Файл: Томпсон. Механистическая и немеханистическая наука. Исследование природы сознания и формы.pdf

(1) Вселенная действительно описывается простыми законами природы и простыми начальными условиями. Адекватное описание живых организмов действительно содержит огромный объем информации, так что вероятность зарождения и развития такого рода организмов исчезающе мала. И все же они появились на свет — по чистой случайности.

(2)Адекватное описание организмов обладает высокой информативностью, и вся эта информация содержится в начальных и граничных условиях Вселенной. Таким образом, эволюция выступает в качестве процесса преобразования информации из одной формы в другую.

(3)Для описания живых организмов требуется значительный объем информации; эта информация содержится в фундаментальных законах Вселенной. Эти законы соответствуют абсолютной реальности, которая лежит в основе сменяющих друг друга явлений, и, таким образом, жизнь или по меньшей мере заложенная в нее информация носит абсолютный характер.

(4)Подробное описание живых форм представляется чрез-

вычайно сложным, и на самом деле их информационное содержание мало. Мы не знаем, как изложить это описание в виде простой компьютерной программы, хотя это и возможно; таким образом, вероятность эволюции в простой системе достаточно высока.

(5)Рассуждения на подобные темы бессмысленны, поскольку мы не можем сделать удовлетворительных достоверных выводов.

Начнем с обсуждения первой интерпретации. Бытует расхожее представление об эволюции как неизбежном и неумолимом процессе развития от простых форм к сложным. Сторонники теории эволюции нередко подчеркивают роль случая как источника необходимых изменений и утверждают, что детерминистические механизмы естественного отбора обуславливают систематическое развитие видов35. В частности, интеллект рассматривается как неизбежное следствие эволюции, и, основываясь на подобном мнении, многие исследователи — например Карл Саган

— выдвигают утверждения о возможном развитии на других планетах человеческого или сверхчеловеческого интеллекта36.

Теория информации и самоорганизация материи

В то же самое время многие эволюционисты придерживаются противоположных взглядов. Так, в своей недавней работе37 Стефан Гуолд высказал идею о том, что в процессе возникновения и развития жизни важную роль играет чистый случай. Подобные идеи выдвигались и ранее — например, в работах Теодора Добжанского38 и Джорджа Симпсона утверждалось, будто вероятность возникновения и развития человека или человекоподобных существ равна нулю. Джордж Симпсон оправдывает свою мысль следующим образом:

«Обусловившие появление человека факторы столь специфичны, запутанны и действовали столь долгое время, что ... чем больше мы узнаем, тем более уникальными они нам представляются. Сам факт появления человека в условиях, которые существовали в нашей истории, лишь убеждает нас в невозможности его появления где-либо еще. Таким образом, существование в доступных нам областях Вселенной форм жизни, которые были бы подобны человеку настолько, чтобы их можно было назвать «братьями по разуму», кажется •мне крайне маловероятным»39.

Рассуждения Симпсона основываются на интуитивном представлении о том, что естественный отбор является не независимой направляющей силой, а лишь набором бесчисленных специфических факторов, совокупное действие которых в нашем конкретном случае привело к появлению человека. Не усматривая причин, по которым эти факторы могли существовать до возникновения человека, Симпсон делает вывод о том, что оно есть следствие уникального, чисто случайного стечения обстоятельств.

Идея Симпсона о невозможности возникновения человека представляется совершенно несовместимой с общепринятыми взглядами на эволюцию как на процесс развития. Разумеется, эту несовместимость можно снять, применяя теорию Симпсона лишь по отношению к человеку и признавая возможность эволюции всех остальных высших форм жизни. Однако приведенный анализ подразумевает, что заключения Симпсона применимы ко всем явлениям жизни, характеризующимся описаниями высокой информативности — от сложных клеточных структур до самых абстрактных личностных качеств человека. В системе, управляемой простыми законами природы и простыми начальными условиями, вероятность возникновения такого рода схем организации практически равна нулю (см. раздел 5.3).

Можно было бы сказать, что так и получилось. В своей книге «Случайность и необходимость» Жак Монэ выражает эту мысль следующим образом:

«Мой основной тезис заключается в том, что ... биосфера не содержит в себе каких-либо предсказуемых классов предметов и событий, а содержит лишь частные события, действительно совместимые с основными принципами, однако не выводимые из них и потому совершенно непредсказуемые» 40.

Монэ утверждает, что жизнь во всем многообразии ее проявлений является уникальным феноменом, возникшим по чистой случайности. Разумеется, Монэ признает, что жизнь подчиняется физическим законам и что живые организмы строятся в соответствии с этими законами (вследствие этого, например, размеры наземных животных не могут превосходить определенного предела). Однако во всех остальных отношениях, по его мнению, жизнь абсолютно непредсказуема.

Точка зрения Монэ не противоречит результатам проведенного нами анализа и в то же самое время является антитезисом не только теории эволюции, но и всякой попытки объяснить зарождение жизни с научной точки зрения. В сущности, Монэ утверждает, что наука неспособна объяснить возникновение жизни и может лишь констатировать: жизнь возможна, жизнь существует.

