Файл: Джоанн Кэтлин Роулинг Гарри Поттер и узник Азкабана.doc

– Посидишь там и забываешь, кто ты, зачем живёшь. Я всё мечтал, помереть бы, пока сплю… А потом меня выпустили. И я будто снова родился, всё вокруг новое, лучший день в жизни. А дементоры-то меня отпускать не хотели.

– Ты же был не виноват! – с удивлением воскликнула Гермиона.

Хагрид горько усмехнулся.

– Им-то что? Им нужно пару сотен заключённых, а кто виноват, кто нет, их это не трогает. – Хагрид молча уставился в чашку, потом тихо прибавил: – Хотел я было отпустить Клювика… пусть бы себе улетел… да как ему втолкуешь, что надо улепётывать? Да и закон страшно нарушить… как бы опять… – Хагрид поглядел на Гарри, Рона и Гермиону полными слёз глазами. – Не хочу обратно в Азкабан.
Хотя вечер у Хагрида был не очень весёлый, всё же он оказал на Гарри то действие, на которое Рон с Гермионой рассчитывали. Гарри теперь лишь изредка вспоминал Блэка и ревностно взялся готовить оправдательную речь для суда над гиппогрифом.

На другое утро друзья отправились в библиотеку, принесли оттуда по охапке книг и в пустой гостиной засели за поиски. Весь день они сидели у пылающего камина, перелистывая пыльные тома страницу за страницей в надежде найти похожий случай. Книги были полны отчётов о знаменитых судах над опасными чудовищами. Время от времени кто-нибудь говорил:

– Вот тут есть кое-что. В тысяча семьсот двадцать втором был случай… правда, гиппогрифа признали виновным и казнили, вот, поглядите…

– А вот это, пожалуй, подойдёт: в тысяча двести девяносто шестом на кого-то напала мантикора, её оправдали и отпустили на волю… ой, нет, не годится: её все боялись и потому отпустили…

Замок тем временем прихорашивался к Рождеству, несмотря на то что любоваться волшебными украшениями было почти некому. В коридорах висели гирлянды остролиста и омелы, щели и прорези доспехов сияли таинственным светом, а в Большом зале, как обычно, поблёскивали золотыми звёздами двенадцать огромных ёлок. По замку поплыли ароматы праздничных яств, и в сочельник даже Короста высунула нос из кармана Рона: так вкусно пахло.

Рождественским утром Рон кинул в Гарри подушкой, и Гарри проснулся.

– С Рождеством тебя! Смотри, прибыли подарки.

Гарри сощурился и потянулся за очками, на полу у кровати в полутьме спальни высилась куча коробок. Рон уже разглядывал свои подарки.

– Ещё один свитер от мамы… как всегда, тёмно-бордовый… Тебе она тоже наверняка прислала…

Гарри развернул первый пакет. Ему миссис Уизли связала ярко-красный с гриффиндорским львом на груди, а ещё напекла пирожков с изюмом и миндалём, не забыла прислать коробки с пирожными и ореховыми леденцами. Отодвинув всё это, он увидел на полу длинную плоскую коробку.

---

– Что это? – бросил Рон любопытный взгляд.

– Не знаю…

Гарри раскрыл подарок и не поверил глазам – это была чудесная новенькая метла. Рон выронил носки и спрыгнул с кровати.

– Вот это да! – Он даже охрип от восхищения.

И не просто метла, а та самая «Молния», которой Гарри каждый день любовался, когда жил в Косом переулке. Он взял метлу в руки. Древко блеснуло, метла задрожала, Гарри отпустил её, и она повисла в воздухе – садись и лети. На кончике древка золотился регистрационный номер, гладкие прямые берёзовые прутья были как на подбор.

– Кто это тебе прислал?

– Погляди, может, в коробке есть записка?

Рон разорвал упаковку.

– Ничего нет. Потрясающе! Кто же это дарит такие дорогие подарки?..

– Готов поспорить, что не Дурсли. – Гарри налюбоваться не мог на подарок.

– Знаю, наверное, Дамблдор. – Рон разглядывал метлу со всех сторон. – Помнишь, он прислал тебе мантию-невидимку и не подписался?

– Мантия-невидимка была папина, – возразил Гарри. – Он мне её просто передал. Он не может выбросить на меня сотни золотых галлеонов. Так и разориться недолго.

– Да, вряд ли он. Ещё и Малфой бы сказал, что у директора завелись любимчики. Ты только представь себе, что будет с Малфоем! – Рон чуть не захлебнулся от смеха. – Его от зависти скрючит! У тебя теперь метла международного класса!

– Даже не верится, – затаив дыхание, Гарри провёл рукой по метле, а Рон рухнул от хохота на кровать, воображая позеленевшего от злости Малфоя. – От кого же…

– А я знаю от кого. – Рон перестал хохотать. – От Люпина.

