Файл: Вопрос 1 Поэзия Фета в детском чтении.docx

На дворе мороз,

В поле плачут волки,

Снег крыльцо занес,

Выбелил все елки...

В комнате тепло,

Печь горит алмазом,

И луна в стекло

Смотрит круглым глазом.
Катя-Катенька-Катюшка

Уложила спать игрушки:

Куклу безволосую,

Собачку безносую,

Лошадку безногую

И коровку безрогую —

Всех в комок,

В старый мамин чулок

С дыркой,

Чтоб можно было дышать.

«Извольте спать!

А я займусь стиркой...».
Ай, сколько пены!

Забрызганы стены,

Тазик пищит,

Вода болтается,

Катюша пыхтит,

Табурет качается...

Красные лапки

Полощут тряпки,

Над водою мыльной

Выжимают сильно-пресильно —

И в воду снова!

Готово!
От окна до самой печки,

Словно белые овечки,

На веревочках висят

В ряд:

Лошадкина жилетка,

Мишкина салфетка,

Собачьи чулочки,

Куклины сорочки,

Пеленка

Куклиного ребенка,

Коровьи штанишки

И две бархатные мышки.
Покончила Катя со стиркой,

Сидит на полу растопыркой:

Что бы еще предпринять?

К кошке залезть под кровать,

Забросить за печку заслонку

Иль мишку подстричь под гребенку?.

(1921)(наизусть)

Поэт не брал на себя роль воспитателя, предпочитая сам учиться у «человечков» непосредственности. В его стихах место поучения занимает открытое признание в любви.

Все обаяние земного мира воплощено в детворе и зверье. С оди­наковой симпатией художник рисует шаржи на детей и зверей, ставя их рядом. Пес Арапка у него по-детски молится и за тех, и за других вместе:

Милый Бог! Хозяин людей и зверей! Ты всех добрей! Ты всё понимаешь, Ты всех защищаешь...

Один из крупнейших писателей русской эмиграции — Влади­мир Набоков отметил характерную черту поэта: «Кажется, нет у него такого стихотворения, где бы не отыскался хоть один зооло­гический эпитет.

Прозаик Саша Черный умел изобразить зверя так, что кошачья или собачья натура кажется равноценной человеческому характе­ру. Так, повести «Кошачья санатория» (1924) и «Дневник фокса Микки» (1927) дают две совершенно разные точки зрения на мир. Умница-фокстерьер в своих записках подвергает сплошной и бес­пощадной критике людей, кошек, изнеженных болонок. Кот Беппо из «Кошачьей санатории» — не менее яркая ли­чность, со своим стилем жизни и моральными принципами. Бро­шенный хозяином, Беппо отчаянно борется с превратностями судьбы и постоянно размышляет; критика действительности яв­ляется лишь частью его «философии». Психологические портреты пса или кота, разумеется, напоми­нают определенные типы людей, но писателю интересно в героях именно кошачье или собачье восприятие, отрицающее челове­ческие стереотипы.

Волшебный вымысел был Саше Черному ни к чему. Он вирту­озно импровизировал свои чудесные истории, находя их начала и концы в будничном хаосе жизни детей, зверей и взрослых. В твор­честве его ощутим дух непосредственной реальности. По произве­дениям Саши Черного можно детально представить культуру дет­ства первой трети XX века, когда «детский остров» казался взрос­лым чем-то вроде рая, счастливого убежища посреди моря поли­тической и житейской суеты.

Вопрос №14. Пейзажная лирика А.С. Пушкина для детей.

Александр Сергеевич Пушкин(1799—1837)

Творчество Александра Сергеевича Пушкина, возвышается у истоков XIX в., золотого века русской литературы. Оно полно глубокой и всеобъ­емлющей любви к родине, ее народу. Неизбывна жизнеутвер­ждающая вера поэта в силы, таящиеся в простых русских людях, крестьянах-тружениках. Проникновенны лирические строки, по­священные описанию русской природы.

Пушкин не писал специально для детей, но многие стихотво­рения и отрывки из его произведений давно вошли в детское чте­ние. Уже начиная с 20-х годов XIX в. дети читали произведения Пушкина, и не только те, которые были пропущены цензурой, но и те, которые ходили по рукам в рукописях.

