ВУЗ: Не указан
Категория: Не указан
Дисциплина: Не указана
Добавлен: 27.05.2019
Просмотров: 15167
Скачиваний: 504
или иными горными породами (песками, глинами, известняка-
ми), перекрытую почвенным покровом (подзолы, черноземы, тор-
фяники), образовавшимся за многие столетия под определенным
видом растительности (таежные леса, степи, тундровые болота).
В-пятых, и это самое главное, составляющее сущность ланд-
шафтоведения как науки: набор слагающих ландшафт слоев-ком-
понентов и их взаимное соответствие скорее закономерны, чем
случайны. Иными словами, на данной форме рельефа, выполнен-
ной данными геологическими отложениями под пологом данного
леса при данном водном (поверхностном и подземном) режиме,
могут возникнуть только такие (и никакие другие!) почвы. Перво-
начально предполагали, что для отражения такого взаимного со-
ответствия достаточно использовать понятие комплексности. Од-
нако внимательное изучение ландшафта привело исследователей
к выводу, что ландшафт как целое далеко не сводится к сумме
составляющих его компонентов, следовательно, ландшафту при-
суще свойство эмерджентности, которое, как полагают филосо-
фы, является признаком всех настоящих систем. И в этом смысле
ландшафт, несомненно, является геосистемой (одной из систем
планеты), или экосистемой, — объектом, для которого характер-
ны системные взаимодействия со вмещающей его средой — био-
сферой, географической оболочкой и составляющими последнюю
литосферой, атмосферой, гидросферой, педосферой.
Известно, что живые природные системы способны к само-
восстановлению и самовоспроизведению, поскольку обладают
«памятью». В какой-то степени это применимо и к ландшафту. Когда
мы нарушаем природное соответствие компонентов ландшафта
(или когда уничтожаем их вовсе), то по истечении определенного
периода времени соответствие восстанавливается, так же как воз-
рождается и ландшафт на ювенильной поверхности осушенного
дна бывшего водохранилища. Иными словами, когда мы наруша-
ем природный порядок и приходим с бульдозерами и канавоко-
пателями, бензопилами и драгами, земснарядами и большегруз-
ными автомобилями, то, может быть, поначалу у нас все и полу-
чается: по мелиорированному лугу начнут гулять коровы, подходя
к искусственному руслу «исправленной» реки. Но проходит не-
сколько десятков лет и природа «берет свое»: осушенное пастби-
ще возвращается в болото, срубленный лес шумит кронами но-
вых деревьев, а выпрямленная река вновь начинает чертить по
равнине свои узоры.
В-шестых, если вглядеться в ландшафт повнимательнее, то
выяснится, что в его пределах можно вычленить более или менее
отличающиеся друг от друга части — элементы. Для этих составля-
ющих ландшафт частей мы будем использовать древнерусское слово
«урочище». В свою очередь, урочище — это тоже не «первоэле-
мент»: в нем натренированный взгляд ландшафтоведа, лесника
или луговеда различит еще и отдельные фации — совсем мелкие
«атомарные» составляющие ландшафта, которые при желании
можно делить и дальше — вплоть до отдельной старопневой коч-
ки или свежей кротовины.
В-седьмых, на первом этапе развития науки о ландшафте, ког-
да ученые более всего стремились выяснить сущность связей меж-
ду различными компонентами-слоями ландшафта, они уделяли
основное внимание природным, или «диким», ландшафтам. Од-
нако со временем стало очевидным, что человек, живя в ланд-
шафте, сильно изменил облик составляющих его частей-урочищ
и даже повлиял на характер взаимосвязей между слоями-компо-
нентами. Так стали различать природные и измененные челове-
ком, или антропогенные, ландшафты (от гр. антропос — «чело-
век»). В свою очередь, антропогенные ландшафты можно подраз-
делить на те, которые оформились постепенно в результате созна-
тельной деятельности человека, — культурные ландшафты, и те,
которые возникли как побочный результат масштабных актов при-
родопользования (регулирования стока рек, добычи полезных
ископаемых и т.д.), — техногенные ландшафты. Разумеется, про-
вести грань между первыми и вторыми не всегда представляется
возможным, целинные поля и пастбища в полупустынях, безус-
ловно, создавались осознанно, но после засоления были «списа-
ны» и сегодня очень смахивают на дурные земли — бедленды,
которые трудно отнести к культурным ландшафтам.
