Файл: Статья для сайта Белогорского монастыря создана на основе дипломной работы Белогорский скит история и современность..docx
ВУЗ: Не указан
Категория: Не указан
Дисциплина: Не указана
Добавлен: 12.12.2023
Просмотров: 32
Скачиваний: 1
ВНИМАНИЕ! Если данный файл нарушает Ваши авторские права, то обязательно сообщите нам.
История Белогорского скита
______________________________________________
Статья для сайта Белогорского монастыря создана на основе дипломной работы «Белогорский скит: история и современность.», студента Пермской духовной семинарии –Халилова Р.А.; руководитель работы – Иеромонах Серафим (Трегубов) ______________________________________________
Основание Серафимо-Алексеевского скита (1902–1907).
«В пяти верстах от монастыря, на лесной даче купца Жирнова был устроен Свято-Серафимовский скит». Начало основания скита было положено установлением 10 сентября 1902 г. рясофорным иноком Георгием Кузнецовым деревянного Креста, помогал при этом послушник Иаков Попов. Днём основания скита (de facto) считается 19 июля 1903 г. (1 августа по нов.ст.), когда был прославлен преподобный Серафим Саровский. Один из первых исследователей истории Белогорского монастыря В.В. Вяткин подтверждает дату основания скита – 19 июля 1903 г. «Таким образом, и белогорцы внесли вклад в прославление преподобного Серафима Саровского». В 1904 г. после рождения цесаревича Алексея в честь небесного покровителя наследника русского престола скит стал именоваться Серафимо-Алексеевским, как уже и было сказано выше. Святейшим Синодом скит был утверждён примерно около 1914 года (de jure).
Основанием Серафимо-Алексеевского скита о. Серафим продолжил дело о. Стефана Луканина (основателя Белогорского монастыря) и древнюю миссионерскую традицию Пермского края.
24 июня 1904 г. епископ Пермский и Соликамский Иоанн (Алексеев) (1862–1905) заложил в скиту первую церковь в честь преподобного Серафима Саровского. Через год церковь была построена, 22 июня 1905 г. ее освятил епископ Пермский и Соликамский Никанор (Надеждин) (1858 – 1916) и в этот же день он рукоположил иеродиакона Серафима в сан иеромонаха.
30 июня 1905 г., на Собор 12-ти апостолов, была совершена закладка второй скитской церкви – во имя преподобных Антония, Феодосия и всех Киево-Печерских чудотворцев. Вырытую в склоне горы у речки Бырмы пещерную церковь 2 сентября 1905 г. по благословению Пермского владыки Никанора освятил белогорский игумен Варлаам. Освятили пещерный храм в том же году, 2-го сентября. «
Своим внутренним устройством и всегдашним мраком», церковь и выкопанные вблизи землянки, напоминали киевские пещеры. Из скитской ограды в нее вела живописная тропинка с маленьким мостиком через овраг, на дне которого среди зелени пробивался светлый ключ.
Жизнь в скиту была строже монастырской. Церковная служба совершалась здесь по раз и навсегда заведенному порядку: «с 12 часов ночи полунощница, потом утреня до 5 или 6 утра; Литургия с 7 до 10, затем послушание с кратким перерывом на обед. В 4 часа пополудни – 9-й час, вечерня, навечерие, правильные каноны и монашеское правило до 8 часов вечера. После этого братия шла на ночной отдых, в храме же продолжалось чтение неусыпаемой Псалтири. Монашеское «тысячное» правило состояло из 300 поклонов земных, 100 поясных и 600 молитв Иисусовых. Пища за трапезой в течение всего года была постная (в праздники разрешалась рыба). Вместо чая подавалась чистая горячая вода. Обедали в 3 часа. Помимо трапезной в скиту строжайше запрещалось есть и пить».
Понести строгий скитский Устав могла только духовно укрепившаяся братия. Поэтому насельников в скиту было мало – до 35 человек. Душой этого братства подвижников, несомненно, был основатель и настоятель скита. По свидетельствам современников, о. Серафим был настоящим иноком, замечательным человеком, имевшим громадное благотворное нравственное влияние на всю скитскую братию. Он хорошо понимал людей, обладал выдающимся даром слова: проповеди его были живые, содержательные и дышали глубокой ревностью к Богу.