– От Люпина? – Тут уж настала очередь Гарри смеяться. – Да будь у него деньги, он бы себе новый костюм купил.

– Это конечно, но он тебя любит. Он тогда пропустил матч, его вообще не было в школе, но ему, наверно, кто-то сказал о «Нимбусе», и он в Косом переулке купил тебе «Молнию».

– Как это не было в школе? Он ведь болел.

– Может, и болел, только в больничном крыле его не было. Помнишь, Снегг влепил мне наказание, я чистил утки в палатах, и Люпина там не было.

Гарри нахмурился.

– Да нет, Люпину такая метла не по карману.

– Над чем это вы смеётесь?

На пороге стояла Гермиона в домашнем халате и с рыжим любимцем на руках. На шее у кота красовался бант из мишуры, и Живоглот недовольно ворчал.

– Унеси его отсюда! – Рон поскорее вытащил Коросту из-под одеяла и сунул в карман пижамы. Но Гермионе было не до Рона, она посадила кота на постель Симуса и, раскрыв рот, глазела на «Молнию».

---

– Гарри, кто это тебе подарил?

– Не знаю, в посылке не было поздравительной открытки.

Гермиона вдруг посерьёзнела и задумчиво закусила губу.

– Что это с тобой? – удивился Рон.

– Странно как-то, – ответила Гермиона. – Это ведь очень хорошая метла, да?

– Самая лучшая в мире! – Восторгу Рона конца не было.

– Значит, она дорого стоит…

– Ещё бы! Да она дороже всех мётел слизеринцев, взятых вместе.

– Кто же это мог подарить Гарри такую дорогую вещь и даже не назвать себя?

– Что нам за дело, кто её прислал? – воскликнул беспечный Рон. – Гарри, дашь полетать, а?

– На этой метле летать нельзя! – отрезала ни с того ни с сего Гермиона.

Рон и Гарри недоумённо взглянули на неё.

– И что же Гарри с ней делать? Пол ею мести, что ли?

Гермиона раскрыла было рот, но в этот миг Живоглот прыгнул с постели Симуса и вцепился в грудь Рону.

– Убери своего кота! – заорал Рон.

Кот рвал когтями его пижаму, Короста выскользнула из кармана и взобралась на плечо. Рон ухватил её за хвост, сбросил кота и хотел было пнуть ногой, но промахнулся, угодил в чемодан у кровати Гарри, взвыл от боли и запрыгал на одной ноге.

Тут из старого носка дяди Вернона выкатился вредноскоп, закрутился на месте, засверкал и пронзительно засвистел металлическим свистом. У Живоглота шерсть встала дыбом.

– Совсем забыл про него. – Гарри нагнулся и поднял вредноскоп. – Я же сам его засунул в носок, а носки эти я не ношу.

Вредноскоп вертелся и свистел на ладони, кот выгнул спину дугой и грозно зашипел.

– Сейчас же убери своего кота, Гермиона, а то я за себя не отвечаю, – отчеканил Рон, сидя на кровати и потирая ушибленную ногу.

Гермиона подхватила Живоглота – он жёлтым глазом злобно глядел на Рона – и вышла из спальни.

– Спрячь ты эту штуку, – попросил Рон.

Гарри сунул вредноскоп в носок, а носок запихал на самое дно чемодана. В комнате воцарилась тишина, только Рон пыхтел от боли и злости. Короста съёжилась у него в руках. Гарри давно её не видел, и сердце у него зашлось от жалости: крыса похудела и осунулась, кое-где вылезла шерсть.

– Она что-то совсем зачахла, – заметил Гарри.

– Не зачахла бы, не будь тут этого рыжего недоумка. Это у неё стресс.

Гарри промолчал. Обычные крысы живут только три года, вспомнились ему слова хозяйки волшебного зоомагазина. Короста была, видно, лишена волшебной силы и, стало быть, жить ей осталось совсем недолго. А Рон, хоть и жалуется, что Короста ему надоела и толку от неё чуть, всё равно любит её.

---

Друзья встретились в гостиной. В это Рождество им было невесело. Гермиона заперла кота в спальне и дулась на Рона: как не стыдно, хотел пнуть Глотика ногой. Рон всё ещё кипел: Живоглот опять чуть не съел его крысу. Гарри взялся мирить их, но махнул рукой и стал изучать свой подарок. Гермиона почему-то дулась и на метлу, ничего не говорила, но поглядывала на неё с недоверием, как будто и метла невежливо обошлась с её любимцем.