В-восьмых, и последних, оказалось, что каждый ландшафт
довольно индивидуален, примерно так же, как индивидуальны
человеческие лица, и потому может восприниматься и описы-
ваться как уникальный объект. Однако многие человеческие лица
похожи, более того, можно говорить о типах (национальных, ра-
совых, физиологических). Аналогично можно типизировать и
ландшафты, причем эта операция насущно необходима, если мы
хотим научиться обустраивать ландшафт и выработать определен-
ные правила существования в его пространстве. Наличие в любом
ландшафте одновременно и уникальных, и типических черт —
проявление более общего закона диалектики, в соответствии с
которым каждый объект окружающего нас мира несет в себе и
родовые, и индивидуальные признаки. Потому ландшафты, с од-
ной стороны, могут быть операциональной базой типологического
картирования, когда территория представляется как законо-
мерной набор ограниченного числа типов местности, с другой —
основой процедуры районирования — разделения территории на
значительно большое число индивидуальных, различающихся по
тем или иным признакам ландшафтов.
Если попытаться составить из перечисленных нами свойств
«единственно правильное» определение ландшафта, то получится
что-то вроде «ландшафт — природный территориальный комп-
9
леке многоступенчатого морфологического строения, состоящий
из урочищ, образующих характерное пространственное сочетание
(иногда с дополнительными местными вариантами), обладающий
генетическим и динамическим единством в той степени, которая
может быть обусловлена однородным и одновозрастным геологи-
ческим фундаментом, одним типом рельефа, одинаковым клима-
том».
Вот, пожалуй, и все, что необходимо знать о ландшафте перед
тем, как отважиться изучать ландшафтоведение. Автор, насколько
мог, попытался отойти от кабинетной традиции изложения «на-
уки о ландшафте». Ландшафт как объект является не просто ча-
стью природы, но ее средоточием, потому и изучать его можно,
только более или менее постоянно совершая экскурсии на опуш-
ку соснового бора, в ближайшую березовую рощу, на окраину
верхового болота, на берег реки или в городской парк. Почти все
или во всяком случае многое из того, о чем говорится в этой
книге, уже полтора-два века назад достаточно хорошо представ-
ляли себе российские крестьяне, речные лоцманы, охотники и
другие, казалось бы, «неученые» люди. Но ландшафт открывался
им потому, что они готовы были всмотреться в окружающий мир,
умели видеть, наблюдать, замечать и сравнивать. Научиться хотя
бы немного понимать и узнавать ландшафт родной страны, про-
никнуться к нему интересом и участием — задача, на решение
которой, наверное, стоит потратить некоторые усилия.
Гл а в а 1
«ЗЕМНАЯ ТВЕРДЬ» - РЕЛЬЕФ И МОРФОЛИТОГЕННАЯ
ОСНОВА ЛАНДШАФТА
1.1.
Четвертичное оледенение и происхождение
литогенной основы ландшафта
Ландшафты Русской равнины, по крайней мере те, которые
мы можем наблюдать из вагона поезда, несущего северян-отпуск-
ников к побережью теплого Черного моря, существовали не все-
гда. Всего несколько десятков тысяч лет назад (время по меркам
естественной истории совсем незначительное) территория цент-
ра и севера Русской равнины выглядела совершенно иначе: ее
поверхность мощной толщей покрывал огромный ледник. Таяние
гигантского ледяного тела, совершавшееся постепенно на протя-
жении многих тысячелетий, привело к накоплению мощного по-
крова «мягких» грунтов, которые и составили остов наших хол-
мов и равнин.
Если считать, что верхней границей ландшафта являются вер-
хушки крон самых высоких деревьев, то за нижнюю его границу
мы должны признать корнеобитаемый слой, или толщу грунтов
от дневной поверхности до ближайшего горизонта подземных вод.
