Файл: Нравственные и этические аспекты практической деятельности адвоката.docx
ВУЗ: Не указан
Категория: Не указан
Дисциплина: Не указана
Добавлен: 09.01.2024
Просмотров: 31
Скачиваний: 1
ВНИМАНИЕ! Если данный файл нарушает Ваши авторские права, то обязательно сообщите нам.
Нравственные и этические аспекты практической деятельности адвоката
Согласно Кодексу профессиональной этики адвоката, к основным принципам адвокатской профессии относятся принципы честности, компетентности, независимости, конфиденциальности и добросовестности. Однако нужно понимать, что адвокатская профессия специфична тем, что адвокату необходимо защищать преступников, которые иной раз совершают убийства, изнасилования и прочие ужасные деяния. Адвокат должен их защищать, но каковы рамки этой защиты с точки зрения нравственности и этики? Может ли, к примеру, адвокат не сообщить об ошибке следствия, которая смягчает или вовсе исключает вину реального преступника? Или насколько допустимо для него не сообщать о тех фактах преступной деятельности подзащитного, до которых не смогло добраться следствие? Отсюда и возникает проблема баланса между защитой, адвокатской тайной и приверженностью принципам честности и добросовестности.
Профессиональная тайна адвоката настолько тесно связана с эффективностью его деятельности по защите прав человека, что эта проблема признана одной из важнейших во всех цивилизованных правовых системах. Будучи по своей природе этической категорией, адвокатская тайна обрела правовые гарантии. Так, в ст. 6 Кодекса профессиональной этики адвоката об адвокатской тайне говорится как о безусловном приоритете деятельности адвоката. Срок ее хранения не ограничен во времени, и никто, кроме доверителя, не может освободить адвоката от обязанности хранить ее. В данной статье говорится о том, что «адвокат «не вправе давать свидетельские показания об обстоятельствах, которые стали ему известны в связи с исполнением профессиональных обязанностей». Уголовно-процессуальный закон также наделяет адвоката свидетельским иммунитетом – адвокат не может быть допрошен об обстоятельствах, которые стали ему известны в связи с оказанием юридической помощи; защитник подозреваемого и обвиняемого не может быть допрошен об обстоятельствах, которые стали ему известны в связи с участием в производстве по уголовному делу.
Однако реальная практика деятельности адвоката настолько богата проблемами, что указать способы решения их всех никакие законы и кодексы не в состоянии. Так, например, адвокат не сможет найти в них однозначного ответа на вопрос — как надо действовать в случае обнаружения им ошибок в материалах следствия? Дело в том, что эти ошибки бывают разные: одни из них могут усугублять вину подзащитного, другие, наоборот, неоправданно уменьшать ее.
Понятно, что в первом случае прямой служебный и нравственный долг адвоката однозначно обязывает его указать дознавателю, следователю на его ошибки и потребовать их устранения. Если ошибка не устраняется, то адвокат должен проинформировать об этом, соответственно, начальника подразделения дознания или руководителя следственного органа, а при необходимости и прокурора. Сложнее обстоит дело во втором случае, когда ошибка (а порой просто халатность), допущенная дознавателем, следователем, улучшает положение подзащитного. Практически в этом случае адвокат встречает первое из триединого противоречия, которое рассматривалось выше. В силу характера профессиональных обязанностей — «подзащитного только защищать!», адвокат в данном случае освобождается от содействия следователю в объективном исследовании дела. В более сложном положении оказывается адвокат, когда ошибка дознавателя, следователя, неоправданно снижая вину подзащитного, ведет к ошибочному обвинению какого-то другого лица. Как должен поступить адвокат в этой ситуации? Ни в законе «Об адвокатской деятельности и адвокатуре в Российской Федерации», ни в Кодексе профессиональной этики адвоката ответа на этот вопрос нет.
Однозначного ответа на этот вопрос нет и среди адвокатов современной России. Некоторые адвокаты, ссылаясь на вторую часть известного положения Кодекса «Закон и нравственность в профессии адвоката выше воли заявителя», считают, что в такой ситуации адвокат должен, оберегая нравственный авторитет своего сословия, сообщить следователю о его ошибке. При этом адвокат, считают они, должен предварительно проинформировать о своем решении подзащитного, а также приложить все силы к тому, чтобы минимизировать для него негативные последствия своего вынужденного действия. Однако большая часть адвокатов, ссылаясь на обязанность адвоката «...отстаивать ...интересы доверителя всеми не запрещенными законодательством Российской Федерации средствами», считает, что адвокат должен оставаться верным интересам своего подзащитного в любой, в том числе и в данной ситуации, и поэтому сообщать следователю о его ошибке, улучшающей положение его подзащитного, не следует.
Выбор варианта действия в этой ситуации полностью зависит от личностных качеств адвоката и, в частности, от того, как он разрешает для себя второе и третье противоречие из называвшегося выше триединого противоречия адвокатской деятельности.
