Файл: Уголовное новое(общее).pdf

либо как покушение на преступление с квалифицирующими признаками, либо как такое же оконченное преступление, в зависимости от специфики их представления в сознании виновного.

Однако ошибка в квалифицирующих признаках деяния является разновидностью ошибки, относящейся к объективным его признакам <1>.

--------------------------------

<1> См.: Наумов А.В. Указ. соч. С. 243.

Ошибка может относиться к использованию иного, чем было намечено, средства совершения преступления . Эти ошибки могут состоять в использовании: 1) средства, вызвавшего более тяжкие последствия, чем полагал виновный; 2) средства, которое оказалось непригодным в данных конкретных обстоятельствах; 3) абсолютно непригодного средства. В первом случае ответственность наступает за неосторожное причинение фактического вреда, во втором - за покушение на то преступление, которое намеревался совершить виновный. В третьем случае ответственность исключается, поскольку деяние объективно не представляет общественной опасности <1>.

--------------------------------

<1> См.: Российское уголовное право: Общая часть: Учебник / Под ред. В.Н. Кудрявцева, А.В. Наумова. С. 161.

Думается, что такого рода ошибка влияет на квалификацию содеянного, если касается таких средств (способа) совершения преступления, которые отнесены законодателем к числу обязательных элементов состава преступления <1>.

--------------------------------

<1> Такого рода ошибки имеют определенные точки соприкосновения с ошибками относительно объективных признаков деяния.

Итак, в теории уголовного права имеется много точек зрения относительно понятия, видов и квалификации общественно опасных деяний при наличии юридической или фактической ошибки, что неизбежно отражается на правоприменительной практике. Поэтому рассмотренная проблема нуждается в дальнейшем исследовании.

Контрольные вопросы

1.Каковы обязательные и факультативные признаки субъективной стороны состава преступления? Каково их значение?

2.Какое определение вины вы можете дать?

3.Какие формы вины существуют в уголовном праве России?

4.Каково содержание прямого умысла и в чем состоит его отличие от косвенного?

5.Какие существуют виды умысла и каково их правовое значение?

6.Каково содержание легкомыслия и небрежности?

7.Какие виды ошибок выделяются в уголовном праве России?

8.Каково влияние на квалификацию фактических ошибок?

Литература

Дагель П.С. Неосторожность: уголовно-правовые и криминологические проблемы. М., 1997. Нерсесян В.А. Ответственность за неосторожные преступления. СПб., 2002.

Рарог А.И. Субъективная сторона и квалификация преступлений. М., 2001. Скляров С.В. Вина и мотивы преступного поведения. СПб., 2004.

Тяжкова И.М. Неосторожные преступления с использованием источников повышенной опасности. СПб., 2002.

Филимонов В.Д. Проблема оснований уголовной ответственности за преступную небрежность. М.,

2008.

Якушин В.А. Субъективное вменение и его значение в уголовном праве. Тольятти, 1998.

Глава XIII. НЕОКОНЧЕННОЕ ПРЕСТУПЛЕНИЕ И ДОБРОВОЛЬНЫЙ ОТКАЗ ОТ ПРЕСТУПЛЕНИЯ

§ 1. Понятие и значение стадий совершения преступления

Определение стадий в Уголовном кодексе отсутствует. Глава 6 УК "Неоконченное преступление" указания на них не содержит. Однако в теории уголовного права они выделяются. Выделение стадий позволяет лучше понять суть двух видов неоконченного деяния - приготовления и покушения, а также решить ряд других уголовно-правовых вопросов.

Стадии совершения преступления - это те юридически значимые этапы, которые проходит преступление в своем развитии.

Законодателя всегда интересовал вопрос, начиная с какого момента следует устанавливать уголовную ответственность. От того, как решался этот вопрос, зависела карательность (жесткость) или либеральность (мягкость) уголовного законодательства того или иного государства.

Как уже отмечалось в главе VII "Понятие преступления. Категории преступлений" настоящего учебника, преступление представляет собой один из видов поведения человека со всеми присущими такому поведению признаками. Преступное деяние имеет определенную временную и пространственную протяженность, в его основе лежит психофизическая активность. Но проявлению психофизической активности вменяемого, достигшего возраста уголовной ответственности лица предшествует определенный процесс мотивации, постановки и осознания цели и в конечном счете принятия решения - при условии наличия свободы выбора совершать или не совершать запрещенное уголовным законом деяние. При отсутствии такого выбора нет деяния в уголовно-правовом смысле.

Таким образом, отличие преступного поведения от правомерного заключается именно в направленности сознания субъекта в первом случае на совершение общественно опасного деяния. Само преступное поведение характеризуется теми же этапами, что и правомерное поведение, и начинается с процессов мотивации и целеполагания. В связи с этим возникает вопрос: можно ли устанавливать уголовную ответственность уже на этапе формирования умысла на совершение преступления?

