Файл: Представление результатов ОРД органу дознания, следователю, в суд (Представление результатов оперативно-розыскной деятельности органу дознания, следователю, прокурору или в суд).pdf
Добавлен: 28.03.2023
Просмотров: 123
Скачиваний: 2
Но основания для производства ОРМ можно делить не только на обычные и исключительные Бели в качестве критерия выделить источник побуждения к деятельности, то их вполне можно подразделить на внешние и внутренние (инициативные).
К внешним относятся всевозможные запросы и постановления органов и лиц, уполномоченных на то законом. К внутренним – сведения, получаемые в ходе целевой деятельности по выявлению преступлений и лиц их совершивших.
Начнем с внешних побудителей. К ним прежде всего следует отнести – поручения следователя, органа дознания, указания прокурора или определение суда, по делам, находящимся в их производстве. Наиболее любопытным из приведенного перечня нам видится такое формальное основание, как «поручениями органа дознания». Интерес этот обусловлен тем, что в Законе об ОРД (1992) ничего подобного не было. И это вполне вписывалось в рамки концепции, согласно которой производителем оперативно-розыскных действий рассматривался орган дознания. Появление же этой новеллы поставило вопрос о соотношении понятий органа дознания и органа, осуществляющего оперативно-розыскную деятельность. Это соотношение нам видится следующим образом.
УПК в качестве «производителя» оперативно-розыскных мер называет орган дознания. Закон об ОРД право осуществления ОРД предоставляет оперативным подразделениям: органов внутренних дел РФ; органов федеральной службы безопасности; федеральных органов государственной охраны; органов пограничной службы РФ; таможенных органов РФ; службы внешней разведки РФ.
Не будем приводить (для сравнения) полный перечень органов дознания, поименованныхв ст. 117 УПК. Скажем только, что он явно не соответствует представленному выше набору. Даже если опустить чисто терминологические несоответствия, то все равно за пределами системы органов дознания остаются федеральные органы государственной охраны и службы внешней разведки. В свою очередь, «за бортом» системы оперативных подразделений оказываются некоторые органы дознания, такие, например, как командиры воинских частей и соединений, капитаны морских судов и начальники зимовок.
Следовательно, можно говорить о том, что субъекты ОРД (для удобства обозначим их как оперативные органы) и участники уголовно-процессуальной деятельности (в данном случае органы дознания) разные понятия. Подобное утверждение напрашивается и при буквальном толкование других норм Закона об ОРД.
Так, в ст.7 указанного Закона среди оснований для проведения оперативно-розыскных мероприятий называется поручение органа дознания. Можно было бы определить эту посылку как конкретизацию полномочий начальника органа дознания. Однако тексты последующих статей дают понять, что начальник органа дознания – это вовсе не начальник оперативного органа. Во всяком случае, основания для утверждения, что начальники этих подразделений не всегда совпадают в одном лице вытекают из ст. 11 того же Закона. В ней, в частности, сказано, что «представление результатов ОРДоргану дознания, следователю или в суд, в производстве которого находится уголовное дело, осуществляется на основании постановления руководителя органа, осуществляющего ОРД, в порядке, предусмотренном ведомственными нормативными актами».
Если мыслить на уровне текста Закона, то можно увидеть достаточно нелепую ситуацию, когда начальник органа дознания сам себе «поручает» производство оперативно-розыскных мероприятий и «представляет», опять же себе, результаты собственной деятельности. Однако если спуститься на «правоохранительную землю», то описанная ситуация выглядит иначе – как весьма разумная и прагматичная.
В литературе не раз обращалось внимание, что начальник органа дознания вправе лично производить все предусмотренные законом процессуальные действия. Тем не менее, с учетом многостороннего характера деятельности руководителя органа они (начальники) поручают производство дознания работникам данного органа, имеющим соответствующую квалификацию. Соответственно никто не возбраняет начальнику органа (первому оперативнику) заниматься оперативной деятельностью. Однако поиски элементарных «прожиточных средств», необходимых для жизнедеятельности органа, делают ныне начальников иных правоохранительных органов скорее администраторами, чем сыщиками. Поэтому, непосредственно ОРД осуществляется другими лицами. Вместе с тем, ответственность за принятие решений как в процессуальной, так и внепроцессуальной сфере лежит на начальнике. Он выполняет координирующую роль. В зависимости от конкретной ситуации он может выступать либо как орган дознания, либо как руководитель оперативного органа. В данной связи, можно резюмировать, что, исходя из совокупности полномочий, по принятию юридически значимых оперативных и процессуальных решений начальник органа дознания и начальник оперативного подразделения могут совпадать в одном лице.