Воспитательное значение поэзии А.С. Пушкина огромно. Его гражданская лирика посвящена сложным политическим вопро­сам. Стихотворения Пушкина, вошедшие в чтение школьников, воспитывают в юных гражданах высокое чувство патриотизма.

Ни один поэт не создал такой мудрой и светлой пейзажной ли­рики. Стихотворения «Зимний вечер», «Еще дуют холодные вет­ры...», пейзажные зарисовки из романа «Евгений Онегин», дос­тупные восприятию детей развивают нравственную и эстетиче­скую восприимчивость маленьких читателей.

Впервые благодаря его лирике узнали дети непритязательную, но исполненную прелести природу средней полосы России. Поэт учит их чувствовать своеобразное очарование унылой осенней поры; вглядываться в голубые небеса и великолепные снежные ковры зимы, любить ясную улыбку весны:

Гонимы вешними лучами, С окрестных гор уже снега Сбежали мутными ручьями На потопленные луга. Улыбкой ясною природа Сквозь сон встречает утро года; Синея, блещут небеса, Еще прозрачные, леса Как будто пухом зеленеют.

(«Евгений Онегин»)

Пушкин дает реалистическое и в то же время глубоко поэтиче­ское представление о родной природе. Так, осень показана в при­вычных, ясных, легко узнаваемых приметах:

Октябрь уж наступил — уж роща отряхает Последние листы с нагих своих ветвей.

(«Осень»)

Поэт выбирает немногочисленные, но самые существенные ее признаки:

Большое значение в пейзажной лирике Пушкина имеют цвето­вые эпитеты:

Мороз и солнце; день чудесный!

Еще ты дремлешь, друг прелестный –

Пора, красавица, проснись;

Открой сомкнуты негой взоры
Навстречу северной Авроры,

Звездою севера явись!

Вечор, ты помнишь, вьюга злилась,

На мутном небе мгла носилась;
Луна, как бледное пятно,

Сквозь тучи мрачные желтела,

И ты печальная сидела –

А нынче... погляди в окно:
Под голубыми небесами

Великолепными коврами,

Блестя на солнце, снег лежит;

Прозрачный лес один чернеет,
И ель сквозь иней зеленеет,

И речка подо льдом блестит.

Вся комната янтарным блеском

Озарена. Веселым треском
Трещит затопленная печь.

Приятно думать у лежанки.

Но знаешь: не велеть ли в санки

Кобылку бурую запречь?
Скользя по утреннему снегу,

Друг милый, предадимся бегу

Нетерпеливого коня

И навестим поля пустые,
Леса, недавно столь густые,

И берег, милый для меня.

(наизусть)

Картины зимы, нарисованные поэтом, развивают детскую фантазию. Она изображена волшебницей и веселой проказницей:

...И рады мы Проказам матушки-зимы...

(«Евгений Онегин»)

У Пушкина зима радует и взрослых и детей: «Зима!.. Крестья­нин, торжествуя, на дровнях обновляет путь...»

Даются яркие, лаконичные бытовые зарисовки. Описание природы тесно связано с крестьянским бытом, оживлено поступ­ками и действиями людей. Поэт изображает природу жизненно правдиво, в многообразных и конкретных ее признаках, свойст­вах, явлениях.

Вопрос №15. Сказки Пушкина, их особенности. Место пушкинских сказок в кругу детского чтения.

Сказки А.С. Пушкина появились в период наивысше­го расцвета его творчества. Они не предназначались для детей, но почти сразу вошли в детское чтение.

В 1830 г. Пушкин начинает работу над сказкой о медведихе «Как весенней теплою порой», которая осталась незавершенной. В 1831 г. закончены «Сказка о царе Салтане» и «Сказка о попе и о ра­ботнике его Балде». В 1833 г. написаны две сказки: «Сказка о рыбаке и рыбке» и «Сказка о мертвой царевне и о семи богатырях». В 1834 г. появилась «Сказка о золотом петушке».

