опровергнуть любую «буржуазную» теорию.
Однако, «ненаучность» теистических объяснений не мешает время от времени прибегать к ним и всемирно признанным ученым. Чего стоит только знаменитая реплика А. Эйнштейна: «Бог в кости не играет!», призванная опровергнуть роль случая (а вернее, вероятностных закономерностей) в устроении мироздания. Видимо, такой «эффект» часто вызывается противоречием между единством и бесконечностью мира и ограниченностью познавательных возможностей человека. Бернард Шоу как-то заметил, что наука всегда не права: она никогда не решает вопроса, не поставив при этом десятка новых. Таким образом, чем больше объем знаний у человека, тем больше граница с непознанным. И тогда, достигнув «критического» уровня соотношения знания и неизвестного, он может повторить знаменитое изречение мудреца: «Я знаю, что я ничего не знаю!» И вот тут-то и появляется соблазн сослаться на Бога и «умыть руки».
Провоцирует восприятие теологических объяснений как в какой-то мере научных и упоминавшийся Антропный принцип, базирующийся на научных фактах, но не исключающий возможности объяснить мир Божественным промыслом. «Тонкие согласованности» законов
Вселенной при желании можно рассматривать если не как доказательство, то как указание на существование Бога. Так, знаменитый космолог А. Р. Сэндэйж, имеющий множество заслуг перед наукой, среди которых открытие первого квазара и внесение поправки к определению постоянной
Хаббла, в пятьдесят лет обратился к христианству. Свой выбор он аргументировал доказуемой плановостью мира, вытекающей из «тонких согласованностей».
Заслоном теистическим толкованиям в естественных науках служит принцип «методического атеизма». В этих науках не допускается ссылка на Бога как каузальный (причинный) фактор. Но именно каузальные объяснения господствуют в естественнонаучных работах. Особенно успешны они в биологии. А ведь неоспоримым на сегодня фактом является взаимообусловленность психики и ее материального субстрата – мозга (а шире – нервной системы и организма в целом).
Но многие психологи предпочитают относить свою науку ксугубо гуманитарной области, фактически игнорируя природно-биологическую детерминированность психики человека, тем самым оставляя «про запас» теистический путь объяснений психическим феноменам и поведению человека.
Телеологическое (от греч. teleos – 'цель') объяснение исходит из принципа целесообразности мира, в том числе нашего внутреннего мира. Телеологическое направление в науке известно и под наименованием «финализма». Всякое развитие согласно этому направлению есть осуществление заранее предопределенных целей. В психологии с этой точки зрения стремление к некоторой конечной цели (мировой) есть движущая сила психической деятельности. Кстати, тот же Антропный принцип чреват телеологическими объяснениями даже в большей мере, чем теистическими. Но очевидно, что идея изначальной целесообразности автоматически предполагает исходное наличие целеполагателя, т. е. первоначального творца. В принципе это направление смыкается с теологическим. Характерный пример подобного объяснения находим у
К. Левина (автора теории поля – вида физического редукционизма). Объясняя связь между психическим и физическим, он выдвинул положение о том, что между ними существует не взаимодействие, а соответствие в виде созданной благодаря божественной мудрости
«предустановленной гармонии».
Душа и тело совершают свои действия самостоятельно, независимо друг от друга, но поскольку они (подобно паре часов, показывающих синхронно одно и то же время) запущены в ход вместе и движутся с величайшей точностью, складывается впечатление об их взаимозависимости. Аналогичные ссылки мы найдем у любого сторонника психофизического параллелизма.
4.7.3. Обобщение результатов
Обобщение – это выявление для группы объектов (явлений) наиболее существенных черт, определяющих их важнейшие качественные характеристики. Специфические для отдельных объектов свойства (единичное и особенное) отбраковываются. С логической точки зрения это процесс индуктивный: от частного к общему. Полученные в исследованиях результаты относятся обычно к каким-то частным ситуациям, конкретным людям, отдельным явлениям и реакциям. Эти отдельные факты требуют после своего объяснения проецирования на более крупные множества. На языке статистики это значит перенести результаты с выборки на всю популяцию, в пределе – на генеральную совокупность.
