Файл: 1. Понятие литературного языка. Устная и письменная формы литературного языка. Литературный язык и диалект. Литературный язык и язык художественной литературы.docx
ВУЗ: Не указан
Категория: Не указан
Дисциплина: Не указана
Добавлен: 11.12.2023
Просмотров: 225
Скачиваний: 2
ВНИМАНИЕ! Если данный файл нарушает Ваши авторские права, то обязательно сообщите нам.
24. Н.М. Карамзин. Принципы преобразования литературного языка. Преобразования в синтаксисе художественного повествования.
Сущность стилистической теории Карамзина определяется 2 задачами:
1. писать как говорят
2. говорить как пишут
Требования Карамзина к новому слогу: 1. лит. яз. должен быть единым и общим для книжной и разговорной речи. Нормой лит. яз. должна быть разговорная речь светского общества. 2. нормы лит. яз. должны быть независимы от жанра (полемика с Ломоносовым). 3. в новом слоге должны органически сочетаться национально русские и общеевропейские формы слов и выражения. 4. Отсутствие в новом слоге архаических элементов книжно-славянской традиции. 5. По эстетическим качествам новый слог должен отвечать вкусу образованного светского человека (должен быть гладким, изящным и музыкальным).
Карамзин заменяет жанровый критерий, выдвинутый Ломоносовым, на критерий вкуса высшего общества. Сам Карамзин расширил рамки «нового слога», создавая свою «Историю государства Российского». При помощи архаических элементов здесь передан колорит эпохи. Стремление Карамзина к сближению письменной и разговорной речи, к выработке норм лит.яз. было прогрессивным, но не получило своего осуществления из-за пуризма (пуризм – стремление очистить язык от каких-либо элементов) по отношению к простонародной речи. Карамзин стремился очистить язык от простонародных, грубых элементов. Самым важным явл. то, что Карамзин близко подошел к определению понятия «литературный язык». Писатели должны активно участвовать в формировании норм лит. языка, но само понимание этого языка было субъективным, сословным. Взгляды Карамзина оказали сильное воздействие на развитее РЛЯ. Это проявляется в отходе от системы 3 стилей, в очищении ЛЯ от архаических элементов. Старославянизмы в тв-ве Карамзина и его последователей были стилистически преобразованы из средств высокого стиля в средства поэтической речи. Заслуга Карамзина в том, что он разработал синтаксический строй ЛЯ., связанный со стремлением лит.яз. приблизиться к разговорному. В противоположность сложным конструкциям книжно-слав. языка Карамзин строит простые предложения. Именно Карамзин устанавливает строгий порядок слов в предл. (подлежащее, сказуемое, второстеп. члены предл.). Карамзин много сделал для обогащения лексики русского языка. Он придумал много новых слов: промышленность, общественность, будущность, влюбчивость, человечный, общеполезный, занимательный, развитие, впечатление и др. Карамзин ввел и много заимствований: будуар, эгоист, круиз, карикатура, мост, тротуар, терраса, авансцена; новые фразеологизмы (тоже кальки с франц.): убить время, видеть в черном свете, оказаться не в своей тарелке.
Карамзин разрабатывает сложные и узорные, но легко обозримые формы синтаксических фигур в пределах периода. Строй крупных синтаксических объединений в языке Карамзина основан на принципе сцепления однородных (односоюзных и бессоюзных) предложений. Фраза сжималась, укорачивалась. Сокращение союзов возмещалось многообразием экспрессии, игрой живых интонаций. Почти полностью сохранились лишь союзы сочинительные, из которых чаще всего употреблялись и, или, а и но, очень редко – ибо. Из подчинительных союзов остались лишь: что, чтобы, когда, как, пока или покамест, между тем как, едва, лишь, потому что, затем что, для того что, есть ли (=если), (очень редко – ежели) и формы относительного связывания ( который, кой, где и т.п.). Устранение устарелых союзов (вроде: поелику, понеже, зане, дабы и т.п.) придавало новому слову элегантную простоту. Длинные включения предложений – одного в другое – запрещались. Формы сочинения получили перевес над формами подчинения. Возросло смысловое разнообразие бессоюзных сочетаний. Укреплялся прием неожиданных и остроумных присоединений. Сокращение количества союзов, обладавших правами литературного гражданства, вело к усложнению функций правоспособных союзов, в которых развивались тонкие экспрессивные оттенки значений. Отрыв от старой книжной традиции был осуществлен.