А.С. Пушкин создает свои сказки на фольклорном материале. «Сказка о попе и о работнике его Балде» близка по сюжету к народ­ной сказке «Батрак Шабарша». Сюжет «Сказки о рыбаке и рыбке» связан истоками со сказкой «Жадная старуха» и был подарен Пуш­кину собирателем фольклора писателем В.И. Далем. «Сказка о царе Салтане» перекликается с народной сказкой «О чудесных де­тях». «Сказка о мертвой царевне и о семи богатырях» близка к сю­жету народной сказки «Волшебное зеркальце». Обращаясь к уст­ному народному творчеству, А.С. Пушкин видит в нем неисчер­паемые возможности для обновления литературы.

Сказки А.С. Пушкина — сюжетные произведения, в которых показан резкий конфликт между светлым и темным миром. При­мером может служить «Сказка о царе Салтане, о сыне его славном и могучем богатыре князе Гвидоне Салтановиче и о прекрасной царевне Лебеди». Она была написана в 1831 г. и впервые напечата­на в 1832 г. в третьей части «Стихотворений А. Пушкина». Это была первая сказка Пушкина, появившаяся в печати. Она встретила разноречивые отклики. Далеко не все современники по­няли новаторство Пушкина и увидели рождение нового поэтиче­ского жанра. В нем с самого начала дается тонкое сатирическое снижение образа царя: «Во все время разговора он стоял позадь забора...» По цензурным условиям А.С. Пушкин не мог откровеннее вы­смеять высокородного любителя подслушивать. В сказке отражены многообразные оттенки человеческих чувств: «В кухне злится повариха, Плачет у станка ткачиха, И завидуют оне Государевой жене», и раскрываются сложные взаимоотношения между людьми.

Пушкин-сказочник выступил против монотонности поэзии, против стертых ритмико-синтаксических оборотов. Его стих под­вижен, передает ритм движения и напряженность событий. Динамизм и быстрота смены событий свободно и легко уживают­ся с пейзажными картинами, лаконичными и зримо-красочными: Ветер весело шумит, Судно весело бежит. В синем небе звезды блещут, В синем море волны хлещут…

Энергична и действенна у Пушкина-сказочника звуковая ор­ганизация стиха. Значимостью у него обладает каждый звук, то пе­редающий плеск морской волны, то воспроизводящий полет ко­мара или шмеля.

Пушкин выступает в «Сказке о царе Салтане» как борец за на­родность языка, или «просторечье». «Сказка о царе Салтане» завершается не моралистическим вы­водом, как было у многих других писателей-сказочников, а весе­лым пиром, славящим торжество добра.

Положительные персонажи в длительной борьбе побеждают: князь Гвидон встречается с отцом; ткачиха, повариха и сватья баба Бабариха посрамлены. Читатели всем сердцем на стороне «светло­го мира» сказки, олицетворенного в образах царицы-матери, кня­зя Гвидона, царевны Лебеди. Только образ царя Салтана вызывает сомнения и раздумья.

«Сказка о попе и о работнике его Балде» — сатира на обманы­вающих народ недобросовестных служителей православной церк­ви. В ней высмеиваются человеческая жадность, глупость и лице­мерие. Поп собирается нанять слугу, который будет за гроши вы­полнять обязанности повара, конюха и плотника. Глупость и жад­ность заставляют его согласиться получать щелчки от Балды, которого он взял в работники. Но поп не только жаден, но коварен и зол, он пытается погубить Балду, давая ему невыполнимые пору­чения, например, собрать оброк с чертей.

«Сказка о попе и о работнике его Балде» при жизни поэта не была напечатана. Впервые ее опубликовал В.А. Жуковский в 1840 г. в журнале «Сын Отечества» с большими переделками, вы­званными строгостями цензуры. «Поп» был превращен в «купца Кузьму Остолопа». Начиналась она так:

Жил-был купец Кузьма Остолоп, По прозванью Осиновый Лоб, а вся сказка была озаглавлена: «Сказка о купце Кузьме Осто­лопе и о работнике его Балде». Изменения, внесенные Жуков­ским, искажали социальную направленность сказки, нарушали систему ее образов и поэтическую целостность.

У Пушкина сказочные персонажи психологически и художест­венно совершенны; в процессе работы над сказкой он постоянно оттачивал ее стих, приближая его к народному, заостряя сатиру.

