Файл: Роберт Джордан Великая охота.doc

– Тебе следовало бы знать, дочь моя, – сухо заметила Амерлин, – что Элайда не сделает ничего плохого никому, кроме тех, кого сочтет опасными. Приспешников Темного или несчастных глупцов, которые попытаются направлять Единую Силу. Или того, кто представляет угрозу для Тар Валона. Любой, кто не принадлежит к Айз Седай, может оказаться фишкой на доске для игры в камни, так она рассуждает. К счастью для него, хозяин гостиницы, некий мастер Гилл, насколько я помню, наслышан об Айз Седай и ответил, к ее удовлетворению, на все вопросы. О нем Элайда отозвалась хорошо. Но больше всего она говорила о молодом человеке, которого ты увела с собой. Куда опаснее любого мужчины со времен Артура Ястребиного Крыла, так она сказала. Ты же знаешь, у нее иногда бывают Пророчества, и слова ее имеют вес в Зале.

Из-за Лиане Морейн как смогла сделала свой голос кротким. Кротости в нем стало немногим больше, но уж как смогла, лучше не удалось.

– Я привела с собой трех молодых мужчин, мать, и ни один из них не король, и я очень сомневаюсь, чтобы хоть кто-то из них даже в мечтах мыслил объединить весь мир под властью одного правителя. После Столетней Войны никто не грезил мечтою Артура Ястребиное Крыло.

– Да, дочь моя. Деревенские парни – так рассказывал мне Лорд Агельмар. Но один из них – та верен. – Взгляд Амерлин вновь притянул уплощенный куб. – В Зале выдвигали предложение послать тебя в уединение для размышлений. Предложение исходило от одной из Восседающих из Зеленой Айя, две остальные одобрительно кивали.

Лиане издала звук, выражающий отвращение или, возможно, расстройство. Когда говорила Престол Амерлин, она всегда держалась на заднем плане, но Морейн сумела на этот раз понять это небольшое нарушение правил поведения. Зеленые Айя были заодно с Голубыми на протяжении тысячи лет; со времен Артура Ястребиное Крыло они говорили в один голос.

– У меня нет никакого желания пропалывать овощные грядки в какой-нибудь глухой деревушке, мать. – И не буду, что бы там ни говорило Собрание Башни.

– Еще было предложено – также Зелеными, чтобы на время твоего уединения опека над тобой была возложена на Красных Айя. Красные Восседающие пытались притвориться удивленными, но выглядели они будто птицы-рыболовы, " прознавшие, что улов без охраны. – Амерлин фыркнула. – Красные напускали на себя вид, будто им вовсе не хочется брать на себя опеку над одной не из их Айя, "но сказали, что согласятся с решением Зала Башни. Против воли Морейн вздрогнула:

---

– Это было бы… крайне неприятно, мать. – Это было бы более чем неприятно, много хуже: Красные никогда не отличались ни добротой, ни мягкостью обращения. Она отложила эту мысль, чтобы обдумать ее после.

– Мать, я не понимаю этого явного союза между Зелеными и Красными. Их убеждения, их отношение к мужчинам, их взгляды на самые наши цели, на наше предназначение как Айз Седай абсолютно противоположны. Красные и Зеленые даже разговаривать между собой не могут без того, чтобы тут же не дошло до крика.

– Все меняется, дочь моя. Я – пятая в череде взошедших на Трон Амерлин из Голубых Айя. Возможно, они считают, что это чересчур много и что образ мыслей Голубых больше не подходит для мира, полного Лжедраконов. За тысячу лет многое меняется. – Амерлин поморщилась и сказала будто бы самой себе: – Древние стены слабеют, и древние преграды рушатся. – Она встряхнулась, голос стал тверже. – Однако было еще одно предложение, от которого до сих пор несет тухлятиной, как от рыбы, неделю провалявшейся на пристани. Поскольку Лиане – из Голубой Айя и я вышла из Голубых, было заявлено, что послать со мной в это путешествие двух сестер из Голубых Айя означало бы для четырех представительниц Голубых. Сказано было в Зале, открыто. прямо мне в лицо, будто речь шла об очистке канав. Двое из Белых Восседающих встали против меня, и еще двое Зеленых. Желтые пошептались между собой, а потом не сказали ни "за", ни "против". Скажи еще одна "нет", и твоих сестер Анайи и Майган здесь бы не было. Говорили даже, причем вслух, что я вообще не должна покидать Белую Башню.