В экспериментальной практике обобщение касается обычно четырех основных пунктов исследовательского процесса: ситуации, ответов, личности испытуемого и зависимости между
Однако, «ненаучность» теистических объяснений не мешает время от времени прибегать к ним и всемирно признанным ученым. Чего стоит только знаменитая реплика А. Эйнштейна: «Бог в кости не играет!», призванная опровергнуть роль случая (а вернее, вероятностных закономерностей) в устроении мироздания. Видимо, такой «эффект» часто вызывается противоречием между единством и бесконечностью мира и ограниченностью познавательных возможностей человека. Бернард Шоу как-то заметил, что наука всегда не права: она никогда не решает вопроса, не поставив при этом десятка новых. Таким образом, чем больше объем знаний у человека, тем больше граница с непознанным. И тогда, достигнув «критического» уровня соотношения знания и неизвестного, он может повторить знаменитое изречение мудреца: «Я знаю, что я ничего не знаю!» И вот тут-то и появляется соблазн сослаться на Бога и «умыть руки».
Провоцирует восприятие теологических объяснений как в какой-то мере научных и упоминавшийся Антропный принцип, базирующийся на научных фактах, но не исключающий возможности объяснить мир Божественным промыслом. «Тонкие согласованности» законов
Вселенной при желании можно рассматривать если не как доказательство, то как указание на существование Бога. Так, знаменитый космолог А. Р. Сэндэйж, имеющий множество заслуг перед наукой, среди которых открытие первого квазара и внесение поправки к определению постоянной
Хаббла, в пятьдесят лет обратился к христианству. Свой выбор он аргументировал доказуемой плановостью мира, вытекающей из «тонких согласованностей».
Заслоном теистическим толкованиям в естественных науках служит принцип «методического атеизма». В этих науках не допускается ссылка на Бога как каузальный (причинный) фактор. Но именно каузальные объяснения господствуют в естественнонаучных работах. Особенно успешны они в биологии. А ведь неоспоримым на сегодня фактом является взаимообусловленность психики и ее материального субстрата – мозга (а шире – нервной системы и организма в целом).
Но многие психологи предпочитают относить свою науку ксугубо гуманитарной области, фактически игнорируя природно-биологическую детерминированность психики человека, тем самым оставляя «про запас» теистический путь объяснений психическим феноменам и поведению человека.
Телеологическое (от греч. teleos – 'цель') объяснение исходит из принципа целесообразности мира, в том числе нашего внутреннего мира. Телеологическое направление в науке известно и под наименованием «финализма». Всякое развитие согласно этому направлению есть осуществление заранее предопределенных целей. В психологии с этой точки зрения стремление к некоторой конечной цели (мировой) есть движущая сила психической деятельности. Кстати, тот же Антропный принцип чреват телеологическими объяснениями даже в большей мере, чем теистическими. Но очевидно, что идея изначальной целесообразности автоматически предполагает исходное наличие целеполагателя, т. е. первоначального творца. В принципе это направление смыкается с теологическим. Характерный пример подобного объяснения находим у
К. Левина (автора теории поля – вида физического редукционизма). Объясняя связь между психическим и физическим, он выдвинул положение о том, что между ними существует не взаимодействие, а соответствие в виде созданной благодаря божественной мудрости
«предустановленной гармонии».
Душа и тело совершают свои действия самостоятельно, независимо друг от друга, но поскольку они (подобно паре часов, показывающих синхронно одно и то же время) запущены в ход вместе и движутся с величайшей точностью, складывается впечатление об их взаимозависимости. Аналогичные ссылки мы найдем у любого сторонника психофизического параллелизма.
4.7.3. Обобщение результатов
Обобщение – это выявление для группы объектов (явлений) наиболее существенных черт, определяющих их важнейшие качественные характеристики. Специфические для отдельных объектов свойства (единичное и особенное) отбраковываются. С логической точки зрения это процесс индуктивный: от частного к общему. Полученные в исследованиях результаты относятся обычно к каким-то частным ситуациям, конкретным людям, отдельным явлениям и реакциям. Эти отдельные факты требуют после своего объяснения проецирования на более крупные множества. На языке статистики это значит перенести результаты с выборки на всю популяцию, в пределе – на генеральную совокупность.
В экспериментальной практике обобщение касается обычно четырех основных пунктов исследовательского процесса: ситуации, ответов, личности испытуемого и зависимости между
этими компонентами [388].
Обобщение ситуации предполагает перенос результатов на более широкий круг обстоятельств.
Под обобщением ответов подразумевается подведение различных реакций под одну общую объединяющую их категорию. Необходимо доказать, что различия в видах конкретных ответов не существенны, носят частный характер, не влияющий на итоговый результат и на связи между причиной (ситуацией) и следствием (реакцией).
