Файл: Календарнотематический план Тема Проблема человека в философии, социальном и гуманитарном знании. Содержание темы.pdf

19
(точнее наций-государств, Nation-State), выделением и развитием гражданского общества как некой антитезы государству.
Появление политических партий связывают чаще всего с возникновением новых социальных классов, присущих индустриальному обществу, а также с появлением институтов представительного правления и введением всеобщего избирательного права. Не оспаривая очевидного влияния этих факторов, отметим, что они относятся к внешним проявлениям действительных причин возникновения и развития политических партий и групп интересов.
, В качестве действительных причин можно отметить дифференциацию внутри самого гражданского общества, происходившую на этапе Среднего Модерна
1
Именно неоднородность гражданского общества (состоящего первоначально лишь из достаточно ограниченного круга жителей той или иной страны, включавшего в себя в основном собственников), необходимость выражения на политическом уровне групповых интересов повлекли за собой возникновение политических партий, ассоциаций, клубов и т.д. Эти организации, отражавшие неоднородность, выступили своеобразным дополнением институтам, призванным выражать интересы всего гражданского общества в целом как равноправного актора (в первую очередь, институт выборов как механизм формирования выборной и ответственной власти).
Политические партии и группы интересов возникают не сразу после установления республиканской формы правления и близким к ней формам конституционной монархии, они формируются постепенно. Первоначально появляются институты, способные выполнять функции представительства и защиты интересов гражданского общества в целом (выборы, парламенты) и лишь затем развиваются партии. Хотя хронологически появление протопартийных образований связано с периодами буржуазных революций
(революция 1640 г. в Англии, Великая французская буржуазная революция и т.д.), они не играли того функционального значения в политическом процессе, которое будут играть впоследствии политические партии. Напротив, как показала историческая практика, политическое раздробление гражданского общества на

20 том этапе, когда его «равноправно-партнерские» отношения с государством ещё не были закреплены институционально, приводило к политическим потрясениям и попыткам реставрации старого порядка.
Симптоматично, что и отношение к группам интересов и протопар-тийным образованиям было первоначально отрицательным. В период XVII—XVIII вв. весьма популярными были идеи о том, что существование партий приводит к мятежам (Т. Гоббс), что партии («факции») могут выступать орудием узурпации государственной власти какой-либо группой в противовес реализации принципа народного суверенитета (Дж. Вашингтон и некоторые другие «отцы- основатели» США).
Лишь в конце XVIII— в начале XIX в. появляется идея функциональной полезности политических партий и групп интересов. Так, уже Дж. Мэдисон подчеркивал объективный и неизбежный характер существования «факции».
Отмечая все же возможность нежелательных последствий их деятельности для реализации принципов народного суверенитета, он предлагал введение некоторых институтов и принципов, которые позволили бы избежать отрицательных последствий деятельности подобных образований. Объективный характер существования политических партии и ассоциаций признавал и А. де Токвиль, который вместе с тем считал, что эти организации являются благом для демократического правления, так как обеспечивают необходимый плюрализм интересов и помогают тем самым предотвратить узурпацию власти.
Эволюция взглядов на политические партии и группы интересов отражает сложный и противоречивый характер становления этих организаций. Достаточно долгое время партии существовали в виде механизма «предприятия претендентов
(Interessentenbetrieb)»
2
. M
. Вебер называет организации, возникшие на первом этапе развития таких «предприятий», «партиями уважаемых людей, получивших повсеместное распространение вместе с распространением власти бюргерства».
Ему принадлежит наиболее точная характеристика этого эволюционного типа:
«Образованные и состоятельные» круги, духовно руководимые типичными представителями интеллектуальных слоев Запада, разделились, частично по

