Файл: Эволюция антимонопольного законодательства в разных странах (Антимонопольное право России в XX столетии).pdf

ВВЕДЕНИЕ

Актуальность темы исследования. В условиях активно развивающейся в России на современном этапе рыночной экономики особое значение приобретает эффективность обеспечивающих ее правовых регуляторов, в том числе антимонопольного регулирования. Формирование эффективных антимонопольных механизмов, в свою очередь, невозможно без использования научных концепций, обосновывающих с экономико-правовых позиций те или иные подходы к совершенствованию действующих институтов.

Между тем приходится констатировать крайнюю недостаточность отечественных фундаментальных правовых исследований в области антимонопольного права, что препятствует теоретической разработке актуальных проблем правового обеспечения антимонопольной деятельности.

Реалии советского прошлого нарушили естественный ход развития российского антимонопольного законодательства, практики его применения и научно-исследовательской деятельности в данной области. За редким исключением правовые исследования здесь в советский период почти не проводились, а если и имели место, то только в русле освоения зарубежного опыта и вынужденно только с критических позиций.

За этот период зарубежная научная мысль проделала большой путь, в связи с чем перед отечественной наукой антимонопольного (конкурентного) права встает задача восполнить многочисленные пробелы в теории антимонопольного права, чтобы вывести российскую науку на сопоставимые позиции с зарубежными образцами, в том числе и в степени влияния на процессы совершенствования регулирования антимонопольной деятельности.

Цель данной работы заключается в изучении эволюции антимонопольного законодательства в разных странах.

Для достижения поставленной цели необходимо решить следующие задачи:

• Изучить развитие антимонопольного права в Западной Европе и США в конце XIX – начале XX века
• Проанализировать распространение и развитие антимонопольного регулирования в мире после Второй мировой войны
• Рассмотреть начало концептуального реформирования антимонопольного законодательства в России на рубеже XIX–XX веков
• Изучить антимонопольное регулирование в России в советский период

Объект исследования – антимонопольное законодательство.

Предмет исследования - эволюция антимонопольного законодательства в разных странах.

Разработанность в науке. Многообразие точек зрения западных исследователей этого вопроса – следствие того интереса, которое вызывает данная тема и высокого уровня развития экономики западных стран. Из них необходимо выделить работы Пола А. Самуэльсона, Вильяма Дж. Нордхауса, С. Фишера, П.Р. Кругмана, Х.Р. Вэриана, Р. Дорнбуша и других.

Современная литература по проблеме Российского антимонопольного законодательства не столь разнообразна. Различные аспекты изучения данной проблемы затрагиваются в работах и статьях А.В. Турова, В.Цапелика, А.Г.Коржубаева, Л.Макаревича, А. Шаститко и других.

В работе использованы следующие основные методы исследования: метод системного подхода; экспертно-аналитический метод; методы экономического анализа.

Практическая значимость работы заключается в том, что аналитика поставленной проблемы и сделанные на основании ее изученности предложения могут быть применены на практике для анализа и дальнейшего изучения антимонопольного законодательства и регулирования экономики.

Структура курсовой работы состоит из введения, двух глав, включающих 4 параграфа, заключения и списка использованной литературы.

Глава 1. Вехи развития антимонопольного права в зарубежных странах

1.1 Развитие антимонопольного права в Западной Европе и США в конце XIX – начале XX века

Проблема эффективности применения старого антимонопольного права в новую эпоху состояла в том, что оно преимущественно было нацелено на сам субъект монополии – организацию монополиста, а не на характер деятельности соответствующего хозяйствующего субъекта^[1]. Между тем, помимо негативных тенденций завышения цен, сокращения объемов производства, факт объединения ряда капиталистических предприятий в этот период был связан и с определенными благами, если эти объединения не носили исключительно спекулятивного, монополистического характера. Их возможности по развитию промышленного производства, их вклад в экономический потенциал государств были выгодны обществу и политическим элитам, вступавшим с синдикатами и другими рыночными объединениями в экономические и правовые отношения. Поэтому очевидно, что повсеместное применение старого антимонопольного права в отношении предпринимательских союзов – синдикатов, трестов и других объединений и не санкционировалось властью в полной мере, так как при его буквальном применении пришлось бы ликвидировать многие промышленные гиганты, выгодные государствам с точки зрения как социально-экономического благосостояния, так и собственной безопасности перед лицом угрозы экономической и военно-технической мощи других стран. Поэтому-то, как кажется, хотя мы и находим в европейском праве конца XIX в. немало примеров жестких и внешне весьма вроде бы действенных, эффективных антимонопольных мер, но в новых экономических условиях, последовавших за промышленной революцией и бурным развитием капиталистических отношений, эти прямолинейные запреты оказались неспособными решить вставшую по-новому монополистическую проблему. Задачи антимонопольной политики требовали уже не уничтожения крупных предпринимательских союзов как таковых, а решения одновременно двух задач^[2]:

• признания права предпринимательских союзов на существование в целях использования экономического потенциала монопольных образований в интересах экономики и потребителя, национальной экономической, промышленной, торговой мощи, благосостояния и национальной безопасности государства;
• пресечения негативных проявлений монополизма, выражающихся в искусственном завышении или занижении цен, вытеснении конкурентов, других вредных проявлениях, негативно сказывающихся на интересах потребителя, конкурентов, на социально-экономическом развитии и даже политическом суверенитете.

К решению этих задач старое антимонопольное право Европы оказалось неготовым. Так, несовершенство французского антимонопольного механизма, когда-то эффективного для борьбы со спекулятивными соглашениями, но к концу XIX в. уже морально устаревшего и мало применимого в отношении синдикатов, в его практическом воплощении приводило к тому, что суды практически не применяли эти положения уголовного права к монополистам^[3]. Более того, следствием наличия жестких уголовно-правовых запретов в отношении картельных соглашений стала дальнейшая концентрация и объединение ранее независимых предприятий для образования юридических единых структур. Это выводило соответствующих субъектов-монополистов из-под действия уголовных запретов, так как последние запрещали лишь соглашения, а не действия отдельных субъектов рынка^[4].

Были попытки применять к картелям и нормы гражданского права, но, как отмечал А.И. Каминка, ст.ст. 1131 и 1133 Гражданского кодекса Франции, объявлявшие недействительными соглашения, объектом которых является действие, воспрещенное законом, по ряду причин были практически не применимы для противодействия картельным соглашениям. При этом буквальное применение норм гражданского права к соглашениям, воспрещенным законом, в том числе и уголовным, поставило бы априори вне закона все французские картели и синдикаты, вне зависимости от целей их создания и роли – вредной или положительной для производства, торговли, рын- ков, потребителей и экономической жизни страны в целом. А это противоречило интересам экономического развития.

В Австрии, несмотря на то что принципиально враждебная практика судов стесняла развитие картельных организаций, картельные соглашения все равно свободно и открыто возникали в этой стране^[5].

В отличие от Австрии, Франции, России, других европейских стран, имевших жесткие антимонопольные запреты и санкции за их нарушение по старому образцу, антимонопольные механизмы Германии к концу XIX в. страдали другой крайностью. Там не было в этот период жестких антимонопольных запретов. В немецком праве преследование картелей теоретически можно было инициировать только на основе общих норм гражданского права о противоречии соглашений добрым нравам^[6]. Однако судебная практика не спешила активно использовать эти нормы применительно к картелям, создавая тем самым благоприятный климат для их возникновения и деятельности. Конечно, такое мягкое отношение законодателя и даже суда к картельным соглашениям способствовало развитию тех преимуществ, которые давало предпринимателям, экономике, стране в целом объединение предприятий, однако при этом абсолютно игнорировались негативные аспекты монополизации, в том числе ценовая эксплуатация со стороны монополий, вытеснение и разорение конкурентов и др. Как отмечал И.А. Каминка, общих узаконений германского гражданского права было совершенно недостаточно, когда речь шла «о столь могущественных организациях, как картельные. Задача законодателя, задача, которую принципиально безусловно признает германское законодательство, заключается в защите слабого в борьбе с сильным. В вопросе о предпринимательских союзах германское законодательство этой обязанности пока не выполнило»^[7].

До конца XIX в. страны этого континента не знали писаного антимонопольного права. США образовались в эпоху расцвета идеологии свободной конкуренции, и экономическое регулирование строилось там наиболее либерально. Изначально в США не было никаких антимонопольных норм в писаном праве. Ряд хозяйственных сфер, представляющих публичный интерес, которые в Европе непосредственно регулировались государством, например железные дороги, в США изначально находились в режиме почти не ограниченной правом свободы хозяйственного поведения и усмотрения предпринимателей. В связи с этим по сравнению со странами Европы США оказывались менее защищенными от диктата стремительно набиравших силу монополий. Определенные проконкурентные нормы содержались, правда, в общем праве, перекочевавшем из Англии вместе с освоением колонистами новых американских территорий. Однако к концу XIX в. в США, так же как и в Англии, стала ощущаться малая пригодность общего права для разрешения сложных задач регулирования конкуренции и монополии, поскольку, как отмечал А.И. Каминка, в ряде случаев нормы общего (обычного) права, направленные на защиту свободной конкуренции, могли быть направлены как на защиту от монополизма, так и на защиту самих монополий, ибо воздействие государства на монополии могло истолковываться как посягательство на рыночную свободу, на свободу конкуренции (от государства)^[8].