Наступило время обеда, и друзья спустились в Большой зал. Факультетские столы опять отодвинуты к стенам; посреди зала один общий стол, на котором накрыто на двенадцать человек. За столом уже сидят Дамблдор, МакГонагалл, Снегг, Стебль, Флитвик и завхоз Филч в старомодном поношенном фраке вместо обычной коричневой куртки, двое робких первоклашек и мрачного вида слизеринец-пятикурсник.

Гарри, Рон и Гермиона подошли к столу.

– Весёлого Рождества! – поздравил их Дамблдор и добавил: – Нас мало, и мы решили, что глупо сидеть за разными столами. Садитесь, мы вас ждём.

Друзья все трое уселись на дальнем конце стола…

– Хлопушки! Берите, Северус. – Дамблдор протянул Снеггу большую серебряную.

Снегг неохотно протянул руку. Дёрнул её за шнурок, хлопушка взорвалась, и в руке у Снегга очутился островерхий колпак на верху которого красовалось чучело грифа.

Гарри и Рон с улыбкой переглянулись. Снегг изобразил корявое подобие улыбки и передал колпак Дамблдору, Дамблдор тут же нахлобучил его вместо своей обычной шляпы волшебника.

– Ну, что вы? Угощайтесь! – Дамблдор с сияющей улыбкой оглядел сидящих.

Едва Гарри протянул руку к блюду с жареным картофелем, как дверь в зал снова открылась и вплыла – по-другому не скажешь – профессор Трелони. На ней было длинное зелёное платье, расшитое блёстками, в нём она ещё больше походила на стрекозу-переростка.

– Сивилла! Вот так сюрприз! – воскликнул Дамблдор и привстал.

– Я глядела в магический кристалл, господин директор, – ответила Трелони мистическим, потусторонним голосом. – И к своему вящему удивлению, увидела себя: я покидаю своё одинокое убежище и спускаюсь к вам. Разве могу я бросать вызов судьбе? И я поспешила сюда. Прошу вас простить мне опоздание…

– Ну, разумеется, какой разговор?.. – У Дамблдора в глазах заплясали лукавые огоньки. – Позвольте начертать вам стул.

И директор на самом деле начертал в воздухе волшебной палочкой стул, он медленно завертелся, повисел немного и приземлился между Снеггом и МакГонагалл. Трелони, однако, не села, она обвела сидящих взглядом огромных глаз и вдруг вскикнула:

---

– Я не смею, профессор! Если я сяду, нас будет тринадцать. Не забывайте: когда вместе обедают тринадцать человек, кто первый встанет, тот первый умрёт.

– Давайте, Сивилла, забудем сегодня эту примету, – нетерпеливо ответила МакГонагалл. – Садитесь скорее, индейка остынет.

Профессор Трелони немного помедлила, смежила веки, поджала губы и опустилась на стул с таким видом, как будто предвидела – стол сейчас поразит молния. Профессор МакГонагалл тотчас запустила разливную ложку в ближайшую супницу.

– Не желаете супу с потрохами, Сивилла? – спросила она.

Трелони как не слышала. Открыла глаза и снова оглядела присутствующих

– А где же любезный профессор Люпин?

– Ему опять нездоровится, – ответил Дамблдор и жестом пригласил всех начинать трапезу. – Бедный Люпин, надо же заболеть на Рождество!

– Вы, конечно, знали об этом, Сивилла? – спросила МакГонагалл, подняв брови.

Трелони бросила на соседку ледяной взгляд.

– Разумеется, знала, Минерва. Но не в моих правилах выставлять напоказ всеведение. Обычно я себя веду так, словно у меня нет Третьего глаза. Зачем волновать людей?

– Это многое объясняет.

– Должна сказать, Минерва, – в голосе Трелони вдруг пропала потусторонность, – профессор Люпин недолго пробудет с нами. И кажется, он сам знает, что время его на исходе. Я как-то предложила ему поглядеть в магический кристалл, так он просто сбежал…

– Его можно понять, – сухо отозвалась МакГонагалл.

– Едва ли профессору Люпину в ближайшее время что-то грозит, – вмешался Дамблдор приветливым, но всё же слегка повышенным голосом, что положило конец пререканиям профессоров. – Северус, вы ведь сварили ему ещё одну порцию зелья?

– Да, господин директор.

– Вот и прекрасно! Стало быть, он скоро поправится. Дерек, вы ещё не пробовали свиных сарделек? Попробуйте, очень рекомендую, – обратился Дамблдор к первокурснику.

Тот отчаянно покраснел и дрожащими руками приблизил к себе миску с сардельками.

До самого конца пиршества Трелони вела себя вполне сносно. Сидели за столом ещё два часа, Гарри и Рон, в рождественских колпаках из хлопушек, перепробовали все кушанья. Они первые встали из-за стола, и профессор Трелони громко вскрикнула:

– Мои дорогие! Кто из вас встал первый?

– Не знаю. – Рон смущённо глянул на Гарри.

---