Художественные средства пушкинской сказки неразрывно связаны с его поэтическим мировосприятием. Поэт выступил про­тив вычурности и заумности стиха; он стремился приблизиться к народной поговорке с ее афористичностью.

Пушкинский стих в сказке полон движения. Поэт порою це­лые строфы строит преимущественно из существительных и глаго­лов, чтобы передать остроту борьбы:

Бедненький бес Под кобылу подлез, Понатужился, Понапружился,

Приподнял кобылу, два шага шагнул, На третьем упал, ножки протянул.

В концовке сказки ясно выражено насмешливое отношение к попу. В 1835 г. в журнале «Библиотека для чтения» появилась «Сказ­ка о рыбаке и рыбке», написанная за два года до этого.

В «Сказке о рыбаке и рыбке» отразились мотивы, бытующие не только в русском, но и в зарубежном фольклоре. Так, в сборнике братьев Гримм есть похожая сказка. Сказка Пушкина представляет собой философское по замыслу размышление о противостоянии терпеливого добра и агрессивно­го зла. Не чужд поэт и социальных мотивов. Это подчеркивается резким противопоставлением старика и старухи: он остается кре­стьянином, а она поднимается все выше по социальной лестнице.

В образе старика олицетворяется народное начало сказки. Он вынужден покоряться воле жадной старухи, но не испытывает к ней почтения, как бы высоко ни вознеслась она. Об этом свиде­тельствует его обращение к ней, когда она захотела стать царицей:

«Что ты, баба, белены объелась?»

Образ старухи, постепенно выходит за рамки изображения жадности и становится символом социального гнета. В «Сказке о рыбаке и рыбке» отразилось народное отношение к тиранам. Добро не столько побеждает зло в открытом противо­стоянии, сколько пережидает его. Сказка завершается поучи­тельной картиной наказанного по законам высшей справедливо­сти (их выразителем является золотая рыбка) самодурства:

Глядь: опять перед ним землянка; На пороге сидит его старуха, А пред нею разбитое корыто.

«Сказка о мертвой царевне и о семи богатырях» написана в 1833 г. Напечатана впервые в 1834 г. в журнале «Библиотека для чтения». В ней особенно четко отразилась гуманистическая на­правленность пушкинских сказок. В «Сказке о мертвой царевне» положительные персонажи наделены такими чертами характера, которые ценятся людьми труда: добротой, великодушием, храбро­стью, преданностью в дружбе.

Царица-мать верно ждет своего мужа, отправившегося в даль­ний поход. Пушкин рассказывает об этом в ярких сценах, близких по стилю к устному народному творчеству.

В образе царевны-дочери преобладают романтические моти­вы. Она вызывает любовь девушки Чернавки и семерых богатырей и тем, что «всех милее, всех румяней и белее», и, главное, своей добротой, отзывчивостью, готовностью прийти на помощь.

Образ королевича Елисея дан в былинных тонах. Герой «от­правляется в дорогу за красавицей душой, за невестой молодой». Он близок к природе. Лирические обращения Елисея к солнцу и месяцу, и наконец, к ветру поэтически окрашивают его образ, придают ему особое обаяние. «Сказка о мертвой царевне» написана поэтом в творческом со­стязании с Жуковским. Но в отличие от него Пушкин не ограни­чивается романтическим изображением героев, он вводит реали­стические картины жизни царского двора, создает и сатирические персонажи в своей сказке. Таков в какой-то мере царь-отец, по­спешивший жениться, едва истек положенный срок вдовства.

Основная же сила сатиры Пушкина направлена против цари­цы-мачехи, олицетворяющей «темный мир» в сказке. Зависть и злость ко всему светлому и доброму приводят ее в конце концов к смерти: «Тут ее тоска взяла, и царица умерла». Так в сказ­ке победа добра символизирует гибель зла.

