ВУЗ: Не указан
Категория: Не указан
Дисциплина: Не указана
Добавлен: 11.01.2024
Просмотров: 361
Скачиваний: 1
ВНИМАНИЕ! Если данный файл нарушает Ваши авторские права, то обязательно сообщите нам.
Он снова взглянул на шляпку. Она выглядела поразительно стильно, почти по-французски. Неудивительно, что леди из деревни пользовались услугами Мэдци.
— А ваш отец не мог вам помочь? — спросил он.
Она пожала плечами.
— Папа очень хорошо умел избегать всего, что могло нарушить его покой. К тому же он никогда не любил мою бабушку. Правда, она тоже его не любила.
Некоторое время она работала молча. Тишину нарушало только потрескивание дров в камине.
Он представил ее себе юной девушкой, которая своим трудом добывает себе хлеб в деревне, ухаживает за старенькой бабушкой, выращивает овощи и постигает мастерство шляпницы. Она радуется, когда за ней прислал отец, и предвкушает дебют в свете, а вместо этого ее ждет место нянюшки в детской. Должно быть, она была тогда страшно разочарована.
Она снова критически осмотрела шляпку со всех сторон.
— Нужно добавить что-то еще. Возможно, немного цветов. В этом году в моде обильно украшенные шляпки, а миссис Ричардс любит идти в ногу с модой.
Непостижимые существа эти женщины. Откуда ей, похороненной в этой глуши, знать о том, что сейчас в моде?
— Значит, вы так и не дебютировали в свете?
Покопавшись в куче обрезков и лоскутков, она собрала крошечный букетик из ленточек и искусственных цветов.
— Нет. Папа сказал, что в этом нет необходимости. Это слишком дорого обойдется, а у него уже есть договоренность.
— Договоренность?
— Мне это очень не понравилось, — сказала она.
По вздернутому подбородку он видел, что дальнейших объяснений не последует. А она принялась пришивать цветы к ленте шляпки.
— Разве ваша бабушка не могла помочь с детьми?
Она покачала головой.
— Она умерла за шесть месяцев до того, как папа послал за мной. Я, конечна, сообщила ему о ее смерти, но он послал за мной только после смерти его второй жены, когда он остался с четырьмя маленькими детьми и новорожденным младенцем на руках.
Она пришила последний цветочек и тихо добавила, как будто это не имело значения:
— До тех пор я даже не знала, что у меня есть братья и сестры. Конечно, я знала, что он снова женился, но за те десять лет, которые я прожила с бабушкой, он ни разу даже не упомянул о детях.
Десять лет! А потом обнаружить, что у него имеется другая большая семья, а ты старшая из шестерых детей!
Какая обида...
У него вдруг шевельнулись какие-то воспоминания. У него был брат, о котором ему никогда не говорили. Или даже два брата? Он не был уверен.
Он вспомнил, какой гнев это вызвало. И кажется, ревность. Или даже ненависть к чужакам, посягнувшим на его территорию. Но подробностей он не мог вспомнить.
— Когда умер ваш отец?
— Два года назад. Своим детям он оставил только долги, так что...
Она пожала плечами.
— У вас больше нет никого, кто мог бы помочь вам?
Она снова подняла шляпку, осматривая ее со всех сторон.
— Что вы на это скажете? — спросила она, надев шляпку на голову и повернувшись к нему.
Он был потрясен. Каким образом из кучи лоскутков и обрезков появилась эта стильная французская шляпка? Но он решил не отвлекаться.
— Очень красиво, — сказал он.
Итак, не имея никакой поддержки, она оказалась полностью ответственной за детей, которых едва знала. И с тех пор работала на них не покладая рук.
— Вас, должно быть, это возмущает? — тихо спросил он.
— Возмущает — что?
— То, что вам навязали детей без...
— Навязали? — удивилась она. — То, что я ращу детей, меня ничуть не возмущает. Я люблю их. Они — моя семья, самое дорогое, что у меня есть на свете. Поэтому я не позволила этой родственнице взять Сьюзен. Пока я могу ухаживать за детьми, я не допущу, чтобы кто-нибудь нас разлучил. Меня возмущало лишь глупое, эгоистичное транжирство отца — он ничего не оставил детям, кроме кучи долгов. Но жизнь меня научила не тратить время на бесполезные сетования, которые никому не помогают и лишь усиливают горечь. А теперь, мне кажется, пора ложиться спать, — улыбнувшись, сказала она и исчезла в буфетной.