Эти грунты, которые можно назвать почвообразующими порода-
ми, и составляют литогенную (от гр. литое — «камень», генезис —
«происхождение», «рождение») основу ландшафта. Минералоги-
ческий и петрографический состав пород а также физико-меха-
нический свойства: зернистость, порозность, разнообразие и ха-
рактер переработки обломочного материала — очень важны для
живой части ландшафта — его биоты. Форма («скульптура»), в
которую уложены грунты, в свою очередь определяет возможно-
сти увлажнения и нагревания поверхности земли, направление
потоков атмосферных и талых вод и многое другое. «Твердотель-
ная» форма земной поверхности передается греческим корнем
morphe — «строение», «форма», отсюда сложносоставной термин
морфолитогенная основа ландшафта.
«Материк земли тверд и суглинист», писали первые землеме-
ры, межевавшие угодья «уединенного Пошехонья» в начале XVII в.
Различия между землей «здесь и там» люди научились понимать
довольно давно и поневоле: слишком разные усилия требовались
11
на то, чтобы распахать песчаный холм или ровное поле тяжелого
суглинка, да еще с великим множеством огромных валунов и ка-
мешков поменьше. Однако объяснить происхождение «земной твер-
ди» долгое время не могли.
Наверное, уже в XVIII в. из Европы в Россию попала идея о
морском происхождении любых равнин за счет накопления осад-
ков на дне и последующего отступления моря с освобождением
обширных низменностей. Оставалось только прикинуть английские
геологические теории на российские необъятные просторы. И по-
началу вроде все сошлось...
Полевые наблюдения
Экскурсия 1. Первый взгляд на земные слои. Попробуем и мы
ощутить себя в положении естествоиспытателей (так именовали себя
люди, изучавшие природу лет 100—150 назад) и пройтись по берегу реки
в поисках объяснения происхождения земных толщ, слагающих средне-
русские равнины и холмы. Для этого выйдем на берег реки (не закрытый
бетонной набережной) и, пройдясь по бечеве вдоль уреза воды, отыщем
участок с высоким обрывом, таким, чтобы от уступа сверху до подножия
снизу нам «открылись» слои горных пород, слагающих берег (рис. 1.1).
Такие высокие обрывы геологи называют обнажением. Можно также най-
ти неглубокий заброшенный карьер, каких немало в окрестностях любого
поселка.
Рис. 1.1. Исследуем речной обрыв: аллювиальные пески (А) залегают на
глинистой морене, валуны из которой (Б) вымыты рекой и «уложены»
вдоль берега, заметен также погребенный культурный слой (В), связан-
ный с деятельностью финно-угорских племен в конце IX — начале X в.
12
Идеальным для начала будет не слишком большое обнажение высо-
той 3 — 4 м. Что же откроется нашим глазам? Вариантов множество, но,
очень может быть, что под зеленым ковром дерна мы увидим слегка ос-
ветленный горизонт, затронутый почвообразованием. Чуть ниже он пе-
рейдет в желтовато-коричневый слой «чего-то похожего на песок», мощ-
ность этого подстилающего почвы супесчаного горизонта предсказать
сложно, но, скорее всего, он будет не толще 1,5 — 2,0 м. Ландшафтове-
ды и почвоведы называют его почвообразующим горизонтом, или мате-
ринской породой, т. е. породой, которая служит субстратом для почвооб-
разования. Чуть позднее мы уделим ей внимание, но пока нас интересу-
ет то, что находится еще глубже в земле — подстилающие породы. На глу-
бине 1,5 — 2,0 м, скорее всего, обнаружится красно-бурый и коричнева-
тый глинистый материал, залегающий в виде единого слоя с большим ко-
личеством каменистых включений: от огромных округлых валунов до кам-
ней поменьше и угловатой разноцветной гальки. Попробуйте испытать
грунт на пластичность: возьмите кусок и помните его в ладонях, посмот-
рите, как он окрашивает кожу руки, убедитесь, можно ли из небольшого
куска породы слепить хотя бы простейший «катыш». Если попавший в
ваши руки комок грунта «лепится», значит перед вами действительно гли-
на или ее ближайший родственник — суглинок.