Обобщением на уровне личностей является признание репрезентативности выборки, т. е. соответствие ответов данного контингента испытуемых в данном типе (обобщенном или частном) ситуаций более широкому множеству людей. Множеству, скомпонованному по тому же ведущему
признаку, по которому подбиралась и группа испытуемых. Например, по признаку возрастному, половому, этническому, профессиональному, социальному, биологическому и т. д.
Обобщение отношений.
Установление связи между переменными
(обычно в экспериментальной практике между двумя переменными) может производиться на разных уровнях обобщения. На низшем уровне эта связь является описательной. По мере расширения спектра связей становится возможным сопоставление переменных по все большему числу показателей. Обобщенная форма связи уже становится и объяснительным фактором по отношению к частным видам поведения. Так, условный рефлекс был вначале частной связью: звонок – выделение слюны у собаки (опыты И. П. Павлова). Затем подобная зависимость обнаружилась между широким кругом стимулов и различными реакциями. Рефлекс стал обобщенным показателем отношений между ситуацией и ответом. Расширение состава подопытных животных (вплоть до включения сюда и человека) распространило обобщение и на связи между контингентом, ситуацией и ответом. Сейчас можно говорить об условном рефлексе как о всеобщем для высокоорганизованных животных (в том числе человека) явлении.
4.8. Выводы и включение результатов в систему знаний
Завершает научное исследование формулировка выводов. Они должны отражать существо
проблемы и быть краткими, т. е. выводы прежде всего должны быть лаконичными. Необходимо, чтобы выводы были согласованы со сформулированными в начале исследования целями и
задачами, т. е. в выводах указывается, решены ли задачи, достигнуты ли цели исследования, в конечном итоге – разрешена ли проблема.
Следует стремиться к оптимальному числу выводов, не дробить их на малозначащие частные вопросы. Добротное исследование обычно завершается 3-4 весомыми выводами, действительно вносящими вклад в знания в данной области. Рекомендуемое предельное число выводов: от 7 до 9, что предопределено объемом нашей кратковременной памяти и внимания.
По форме изложения выводы не обязательно должны представать в виде словесных высказываний. В некоторых случаях допустимы графические изображения, математические формулы, физические модели и т. п. Но и они, как правило, сопровождаются краткими пояснениями.
Хорошо представленные выводы легче включить и в имеющуюся систему научных знаний.
При этом уточняются актуальность, теоретическая и практическая значимость, степень новизны полученных результатов. Производится перевод специфических знаний на философский язык, определяется их место в общей «картине мира».
По нашему мнению, очевидна необходимость подобного заключительного аккорда, сопрягающего результаты конкретного исследования с общим арсеналом науки и дающего предварительное представление о надобности выполненной работы и ценности ее итогов.
Поэтому вызывает недоумение замечание весьма авторитетного российского психолога В. Н.
Дружинина: «Следует отметить, что встречающиеся в ряде бюрократических документов требования обязательно описать актуальность, научную новизну, практическую значимость эксперимента, выделить его «цели», «задачи» и др. к организации и планированию реальной научной работы никакого отношения не имеют» [120].
Возможно, резкость этого высказывания вызвана не столько вполне естественными требованиями актуальности, значимости, новизны, целенаправленности научного исследования, сколько предельной заформализованностью этих требований со стороны «руководящих» научных органов в нашей стране. Если это так, то мы полностью солидарны с этим «вопиющим гласом» В.
Н. Дружинина. Действительно, бюрократический пресс в отечественной науке (впрочем, как и в других сферах российского общественного бытия) способен задушить любую живую мысль.
Специфика научной сферы жизни общества состоит в том, что наукой нельзя руководить. Можно лишь координировать усилия свободно мыслящих ученых. А координация главным образом
Обобщение ситуации предполагает перенос результатов на более широкий круг обстоятельств.
Под обобщением ответов подразумевается подведение различных реакций под одну общую объединяющую их категорию. Необходимо доказать, что различия в видах конкретных ответов не существенны, носят частный характер, не влияющий на итоговый результат и на связи между причиной (ситуацией) и следствием (реакцией).