Если же принять во внимание не «право последней подписи», а чисто функциональный аспект, то может показаться, что оперативно-розыскные мероприятия проводят одни функционеры, а «процессуальные» плоды этой деятельности пожинают другие. Начальник оперативного подразделения направляет результаты работы своих подчиненных органу дознания либо следователю, сам же к последующей процессуальной деятельности касания не имеет.
Думается, что это не так. Причины для сомнений видятся нам в следующем. Орган дознания и орган, осуществляющий ОРД, понятия в ряде ситуаций – тождественные. Не совпадать они могут лишь ситуативно, когда речь идет об органах, осуществляющих ОРД, но не наделенных правами органа дознания.
Этих органов немного. Это органы Федеральной государственной охраны и Службы внешней разведки РФ. Уже из названия этих органов видно, что они не имеют непосредственного отношения к борьбе с общеуголовной преступностью. Цель их функционирования – обеспечение безопасности лиц указанных органов и самих этих органов. Об этом имеются указания в законе.
Не совпадают эти понятия и в случае если орган дознания не наделен полномочиями по производству оперативно-розыскных мер. Их также немного. Это в основном «аварийные» органы, выполняющие правоохранительные функции в исключительных ситуациях. В юридической литературе они не напрасно называются ситуативными органами дознания.
В последние годы, ознаменованные расширением системы органов дознания, наблюдается и другая тенденция. Вслед за получением процессуальных полномочий неразрывно следует и присвоение оперативно-розыскного статуса. Так, Таможенный кодекс РФ, развивая идею деятельности таможенных органов как органов дознания, наделил указанные органы правом осуществления ОРД.
Возвращаясь к п. 3. Ст. 7 Закона об ОРД, можно сказать, что под органом дознания в контексте указанной нормы следует понимать орган, осуществляющий дознание по делам, по которым предварительное следствие не обязательно. Таким образом, во взаимоотношениях с оперативно-розыскной деятельностью законодатель отводит этим органам такое же место, как и следователям. Сотрудники, занимающиеся дознанием в полной форме, не должны самостоятельно решать стоящие перед ними задачи, прибегая к оперативно-розыскному инструментарию.
Теперь о внутренних побудителях. Очевидно, что сведения, выступающие в этом качестве, могут быть получены любым путем. Правовая форма информационных сигналов, содержащих сведения, обозначенные в Законе об ОРД, не установлена. Следовательно, самоценной является информация. Роль носителя этой информации отодвигается на второй план. То, что не допускается для процессуального доказывания, вполне может быть пригодно для решения задач ОРД.
Так, анонимные письма, согласно Примерной инструкции «О порядке приема, регистрации, учета и разрешения в органах и учреждениях внутренних дел сообщений и другой информации о преступлениях и происшествиях» в ОРД не регистрируются, а подлежат уничтожению. Однако, анонимные письма, содержащие данные о готовящихся или совершенных преступлениях, составляют исключение. Такие анонимные письма передаются без регистрации в оперативные службы для использования в пресечении и раскрытии преступлений.
Следовательно, средства и методы ОРД нужны для проверки информации и восполнения недостаточности данных, необходимых для возбуждения уголовного дела.
Под восполнением недостаточности данных следует понимать пополнение информации до объема, указанного в ч. 2 ст. 108 УПК и адаптация ее для последующего процессуального использования. Иными словами, информация (восполненная) должна указывать на наличие в деянии признаков преступления и содержаться в предусмотренном УПК поводе.