Соберите побольше разнородного каменного материала: здесь встре-
тятся вам и многочисленные минералы кварцевой группы (кремни, хал-
цедоны, молочно-белые кварцы, агаты), и обломки разнообразных гра-
нитов, кусочки белых известняков, и твердые крупные валунчики темно-
зеленых очень прочных пород (дуниты, перидотиты), и черные блестящие
базальтовые гальки. Может быть, удастся разыскать причудливой формы
полупрозрачные «чертовы пальцы» — так на Руси издавна называли ок-
ремневший внутренний скелет морского моллюска — белемнита. Отку-
да он в глине?
Вот на этот-то слой, состоящий из глины, суглинка, разнооб-
разных оттенков и степени «опесчаненности» с большим или мень-
шим количеством каменного материала, и наталкивались повсе-
местно первые изыскатели земли русской — землемеры, меже-
вавшие господские угодья, строители городов и фортификаций,
инженеры, строившие первые петровские каналы и бурившие
первые скважины. Думая над его происхождением (чего, быть
может, и не требовали их прямые служебные обязанности, одна-
ко хороший специалист всегда любопытен), они обращали вни-
мание на присутствие остатков организмов, которые в геологии
были описаны как морские. Кроме указанных уже белемнитов в
слоях земных попадались и многочисленные «бусинки» кораллов,
и мелкие окаменелости двустворок, также живших в морях. Тогда
и появилась мысль (поддержанная и западными учеными-геоло-
гами, посещавшими Россию) о том, что слои земные на Русской
равнине есть не что иное, как отложения морей, некогда покры-
вавших ее поверхность. Раз так, то эту типичную и вездесущую
глину с валунами и гравийно-галечным материалом назвали мо-
13
реной («морской» — от фр. moraine). Под красивым именем «море-
на» материал, слагающий земную твердь наших равнин, вошел в
научный и практический обиход.
Прошло много лет, прежде чем выяснилось, что морена, по
сути, не имеет никакого отношения к морям. Во второй половине
XIX в. у европейских джентльменов вошло в моду забираться по
выходным в Альпы и там, осматривая нивальные высокогорья,
они обнаружили «морены» в окрестностях практически всех гор-
ных ледников. Тогда же появилась идея о том, что происхождение
равнинных морен, скорее всего, связано не столько с деятельно-
стью моря или со всемирным потопом, сколько с работой гиган-
тских ледников. Среди сторонников нового взгляда был и русский
князь П.А.Кропоткин, который довел идею до логического за-
вершения, оформив ее в виде теории четвертичного материкового
оледенения.
Четвертичной в естествознании называют последнюю геологи-
ческую эпоху, в пределах которой обитаем и мы с вами. Главными
событиями этой эпохи было несколько покровных оледенений и
потеплений между ними, которые основательно изменили облик
всего Северного полушария: ледниковый покров преобразил по-
верхность всей Северной Евразии, включая Восточно-Европей-
скую равнину, Западно-Сибирскую низменность, север Европы;
аналогичные процессы происходили и на территории Северной
Америки. Таким образом, получается, что значительная часть со-
временной цивилизации «выросла» на поверхностях, так или иначе
созданных ледником.
Трудно представить, что на широте современной Москвы ле-
жал огромный (мощностью в несколько километров) леднико-
вый панцирь, изъеденный пустотами, трещинами и тоннелями,
с внутренними подледниковыми озерами и реками, покрытый
слоем ледниковой «грязи», которую навеяли сильные ветры и
намыли водные потоки. Ледник наступал, волоча перед собой це-
лые горы соскобленных им коренных пород, затем таял, покры-
вая землю слоем валунной глины, и убирался на север. Пока он
отступал, оттекавшие от него водные потоки перекрывали терри-
торию «плащами» песков, потом, в межледниковье, в западинах
между холмами накапливались озерные илы и болотные торфа,
затем опять наступало оледенение и весь этот цикл повторялся
снова и снова.