21 классовым интересам, частично по семейной традиции, частично по чисто идеологическим соображениям, на партии, которыми они руководили... На этой стадии по всей стране еще вообще не существует интерлокально организованных партий как постоянных союзов. Сплоченность обеспечивают только парламентарии; решающую роль при выдвижении кандидатов в вожди играют люди, уважаемые на местах... И лишь в больших городах постоянно имеются партийные союзы (Vereine) с умеренными членскими взносами, периодическими встречами и публичными собраниями для отчета депутатов»
3
На следующем этапе организуется интерлокальное взаимодействие и единая партийная сеть. «Заинтересованность парламентариев в возможности интерлокальных предвыборных компромиссов и в действенности единых, признанных широкими кругами всей страны программ и единой агитации вообще по стране становится движущей силой все большего сплочения партий.
Но если теперь сеть местных партийных союзов существует также и в городах средней величины и даже если она растянута «доверенными лицами» по всей стране, ас ними постоянную переписку ведет член парламентской партии как руководитель центрального бюро партии, то это не меняет принципиального характера партийного аппарата как объединения уважаемых граждан»
4
. М.
Вебер отмечал, что такого рода партии существовали в Германии и Франции вплоть до второй половины XIX в.
Таким образом, партии на первом и втором этапе своего развития, несмотря на то что существующие социальные разногласия сыграли свою роль в процессе их образования, не столько выполняли роль институтов политического представительства социальных инте-
2
Вебер М. Политика как призвание и профессия// Вебер М. Избранные произведения. М., 1990. С. 670.
3
Там же. С. 672—673.
4
Там же. С. 673.

22 ресов, сколько являлись инструментом «политического предприятия», обеспечивающим конкурентную соревновательность элитных группировок.
Лишь с введением всеобщего избирательного права, открывшим доступ к законному участию в политической жизни широким слоям населения, возникаю принципиально иные массовые организации с более развитым управленческим аппаратом. Именно с этого периода можно говорить о том, что партии обретают массовую социальную базу; специфика этой социальной базы, а также позиции партий по основным вопросам социально-политической жизни в целом отражают основные социальные расколы обществе. Вместе с тем с усилением функции социального представительства партии не перестают быть инструментом «политического предприятия». Напротив, как точно подметил М.
Вебер, возникновение массовых организаций явилось «детищем... необходимости массовой вербовки сторонников и массовой организации, развития единства руководства и строжайшей дисциплины»
5
. Обретение партиями социальной базы со всеми вытекающими последствиями соответствует в целом индустриальному этапу общественного развития.
Превращение партии в институт политического представительства социальных интересов сопровождалось усилением идеологической составляющей их деятельности. Это выразилось в появлении партийных программ, разработке политических курсов, отражающих интересы определенных социальных групп (или, точнее, претендующие на отражение этих интересов). Постепенно партии превращаются в инструменты легитимации политических курсов, а не позиций элитных группировок. Феномен лидерства отодвигается на второй план, хотя и не утрачивает полностью своего значения.
Такое развитие соответствует периоду перехода к Зрелому Модерну, при котором основная суть политического соревнования заключается в соревновании политических курсов. Партии становятся необходимыми признанными гражданами инструментом легитимации. Анализ тенденций возникновения и развития институтов представительства позволяет вывести типологию партий, основанную на организационных и коммуникационных

23 особенностях и той функциональной роли, которую они играют в политическом процессе. Ядром подобной типологии применительно к индустриальной стадии общественного развития, остается бинарная классификация партий, разработанная М. Дюверже в середине 50-х гг.
Все существующие партии М. Дюверже разделил на кадровые и массовые. Возникновение и становление кадровых партий восходит ко времени зарождения демократии в Европе, когда избирательное право было ограничено, а из активной политической жизни были исключены основные массы населения. Кадровые партии, деятельность которых нацелена на выборы, опирались на представителей социальных и экономических элит, пользующихся авторитетом благодаря своему влиянию на избирателей или имеющих состояние, помогающее покрыть расходы на избирательную кампанию. Предпочтение отдавалось качеству, а не количеству членов партии. Деятельность кадровых партий достигает пика в период выборов (основными направлениями работы становятся пропаганда и движения в поддержку кандидатов) и заметно сокращается в периоды между ними.
В результате замены ограниченного избирательного права всеобщим возникают массовые партии, знаменующие появление политики «нового типа», ориентированной на массовую политическую мобилизацию.
Логику организации массовых партий можно проиллюстрировать на примере становления социал-демократических организаций, а также предложений по партийному строительству, исходивших от их организаторов. В целом эту логику упрощенно можно представить следующим образом. Если партия является политическим выражением интересов класса, то надо постараться привлечь его целиком к политической активности, политически воспитать и сформировать из его
5
Там же. С. 674.