Вторая часть ст. 11 Закона об ОРДустанавливает, что «результаты ОРД могут служить поводом и основанием для возбуждения уголовного дела, представляться в орган дознания, следователю или в суд, а также использоваться в доказывании по уголовным делам в соответствии с положениями уголовно-процессуального законодательства РФ, регламентирующими собирание, проверку и оценку доказательств».
Приводимая формулировка неизбежно ставит вопрос о том, относится ли пожелание «о соответствии уголовно-процессуальному закону» только к использованию результатов ОРД в досудебной подготовке и судебном разбирательстве, либо это пожелание касается и возбуждения уголовного дела.
Для авторов, стоящих на позиции, что уголовно-процессуальное доказывание начинается с момента возникновения уголовно-процессуальной деятельности, т.е. со стадии возбуждения уголовного дела[11], все понятно. Однако позиция эта не бесспорна.
Предусмотренная законом процедура доказывания, как полагают некоторые ученые, представляет собой специфическую методологию установления объективной истины по уголовному делу. Она отражает основные положения философской теории познания, а также психологические закономерности, действующие при установлении истины в уголовном судопроизводстве, указывает пути и средства, наиболее эффективного решения стоящих перед ним задач. Названные основные характеристики доказывания, по их (ученых) мнению, не свойственны познавательной деятельности, направленной на обнаружение признаков преступлений. В ходе этой деятельности решаются строго ограниченные задачи, которые не включают в себя доказывание.
Следовательно, рассматриваемая формулировка может интерпретироваться по-разному. При желании ее можно истолковать как революционный поворот в деле борьбы с преступностью и значительное «раскрепощение» результатов применения оперативных средств и методов. Подобный подход может базироваться на сравнительном анализе двух Законов об ОРД. В отмененном Законе об использовании результатов ОРД для возбуждения уголовного дела не говорилось вообще.
К месту будет вспомнить бывшие республики СССР, в аналогичных законах которых нормы, регламентирующие использование результатов ОРД, изложены более конкретно.
М.М. Михиенко, рассуждал о понятии доказательств, высказывает мнение, что «доказательствами могут быть также сведения о фактах, собранные органом дознания в результате оперативно-розыскных мероприятий… если эти сведения получены и проверены следственным органом, прокурором, судьей или судом в порядке, предусмотренном законом»[12].
Следовательно, в момент своего вхождения в уголовный процесс информация, в том числе и полученная посредством ОРД, должна облекаться в формы, присущие для уголовного судопроизводства.
2.2. Использование результатов ОРД в доказывании по уголовным делам
Категория информация, до середины двадцатого века традиционно обозначала какие-либо сведения[13]. В последствии, с развитием кибернетики, данное понятие обрастало все новыми тонкостями, становилось все более непонятным и запутанным. Однако несмотря на значительные уточнения понятие информации все же сохранило свой смысловой стержень, позволяющий интерпретировать ее (информацию) как – сообщения, сведения о чем-либо – о фактах, событиях, процессах, явлениях и т.п. «Понятие информации, – пишет С.Г. Иванов, – означает знание о чем-то или о ком-то»[14]. Созвучно приведенному и определение, принадлежащее В. Ровенскому и А. и Е. Уемовым: «Информация – это сообщение о событиях, происходящих как во внешней по отношению к системе среде, так и в самой системе»[15]. Вполне солидарен с ними С.Ф.Анисимов, называющий информацией «… всякое сообщение или передачу сведений о чем-либо, что заранее не было известно»[16].
Если опираться на определение доказательств как фактических данных в контексте сведений о фактах[17], то суть сказанного можно представить следующим образом: изменения, связанные с исследуемым событием (преступлением), есть фактические данные (доказательства); доказательственная информация – способ, связующий носителя сведений о фактах с субъектом доказывания.
Источником доказательственной информации являются сами доказательства, а источником доказательств, в буквальном смысле, является то событие, с которым они связаны. Это действительно будет так, если рассуждать строго категориями теории информации. Но если следовать напоминанию М.М. Михиенко, что использование теории информации для раскрытия сущности уголовно-процессуальных доказательств может быть плодотворным только в том случае, если не забывать о юридической природе доказательств[18], то все может представляться иначе.