В четвертичной геологии до сих пор нет единого мнения о том,
сколько таких циклов похолодания-потепления, т.е. оледенений,
было в северном полушарии: одни утверждают, что не более трех
(и, соответственно, различают на разрезах геологических слоев
три морены), другие насчитывают до семи-восьми (столько же
выделяют и моренных слоев, разделенных прослойками межлед-
никовий). Но для представлений о генезисе ландшафтов это не
14
столь уж и важно, важнее то, что усилиями многих подвижников
основные положения ледниковой теории сегодня представляются
уже незыблемыми. Вкратце они могут быть представлены следую-
щим образом.
1. Гигантский четвертичный ледник покрывал Восточно-Евро
пейскую равнину, двигаясь с северо-запада на юго-восток, до
стигал наибольшей (краевой) границы своего распространения,
таял и отступал, оставляя на обширном пространстве вновь со
зданный или сильно измененный рельеф.
При этом в соответствии с характером производимой ледни-
ком работы каждый раз формировались три резко различные по
рельефу зоны:
• зона ледниковой денудации (это понятие можно перевести на
русский язык как «общее выполаживание поверхности за счет со
четания выравнивания и разрушения»);
• зона ледниковой аккумуляции (ледникового накопления — от
лат. accumulator — «собиратель», «накопитель»);
• перигляциальная зона (или «окололедниковая» в прямом пере
воде с лат.), т. е. полоса территории, которая не покрывалась лед
ником непосредственно, но на рельеф которой он все же оказал
значительное воздействие оттекавшими от него водами.
2. Крайние точки, достигнутые различными оледенениями, не
совпадали в пространстве, проще говоря, одно оледенение про
двигалось на юг дальше, чем другое. Поэтому и три описанные
выше зоны при прохождении очередного ледника также по-раз
ному накладывались на территорию. Каждый последующий лед
ник отчасти разрушал созданное предыдущим, отсюда некоторая
нечеткость границ и размытость очертаний областей распростра
нения того или иного рельефа.
3. Финальные стадии существования ледникового покрова не
были похожи на сплошное фронтальное отступление ледяного
края, как предполагали вначале. По всей вероятности, леднико
вое тело распадалось на отдельные более или менее крупные глы
бы, которые таяли автономно, создавая вокруг себя целый комп
лекс форм рельефа, связанных с различными фазами разрушения
старого льда. Это обстоятельство еще более усложнило пластику
современного равнинного рельефа.
1.2. Рельеф зоны ледниковой денудации
На территорию Русской равнины ледник надвигался отдель-
ными языками, зарождавшимися где-то в Скандинавии. Питающие
ледниковые провинции находились достаточно далеко от центра
европейской территории нашей страны, но то, что происходило
много тысячелетий назад на поверхности балтийского кристалли-
15
ческого щита, отчасти определило и некоторые свойства совре-
менного ландшафта.
В Скандинавии, в области питания ледника, росло и утолща-
лось ледниковое тело: столетиями выпадавший снег, уплотняясь,
превращался в фирн (плотный снег из игольчатых сросшихся кри-
сталлов). Фирн, в свою очередь, под тяжестью новых масс пре-
вращался в глетчер — настоящий лед, который оказывался в кон-
такте с твердыми коренными породами кристаллического щита.
До поры до времени глетчер залегал на своем ложе спокойно и
неподвижно, постепенно смерзаясь с твердыми породами. Одна-
ко периоды покоя сменялись резкими подвижками, когда вся лед-
никовая масса смещалась, выламывая за собой крупные блоки и
более мелкие обломки скального грунта. Так ледник захватывал и
включал в свое тело тяжелые фрагменты гранитов, гнейсов, квар-
цитов и песчаников, габбро, перидотитов, дунитов и других гор-
ных пород. Причиной таких подвижек могло стать накопление новых
масс фирна и глетчера в пределах области питания и резкие изме-
нения во внутреннем балансе массы ледникового тела. Вооружен-
ный обломками ледник уже способен был наподобие гигантского
напильника шлифовать любые скальные выступы, встречавшиеся
на его пути.