24 среды управленческую элиту. Для такого воспитания необходимо проведение регулярных собраний партийных секций, которые становятся
«вечерними политическими курсами». Главная задача партии — выдвинуть на выборах кандидатов от рабочих и добиться их победы. Для этого необходимо заменить частное капиталистическое финансирование коллективным, что становится возможным путем привлечения большего числа членов, выплачивающих партийные взносы, пополняя партийную казну и финансируя партийную прессу.
Такая структура, основанная на фиксированном членстве и партийных взносах, требует гораздо более жесткой организации, чем в кадровой партии. Поэтому возникает разветвленный управленческий аппарат, опирающийся на отлаженный административный механизм, имеющий четко выраженный иерархический характер, управляемый партийными функционерами или «освобожденными» партийными работниками.
2. Эволюция представительской функции партии
В последние десятилетия в западных странах наблюдается значительное падение влияния традиционных институтов политического представительства, в первую очередь политических партий. На уровне политического сознания это проявляется в падении доверия политическим партиям и в ослаблении идентификации с ними. На уровне политического поведения наблюдается повышение нестабильности партийно-политических предпочтений на выборах и сокращение числа членов политических партий (таблица 4). Сокращение численности членов партий позволяет даже в некоторых случаях говорить о кризисе партийного активизма. Так, например, во Франции на рубеже 80—-
90- х годов лишь 39% граждан были удовлетворены выполнением партий своих представительских функций (54% — не удовлетворены), а сами политические партии за период 80-х годов потеряли около половины своих членов.
6
Согласно опросам в Германии в 1997 г. только 24% респондентов выразили доверие партии как политическому институту (73% — недоверие)
7
Таблица 4.

25
Динамика членства в политических партиях '
(в % от количества всех избирателей в стране)
8
Первые выборы, Последние
Австрия
26,2 21,8
Бельгия
7 8 9 2
Дания
21,1 6,5
Финляндия
18,9 4,2
Италия
12 7 9 7
Норвегия
15,5 13,5
Швеция
22,0 21,0
Великобритани
9,4 3,3 6
Dalton R. J. Responsiveness of Parties and Party Systems for the New
Politics//Politishe Klasse und Politishe Institutionen. Opladen, 1991 P.4'0; ColarD.
Auch
Frankreich sucht Regierungsmeherheiten//Dokumente. 1989. J.45, H. 4. S.306; L'Etat de
('opinion. Clea pour 1990. P., 1990. P. 162.
:
7
Диманис М.Д. Будущее демократии и перспективы многопартийности в
Евро- пе//Политические партии Европы: стратегия и тактика в период между выборами.
Пробл.-тем. сборник. М., 1999. С. 17.
8
Katz R. Party Organizations and Finance//Comparing democracies: Elections and
Voting in Global Perspective. Ed. by LeDuc L., Niemi R., Morris P. Thousand Oaks etc.,
1996. P. 121.

26
Основные причины данного явления лежат в социокультурной сфере, в изменениях, связанных с переходом к постиндустриальной стадии развития общества (см. главу 4 и 7). Уже в 60—70-е гг. стали утрачивать прежнюю остроту социальные и идеологические различия, приведшие в свое время к образованию политических партий, — между трудом и капиталом, между государством и церковью, между конфессиями. Повышение уровня жизни, увеличение заработной платы, улучшение условий труда и т.д. радикальным образом переменили социально-профессиональную и демографическую структуры общества. В силу этого ослабла традиционная связь партий с некогда четко ориентировавшимися на них социальными группами, что сделало социальную базу партий менее устойчивой.
Кроме того, технологические достижения современного информационного общества создают принципиально иную ситуацию в политическом общении. Для того чтобы определиться в политической ситуации, прежде гражданин должен был предпринять какие-то действия, позволяющие получить информацию: посетить партийное собрание или митинг, купить партийную прессу. Получение политической информации было в значительной степени сопряжено с непосредственным межличностным общением: членов партии между собой, партийных агитаторов с избирателями, лидеров с большими или малыми группами граждан. Телевидение изменило ситуацию кардинальным образом — оно пришло в каждый дом, внося с собой и политическую информацию. Теперь нет нужды посещать партийные собрания, чтобы найти единомышленников,
— достаточно найти нужный телевизионный канал. Таким образом, бурное развитие СМИ приводит к утрате партиями монополии в формировании общественного мнения. Они уже не могут успешно конкурировать с прессой, телевидением, гражданскими инициативами.
Другой причиной падения доверия к партиям является логика их развития.
Речь идет не только о тех отрицательных последствиях, которые влечет за собой становление и развитие самой организации, о чем писали еще Р.