Карамзин имел огромное влияние на русскую литературу, он преобразовал русский язык, совлекши его с ходуль латинской конструкции и тяжелой славянщины и приблизив к живой, естественной, разговорной русской речи.
25. Словари и грамматики XVII в.
В конце XVI — начале XVII века появляются первые печатные грамматики церковнославянского языка, которые преследуют цель осмыслить грамматический строй языка и утвердить определенные и единые грамматические нормы. Как это стало известно в последнее время, Иван Федоров напечатал во Львове в 1574 году свой Букварь (единственный экземпляр хранится в Париже). Вслед за ним в 1586 году в Вильне вышла «Кграматыка славеньска языка». Вскоре там же выходит грамматика Лаврентия Зизания A596 г.), к которой приложен словарь. В 1619 году в Евю вышла грамматика Мелетия Смотрицкого, поставившая задачей нормировать церковно-славянский язык.
Последняя грамматика, несколько переделанная и дополненная вставкой грамматических рассуждений, была издана без имени автора в 1648 году в Москве под заглавием: «Грамматики словенския правильное синтагма».
В послесловии этого издания было указано назначение книги: «Яже въ счинениихъ въскор^ изъобличитъ исполнить, паче же писати и читати добрЪ научить». «Грамматика делится на четыре части: орфографию, этимологию, синтаксис и просодию (стихосложение). Частей речи восемь: имя, местоимение, глагол, причастие, предлог, союз, наречие, различие (т. е, член иже, яжеу еже). Имена делятся на собственные и нарицательные, а последние на существительные, собирательные и прилагательные. Падежей семь: именительный, родительный, дательный, винительный, звательный, творительный и сказательный. В глаголе различаются шесть наклонений: изъявительное, повелительное, молительное, сослагательное, подчинительное и неопределенное — и шесть времен: настоящее; четыре прошедших времен: а) прошедшее (т. е. имперфект): б1яхъ, являхъ; б) мимошедшее (нестяженный имперфект с значением давнопрошедшего времени): б1яахъ, являахъ; в) преходящее (т. е. аорист): бихъ, явихъ\ г) непредельное (т. е. аорист от основы с приставкой): убихъ, прочтохъ; в преходящем времени (т. е. аористе) разграничены 2-е и 3-е лицо ед. числа: для 2-го лица взят перфект: билъ ecu, а для 3-го числа сохранен аорист: би; будущее время: убию».
В грамматике Мелетия Смотрицкого была сделана попытка установить и видовые различия глаголов. Он выделяет следующие виды: первообразный (чту, стою), начинательный (каменею, трезвею) и учащательный (бегаю, читаю). Однако из-за некритического следования греческим грамматикам Смотрицкому не удалось успешно разобраться в видах и во временах славянского глагола. По признанию Ломоносова, первые книги, прочитанные им, были грамматика Смотрицкого и арифметика Магницкого. Это свидетельство показательно в том отношении, что грамматика Смотрицкого была популярна, что она являлась руководством, которым изучая язык, пользовались, довольно долго.
Роль же грамматик Зизания и Смотрицкого в нормализации средств русского литературного языка была незначительной. сновной недостаток этих грамматик заключался в том, что они ориентировались преимущественно на устаревший язык церковной письменности и не учитывали тех больших изменений, которые произошли в морфологической системе, а также то новое, что появлялось в XVII веке. В этом можно убедиться, познакомившись с разнообразием книжных и разговорно-просторечных грамматических форм и категорий, которые отражались в письменности того времени.
Отсутствие единых грамматических норм литературного языка в XVII веке обнаруживалось как в официальных документах того времени, так и в частных письмах, в которых с наибольшей полнотой отражались изменения, происходившие, например, в морфологической системе разговорного языка. В подтверждение этого укажем на некоторые случаи употребления параллельных форм в письмах царя Алексея Михайловича и его приближенных, а также в отпечатанном в 1649 году Уложении, т. е. своде законов, язык которого исследовал проф. П. Я. Черных.