В «Сказке о золотом петушке», которая написана в 1834 г. и впервые напечатана в 1835 г. (журнал «Библиотека для чтения»), создан сатирический образ царя Дадона, который предпочитает царствовать без забот, «лежа на боку». Именно поэтому бездумно соглашается царь выполнить первую просьбу звездочета, подарив­шего ему золотого петушка. Царь Дадон изображен как человек, не способный любить не только страну, которой управляет, но и соб­ственных сыновей. Слезы, вызванные их гибелью, легко уступают место сластолюбивому восторгу перед шамаханской царицей. В то же время царь показан далеко не безобидным: он самодур, способ­ный из-за прихоти погубить старика, в свое время пришедшего ему на помощь: «Царь хватил его жезлом по лбу; тот упал ничком, да и дух вон».

Следует обратить внимание на то, что положительные герои всех сказок А.С. Пушкина — люди из народа: трудолюбивый, на­ходчивый и веселый работник Балда («Сказка о попе и о работнике его Балде»); бескорыстный, добрый, невзыскательный труже­ник-старик («Сказка о рыбаке и рыбке»).

Для сказок Пушкина, как и для народных, характерна вера в светлые силы и чувства. Сказки Пушкина оптимистичны, в них добро всегда побеждает тьму и злобу. Находчивость и трудолюбие Балды помогают ему победить попа; любовь и верность Елисея воскрешают его невесту; сыновняя преданность Гвидона, его борьба с завистью и клеветой способствуют торжеству правды.

Чертами народности отмечена и поэтическая речь в сказках Пушкина. В них широко применяются народные поговорки, по­словицы, слова и выражения, суффиксы:

Вопрос №16. Народная основа сюжета, образов и поэтики П.П. Ершова «Конек-Горбунок»

Сказка «Конек-горбунок» Петра Павловича Ершова (1815—1869) — произ­ведение уникальное в русской детской литературе. Ярко сверкнув­ший талант в единственной книге девятнадцатилетнего сибиряка явился живым свидетельством огромных творческих сил народа.

Эта сказка родилась в 1834 году, в пору, когда свое слово о народности сказали все видные литераторы и критики. Однако «Конек-горбунок» вызвал новую волну споров на эту тему. Однако Ершова и его сказку горячо поддержали те, кто понимал народность более широко. Первым «благословил» «Конька-горбунка» профессор П. А. Плет­нев: он однажды прочитал сказку студентам вместо лекции и на­звал имя ее автора. Крупнейшие поэты-сказочники приветствова­ли талантливого юношу: Жуковский заметил, что это не только побасенка для детей, а Пушкин отозвался высокой похвалой.

Однако на пути «Конька-горбунка» к народу было и немало препятствий: сказка то запрещалась, то уродовалась цензурой или выходила в нелепых переделках, вплоть до «Конька-летунка», на котором Иван обозревает Страну Советов. Несмотря ни на что, «Конек-горбунок» нашел дорогу к народу и попал даже в собра­ние народных сказок. В круге детского чтения сказка появилась сначала как подцен­зурная переделка, а потом уже в настоящем виде. До сих пор она остается одной из лучших сказок русского детства.

«Конек-горбунок» воспринимается детьми сначала как сказываемая сказка, т.е. как произведение ско­рее устное, чем книжно-литературное. Позднее они осознают, что это именно литературная, авторская сказка.

Стихи легко читаются и запоминаются благодаря основному стихотворному размеру — четырехстопному хорею, простым и звуч­ным рифмам, парной рифмовке, обилию пословиц, поговорок, загадок. Любое описание само западает в память: глаголы в нем играют первую роль, выразительное движение скрепляет яркие детали в цельный, явственно видимый образ:

Кони ржали и храпели, Очи яхонтом горели; В мелки кольца завитой, Хвост струился золотой, И алмазные копыта Крупным жемчугом обиты.

Слова летят одно за одним, не вызывая задержки или перебив­ки дыхания. Синтаксически фразы строятся просто и естествен­но, поэтому даже архаизмы и простонародные выражения не за­трудняют восприятие.