Бурный рост монополизма, злоупотребления монополий требовали законодательного решения вопроса, и в конце XIX в. в странах Северной Америки впервые были приняты антимонопольные акты писаного права. Сначала на этот путь встали некоторые отдельные штаты США. В 1883 г. в штате Алабама был принят первый антитрестовский статут; в 1887 г. – в штате Нью-Йорк; в 1889 г. в штате Канзас и еще пяти штатах были приняты «законы, объявляющие противоправными и наказуемыми всякие союзы с целью стеснения и ограничения торговли». Наряду с названными антимонопольные законы в этот период были приняты также и в целом ряде других штатов, в частности: Айдахо, Айова, Вашингтон, Вайоминг, в Северной и Южной Дакоте, Иллинойсе, Северной Каролине, Новой Мексике, Кентукки, Луизиане, Миннесоте, Миссисипи, Миссури, Мичигане, Монтане, Небраске, Оклахоме, Теннеси, Техасе и в Округе Колумбии^[9]. Однако законы штатов были в целом настолько прямолинейны и жестки в своих запретах монополий, что практически не применялись судами из-за опасения создать препятствия не только для спекулятивных монополий, но и для всякой правомерной и полезной предпринимательской практики вообще. Можно сказать, что чем жестче были законы штатов, тем меньше шансов на успех они имели на практике. Так, например, в отношении техасского закона указывалось, что, несмотря на всю свою суровую определенность, этот Закон, по словам американских юристов, «произвел лишь известный политический эффект, вызвал разнообразные толки в печати, но даже не было никаких серьезных попыток к его применению»^[10].

Первым федеральным законодательным актом США антимонопольной направленности стал Закон о торговле между штатами от 4 февраля 1887 г. (Interstate Commerce Act), «имевший своей задачей упорядочить железнодорожное дело». Закон распространялся на «железнодорожные предприятия, действующие на пространстве нескольких штатов». Этот Закон не был исключительно антимонопольной направленности. Он преследовал цель упорядочить железнодорожные перевозки в целом, поскольку в этой области накопилось немало проблем для общества и государства. Интересно, что данный Закон впервые в США упорядочил железнодорожное дело вообще, и, по словам А.И. Каминки, стоит лишь удивляться, как раньше американцы могли без него обходиться^[11].

В 1890 г. в США принимается специальный антимонопольный или антитрестовский закон более широкой сферы действия, чем акт 1887 г., – Закон Шермана, получивший свое название по имени предложившего его сенатора. Говоря коротко о содержании данного Закона, в нем «объявлялись незаконными любые договоры и объединения, ограничивающие торговлю; монополизация признавалась преступлением; против виновных лиц устанавливались уголовно-правовые санкции», в сферу действия данного Закона попадали предпринимательские объединения и соглашения в форме трестов или иной форме, имеющие целью монополизацию и (или) ограничения промышленности и торговли или между отдельными штатами, или с иностранными государствами. Обязанность возбуждения преследования по таким делам была возложена на суд и прокуратуру, которым были предоставлены соответствующие полномочия. Первоначально единственным федеральным ведомством, ответственным за проведение антитрестовских законов, было определено Министерство юстиции США^[12].

Эти первые федеральные антитрестовские законы США, так же как и законы штатов, имели немало недостатков. Так, Закон о торговле между штатами, установивший первые антимонопольные нормы на федеральном уровне и касающийся регламентации железнодорожного дела, достиг лишь противоположных результатов. Запрещая картельные соглашения, но не запрещая монополии в виде единых предприятий, данный Закон тем самым стимулировал дальнейшую интеграцию предприятий-партнеров и образование монополий в виде единых хозяйствующих субъектов. «Закон оказался вообще мертвой буквой по отношению к синдикатам, которые могли легко избегнуть его действия, сливаясь в одно предприятие. Таким образом, он лишь ускорил и усилил консолидацию или слияние многих линий»^[13].