Услышав о таком, Морейн была потрясена куда больше, чем от новости, что Красные Айя желают заполучить ее в свои руки. Из какой бы Айя она ни была. Хранительница Летописей говорит лишь от имени Амерлин, а Амерлин говорит за всех Айз Седай и за всех Айя. Так было всегда, и никто даже не допускал иного, даже в самые мрачные дни Троллоковых Войн, даже тогда, когда армии Артура Ястребиное Крыло загнали всех уцелевших Айз Седай в стены Тар Валона. Прежде всего Престол Амерлин была Престолом Амерлин. Каждая Айз Седай клялась повиноваться ей. Никто не мог спрашивать у нее, что она сделала или куда намерена отправиться. Это же предложение противоречило трем тысячам лет обычая и закона.


– Кто осмелился бы, мать?

Престол Амерлин с горечью рассмеялась:

– Почти что любая, дочь моя. Смута в Кэймлине. Созвана Великая Охота – а ни у кого из нас даже намека на это не было, о ней узнали, когда она уже была провозглашена. Лжедраконы появляются, будто поганки – багрянки после дождя. Государства слабеют, исчезают с лица земли, а знать забавляется Игрой Домов увлеченнее, чем когда-либо с тех пор, как Артур Ястребиное Крыло в корне пресек их интриги и козни. И, что хуже всего, каждой из нас известно: Темный вновь зашевелился. Покажи мне сестру, которая не считает, что Белая Башня теряет былое понимание событий, цепкость и точность мыслей, и, если она не из Коричневой Айя, она – слепа и глуха. Отпущенного нам времени все меньше, дочь моя. Порой я чувствую, как укорачивается этот срок.

---

– Как вы говорите, мать, все меняется. Но по-прежнему наихудшие опасности ждут за Сияющими Стенами, а не внутри них.

Долгие минуты Амерлин смотрела в глаза Морейн, потом медленно кивнула:

– Оставь нас, Лиане. Мне нужно поговорить с моей дочерью Морейн с глазу на глаз.

Миг колебания, и лишь потом Лиане произнесла:

– Как вам угодно, мать.

Морейн чувствовала изумление Лиане. Амерлин редко удостаивала кого-либо аудиенцией без присутствия Хранительницы, тем более сестру, которую есть все основания наказать.

Дверь открылась и закрылась за Лиане. Она ни словомне обмолвится в приемной о том, что происходило здесь, но известие, что Морейн осталась наедине с Амерлин, распространится среди Айз Седай в Фал Дара словно лесной пожар по сухостою, и наверняка оно послужит пищей для размышлений и предположений.

Едва дверь закрылась, как Амерлин встала, и у Морейн на миг защипало кожу – так бывало всегда, когда другая женщина направляла Единую Силу. На мгновение ей показалось, что Престол Амерлин окружена ореолом яркогосвета.

– Не знаю, научился ли кто твоему старому фокусу, – заметила Амерлин, легко коснувшись пальцем голубого камня на лбу Морейн, – но у большинства из нас есть свои маленькие хитрости, не забытые с детства. В любом случае, никто не услышит того, что будет сейчас нами сказано.

Вдруг она обвила Морейн руками; Морейн обняла ее вответ – теплые объятия старых подруг.