Изо дня в день, монотонно и однообразно, вдали от городов, сел и деревень течет незаметная людскому глазу жизнь скитника, все прелести мира, мужественно, переменившего на безмолвное уединение, пост и непрестанную молитву.
Вся жизнь скитского насельника представляет непрерывный подвиг, невольно поражающий православного богомольца умилением и внушающий искреннее благоговейное уважение ко всякому «убогому скитнику» как любят называть себя скитские насельники.
Это, действительно, люди как будто не от мира сего, – люди, сумевшие победить в себе самые жгучие в человеке, могущественные в мире и более всего разрушительные страсти.
Жизнь и история Белогорского скита до Октябрьской революции.
Одежда и питание в скиту были общими, каждый насельник получал всё необходимое. Строгое послушание, уставные правила и нормы выполнялись всеми, – отказаться от себя и всего своего – это составляет для человека серьёзное испытание, всю тяжесть которого трудно себе и представить. Однако аскетические подвиги и правила совершенствуют нравственную жизнь всех тех, кто их исполняет. Тут нет поводов к распрям, нет любостяжания, немыслима роскошь, нет зависти и любоначалия, когда, начиная от начальника и кончая последним послушником, все пользуются одним столом и одеждой, нет никому особой привилегии и преимущества, разве только малое послабление для тяжелобольных, не могущим прийти на трапезу.
Понятно, что понести это могли только сильные духом иноки и прошедшие начальную аскетическо-духовную школу в общежительном монастыре. Вот почему насельников в скиту было всегда немного - не более 35 человек.
Наследие веков — дремучий лес еловый
Раскинулся по сторонам обители святой.
И «жестокое житие» по суровому Афонскому уставу, и пещеры, ископанные по примеру Киево-Печерских, и чудесный иконостас в храме прп. Серафима, «сделанный по образцу Московского Успенского Собора», и, наконец, само название скита, - все это было делом далеко не случайным: с одной стороны, обдуманным, а с другой, - исполнением тогда еще многим непонятного Промысла Божия.
Серафимовский скит лежит в 5 верстах от Белогорского монастыря. Дорога идет туда сначала под гору полями, засеянными картофелем и капустой, а потом лесом. На пути находятся монастырские кирпичные сараи (небольшие заводики, где велось производство кирпича, для строительства – прим. Авт.), вдоль речки были смастерены плотины и организованы пруды, где выращивалась рыба, была построены мельницы.
Серафимо-Алексеевский скит представлял молитвенный уголок, который вполне отвечал своему назначению: кругом лес и лес, ни шума, ни гама, везде мертвая тишина, нарушаемая лишь колокольным звоном и молитвенным пением иноков; посреди леса находилась огороженная площадь с деревянным храмом посредине и деревянным корпусом.
Скитоначальник о. Серафим (Кузнецов) имел послушания за пределами уединённой обители, говоря современным языком – «социальное служение». Однако счастливым паломникам иногда удавалось его застать, он принимал в своей маленькой келье, заваленной книгами на столах, принимал просто, по-домашнему, радушно, сердечно. После бесед, он предлагал осмотреть церкови. Паломники оставляли свои заметки, например: «И в наше время, думалось мне, есть люди, которые от мирского мятежа бегающие, мужески в пустыню вселяются, и в наше время есть люди, стремящиеся путем лишений достичь ближайшего общения с Богом».
Среди святынь скита была саженного размера икона святителя Алексия, митрополита Московского, освященная на его святых мощах и сооруженная гражданами Перми в память рождения Наследника Престола Алексия Николаевича. Здесь находилась икона прп. Серафима, так же саженного размера, освященная на мощах Чудотворца в день их открытия митрополитом Петербургским Антонием, соборне. Иконы всех Печерских чудотворцев с частицей мощей преподобного Дамиана-Целебника (о передаче мощей из Киево-Печерской лавры распорядился лично Николай II). Но особо почиталась привезенная в 1908 году о. Серафимом из Иерусалима кипарисовая рака с частями святых мощей Иоанна Крестителя, апостолов Андрея Первозванного, евангелистов Луки и Марка, пророка Исайи, Василия Великого, Григория Богослова и Иоанна Златоуста, великомученика Георгия Победоносца, Целителя Пантелеймона. Были в скиту и камни с Голгофы и от Гроба Богоматери у подножия Елеонской горы, большой крест из оливкового древа с частицей Животворящего Креста Господня, также привезенные из Иерусалима. Тщанием жителей г. Кунгура была написана и передана в скит икона Собора угодников Божиих, чьи имена носили Государь император и Его Семья. Сделано это было «в память спасения от опасности Царской Семьи от злостного заговора изменников».