Сочетание выламывания со шлифованием привело к форми-
рованию на севере Русской равнины бараньих лбов — гранитных и
гранитогнейсовых скал, у которых северо-западный склон (обра-
щенный навстречу движению бывшего ледникового тела) выпо-
ложен и отшлифован истиранием, а юго-восточный склон имеет
рваные угловатые очертания. Массивы бараньих лбов образуют так
называемые курчавые скалы, окаймляющие побережья озер, рас-
положившихся в котловинах, выпаханных крупными ледниковы-
ми языками вдоль крупных тектонических трещин кристалличе-
ского щита. Котловины озер по неглубоко врезанным порожис-
тым речным долинам соединяются короткими протоками. Сло-
женные плотнокристаллическими породами архея и протерозоя
вытянутые гряды, а также скальные выступы, холмы и своды на-
зываются сельгами. В сочетании с межгрядовыми ложбинами и пес-
чаными озерно-ледниковыми котловинами сельги образуют весь-
ма живописный ландшафт, который можно наблюдать на севере
Карелии.
Продвижение гигантских ледниковых языков с севера на юг
приводило к выпахиванию огромных бассейнов, в пределах кото-
рых ледник сдирал маломощные морские и озерные отложения
предыдущих эпох. Так возникали экзарационные (буквально — вы-
паханные) равнины, впоследствии испытавшие и этап осадкона-
копления (озерного, водно-ледникового или моренного).
В пределах рыхлых низменностей, натыкаясь на выходы твер-
дых пород, ледник создавал округлые гряды, похожие на опроки-
16
нутую столовую ложку, названные друмлинами («хвостатыми» гря-
дами). Бурение этих гряд повсюду обнаруживает наличие твердого
скального ядра, около которого ледник тормозился, как на отме-
ли, и оставлял в «скоростной тени» большое количество обло-
мочного материала: валунов, гравия, песков. Друмлины могут обра-
зовывать целые скопления — так называемые друмлинные поля —
или в сочетании с водно-ледниковыми осадками формировать
друмлинные равнины.
Таким образом, поросшие соснами скалистые сельги и озер-
ные ландшафты севера были созданы при активном участии лед-
ника. Они красивы своей особенной строгой красотой и таят мно-
гие очарования для туриста («На севере диком стоит одиноко на
голой вершине сосна...»), но не они будут в центре нашего вни-
мания: мы отправляемся чуть южнее, где на пластовых равнинах
среди холмов и болот, извилистых рек и (некогда) «дремучих»
лесов лежит Центральная Россия, она же Северо-Восточная Русь.
1.3.
Рельеф зоны ледниковой аккумуляции
1.3.1.
Моренные равнины и возвышенности
Мы не знаем сегодня точно, как перемещалось ледниковое тело,
ясно только, что картинка, рисовавшаяся воображению иных ху-
дожников: сплошной ледниковый фронт, наступавший на равни-
ны с Севера, — слегка наивна. Скорее, ледник расползался по
территории отдельными более или менее мощными языками, на-
правление движения которых лишь отчасти совпадало с генераль-
ным перемещением с севера на юг, а в остальном подчинялось
конфигурации речных бассейнов и пластике местного доледнико-
вого рельефа.
Так или иначе, одним из основных последствий оледенения
стало образование на Русской платформе донно-моренных равнин,
или, как их еще называют, равнин основной морены.
Донно-моренные равнины (рис. 1.2) сформировались под лед-
никовым покровом, т.е. «на дне», вдали от его края; они пред-
ставляют собой волнистые поверхности, среди которых плоские
участки, пологие всхолмления и понижения чередуются с хаотично
разбросанными холмами. Относительные превышения поверхности
земли на равнинах основной морены редко превышают 3 — 8 м
(максимум 15 — 25 м), крутизна склонов 1—3°, реже 5 — 8°. Дон-
но-моренные равнины сложены обычно неслоистыми валунными
суглинками (моренами), реже глинами, которые на некоторой
глубине могут переслаиваться с песчаными межморенными отло-
жениями. Линзы песков часто содержатся и в самой моренной
толще. На стенке обнажения в долине реки или в любом равнин-
ном карьере можно увидеть, как минимум, одну моренную тол-
17