Файл: Методичка Культурология в системе гуманитарного знания.docx

Добавлен: 14.02.2019

Просмотров: 1729

Скачиваний: 3

ВНИМАНИЕ! Если данный файл нарушает Ваши авторские права, то обязательно сообщите нам.

Значительный вклад в этом направлении сделал немецкий философ и культуролог Иоганн Готфрид Гердер (1744-1803). В своем фундаментальном сочинении в 4-х томах «Идеи к философии истории» (1784-1791) философ дает свое видение общей истории развития человечества. Он представляет ее как органичный эволюционный процесс развития, как саморазвивающееся целое. Согласно Гердеру, человеческая история берет свое начало из истории развития природы, является ее продолжением, постепенно достигая более высоких ее ступеней. Последним звеном в этой эволюции является человек. Именно культура отличает его от животного. Культура истолковывалась Гердером как второе рождение человека.

Гердер подробно анализирует феномен культуры, подчеркивая, что в ней проявляют себя два начала:

А) надприродная сущность культуры;

Б) историческая причина развития данного явления. 

Согласно пониманию Гердера, культура «захватывает человека и формирует его голову и ... члены его тела». Более того, именно она выступает тем началом, которое объединяет людей, делает их участниками единого человеческого сообщества.

Гердер рассматривает общественное развитие в историко-географическом ключе. Он последовательно анализирует группу культурно-исторических регионов, обращая внимание читателей на природные условия и традиции, населяющих их народов. Каждый регион обладает специфическими культурными чертами, которые, с одной стороны, подчеркивают его оригинальность, а с другой - представляют его как этап развития человеческой культуры вообще.

Различные типы культуры, размышляет философ, не должны разделять людей на «просвещенные и непросвещенные народы». Гердер отмечает, что данное различие — не качественное, а количественное. Поэтому единая цепь культур имеет «... бесчисленные оттенки, цвета меняются с местом и временем»

Постоянно подчеркивая единство человеческой культуры, философ объясняет его - общей целью всего человечества, которая состоит в стремлении обрести «истинную гуманность». Согласно концепции Гердера всеобъемлющее распространение гуманности в человеческом обществе позволит:

1) разумные способности людей сделать разумом;

  1. данные человеку природой чувства реализовать в искусстве;

  2. влечения личности сделать свободными и красивыми.


Неоднозначно Гердер решает вопрос о прогрессе культуры. «Культура движется вперед, - пишет он в своих «Идеях к философии истории человечества»,- но совершеннее от этого не становится; на новом месте развиваются новые способности; прежние, развившиеся на старом месте, безвозвратно уходят»

Согласно Гердеру, история развития культуры крайне изменчива и непостоянна. Культура может состоять из крайне динамичных и статичных отрезков, ей свойственны взлеты, падения и состояния инерции. Философ приходит к выводу о том, что ни одной из культур, никогда в истории человечества не было свойственно поступательное прогрессивное развитие. Идеи И. Г. Гердера оказали значительное влияние на становление данной области гуманитарного знания.


Пессимистическая позиция

Жан-Жак Руссо (1712—1778) вошел в историю как крупнейший представитель французского Просвещения.

Руссо создано множество литературных, философских и эстетических трудов. Но из всего его богатого идейного наследия для культурологов представляют интерес три работы: «Письмо к д' Аламберу о зрелищах» и «Опыт о происхождении языков, «О мелодии и музыке». Именно в них Жан-Жак Руссо демонстрирует примеры применения культурологического подхода, выступая в роли критика западноевропейской цивилизации.

Критикуя западноевропейскую цивилизацию, Руссо противопоставляет испорченности и моральной развращенности так называемых «культурных» наций простоту и чистоту нравов народов, находящихся на патриархальной стадии развития. Руссо пишет: «Теперь, когда изысканность и утонченный вкус свели искусство нравиться к определенным правилам, в наших нравах воцарилось пошлое и обманчивое однообразие, и кажется, что все умы отлиты по одному образцу. Вежливость предъявляет бесконечные требования, приличия повелевают; люди постоянно следуют обычаю, а не собственному разуму и не смеют казаться тем, что они есть на самом деле. Покоряясь этому вечному принуждению, люди, образующие то стадо, которое называется обществом, будучи поставленные в одинаковые условия, совершают одинаковые поступки, если их не удерживают от этого более сильные побуждения. Поэтому никогда не узнаешь наверное, с кем имеешь дело, и, чтобы узнать друг друга, нужно дождаться крупных событий... Какая вереница пороков сопровождает эту неуверенность! Нет ни искренней дружбы, ни настоящего уважения, ни полного доверия, и под однообразной и вероломной маской вежливости, под этой хваленой учтивостью, которой мы обязаны просвещению нашего времени, скрываются подозрения, опасения, недоверие, холодность, задние мысли, ненависть и предательство».

