Добавлен: 28.03.2023
Просмотров: 102
Скачиваний: 2
Данное положение закреплено в международных пактах о правах человека, получило отражение в Конституции РФ (ст. 49); презумпции справедливости закона; истинности и обоснованности приговора; ответственности родителей за вред, причиненный их несовершеннолетними детьми; предположения о том, что фактический владелец вещи является ее собственником, что принадлежность следует за главной вещью; позже изданный закон отменяет предыдущий во всем том, в чем он с ним расходится; никто не может передать другому больше прав, чем имеет сам; специальный закон отменяет действие общего; к невозможному не обязывают; кто не отрицает, тот признает; не все, что законно, нравственно, и др. Любая презумпция принимается за истину, она действует до тех пор, пока не доказано обратное.
От презумпций необходимо отличать версии и гипотезы, которые тоже представляют собой предположения. Версия — это одно из нескольких предположений, касающихся фактов и обстоятельств конкретного дела. Сфера действия версии ограничена рамками расследуемого преступления. Правда, в общественно-политическом лексиконе слово “версия” нередко употребляется и в более широком смысле. Гипотеза есть предположение, выдвигаемое в процессе исследования какого-либо явления и требующее теоретического обоснования и проверки практикой. Если презумпция, аккумулируя в себе предшествующий опыт, постоянно находит жизненное подтверждение своей правильности (что, конечно, не исключает случаев несоответствия отдельным ситуациям), то гипотеза базируется на строго научных положениях, которые не должны противоречить истинным знаниям в данной области.
Применение презумпции в американском гражданском процессе по делу, рассматриваемому с жюри, происходит следующим образом: если сторона не предлагает доказательств, опровергающих презюмируемый факт, судья инструктирует жюри, что если установлен основной факт, то жюри может презюмировать наличие презюмируемого факта.
В случае, если сторона предоставляет доказательства, опровергающие презумпцию, то судья не инструктирует жюри, что оно может презюмировать наличие презюмируемого факта из доказательств основного факта. Но суд может инструктировать жюри о том, что можно предположить существование презюмируемого факта из доказательств основных фактов. В конечном итоге при бесспорности основного факта, если оппонент не представляет доказательств, сторона, в пользу которой действует презумпция, имеет право на вердикт, перед вынесением которого присяжные получили напутствие от судьи.
Наиболее известными презумпциями в мировой практике являются следующие:
- презумпция знания права и закона: предполагается, что все должны знать писаный закон. Эта презумпция была сформулирована и применялась еще в римском праве (“незнание закона никого не извиняет”). Без такого юридического предположения было бы вообще невозможно применить правовую норму, решить то или иное юридическое дело;
- презумпция невиновности обвиняемого в уголовном процессе: каждый обвиняемый в совершении преступления считается невиновным, пока его виновность не будет доказана в предусмотренном законом порядке и установлена вступившим в законную силу приговором суда. При этом обвиняемый не обязан доказывать свою невиновность: его вину должен доказать обвинитель;
- в гражданском процессе действует обратная презумпция: презумпция виновности неисправного должника (должник, не исполнивший свое обязательство, считается виновным в неисполнении, пока не докажет обратное).
Презумпции, таким образом, тесно связаны с процессом доказывания и с распределением бремени доказывания.