Пестрота и неупорядоченность грамматических норм обнаруживается, например, в употреблении местоимений язъ и я. В письмах Алексея Михайловича и его приближенных (Одоевского, Морозова и др.) встречается та и другая форма. При этом обращает на себя внимание следующая закономерность: форма личного местоимения я преобладает в переписке, которая в стилистическом отношении нейтральна, так как в ней речь идет о самых обычных делах и событиях: «я буду в воскресенье», «я Ъду под Тушино» и т. п. Когда же он пишет Никону и прибегает к более изысканным и книжным оборотам и выражениям, то употребляет архаичную форму «подписалъ язъ своею рукою рабъ божий царь Алексей», «а язъ многогрешный царь».
Стилистически мотивированным является также употребление в частной переписке местоимений сесь, ся, се, выходивших в XVII веке из употребления в живой разговорной речи в силу того, что начинало распространяться местоимение этот. Так, в письмах царя и приближенных встречаются формы: «енто все дЪлалось в среду», «и как ето дгБло минуется».Что же касается челобитных и ответов на просьбы, то в них нередко встречаются устаревшие формы («к сей челобитной князь... печать свою приложилъ»), что объясняется своеобразием стиля документально-деловой переписки. Точно так же для этой переписки не характерно употребление постпозитивного члена, хотя в письмах Алексея Михайловича он встречается часто: «в длину вода-ma шесть сажень», «а не соколъ-отъ и еВл к ней», «а болезнь-ma ево начала разжигать».
В частных письмах царя и приближенных перфект употребляется обычно без связки, а в официальных распоряжениях была принята более архаичная конструкция. Например, в подорожной грамоте, выданной боярину Морозову: «чтобъ есте давали боярина нашего Б. И. Морозова людемъ 6 подводъ с телеги и с проводники»; «а прочитая сю нашу грамоту отдавали бы есте боярина нашего... людемъ».
Разнообразие грамматических форм, отражавшееся в письменности середины XVII века, объясняется в значительной степени состоянием живой разговорной речи Москвы. Так, в частной переписке начинает употребляться инфинитив глагола итить, характерный для московского просторечия того времени. Эта форма часто встречается в письмах царя («итить прямо, итить, гдъ свъдаютъ ляховъ»), хотя она, по наблюдениям проф. П. Я. Черных, совершенно чужда Уложению 1649 года.
Стилистическая дифференциация форм, происходившая в зависимости от содержания письменности и в соответствии с жанром ее, наблюдалась и в наречиях. Из синонимической группы наречий времени (нынче, нынеча, ноте, топере, тепере, топереча) заметно выделяются типичные для московского просторечия формы, употреблявшиеся в письмах. Например, для Уложения 1649 года, как памятника официально-деловой письменности, характерна форма ныне. В собственноручных же письмах царя Алексея употребляются ее просторечные синонимы: «самъ ты вЪдаешь, что Фомина нынЪ- на недЪля; «и топере все стало»; «лихорадка де знобит и топере».
Подобная же стилистическая обусловленность прослеживается в употреблении слов, относящихся к категории состояния. Например, книжная форма слова нельзгь почти не встречается в частной переписке, где ей предпочитается разговорная — «Ъхать нгьльзяъ, а также синонимы: «всего не мочно взять», «допросить мошно ли». В письмах употребляется также форма надобе, нетипичная для языка официальной письменности XVII века.
Пестрота и неупорядоченность наблюдаются и в употреблении союзных слов. Если в Уложении обычно используется союзное слово будет, то в письмах часто выступает форма — буде («буде он старъ и увЪченъ, и тягло пусто не будетъ, и его велЪть постричь»). Кроме того, в частной переписке применяется иногда союз если (есть ли), не встречающийся в Уложении.
В системе склонения имен существительных наблюдается смешение флексий. Например, окончания слов мужского рода иногда употребляются в местном падеже в таких словах: ротехъ, хоро- мехъ, мгърехъ (ср. в письмах Петра: «при походехъ»). Кроме того, некоторые слова употребляются то в мужском, то в среднем роде (мытъ и мыто).
Все эти примеры свидетельствуют о намечавшихся в XVII веке новых тенденциях употребления грамматических средств, о дифференциации их в зависимости от стилистического своеобразия писем и официальных документов.
26. Синтез языковых традиций в творчестве А.С. Пушкина и стабилизация русского литературного языка. Пушкин и его значение в истории русского литературного языка.
Грамматический строй, отличаясь устойчивостью, в процессе исторического развития языка улучшается и совершенствуется. Писатели, бесспорно, играют видную роль в грамматической нормализации языка, в отборе и утверждении самих средств и норм литературного выражения.