Вотечественном праве досоветского периода не редкостью были нормы, предусматривавшие уголовную ответственность за само "замышление преступления", или так называемый "голый умысел", правда, речь шла в основном о государственных преступлениях. Так, по Соборному уложению 1649 г. предусматривалась смертная казнь для того, кто "на царское величество злое дело мыслил и делать хотел" <1>, т.е. наказывался сам умысел, не нашедший еще своего объективного выражения в каких-либо действиях, направленных на его реализацию.

--------------------------------

<1> Хрестоматия по истории отечественного государства и права (X век - 1917 г.) / Сост. В.А. Томсинов. М., 2004. С. 70.

ВАртикуле воинском 1715 г. смертная казнь путем четвертования и конфискация "пожитков" предусматривались за один умысел "полонить или убить" его величество. Такое же наказание устанавливалось для тех, кто не совершил какого-либо действия, но "токмо его воля и хотение к тому было", а также для тех, "кто знали об этом, но не известили" (арт. 19). Здесь, как и в первом случае, имеется в виду государственное преступление.

Вэтом же правовом источнике предусматривалась смертная казнь для военнослужащих (офицеров и рядовых) за тайную переписку или тайные переговоры с неприятелем. Этот запрет касался даже переписки отца с сыном, находящихся на разных воюющих сторонах <1>. Очевидно, что в этом случае речь шла о наказуемости даже зачаточного умысла на государственную измену, выраженного в переписке, переговорах и тому подобных формах. Никакие действия, которые могли бы способствовать достижению результата, еще не предпринимаются.

--------------------------------

<1> Там же. С. 169 - 170.

ВУложении о наказаниях уголовных и исправительных 1845 г. видами преступления признавались:

1)обнаружение умысла; 2) приготовление к приведению умысла в действие; 3) покушение на преступление и 4) собственно совершение преступления (ст. 8). Таким образом, выделялось не два, как сейчас, а три вида неоконченного деяния за счет включения в эту группу обнаружения умысла. При этом признаками умысла считались: его выражение в словах или письменно, угрозах, похвальбе, предложениях сделать какое-либо зло, а также в иных каких-либо действиях (ст. 9) <1>. Мы видим, что

законодатель смешивал различные с точки зрения общественной опасности и близости к результату формы поведения. В действительности угроза представляет собой самостоятельный вид психического насилия - оконченное деяние или способ совершения другого преступления. "Похвальба" - это обнаружение умысла вовне. А предложение совершить преступление, адресованное другому лицу, необходимо рассматривать в рамках института соучастия.

--------------------------------

<1> Там же. С. 223.

Уложение 1845 г. в целом не предусматривало ответственность за формирование и сформирование умысла (т.е. "голый умысел"), он должен был быть выражен вовне. Однако в нормах Особенной части предусматривались все же единичные нормы об ответственности даже за "голый умысел". Согласно ст. 263 Уложения "всякое злоумышление и преступное действие против жизни, здравия или чести государя императора и всякий умысел свергнуть его с престола, лишить свободы и власти верховной, или ограничить ее права, или учинить священной особе какое-либо насилие" караются лишением всех прав состояния и смертной казнью. "Злоумышление" признавалось действительным (т.е. реальным) преступлением. Уголовной ответственности за него подлежали все участвующие в злоумышлении лица: сообщники, пособники, подговорщики, подстрекатели, попустители и укрыватели (ст. 265) <1>. Кроме того, в ст. 271 Уложения предусматривались лишение всех прав состояния и смертная казнь за умысел ниспровергнуть правительство или переменить образ правления.

--------------------------------

<1> Хрестоматия по истории отечественного государства и права (X век - 1917 г.) / Сост. В.А. Томсинов. С. 235.

Таким образом, в уголовном праве досоветского периода уголовная ответственность возлагалась с момента обнаружения умысла вовне и, в исключительных случаях, уже при сформировании умысла.

Представители русской школы классического уголовного права критически относились к существованию в то время норм об ответственности за "голый умысел". Так, по мнению Н.С. Таганцева, весь сложный процесс "сформирования умысла" находится за пределами "человеческой юстиции": она не имеет ни средств, ни способов проникнуть в эту сокровенную для других работу мысли. Для наступления уголовной ответственности требуется, чтобы формирующийся или сформировавшийся умысел чем-либо проявил или обнаружил себя вовне <1>.

--------------------------------

<1> См.: Таганцев Н.С. Русское уголовное право: Лекции. Часть Общая. Тула, 2001. Т. 1. С. 531.

Но и "обнаружившаяся воля", "заявившая чем-либо свое бытие, но не приступавшая еще к осуществлению задуманного", как полагает указанный автор, не должна преследоваться государством. Н.С. Таганцев замечает: "С мысли пошлины не берут" <1>.

--------------------------------

<1> Там же.

Обнаружение умысла, по словам автора, не следует наказывать еще и потому, что само наказание приобретет случайный, выборочный характер, ведь далеко не все будут высказывать намерение совершить преступление. Следовательно, карать станут только словоохотливых. Кроме того, наказуемость одного умысла дает простор судейскому произволу. Карательная деятельность государства может иметь дело лишь с действиями людей, а не с их желаниями и предположениями. Если лицо высказало намерение совершить преступление, за ним должен быть усилен надзор. Однако карать такое лицо можно только тогда, когда лицо предпримет действительную попытку "ниспровергнуть требования авторитетной воли" <1>.