Стремительно движется действие в сказке, останавливаясь только перед чем-нибудь прекрасным или чудесным, замедляясь на мо­ментах троекратных повторов. Вся Русь проносится под копытами конька: столица и деревни, заповедные леса и распаханные поля, западный и восточный берега... Даже этого мало, чтобы объять ве­личественное пространство русского царства, — и Иванушка по­дымается в небесное царство, но и над теремом Царь-девицы он видит православный русский крест. Чудо-юдо Рыба-кит повелевает морским народом, как какой-нибудь российский наместник-губер­натор. На небе, на земле, под водой — всюду «русский дух». Только однажды показывается край родной земли:

У далёких немских стран Есть, ребята, океан. По тому ли океану Ездят только басурманы. С православной же земли Не видали ни кол и.

Многочисленные герои, даже едва мелькнувшие, запомина­ются сразу; их характер, речь отличаются единым национальным складом и вместе с тем индивидуальностью. На всем протяжении повествования звучит голос народа; действие нередко выносится на площадь, в шумную толпу. Все в сказке подчинено стихии на­родной жизни. Сказку эту можно назвать лирической эпопеей кре­стьянской России, настолько велик в ней охват действительности и глубока «мысль народная»

Еще одна черта «Конька-горбунка» — сочетание трех основных типов народной сказки: волшебной, сатирической и сказки о животных. К элементам волшебной сказки относится все чудесное и прекрасное. Сатирическая сказка проявляется в обрисовке Ива­нушки-дурака, братьев, царя, спальника, отчасти и Царь-девицы. Сказка о животных представлена широко известным лубочным сюжетом «Ерш Щетинникович» — в описании подводных вла­дений.

Условное эпическое пространство Руси в «Коньке-горбунке» существует в условном же времени: здесь смешаны черты разных веков — от XV до XIX. Обобщен поэтом и русский национальный характер, его сильные и слабые стороны. Все герои, за исключе­нием заморской Царь-девицы, представляют единый нацио­нальный тип, все говорят на бойком, цветистом русском языке, думают и переживают совершенно по-русски. Контрасты нацио­нального характера в изображении Ершова отвечают представле­ниям народа о себе самом: лукавый ум и наивность, лень и трудо­любие, здравый смысл и глупость, восхищение перед красотой и чудом и — насмешка над чудесами. Наиболее сильно выражен этот характер в образе Ивана. Главное отличие Ивана от других — от­крытое исповедование тех «неправильных» принципов, которым скрытно следуют на Руси все. Все герои лукавят, лгут, ищут соб­ственной выгоды, совершают глупости, но прикрываются при том маской приличия и разумности. Иван же не скрывает ни своей «дурацкой мочи», ни личного расчета.

Пара главных героев составляет сердцевину всей системы об­разов. Иван и его игрушечка-конек имеют много сходства: млад­шие дети, антиподы «образцовых» старших, они тем не менее оказываются лучше, достойнее их. Удача сама идет к ним, и все им удается. Их речи и дела утверждают народный идеал справед­ливости и совестливости. Конек-горбунок — не слуга, а верный товарищ Ивана, способный не только помочь, выручить, но и сказать горькую правду. В обоих есть нечто наивное, непосред­ственное, что делает их похожими на детей.

Главная героиня ершовской сказки совсем непохожа на русских фольклорных царевен, она вовсе не страдательное лицо. Ее проис­хождение — от «далеких немских стран», иными словами, ее образ другой художественной природы — из западных средневековых ро­манов, сюжеты и герои которых прижились в народных лубочных книгах.

Каждая из трех частей сказки-эпопеи предваряется эпиграфом. Многие эпизоды напоминают картинки со стихотворными ком­ментариями.

Окрыленный удачей, П.П.Ершов вынашивал грандиозный за­мысел поэмы «Иван-царевич» — «сказки сказок» в десяти томах по сто песен в каждой, надеясь собрать все сказочное богатство Рос­сии. Но тяготы повседневной жизни, заботы о многочисленном его семействе, оторванность от круга творческих единомышленников не дали продолжить поэту свое восхождение на русский Парнас.

Вопрос №17. Картины русской природы в творчестве С. Есенина.

Сергей Александрович Есенин родился 3 октября 1895 г. (умер в 1925г.) в селе Константинове Рязанской облас­ти. Отец его — крестьянин Александр Никитич Есенин, мать — Татьяна Федоровна. Детство поэта прошло у родителей матери.