Но особенно часто здесь возносились молитвы о Наследнике Престола Алексие Николаевиче. «Рождение Его Императорского Высочества, – говорил игумен Серафим, – явилось для всех очевидным, Свышним благословением Царю и Царице за их паломнический труд и благоговейное отношение к церковно-народному православию великого угодника Божия и молитвенника за Святую Русь, преподобного и Богоносного отца нашего Серафима, Саровского чудотворца. Мне лично пришлось быть очевидным свидетелем всего тогда совершавшегося на этом историческом духовном пире веры. Это всерадостное событие ранее предопределено в Небесном Совете и символически было предуказанно Государыне Императрице в Серафимо-Дивеевской обители современной великой подвижницей, имеющей от Бога редкий дар прозорливости, старицей Парасковией, много лет подвизавшейся в дремучих Саровских лесах. Утешительно особенно то, что Сын Царев – есть плод молитвы и особенный избранник Божий, предуказанный Свыше до его рождения. Вся прошедшая история нам говорит, что о всех таких избранниках Божиих, предуказанных Провидением, Бог Сам печется и приводит в меру возраста совершенна для предопределенного великого служения. Говорит о сем и апостол Павел: «
Знаем, что любящим Бога, призванным по Его изволению, все содействует ко благу, ибо кого Он предузнал, тем предопределил быть подобными образу Сына Своего, дабы он был первородным между многими братиями; а кого призвал, тех и предопределил, а кого призвал, тех и оправдал, а кого оправдал, тех и прославил. Что же сказать на это? Если Бог за нас, кто против нас?! (Рим. 8, 28–31)»
Скит, по словам о. Серафима, не отличался величественными постройками. Не было в нем никакой роскоши, всюду и во всем простота и скромность, но он дорог и мил сердцу русского человека. Уединенный скит – это высшая школа для закаления воли, воспитания характера, дабы воспитанники его во всякое время были готовы на самоотверженный подвиг. Насельники скита, лично хотя и ушли из мира, но внимательно следят за мировой жизнью ради блага мира, глубоко и серьезно исследуя общий строй жизни. Из тихих лесных келий они внимательно всматриваются в мир, думают и страдают за него и молитвою и делом стараются помочь ему.
«Помимо чисто религиозного значения, - считал он, - монастыри имеют важное значение в государственном и политическом отношении. Насельники идеальных монастырей по-своему духовному настроению всюду и везде проводили дух поучения и дисциплины. Они были всегда неизменными преданными друзьями Богом установленной власти, друзьями не из боязни, не по земным соображениям, а, по глубокому убеждению, и святому долгу».
Душой этого братства подвижников, напоминавшего древние иноческие обители, несомненно, был иеромонах Серафим. «Настоящий инок, высокой жизни, с великой душой и умом, - пишет о нем вятская паломница Мария, - он является в наше измельчавшее великими людьми время замечательным человеком. Твердый, смелый и осторожный, глубокий идеалист, он без труда подчиняет себе людей, и имеет громадное благотворное нравственное влияние на всю скитскую братию. В тот же время о. Серафим великий молитвенник, молитва поддерживает его, она источник его силы, часто среди самых непосильных трудов. Обладает о. Серафим и выдающимся даром слова; проповеди его очень живы и содержательны и дышат глубокой ревностью к Богу. Из его уст, часто без всякой подготовки, как из уст Златоуста, льются целые потоки речей и властно подчиняют своему влиянию. После обеда мы отслужили молебен и поднялись в верх по колокольне в келейку о. Серафима, всю заваленную книгами, тетрадями, бумагами. Книги на полу, на диване, на полках. Масса его собственных сочинений. В переднем углу много икон. Теснота. Ничего лишнего. Письменный стол, кресло, стул и деревянный диван, замещающий кровать, а остальное — книги, книги и бумаги. И среди этой обстановки сам добрый, трудолюбивый хозяин - душа всей скитской семьи.»