--------------------------------

<1> Таганцев Н.С. Указ. соч. С. 532.

Подход русских "классиков" к наказуемости одного умысла на совершение преступления хорошо выразил Л.А. Цветаев, отмечавший в 1816 г.: "Где было одно намерение к преступлению, но не было действия, там нет преступления" <1>. В.Д. Спасович полагал, что умысел не подлежит наказанию потому, что "преследование его несовместно с требованиями свободы гражданской и принесло бы больше вреда, нежели пользы" <2>.

--------------------------------

<1> Цветаев Л.А. Начертание теории законов. М., 1816. С. 255. Приводится по: Нигмадьянова С.Ф., Сидоркин А.И. Стадии совершения преступления в уголовном праве России (XIX - XX вв.). М.-Йошкар-Ола, 2006. С. 27.

<2> Спасович В.Д. Учебник уголовного права. СПб., 1863. Т. 1. Вып. 2. С. 141. Приводится по: Нигмадьянова С.Ф., Сидоркин А.И. Стадии совершения преступления в уголовном праве России (XIX - XX вв.). С. 29.

А.В. Лохвицкий, как и другие авторы, проводил различие между мыслью, не выраженной вовне, и мыслью, получившей такое выражение. Не получившую объективного выражения мысль автор именовал "неосязаемой" и не придавал ей вообще никакого уголовно-правового значения. Однако и обнаруженная мысль, по мнению указанного автора, не посягает на чьи-либо права и безопасность общества, поскольку "мысль так же легко уходит, как и приходит" <1>.

--------------------------------

<1> Лохвицкий А.В. Курс русского уголовного права. СПб., 1871. С. 231 - 232. Приводится по: Нигмадьянова С.Ф., Сидоркин А.И. Стадии совершения преступления в уголовном праве России (XIX - XX вв.). С. 27 - 28.

Л.С. Белогриц-Котляревский классифицировал "преступную волю" на три вида: 1) воля обнаруженная, 2) осуществляющаяся и 3) осуществленная (выполненная). По мнению этого юриста, "обнаруженная воля" может иметь форму "голого умысла" или приготовления. При этом под "голым умыслом" автор понимал заявление о намерении совершить преступление, дающее основание предполагать существование действительно злой воли, угрожающей общественному порядку, но не перешедшей на путь своего осуществления. Такое заявление может быть сделано на словах, письменно, в конклюдентных актах и проявиться в форме угрозы, предложения сделать зло, похвальбы и тому подобных признаков умысла <1>.

--------------------------------

<1> См.: Белогриц-Котляревский Л.С. Очерки курса русского уголовного права. Киев-Харьков, 1896. С. 129. Приводится по: Нигмадьянова С.Ф., Сидоркин А.И. Стадии совершения преступления в уголовном праве России (XIX - XX вв.). С. 28.

Итак, несмотря на некоторые различия в понимании "голого умысла", все отечественные юристы сходились в том, что замышление преступления и обнаружение умысла вовне не должны преследоваться в уголовном порядке. При этом они обращались к выражению римского юриста Ульпиана: cogitationis poenam nemo patitur (мысли ненаказуемы).

В настоящее время все варианты "голого умысла" (замышление преступления, формирование и сформирование умысла, обнаружение его вовне) не рассматриваются в качестве стадий совершения преступления и не влекут уголовной ответственности. Во всех указанных случаях отсутствует реальная общественная опасность, поскольку лицо не совершает никаких, даже подготовительных к преступлению, действий, слишком далек еще результат, слишком неоднозначно он представляется самому субъекту, не исключено, что он и вовсе откажется от задуманного. Объекты уголовно-правовой охраны не поставлены под реальную угрозу причинения вреда. Более того, обнаружение умысла вовне даже мешает совершению преступления, поскольку о нем становится известно посторонним лицам, способным пресечь совершение преступления. На этом этапе, который не является стадией преступления, государство в лице правоохранительных органов вправе принять соответствующие профилактические меры, устранив или нейтрализовав причины и условия, способствующие совершению преступления: провести профилактическую беседу, усилить контроль, привлечь внимание общественности и т.п. Но применять уголовное наказание в этом случае нельзя.

Твердая позиция российского законодателя в отношении ненаказуемости "голого умысла" и его обнаружения подтверждается и судебной практикой. Так, согласно Постановлению Пленума Верховного Суда РФ от 10 февраля 2000 г. N 6 "О судебной практике по делам о взяточничестве и коммерческом подкупе" не признается покушением на совершение преступления "высказанное намерение лица дать (получить) деньги, ценные бумаги, иное имущество либо предоставить возможность незаконно пользоваться услугами материального характера в случаях, когда лицо для реализации высказанного намерения никаких конкретных действий не совершило" <1>.

--------------------------------