Ее слова и обворожительная улыбка, которая их сопровождала, вызвали приятную дрожь во всем его теле. Он снова улегся и стал ждать, замирая от предвкушения. Несколько минут спустя она вернулась, одетая в толстую фланелевую рубаху и шерстяную шаль, завязанную спереди узлом, чтобы скрыть грудь. Он понимал, что было холодно и фланелевая рубаха была разумным выбором. Но ей она не нужна. Уж он не даст ей замерзнуть.
Она поставила перед огнем экран, потом торопливо вышла и вернулась со скатанной постелью.
— Что, черт возьми, это такое? — воскликнул он, сев в постели так быстро, что закружилась голова.
Он отлично знал, что это такое.
Она удивленно приподняла бровь.
— Простите, не поняла?
«Черт бы побрал мой язык», — подумал он.
— Что вы делаете?
— Это мой дом, мистер Райдер, и я буду спать там, где пожелаю.
— Вы замерзнете на каменном полу.
Она отогнула угол лоскутного одеяла.
— Сегодня совсем не так холодно, как было в последние ночи. Со мной будет все в порядке.
— Я этого не позволю!
— Не позволите? — Она холодно взглянула на него. — Вы забываетесь, сэр.
— Если вы думаете, что я позволю женщине спать на холодном полу, когда сам сплю на ее кровати, то вы глубоко ошибаетесь.
Он прикоснулся к полу ногой с травмированной лодыжкой и поморщился.
— Остановитесь! Доктор сказал, что если вы вздумаете вставать на больную ногу, то можете остаться инвалидом.
— Это полностью зависит от вас, — сказал он. — Если вы будете настаивать на том, чтобы спать на полу, у меня не будет иного выхода, кроме как лечь там вместо вас.
Он сделал движение, якобы желая встать.
— Прекратите! — возмущенно сказала она. — Ишь какой вы упрямый.
Он почуял, что она готова к капитуляции.
— Сами вы тоже хороши! — заявил он.
— Я отлично высплюсь на полу, — сказала она.
— Я тоже. А пока мы спорим, вы отморозите пальцы на ногах.
Пальцы, о которых шла речь, поджались под его взглядом, и она встала на циновку.
— Если пальцы холодные, то это ваша вина: вы не даете мне лечь в постель.
— Ложитесь, пожалуйста, в свою постель, — указал он рукой в сторону кровати. — Вот она, мягкая и теплая, ждет вас.
— Вы знаете, что я не могу спать в одной постели с вами.
— Это почему же? Вы это уже делали, и с вами ничего плохого не случилось. Более того, у меня есть основания предполагать, что рядом со мной вам лучше спится. Вам гораздо теплее.
— Откуда вам знать?
Он кивком указал на ее ноги.
— В первую ночь, когда вы пришли на кровать, ноги у вас были холодные как лед. Я их отогрел.
Она покраснела.
— Ничего подобного.
Он усмехнулся:
— Эту часть своего прошлого я отлично помню. Ступни у вас были как кусочки льда. Они меня разбудили.
Последовало продолжительное молчание. Она никак не могла решиться. Он старался казаться абсолютно незаинтересованным.
— Вы понимаете, что это самое разумное решение. Какая польза вам или детям, если вы простудитесь?
Она закусила губу.
— Ну полно вам, — уговаривал он. — Я обещаю вести себя как положено джентльмену. Даже если бы я захотел соблазнить вас, то, учитывая мое нынешнее состояние, вы можете без труда утихомирить меня, стукнув разок по голове, — я отключусь как погашенная свеча.
— Ладно, — сказала она, и он отодвинулся, освобождая для нее место. — Только об этом никто не должен узнать. Если узнают...
— Каким образом об этом могут узнать? Я никому не скажу, а если об этом спросит викарий, вы снова солжете ему, как это сделали сегодня.
— Я ему не лгала, — возмущенно сказала она. — Я сказала, что постелила постель на полу, и сделала это.