Теория информации фактически демонстрирует, что сложную форму можно «объяснить» только с помощью описания не меньшей сложности, чем информация об этой форме. Такое описание должно содержать в себе большую информацию, чем просто описание данной формы на каком-либо языке, то есть просто констатация ее существования. Таким образом, сложная форма является непреодолимым барьером на пути исследователя, который приводит к окончательному крушению все простые объяснения природы.

Мы не в состоянии избежать этого краха, принимая гипотезу о том, что информация, необходимая для создания живого существа, закодирована в начальных и граничных условиях Вселенной. Эта гипотеза подразумевает, что такая информация либо существует за пределами Вселенной, либо существовала еще до момента ее возникновения. Однако ничто не может оставаться за пределами пространственных и временных границ истинной модели Вселенной, а если мы станем рассматривать модели, ох-

ватывающие все более и более обширные области, то мы лишь придем к бесконечному регрессу.

До тех пор, пока мы придерживаемся строго количественных теоретических подходов, мы вынуждены признавать невозможность точного выражения информации, требуемой для построения жизни (как, впрочем, любой сложной информации). Один из возможных выходов из этой ситуации состоит в отказе от математического описания наших моделей и принятии некой нередукционистской концепции реальности. При этом появляется возможность описания всякой сложной информации в высшем контексте, превосходящем чисто количественные подходы. Отказ от математического описания отнюдь не является априорным и надуманным, хотя и может показаться таковым приверженцу количественных методов изучения природы.

Отложим на время рассмотрение этого подхода и обратимся к интерпретации (3). Как уже говорилось в разделе 5.1, концепция сложных законов природы несовместима с общепринятым мировоззрением современной науки. Физики традиционно стремятся к описанию природы максимально простыми законами, и вообще ученые склонны считать принятые в их времена законы универсальными и окончательными. Однако, как мы уже видели, представить законы природы в адекватной форме весьма затруднительно и еще труднее — проверить их (см. приложение 2 и главу 3).

В ходе тщательного исследования становится ясно, что имеющиеся у нас знания о природе отнюдь не окончательны. Некоторые из выдающихся ученых указывали на возможность того, что известные нам законы природы представляют собой лишь незначительную часть законов и принципов, которые пока остаются тайной. Так, физик Дэвид Бом писал: «Нельзя исключать возможности существования бесконечного количества свойств, качеств, систем, уровней и т. д., которым соответствуют принципиально новые законы природы»41.

Что же на самом деле означают слова «законы природы»? Чаще всего эти законы представляются в виде математических уравнений и со строго эмпирической точки зрения являются лишь количественными правилами анализа измеримых явлений42. В то же время многие ученые представляют себе эти законы в роли фундаментального пласта реальности, лежащей в основе всех внешних проявлений, воспринимаемых нашими орга-

нами чувств. Таким образом, они тяготеют к мировоззрению, в рамках которого такие понятия, как электрон и квантовые поля, обладают фактической реальностью, в то время как горы, деревья и люди — лишь случайные, временные комбинации этих полагающих компонентов. Стоящие на данной позиции ученые пытаются понять абсолютную основу реальности, надеясь отыскать ее путем изучения физических законов.

Возникает вопрос: в чем заключается абсолютная реальность, лежащая в основе законов природы? Можно быть совершенно уверенным в том, что, чем бы эта* реальность ни оказалась, она не состоит из чисел, бит или математических операций. Если законы природы могут быть выражены простыми формулами, то реальность эта может быть представлена в наглядной, хотя и не вполне точной форме, в виде абстрактных кривых и поверхностей. Но если законы природы содержат большое количество математической информации, представляющей сложную иерархическую систему биологических форм, то этого сделать нельзя. Такие законы не могут быть представлены в виде элементарных математических конструкций уже потому, что они несводимы к простым выражениям. С количественной, эмпирической точки зрения реальность, соответствующая подобным законам, представляется совершенно непознаваемой.

Чисто эмпирические аргументы не в силах помочь нам продвинуться дальше этих ограниченных и совершенно неудовлетворительных выводов. Тем не менее было бы небесполезно вкратце рассмотреть несколько подходов к изучению интересующего нас вопроса, которые были известны в прошлом. Одним из наиболее известных во времена Дарвина учений была так называемая естественная теология. В рамках данной теории присутствие в природе высшего порядка рассматривалось как доказательство существования сверхразума. Поборники этой точки зрения отвергали количественный образ мышления, выдвигая идею о том, что абсолютной основой природы является некое изначальное разумное «Я», совершенно чуждое математическим описаниям.

Во времена Дарвина, как, впрочем, и ранее, очень многие ученые разделяли точку зрения о том, что сложное устройство живых организмов свидетельствует о существовании некого трансцендентного создателя43. Однако с появлением дарвиновской теории'эволюции уверенность в этом в значительной мере поко-