27
Михельс и М. Острогорский. Речь идет также о том, что большинство традиционных (существующих давно) политических партий в тот или иной период своего развития побывало у власти. Участие в государственном управлении способствует не только прагматизации позиции любой политической силы, сталкивающейся с необходимостью приводить свои действия по управлению в соответствии с объективными обстоятельствами
(наглядный пример такой прагматизации — эволюция позиции Французской социалистической партии после прихода социалистов к власти в 1981 г.).
Такое участие способствует тому, что в партии появляется «каста маленьких сеньоров» — претендентов на монопольное исполнение определенных управленческих функций.
В целом данный процесс хорошо характеризует высказывание П.
Бурдье: «Чем дальше развивается процесс институциализации политического капитала, тем больше борьба за умы уступает место борьбе за «посты» и все больше активисты... отступают перед «держателями доходных должностей»... на практике в настроениях беспрерывно усиливается весомость императивов, связанных с воспроизводством аппарата и предлагаемых/им постов... Становится понятно, что партии могут таким образом приводиться к тому, чтобы жертвовать своей программой ради удержания власти или просто выживания»
9
. Эти явления приводят к тому, что эти организации теряют способность представлять на политическом уровне социальные интересы. В особенности это касается европейских левых партий, которые постепенно утрачивают способность канализировать социальное недовольство и социальный протест.
Сегодня тенденцию к сокращению числа членов партий в странах развитой демократии можно считать установленной. Кроме того, качественно изменился их состав. Во-первых, выросла доля людей старшего возраста.
Во-вторых, мотивация молодых людей, вступающих в партии, носит все более откровенно карьерный характер. В-третьих, отношение к партийной организации становится все менее идеологизированным и более

28 инструментальным: при голосовании за ту или иную партию граждане руководствуются прагматическими соображениями, для них большое значение приобретает способность партии решать назревшие политические проблемы, компетентность руководящих органов.
В этих условиях партии в целях поддержания своей позиции вынуждены приспосабливаться к изменяющимся условиям. Изменения касаются кадровой политики, идеологии и программы, стиля деятельности, отношений с социальной базой, партнерами и противниками. Сегодня эволюция партий осуществляется в двух основных направлениях — формирование универсальных партий и партий «новой волны».
«Универсальные», «электорально-профессиональные» или «партии —
хватай всех» (catch-all-parties) уже не претендуют на интеллектуальное и моральное командование массами, ориентируясь на непосредственный успех на выборах. Эти «интерклассовые» организации считают вторичным рост своих рядов, но стараются объединить вокруг себя максимальное количество избирателей самой разной соц иальной, этнической и прочей принадлежностей для решения главных вопросов текущего момента. Такие партии образуются вокруг прагматического лидера (лидеров), чаще всего общенационального масштаба, который предлагает обществу идеи согласия, компромисса, баланса интересов.
На сегодня некоторые исследователи считают, что процесс превращения партий в универсальные продолжается в направлении укрепления их непосредственной связи с государством, а также усиления связей между партиями. На этой основе возникает тип «картельных партий» (Р. Катц, П.
Мэйер). Этот тип партий становится механизмом распределения государственных постов между профессиональными группами политиков.
Такой механизм основывается, в первую очередь, на непосредственной связи политика и избирателя, без посредства партийной организации. Кроме того, он базируется на широкой коалиционной основе и на сокращении
9
Бурдье П.С. Социология политики. М., 1993, С. 216—217.