Писать стихи Есенин начал рано, лет девяти, но осознанное творчество он сам относит к 16—17 годам, периоду учения в церковно-учительской школе. В эти годы Есенин много читал Пуш­кина, Лермонтова, Кольцова. Особенно сильное, на всю жизнь со­хранившееся чувство осталось к Пушкину.

Осенью 1912 г. Сергей Есенин приезжает в Москву и с весны 1913 работает в типографии Товарищества И.Д. Сытина сначала помощником корректора, а потом корректором. Зимой 1914 г. он бросает работу и целиком посвящает себя поэзии. В журналах «Па­рус», «Заря», «Мирок» и в газете «Новь» появляются первые стихо­творения Есенина: «Выткался на озере алый свет зари», «Сыплет черемуха снегом», «Калики», «Молитва матери».

В его ранних стихотворениях отразились поиски жизненной позиции и собственной творческой манеры. Порою он подражает песням, распространенным в мещанской и крестьянской среде с характерными для них мотивами любви, то счастливой, то нераз­деленной («Хороша была Танюша», «Под венком лесной ромаш­ки», «Темна ноченька, не спится»).

Часто и плодотворно обращается Есенин к историческому прошлому своей Родины. В таких произведениях, как «Песнь о Евпатии Коловрате», «Ус», «Русь».

Основным мотивом раннего Есенина стала поэзия русской природы, отразившая его любовь к Родине. Именно в этот период написаны многие стихотворения, которые до сих пор известны де­тям и любимы ими. Примечательно, что первым напечатанным стихотворением Есенина была «Береза», появившаяся в детском журавле «Мирок» в 1914 г. С тех пор внимание поэта к стихотворе­ниям для детей было постоянным. Детские стихи он печатал в жур­налах «Мирок», «Проталинка», «Доброе утро», «Задушевное сло­во», «Парус».

В ранней поэзии Есенина для детей, может быть, ярче, чем во «взрослых» стихах того же периода, отразилась его любовь к род­ному краю («Топи да болота», «С добрым утром»), к русской при­роде («Береза», «Черемуха»), к деревенскому быту («Бабушкины сказки»).

В своих ранних стихах поэт шел от традиций народной песен­ной лирики. Его образы достоверны благодаря теплоте и живости чувства. Лирический герой видит картину мира не внешним, а внутренним зрением, пропуская видимое через сердце. Отсюда — особая лексика, «очеловечивающая» природу:

Поет зима - аукает,

Мохнатый лес баюкает

Со звоном сосняка.

Кругом с тоской глубокою

Плывут в страну далекую

Седые облака.
А по двору метелица

Ковром шелковым стелется,

Но больно холодна.

Воробышки игривые,

Как детки сиротливые,

Прижались у окна.
Озябли пташки малые,

Голодные, усталые,

И жмутся поплотней.

А вьюга с ревом бешеным

Стучит по ставням свешенным

И злится все сильней.
И дремлют пташки нежные

Под эти вихри снежные

У мерзлого окна.

И снится им прекрасная,

В улыбках солнца ясная

Красавица весна.
Пускай ты выпита другим,

Но мне осталось, мне осталось

Твоих волос стеклянный дым

И глаз осенняя усталость.
О возраст осени! Он мне

Дороже юности и лета.

Ты стала нравиться вдвойне

Воображению поэта.
Я сердцем никогда не лгу,

И потому на голос чванства

Бестрепетно сказать могу,

Что я прощаюсь с хулиганством.
Пора расстаться с озорной

И непокорною отвагой.

Уж сердце напилось иной,

Кровь отрезвляющею брагой.
И мне в окошко постучал

Сентябрь багряной веткой ивы,

Чтоб я готов был и встречал

Его приход неприхотливый.
Теперь со многим я мирюсь

Без принужденья, без утраты.

Иною кажется мне Русь,

Иными - кладбища и хаты.
Прозрачно я смотрю вокруг

И вижу, там ли, здесь ли, где-то ль,

Что ты одна, сестра и друг,

Могла быть спутницей поэта.
Что я одной тебе бы мог,

Воспитываясь в постоянстве,
Пропеть о сумерках дорог

И уходящем хулиганстве.

Наизусть