Причину сложившегося печального положения вещей Руссо видит прежде всего в развитии науки, которое, по его мнению, самым негативным образом воздействует на умы. С его точки зрения, именно развращающее влияние науки стало причиной гибели египетской и греческой цивилизаций, падения Рима и Константинополя.

Народы! Знайте раз и навсегда, что природа хотела оберечь вас от наук, подобно тому, как мать вырывает из рук ребенка своего опасное оружие. Все скрываемые ею тайны от вас являются злом, от которого она вас охраняет, и трудность изучения составляет одно из немалых ее благодеяний. Люди испорчены, но они стали бы еще хуже, если бы имели несчастье родиться учеными...

Многознание не научает, а тот, кто умножает знание, умножает скорбь. Более того, истина в науке достигается ценой множества заблуждений, во сто крат превышающих пользу от этих истин. Поэтому не удивительно, что «роскошь, развращенность и рабство во все времена становились возмездием за наше надменное стремление выйти из счастливого невежества, на которое нас обрекла вечная Мудрость».


Столь же негативно относится Руссо и к искусствам, считая, что их воздействие самым отрицательным образом сказывается на общественной морали. Особенно гневно Руссо обрушился на театр, который, с его точки зрения, является подлинным рассадником дурных нравов.

Руссо ставит под сомнение облагораживающее воздействие искусство, т.к. оно всегда было спутником роскоши и в силу этой тесной связи всегда стремилось прежде всего удовлетворять духовные потребности сильных мира сего. «Редко бывает, — пишет он, — чтобы роскоши не сопутствовали науки и искусства, последние же никогда не обходятся без нее». Искусство, ставящее свой целью ублажение богатых, не только не нужно, но и, по его мнению, не имеет права на существование, ибо в нем нет ценности эстетического в силу подчиненности вкусов художника далеко несовершенным вкусам заказчика.

Идея развращающего влияния роскоши красной нитью проходит через все труды Руссо, который именно в ней видел конечную причину всех тех несчастий, которые подстерегают как отдельного индивида, так и весь человеческий род на его трудном пути. Тот, кто стремится к роскоши, ставит перед собой ложную цель, ибо наслаждение тонкими винами, изысканными кушаниями, комфортом, считает он, есть только одна (и далеко не главная) предпосылка обретения человеческого счастья.

Руссо разводит понятия роскоши и богатства. Страна, где 9/10 прозябают в нищете, а только 1/10 блаженствует в роскоши, по его мнению, не может быть процветающей.

Я знаю, — пишет он, что наша философия, щедрая на странные максимы, утверждает вопреки вековому опыту, — что роскошь придает государству блеск; но забыв о необходимости законов против роскоши, осмелится ли она отрицать ту истину, что добрые нравы содействуют прочности государства и что роскошь с добрыми нравами несовместима. Если признать, что роскошь является верным признаком богатства, что она даже в некотором смысле содействует умножению его, то какой вывод можно сделать из этого парадокса, столь достойного нашего времени.  Увеличение общественного богатства не есть увеличение богатства, которым обладает отдельный индивид.

Вывод французского мыслителя таков — государство, погрязшее в торгашестве и обогащении, стремящееся к роскоши, обречено на поражение в столкновении со своими воинственными соседями, ибо сибаритствующие граждане в принципе не способны противостоять тем, кто цель своей жизни видит в совершенствовании тела и духа. Пример тому Римская империя, которая, поглотив практически все богатства мира, стала добычей людей, не знавших, что такое комфорт, изнеженные Афины, завоеванные лакедемонянами, и, естественно, Сибарис, погибший из-за того, что его жители, знавшие цену роскоши, не знали, что такое воинская доблесть и были не способны отстоять честь и достоинство своей родины.


  1. вопрос. Пессимистическая концепция Ф. Ницше

Немецким философом Ф. Ницше (1844–1900), автором пессимистической точки зрения окончательно разрешил спор предшествующей эпохи в трудах «По ту сторону добра и зла», «Так говорил Зара­тустра» был поднят вопрос о соотно­шении культуры и жизни.

С точки зрения Ницше, жизнь выступает хаотичным, трагическим процессом, управляемым не законами, а судьбой. Культура же предстает как форма и выражение жизненных сил человека и, следовательно, также не может рассматриваться как гармоничное, непротиворечивое и целостное явление.

Корни любой культуры в античности, в ее внутреннем противоречии, которое характеризуется наличием в ней двух противоположных начал:  аполлоновского и дионисийского. Аполлоновское связано с разумом, стремлением к прекрасной форме, гармонии, дионисийское – стихийность жизни, стремле­ние к новому, стремление вы­рваться за пределы всяких норм. Аполлон и Дионис символизируют противоположность небесного и земного начал. «Под чарами Диониса не только вновь смыкается союз человека с человеком: сама отчужденная, враждебная или порабощенная природа снова празднует праздник примирения со своим блудным сыном — человеком».