– Ты одна-единственная, Морейн, с кем могу вспомнить, кем я была. Даже Лиане всегда ведет себя так, будто я стала палантином и жезлом, пусть мы даже остаемся одни с нею, будто мы никогда не хихикали, будучи послушницами. Иногда мне хочется, чтобы мы по-прежнему оставались послушницами, ты и я. Такими наивными, чтобы видеть все будто обернувшейся явью сказкой менестреля, такими простодушными, чтобы думать, будто мы найдем мужчин – они обязательно принцы, помнишь, красивые, сильные, добрые? – которые могли бы выдержать жизнь вместе с женщиной, обладающей силой Айз Седай. Такие глупые, чтобы мечтать о счастливом конце историй менестреля, о том, чтобы прожить свои жизни подобно жизням других женщин, простонемного подольше, чем они.

– Мы – Айз Седай, Суан. У нас есть долг. Даже если б мы родились без дара направлять Силу, отказалась бы тыот долга ради дома и мужа, пусть даже принца? Я в это не верю. Это мечта деревенской кумушки. Даже Зеленые не заходят в своих мечтах так далеко.

Амерлин отступила на шаг:

– Нет, я ни за. что не отказалась бы. Нет. Но бывают минуты, когда я завидую той деревенской кумушке. В этот самый момент я почти ей завидую. Морейн, если кто– нибудь, даже Лиане, прознает, что мы замышляем, нас обеих усмирят. И не могу сказать, что в этом случае они будут не правы.

---

---

ГЛАВА 5. Тень в Шайнаре

Усмирят. Слово, будто став видимым, осязаемо дрожало в воздухе. Когда подобное делали с мужчиной, способным направлять Силу и которого нужно остановить, прежде чем безумие приведет к уничтожению всего вокруг него, тогда это называли "укрощением", но для Айз Седай это было "усмирением". Усмирят. Утратить возможность направлять поток Единой Силы. Ощущать саидар, женскую половину Истинного Источника, но более не иметь возможности коснуться ее. Помнить о том, что исчезло навсегда. Это проделывали столь редко, что всех послушниц заставляли наизусть заучивать имена каждой усмиренной Айз Седай со времен Разлома Мира и ее вину, но никто не мог помыслить об этом без душевного содрогания. Женщины переносили процедуру усмирения не лучше, чем мужчины – укрощение.

Морейн с самого начала представляла себе весь риск и знала, что он неизбежен. Это отнюдь не означало, что подобные рассуждения доставляли удовольствие. Ее глаза сузились, и лишь огонек в них выдавал ее гнев и ее тревогу.

– Лиане пойдет за тобой на склоны Шайол Гула, Суан, и в Бездну Рока. Она не предаст тебя, и думать об этом не стоит.


– Нет, не предаст. Но… сочтет ли она это предательством? Предательство ли выдать отступника? О таком ты никогда не задумывалась?

– Никогда. То, что мы делаем, Суан, должно быть сделано. Это известно нам обеим уже почти двадцать лет. Колесо плетет как того желает Колесо, а ты и я избраны для этого Узором. Мы – часть Пророчеств, а Пророчества должны свершиться. Должны!

– Пророчества должны быть исполнены. Нас учили, что они исполнятся и должны будут исполниться, однако осуществление их – предательство всего, чему нас учили. Кое-кто сказал бы – всего, во что мы верим, всех наших принципов. – Престол Амерлин, потирая руки, подошла к узкой амбразуре и посмотрела на сад внизу. Коснулась занавесей. – Здесь, на женской половине, они повесили портьеры, чтобы смягчить облик комнат, разбили прекрасные сады, но здесь нет уголка, не предназначенного для битвы, смерти, убийства. – Она продолжала тем же задумчиво– печальным тоном: – Лишь дважды с Разлома Мира у Престола Амерлин отбирали палантин и жезл.

– Тетсуан, которая предала Манетерен из ревности к силам Элисанде, и Бонвин, которая пыталась использовать Артура Ястребиное Крыло как марионетку, чтобы господствовать над миром, и тем самым едва не уничтожила Тар Валон.

---