Обобщением на уровне личностей является признание репрезентативности выборки, т. е. соответствие ответов данного контингента испытуемых в данном типе (обобщенном или частном) ситуаций более широкому множеству людей. Множеству, скомпонованному по тому же ведущему
признаку, по которому подбиралась и группа испытуемых. Например, по признаку возрастному, половому, этническому, профессиональному, социальному, биологическому и т. д.
Обобщение отношений.
Установление связи между переменными
(обычно в экспериментальной практике между двумя переменными) может производиться на разных уровнях обобщения. На низшем уровне эта связь является описательной. По мере расширения спектра связей становится возможным сопоставление переменных по все большему числу показателей. Обобщенная форма связи уже становится и объяснительным фактором по отношению к частным видам поведения. Так, условный рефлекс был вначале частной связью: звонок – выделение слюны у собаки (опыты И. П. Павлова). Затем подобная зависимость обнаружилась между широким кругом стимулов и различными реакциями. Рефлекс стал обобщенным показателем отношений между ситуацией и ответом. Расширение состава подопытных животных (вплоть до включения сюда и человека) распространило обобщение и на связи между контингентом, ситуацией и ответом. Сейчас можно говорить об условном рефлексе как о всеобщем для высокоорганизованных животных (в том числе человека) явлении.
4.8. Выводы и включение результатов в систему знаний
Завершает научное исследование формулировка выводов. Они должны отражать существо
проблемы и быть краткими, т. е. выводы прежде всего должны быть лаконичными. Необходимо, чтобы выводы были согласованы со сформулированными в начале исследования целями и
задачами, т. е. в выводах указывается, решены ли задачи, достигнуты ли цели исследования, в конечном итоге – разрешена ли проблема.
Следует стремиться к оптимальному числу выводов, не дробить их на малозначащие частные вопросы. Добротное исследование обычно завершается 3-4 весомыми выводами, действительно вносящими вклад в знания в данной области. Рекомендуемое предельное число выводов: от 7 до 9, что предопределено объемом нашей кратковременной памяти и внимания.
По форме изложения выводы не обязательно должны представать в виде словесных высказываний. В некоторых случаях допустимы графические изображения, математические формулы, физические модели и т. п. Но и они, как правило, сопровождаются краткими пояснениями.
Хорошо представленные выводы легче включить и в имеющуюся систему научных знаний.
При этом уточняются актуальность, теоретическая и практическая значимость, степень новизны полученных результатов. Производится перевод специфических знаний на философский язык, определяется их место в общей «картине мира».
По нашему мнению, очевидна необходимость подобного заключительного аккорда, сопрягающего результаты конкретного исследования с общим арсеналом науки и дающего предварительное представление о надобности выполненной работы и ценности ее итогов.
Поэтому вызывает недоумение замечание весьма авторитетного российского психолога В. Н.
Дружинина: «Следует отметить, что встречающиеся в ряде бюрократических документов требования обязательно описать актуальность, научную новизну, практическую значимость эксперимента, выделить его «цели», «задачи» и др. к организации и планированию реальной научной работы никакого отношения не имеют» [120].
Возможно, резкость этого высказывания вызвана не столько вполне естественными требованиями актуальности, значимости, новизны, целенаправленности научного исследования, сколько предельной заформализованностью этих требований со стороны «руководящих» научных органов в нашей стране. Если это так, то мы полностью солидарны с этим «вопиющим гласом» В.
Н. Дружинина. Действительно, бюрократический пресс в отечественной науке (впрочем, как и в других сферах российского общественного бытия) способен задушить любую живую мысль.
Специфика научной сферы жизни общества состоит в том, что наукой нельзя руководить. Можно лишь координировать усилия свободно мыслящих ученых. А координация главным образом
заключается в широкой информированности научного сообщества о мировых и отечественных достижениях, в финансовой поддержке фундаментальных исследований, в развитии экспериментально-технической базы и в разносторонней поддержке молодых ученых. Увы... Со времен советской централизованной науки (кстати, а точнее, некстати, и высшего образования) нам остались в наследство в основном лишь циркуляры, различные «Положения» и мириады специальных бланков отчетностей. Как и десятки предшествующих лет, сегодня написать диссертацию значительно легче (и естественно, интереснее), чем провести ее через все препоны бюрократических требований «вышестоящих инстанций». Пока остается лишь уповать на скорейшую смену поколения «руководителей» от наукина поколение истинных координаторов, радеющих об отечественной науке.
Часть II
МЕТОДЫ ПСИХОЛОГИИ
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 ... 35