— Да, но вы забыли упомянуть, что не спали на ней. Сегодня вы тоже постелили постель на полу, как и обещали, так что перестаньте подпрыгивать на холодном полу и ложитесь в кровать.
Она схватила лоскутное одеяло, скатала из него валик, отгородилась им от него и вскарабкалась на кровать. Потом, дрожа, натянула на себя одеяло.
— Видите, вы уже замерзли, — сказал он и обнял ее.
— Вы довольны, что добились своего? — сердито спросила она.
— Это всего лишь логически правильный выбор, — ответил он, не скрывая удовлетворения.
Джентльменское обещание явно замедляло его планы относительно обольщения. Но этому мешала также, головная боль. К тому же существовали и другие способы соблазнить женщину.
Некоторое время спустя она перестала дрожать.
— Я говорил вам, что здесь мягко и тепло...
— У вас еще не болят ребра? — тихо спросила она.
— Нет, ничуть. Ох-х! За что? — воскликнул он, когда она больно ткнула его локтем в бок.
— За то, что вы упрямый и вообще невыносимый человек, — промурлыкала она. — А еще за то, что злорадствуете. Спокойной ночи, мистер Райдер, приятных сновидений.
Мэдди улыбнулась и закрыла глаза. Он заслужил это, сказала она себе. С помощью шантажа он завлек ее в свою кровать. В ее кровать. И, забираясь в постель, она краешком глаза уловила блеснувшую в свете камина торжествующую белозубую улыбку.
Что касается его рук, обвившихся вокруг нее, то она так замерзла, а он был такой теплый, что проще было не сопротивляться. Ей было тепло, она чувствовала себя защищенной и не одинокой.
Ноги ее еще не согрелись, но она уже задремала, когда почувствовала вдруг какое-то осторожное движение и насторожилась. Ей было любопытно узнать, что он еще затевает, и она притворилась спящей, готовая отразить любые неприличные заигрывания.
Большая теплая ступня пролезла под скатанным лоскутным одеялом, которое их разделяло. Обхватив ступней ее ноги, он придвинул их к себе и стал согревать между своими ногами.
Она не знала, смеяться ей или плакать: этот бессовестный, распутный дьявол исподтишка согревал ее ноги!
Она заснула с улыбкой на лице.
Раздался громкий стук в дверь.
Мэдци открыла глаза, испытав тошнотворное чувство страха. Только не это! Удары в дверь повторились. Дверь от них чуть не срывалась с петель, но новая металлическая задвижка держалась крепко. За дверью послышались глухие стоны. Какие-то потусторонние. Внушающие суеверный ужас.
В окне промелькнула тень. Что-то заскреблось о стекло как будто когтями. От страха у нее по спине пробежал мороз. Стоны становились все громче и громче, пока не закончились пронзительным визгом. Ужасный звук отозвался дрожью во всем теле.
Царапанье в окна продолжалось. Мужчина, лежавший в ее кровати, сел.
— Что это за адский шум? — спросил он.
— Так, ничего. Постарайтесь снова заснуть, — пробормотала она.
Он болен. И помочь не сможет. Ее била дрожь. «Это от ярости», — сказала она сама себе, хотя отлично знала, что не только от ярости, но и от тошнотворного безумного страха тоже.
Она достала из-под матраса сковородку и стала потихоньку выползать из-под одеяла. Железные пальцы сомкнулись на ее предплечье.
— Куда это вы направились со сковородкой? В чем проблема?
— Кто-то пытается запугать меня и ребятишек, — объяснила она.
Пусть даже он больной, но когда кто-то рядом, это так успокаивает.
— Откуда вы это знаете?
— Это случается не в первый раз, — сказала она, внимательно глядя туда, откуда исходили звуки.
Еще одно потустороннее завывание раздалось в ночи, в окна снова заскреблись когти, потом раздался душераздирающий визг.
— Оно вернулось, Мэдди? — раздался с лестницы дрожащий голосок.
О Господи, дети...
Джон и Джейн с испуганными лицами спустились до половины лестницы. Они были бледны как привидения, однако преисполнены трогательной решимости. Они были готовы встретиться с драконами — на сей раз с реальными, а не сказочными. Джон сжимал в дрожащих руках охотничий нож, который когда-то подарил ему отец. Джейн дрожала как осиновый лист, но с деловым видом держала в руке скалку.