В античном мироощущении, которое большинством мыслителей воспринимается как ясное и гармоничное, Ницше усматривает страх, ужас, тоску, боязнь смерти.

Полнее всего отражают сущностное проявление культуры мифология и искусство. Эти две сферы являются основными элементами культуры, так как полнее всего воспроизводят жизнь, и в то же время разрешают ее противоречия.

Подчинение Диониса Аполлону порождает трагедию. Эта трагедия не только вид искусства, но и состояние человека, у которого творчески импульсивное, образно-художественное начало подавляется понятийным рационально-критическим анализом. Именно трагическое мировосприятие, основанное на борьбе в культуре аполлонического и дионисийского начал, позволило, по мнению Ницше, древним грекам добиться огромных успехов. Но рационализация культуры, связанная с эпохой Просвещения, уничтожила истоки ее процветания. Задача современного искусства восстановить трагический миф для того, чтобы дать мощный заряд жизни творчества.
Некоторое время возрождение искусства Ницше связывал с музыкальными драмами Р. Вагнера. Культура в этот период истолковывалась Ницше как форма стихийной жизни, выражение в художественной форме «народного духа». Но вскоре Ницше разочаровывается в этих идеалах, и творчество Вагнера теперь характеризуется им как проявление декаданса и нигилизма.

В XVIII – XIX вв. по Ницше начинается упадок духовной жизни и культуры. Причиной этого явилось, по его мнению, создание таких форм мышления как нигилизм, рационализм и стремление к социальному равенству. Мыслитель считал, что вообще невозможно всех людей сделать равными, развитая культура возможна только в условиях противостояния. Если наблюдается процесс уравнивания, культура вырождается.


Во взглядах Ницше на жизнь и культуру происходит усиление социально-нравственного акцента. Жизнь истолковывается им по преимуществу как воля к власти, а смысл культуры в формировании носителя этой воли к власти—сверхчеловека («белокурой бестии»). Прообразом сверхчеловека в прошедшей истории является узкая каста господ — врожденных аристократов, природных «жизнелюбов», которым присущ истинно художественный вкус, — вкус к жизни во всех ее проявлениях. В подлинном же смысле сверхчеловек — это идеал, к которому стремится человечество. Сверхчеловек занимает у Ницше место Бога. Бог умер, мы его убили, возвещает он устами Заратустры, и на его место должны прийти сверхчеловек. Сверхчеловек – продукт трагических эпох, он свободен от общественной мо­рали и несет ответственность перед собой (идеал Ницше), в ином же случае он попадет под власть других людей и общества. Будущее – это сообщество неординарных, незави­симых людей, а иначе человечество превратится в песок. Сверхчеловек должен стремить­ся к властвованию, утверждению ценности. Любовь к свободе, истине, мудрость, устрем­ленность к решению великих задач, способность к риску, составляют по Ницше сущность жизни и смысл культуры. “Творческая, жертвенно-аскетическа культура – это и есть истинная жизнь, возвышающаяся над повседневностью, выгодой, практической целесообразностью”

Эта идея получила в современной философии широкий резонанс и позволила трактовать философско-культурологическую концепцию Ницше как атеистическую.

В сер. XIX века возник новый дискуссионный спор. Суть спора: как развивается культура – локально, индивидуально, неповторимо или идет развитие культуры по одной единой схеме всемирного процесса. Мнение разделилось на «всемирщиков» и «локальщиков». «Локальщики» – не существует единой истории человечества. Каждая культура живет своей собственной, самодостаточной, обособленной жизнью. Представители общественно - исторической школы Н.Я. Данилевский, О. Шпенглер, А. Тойнби.

«Всемирщики» - идея универсальности и всемирности истории. Представители: Вольтер, Монтескье, И. Кант, И. Гердер, К. Ясперс.

Концепция культурно-исторических типов Н.Я. Данилевского


Культурологическая концепция русского философа, естествоиспытателя, последовательного сторонника славянофильского течения в отечественной общественной мысли Н. Я. Данилевского (1822-1885) была изложена в его фундаментальном научном труде «Россия и Европа» (1868).

Нет единой культурно-исторической линии в развитии человечества, равно как и не существует всеобщего исторического закона возникновения культуры, что исключает возможность создания единой исторической теории культуры. И само понятие прогресса в истории, - по мысли философа, - «состоит не в том, чтобы идти все в одном направлении (в таком случае он скоро бы прекратился), а в том, чтобы исходить всё поле, составляющее поприще исторической деятельности человечества, во всех направлениях».