2.2 Разграничение фикций и презумпций праве Российской Федерации
Множество спорных вопросов возникает при разграничении фикции и презумпции. Презумпцию в целом понимают, как положение, выведенное из обыкновенного хода вещей, как философско-логическую категорию, являющуюся обобщением индуктивного характера, обобщающую связи, сходные явления, из которых делается вывод - предположение о существовании чего-либо, какого-либо факта при определенной типичной ситуации. В литературе отмечается, что презумпции строятся на эмпирических выводах о повторяющихся в определенной последовательности каких-либо явлениях, т.е. они являются приблизительными обобщениями, допускающими исключения; эмпирические выводы строятся на степени вероятности. Отмечается то, что сложности в разграничении правовой фикции и презумпции возникают как за счет нечеткости понятия презумпции, так и за счет существования особых разновидностей презумпций, внешне схожих с фикциями, - неопровержимых презумпций и квази-презумпций (искусственных презумпций), которые формируются не в результате использования индуктивного метода, а при помощи метода экспериментального моделирования. Основное сходство презумпций и фикций состоит в том, что и те, и другие условно принимаются за истину. Кроме того, и фикции, и презумпции выступают средствами процессуальной экономии как качественного, так и количественного упрощения нормативного материала. Отличие же следует проводить, во-первых, по способу образования. Фикция выступает как определенный прием мышления, когда реально не существующее выдается за сущее и наоборот, при этом фикции служат чисто прагматическим целям. В результате использования идеализации создается фиктивный объект, который "вкрапляется" в юридическое бытие и играет роль необходимых для возникновения, изменения или прекращения правоотношений юридических фактов. Субъект правотворчества осознает, что его суждение не соответствует действительности, и не верит в возможность такого соответствия, но это суждение, являясь чисто инструментальным, необходимо для достижения некоторых практических результатов. В основе презумпции лежит индукция или моделирование, когда вероятность того или иного явления недостаточно велика. При помощи моделирования была сконструирована презумпция невиновности. Во-вторых, отличие презумпций от правовых фикций следует проводить по роли и функциям, выполняемым этими весьма схожими явлениями. В некоторых случаях функции и задачи фикций пересекаются с задачами и функциями презумпций. Функцию преодоления неопределенности выполняют фактически неопровержимые предположения, но эта функция не является для них основной, в отличие от фикций. В-третьих, фикции и презумпции имеют разное значение по отношению к процессу доказывания. Если презюмирование, по сути, представляет собой познавательный прием, то фикции к процессу познания не имеют решительно никакого отношения. Фикция может использоваться в процессе доказывания по юридическому делу только как формальное доказательство.
Отметим также, что подавляющее большинство презумпций концентрируется в процессуальных отраслях права, а фикции чаще всего содержатся в материальных нормах. В-четвертых, отличием правовых фикций является то, что они значительно реже, нежели правовые презумпции, получают косвенное выражение в правовых нормах.
То у презумпций и фикций очень много общего - это несомненно. Это плоды юридического мышления, искусственные явления, создаваемые в процессе нормотворчества и правоприменения. Однако, в случае презумпции, мы имеем дело с предположениями, причем предположениями вероятными, которые всегда могут быть опровергнуты. Фикции же - это изначально ложные положения, которые никогда не могут быть опровергнуты, поскольку в этом просто нет смысла. Кроме того, они всегда выражены императивно, тогда как презумпции могут быть как императивными, так и диспозитивными. Если совсем просто, то, как уже было отмечено, в основе фикции может лежать предположение. Но если это предположение заведомо неистинное, то перед нами фикция, если же оно вероятно, то это презумпция.
Тот факт, что правовые фикции могут быть применены не только при формулировании отдельных норм права, но и при построении конституционных принципов, а также весьма сложных и имеющих большое значение для данной отрасли права институтов, говорит о том, что правовые фикции представляют собой одно из ведущих средств законодательной техники. Конституционные правовые фикции представляют собой тот необходимый нормативный материал, который обеспечивает связанность и эффективность действия всех элементов механизма конституционно-правового регулирования, помогая реализовать букву и дух действующей конституции.
Природа процессуальных правовых фикций в конституционном праве, имеет свои особенности. Данные правовые фикции предлагают альтернативные способы осуществления некоторых процедур и применяются, к примеру, для недопущения затягивания законодательного процесса.
Неопределенность в политическом процессе не может продолжаться бесконечно долго: это создает ряд проблем различного характера, может привести к политическому кризису и обострению социальной напряженности в стране, поэтому, несмотря на фактическое отсутствие решения о смещении Президента с должности, оно считается принятым не в пользу такого смещения.
Таким образом, можно утверждать, что процессуальные конституционно-правовые фикции вносят определенность в политический процесс, способствуют экономии средств и сил, сокращая время на принятие закона либо же являясь своеобразной санкцией за невыполнение субъектами права своих обязанностей. Их закрепление и является очевидной необходимостью, поскольку такие конституционно-правовые фикции устраняют неопределенность в правоотношениях, упрощают подход к сложным правовым явлениям и обеспечивают оптимизацию правовых процедур.
Рассмотрим некоторые юридические фикции, к которым законодатель прибегнул при создании законодательной базы об институте семьи и брака.
Так, юридическая фикция применяется при усыновлении, поскольку в данном случае требуется уравнивание юридического статуса родителей с биологическим, и урегулировать возникающие отношения без использования данного средства юридической техники не представляется возможным.