Попытку разрешить эту дилемму предпринял автор статьи «К вопросу об этике адвоката и его речи в защиту подсудимого». Там автор приходит к выводу, что любому представителю адвокатского корпуса приходится следовать по пути индивидуального нравственного выбора в условиях очевидного морального конфликта. Но предпочтение, по мнение автора, все-таки следует отдать «нравственной обязанности до конца защищать от обвинения другого человека, который доверил свою судьбу адвокату, надеется на его помощь. А обвинение пусть поддерживает тот, кому это положено. Также поднимается вопрос структуры и содержание защитительной речи, которая должна положительно характеризовать подзащитного, должна раскрывать его как личность и строиться на гуманистических началах, что как заведомо подталкивает адвоката в сторону своего подзащитного, а этично-нравственный интерес обрамляется целями защиты. Где адвокату отведена роль отстаивания интересов подзащитного и недопущения ухудшения его положения.
Автор так же подмечает, что, тем не менее, в речи адвоката некорректно, недопустимо использовать доводы, несостоятельность которых очевидна. Обман, ложь, сознательное искажение очевидных фактов глубоко безнравственны. Они несовместимы с престижем и статусом адвоката как человека и как квалифицированного юриста, выполняющего гуманные функции. А с позиций эффективности, результативности защиты они представляют существенную опасность и для судьбы доверителя адвоката. Обнаруженный обман даже «в мелочах» подрывает доверие ко всему, что он говорил на процессе. Автор считает, что адвокат в своей защитительной судебной речи не обязан упоминать обстоятельства, могущие навредить доверителю, если о них не говорил обвинитель.
Я, в свою очередь, убежден, что в условиях обвинительного уклона уголовного процесса, адвокат все-таки должен отдавать приоритет интересам своего подзащитного. Например, в случае предоставления государственного защитника, последний меньше заинтересован в реальном успехе защиты, но зачастую люди пытаются подобрать себе защитника, в котором они уверены, кому они могу доверить такое серьезное дело, как собственная защита в уголовном процессе. Отсюда и имеется такое разнообразие в выборе защитника: адвокаты разных специализаций, опыт, личная репутация и прочие деловые качества адвоката. И именно эта уверенность и доверие являются фундаментом авторитета адвокатов. В данном случае я полностью разделяю мысль А.Ф. Кони: "Защитнику открываются тайники души, ему стараются разъяснить свою невиновность или объяснить свое падение и свой скрываемый от других позор такими подробностями личной жизни и семейного быта, по отношению к которым слепая Фемида должна быть и глухою" В ситуациях,
когда имеются ошибки следствия, халатность и прочие проблемы следователя, адвокат должен вмешиваться лишь тогда, когда эти проблемы ухудшают положение подзащитного. Каждый в таком случае должен заниматься своим делом. Как адвокат должен защищать своего подзащитного любыми законными способами, так и следствие должно качественно и добросовестно выполнять свою работу по раскрытию преступлений.
В современных реалиях складывается ситуация, что к адвокатам обращаются как раз-таки во избежание произвола со стороны следствия. В таком случае было бы странно требовать от адвоката надзора за деятельностью следователя в том виде, в котором это не соприкасается с интересами подзащитного.
Более того, данное вообще не должно вызывать нравственно-этической дилеммы у адвоката. Ведь в таком случае принцип состязательности процесса реализуется в наиболее лучших условиях. Адвокатура - это институт, призванный в том числе и стимулировать работу правоохранительных органов, и не допускать вынесения обвинительного приговора в отношении того лица, чья вина не доказана. Не стоит забывать и о том, что адвокат противостоит возникновению судебных ошибок, из-за которых невиновные люди иногда годами сидели в тюрьмах, а иногда и лишались жизни.
Когда адвокат, будучи стороной защиты, выполняет все возможные действия, которые защищают доверителя, а следователь занимается расследованием. Здесь скорее возникает вопрос насколько этично обвинять адвоката в том, что он не сообщил следователю или дознавателю о том, что они что-то сделали не так. Ведь с одной стороны подзащитный уверен в правильности действий своего адвоката с точки зрения своей защиты, а с другой – государство уверено в том, что человек, которому доверяют столь важную общественную функцию как расследование преступлений, достаточно квалифицирован, профессионален, ответственен и внимателен. В таком случае нравственность и этичность сводятся к качественности и добросовестности выполненной профессионалом своей должностной обязанности и возложенной на него функции. Где обязанность адвоката – защита.
Таким образом, нельзя использовать принципы адвокатской этики по отдельности или в какой-то определенной конфигурации, а также следует учитывать специфику профессии адвоката и его роль в процессе. Честность и добросовестность должны реализовывать в том, что адвокат действует лишь законными способами, которые он знает, что и характеризует его как профессиональную единицу. Но в этом всем нельзя терять принцип конфиденциальности и адвокатской тайны. Уголовный процесс очень сложен и многогранен, где не просто так задействованы именно квалифицированные специалисты, которые обязаны максимально
полно и ответственно выполнять свои функции, делать все возможное для наиболее правильного и полного осуществления правосудия. Нужно понимать, что многие ситуации в адвокатской практике с точки зрения морали и нравственности должны быть разграничены на обывательскую и профессиональную, которой и должен руководствоваться адвокат, выполняя свой долг.