Файл: Пеноуз Роджер. Тени разума. В поисках науки о сознании.doc

1.14. Некоторые проблемы вычислительной модели

Прежде чем перейти к вопросам, отражающим специфиче­ские отличия точки зрения , рассмотрим некоторые другие трудности, с которыми непременно сталкивается любая попытка объяснить феномен сознания в соответствии с точкой зрения . Согласно , для возникновения осознания необходи­мо лишь простое «выполнение» или воспроизведение надлежа­щих алгоритмов. Что же это означает в действительности? Сле­дует ли под «воспроизведением» понимать, что в соответствии с последовательными шагами алгоритма должны перемещаться с места на место некие физические материальные объекты? Пред­положим, что эти последовательные шаги записываются строка за строкой в огромную книгу. Являются ли «воспроизведени­ем» действия, посредством которых осуществляется запись или печать этих строк? Достаточно ли одного лишь статического су­ществования такой книги для осознания? А если просто водить пальцем от строчки к строчке — можно ли это считать «воспро­изведением»? Или если водить пальцем по символам, набранным шрифтом Брайля? А если проецировать страницы книги одну за другой на экран? Является ли воспроизведением простое пред­ставление последовательных шагов алгоритма? С другой сто­роны, необходимо ли, чтобы кто-нибудь проверял, на самом ли деле каждая последующая линия надлежащим образом следует из предыдущей (в соответствии с правилами рассматриваемо­го алгоритма)? Последнее предположение способно, по крайней мере, разрешить все наши сомнения, поскольку данный процесс должен, по всей видимости, обходиться без участия (сознатель­ного) каких бы то ни было ассистентов. И все же нет совершенно никакой ясности относительно того, какие именно физические действия следует считать действительными исполнителями алго­ритма осознания. Быть может, подобные действия не требуются вовсе, и можно, не противореча точке зрения , утверждать, что для возникновения «осознания» вполне достаточно одного лишь теоретического математического существования соответствую­щего алгоритма (см. § 1.17).                                 

Как бы там ни было, можно предположить, что, даже соглас­но , далеко не всякий сложный алгоритм может обусловить возникновение осознания (ощущения осознания). Наверное, для того, чтобы можно было считать состоявшимся сколько-нибудь заметное осознание, алгоритм, судя по всему, должен обладать некоторыми особенными свойствами — такими, например, как «высокоуровневая организация», «универсальность», «самоот-носимость», «алгоритмическая простота/сложность» и тому подобными. Кроме того, донельзя скользким представляется вопрос о том, какие именно свойства алгоритма отвечают в этом случае за различные (ощущения), формирующие осознание. Например, какое конкретно вычисление вызывает ощу­щение «красного»? Какие вычисления дают ощущения «боли», «сладости», «гармоничности», «едкости» и т.д.? Сторонники время от времени предпринимают попытки разобраться в подоб­ного рода проблемах (см., например, [80]), однако пока что эти попытки выглядят весьма и весьма неубедительными.

Более того, любое четко определенное и достаточно про­стое алгоритмическое предположение (подобное всем тем, что до сих пор выдвигались в соответствующих исследованиях) об­ладает одним существенным недостатком: этот алгоритм мож­но без особых усилий реализовать на современном электронном компьютере. А между тем, согласно утверждению автора такого предположения, реализация его алгоритма неизбежно вызывает реальное ощущение того или иного Мне думается, что даже самому стойкому приверженцу точки зрения будет слож­но всерьез поверить, что такое вычисление — да и вообще любое вычисление, которое можно запустить на современном компью­тере, работа которого основывается на современных представ­лениях об ИИ, — может действительно обусловить мышление хотя бы даже и в самой зачаточной степени. Так что сторонникам подобных предположений остается, по всей видимости, уповать лишь на то, что всеми мыслительными ощущениями мы обязаны не чему иному, как банальной сложности сопровождающих де­ятельность мозга вычислений (выполняющихся в соответствии с упомянутыми предположениями).

В связи с этим возникает еще несколько проблем, которых, насколько мне известно, всерьез пока не касался никто. Если предположить, что необходимым условием сознательной мыс­лительной деятельности является, главным образом, огромная сложность «соединений», формирующих в мозге сеть из взаимо­связанных нейронов и синапсов, то придется каким-то образом примириться и с тем, что сознание свойственно не всем отделам головного мозга человека в равной степени. Когда термин «мозг» употребляют без каких-либо уточнений, вполне естественно (по крайней мере, для неспециалиста) представлять себе обширные, покрытые извилинами внешние области, образующие так назы­ваемую кору головного мозга, — состоящий из серого вещества наружный слой головного мозга. В коре головного мозга содержится приблизительно сто тысяч миллионов нейронов, что и в самом деле дает ощутимый простор для формирования структур огромной сложности, однако кора — это еще далеко не весь мозг. В задней нижней части мозга находится еще один весьма важный сгусток спутанных нейронов, известный как. моз­жечок (см. рис. 1.6). Мозжечок, судя по всему, неким критическим образом связан с процессом выработки двигательных на­выков; его действие можно наблюдать, когда человек овладевает тем или иным движением в совершенстве, т. е. когда движение перестает требовать сознательного обдумывания, как не требует обдумывания, скажем, ходьба. Сначала, когда мы еще только учимся какому-то новому навыку, нам необходимо контролиро­вать свои действия сознательно, и этот контроль, по-видимому, требует существенного участия коры головного мозга. Однако впоследствии, по мере того, как необходимые движения стано­вятся «автоматическими», управление ими постепенно переходит к мозжечку и осуществляется, по большей части, бессознательно. Учитывая, что деятельность мозжечка является, по всей видимо­сти, абсолютно бессознательной, весьма примечателен тот факт,

что количество нейронов в мозжечке может достигать полови­ны того их количества, что содержится в коре головного мозга. Более того, именно в мозжечке располагаются такие нейроны, как клетки Пуркинье (те самые, что имеют до синаптических связей, о чем я уже упоминал в ), так что общее число связей между нейронами в мозжечке может оказаться ничуть не меньше аналогичного числа в головном мозге. Если необходимым условием возникновения сознания считать одну лишь сложность нейронной сети, то неплохо было бы выяснить, почему же со­знание никак, на первый взгляд, не проявляется в деятельности мозжечка. (Несколько дополнительных замечаний на эту тему приведены в )

Разумеется, затронутые в этом разделе проблемы, с которы­ми приходится иметь дело сторонникам точки зрения , имеют свои аналоги и применительно к точкам зрения . Какой бы научной позиции вы ни придерживались, вам в конечном итоге все равно придется как-то решать вопрос о том, что же лежит в основе феномена сознания и как возникают В последних разделах второй части книги я попытаюсь наметить некоторые пути к пониманию сознания с точки зрения