Усыновление – это основанный на судебном решении юридический акт, в силу которого между усыновителем и усыновленным возникают такие же права и обязанности, как между родителями и детьми. С принятием решения об усыновлении прекращается родительское правоотношение и возникает сходное правоотношение между усыновителями и усыновленным. При этом, поскольку обычно интересы биологических родителей усыновленного ребенка и усыновителей не совпадают, законодатель исключает конкуренцию их прав в отношении ребенка.
По общему правилу усыновленный ребенок становится сыном или дочерью в семье усыновителей, хотя и не был рожден ими. Юридический статус усыновленного ребенка совпадает со статусом родного ребенка, то есть ребенок приобретает новых родителей и других родственников, а между усыновителем и усыновленным ребенком возникают взаимные личные неимущественные и имущественные права и обязанности, равные тем, которые существуют между родителями и детьми.
В то же время существует изъятие из данной нормы: «Изменение фамилии, собственного имени и отчества усыновленного ребенка, достигшего десяти лет, может быть произведено только с его согласия…», – данная норма соотносится с правом ребенка выражать собственное мнение и подразумевает выражение подлинной воли усыновляемого ребенка. При этом согласия ребенка не требуется в случае, когда ребенок до подачи заявления об усыновлении проживал в семье усыновителя и считает его своим родителем, что способствует максимальной реализации интересов как усыновителей, так и ребенка, поскольку разглашение тайны усыновления может причинить моральные и нравственные страдания ребенку, затруднить процесс его адаптации в новой семье и воспрепятствовать созданию нормальной семейной обстановки.
По просьбе усыновителей могут быть изменены не только фамилия, имя и отчество, но и «дата рождения усыновленного ребенка, но не более чем на один год, а также место его рождения в пределах Республики Беларусь». Данные меры также применяются для обеспечения тайны усыновления и в интересах усыновленного в целях пресечения ситуаций неопределенности, способных вызвать травмирующие психические переживания у ребенка.
Таким образом, юридическая фикция играет особую роль в регулировании семейных правоотношений, выполняя функцию не только формального определения предписаний закона, но и нравственного, социального направления. Необходимость применения данного средства юридической техники в семейном праве обусловлена категоричностью и неопровержимостью юридической фикции. Данные свойства фикции позволяют оградить ребенка от возможных переживаний по поводу разногласий, которые в силу специфики ситуации могут возникнуть между юридическими и биологическими родителями и не могут быть преодолены путем использования других юридических средств. Кроме того, в связи с дальнейшим развитием научных технологий и усложнением общественных отношений, можно прогнозировать появление новых, а также все более активное применение уже существующих юридических фикций в семейном законодательстве.
Поэтому правильность выводов и утверждений о виновности обвиняемого следователь и прокурор должны доказать. Они станут действительным официальным признанием обвиняемого виновным в совершении преступления лишь тогда, когда с ним согласится суд и выразит это в приговоре, который вступит в законную силу.
Таким образом, возможность признания, обвиняемого виновным закон связывает с таким порядком судопроизводства, при котором происходит полное и всестороннее судебное исследование всех обстоятельств дела на основе гласности, устности, равноправия сторон, состязательности и других демократических принципов процесса. То есть с обязательным проведением судебного разбирательства – стадии, где сосредоточены максимальные гарантии прав и законных интересов обвиняемого и проверки доказанности обвинения. Только тогда, когда по делу состоялось судебное разбирательство и вынесенный судом приговор вступил в законную силу, государство принимает на себя ответственность за правильность признания обвиняемого виновным и его осуждение.
Принцип презумпции невиновности определяет правовой статус обвиняемого не только в уголовном процессе, но и во всех общественных отношениях, в которых он выступает в качестве одного из субъектов. До вступления приговора в законную силу за обвиняемым, содержащимся под стражей, сохраняется право на пользование жилым помещением, его никто не может уволить с работы или отчислить из учебного заведения ввиду его виновности в совершении преступления.
В этом заключается сущность принципа презумпции невиновности как объективного правового положения, которое обязательно для всех лиц, ведущих судопроизводство, а также и всех иных учреждений, организаций, должностных лиц и граждан, которые не имеют права поступать с обвиняемым как с виновным.