Файл: Личностные деформации стрессового типа (Теории и модели психологического стресса).pdf

б) многофакторная личностная методика Р. Кеттелла позволяет оценить несколько личностных факторов, в том числе и такие, которые связаны с особенностями переживания стресса: интеллект, робость-смелость, жесткость-чувствительность, тревожность, расслабленностьнапряженность и т. д.;

в) опросник Г. Айзенка для исследования экстроверсии-интроверсии и нейротизма в адаптации А. Г. Шмелева и В. И. Похилько. Высокий уровень нейротизма рассматривается как предрасположенность к заболеваниям;

г) полупроективный тест рисуночной фрустрации С. Розенцвейга позволяет определить особенности реагирования субъекта на трудные, фрустрирующие ситуации, его поведение в подобных ситуациях и уровень фрустрационной толерантности;

д) экспресс-методики «Прогноз» и «Прогноз-2», используемые военными психологами, направлены на выявление лиц с низким уровнем нервно-психической устойчивости и прогнозирование риска дезадаптации человека в экстремальных стрессогенных условиях;

е) методика определения адаптивного потенциала личности «Адаптивность» (МЛО) А. Г. Маклакова и С. В. Чермянина направлена на оценку адаптационных возможностей субъекта по шкалам: «адаптивные способности», «нервно-психическая устойчивость», «моральная нормативность». Методика применяется при профотборе военными

психологами;

ж) опросник поведения Д. Дженкинса направлен на выявление поведения типа «А» – стресс-коронарного поведения (согласно теории М. Фридмана и Р. Розенмана). Из методик, основанных на субъективном шкалировании состояния, с точки зрения изучения стресса и адаптации к нему, представляют интерес следующие:

а) методика оперативной оценки самочувствия, активности, настроения (САН), разработанная В. А. Доскиным и др. Методика САН используется при оценке психического состояния здоровых и больных, психоэмоциональной реакции на нагрузку, для выявления индивидуальных особенностей и биологических ритмов психофизиологических функций;

б) шкала профессионального стресса Ч. Спилбергера в адаптации А. Б. Леоновой для определения силы и частоты стресса, а также для определения основных стрессоров;

в) шкала сниженного настроения – субдепрессиии основана на опроснике В. Зунга и адаптирована Т. Н. Балашовой. Проективная методика «цветовой тест» М. Люшера или его модификация – метод цветовых выборов Л. Н. Собчик позволяет рассмотреть индивидуально-личностные свойства

человека как в норме (в разные периоды его жизни, в приложении к профессиональной деятельности, в процессе адаптации к жизненным условиям), так и в состоянии дезадаптации. Основываясь на тесте Люшера, Д. В. Сочивко предлагает ряд коэффициентов, описывающих состояние адаптации человека: сопротивляемости, волевой напряженности, мечтательности, дезадаптированности и др.

Таким образом, методическое обеспечение диагностики стресса должно включать методы психофизиологические (оценка свойств нервной системы и др.), физиологические (оценка вегетативного индекса и др.), психологические (методики самооценки личностных качеств и состояния). Сложный комплекс проявлений процесса психофизиологической адаптации может быть зафиксирован с помощью огромного количества методических приемов. Задача состоит в том, чтобы:

1) из большого числа показателей получить интегральную оценку стресса;

2) выбрать оптимальное число методик и показателей, необходимых для диагностики;

3) выбранные методики должны удовлетворять основному требованию массовых обследований – комфортности: респонденты не должны испытывать неприятных ощущений в процессе исследования.

Глава 2

2. 1 Деформации личности

Деформации личности (от лат. deformatio — искажение) - это негативные изменения ее качеств и свойств (стереотипов восприятия, ценностных ориентацией, характера, способов общения и поведения), возникающие под влиянием социально-средовых факторов (депривационных, фрустрационных и т. д., в точм числе стрессовых), жизненно значимых для личности; проявляющиеся в различной степени когнитивного и аффективного искажения реальности и психологической дезориентации; приводящие личность к дезадаптивному поведению и утрате социальной компетенции. Большинство исследований деформаций личности локализуют патогенность социальных институтов - образования, семьи, профессии и т. д. — внутри их границ, как правило, не выходя за них. Но личность испытывает прессинг многих и разных социальных агентов одновременно, их совместное и кумулятивное воздействие оценивается только постфактум, и вряд ли оправдано выделять универсальную и решающую роль какого-либо одного из них в деформациях личности.

Объективный смысл ролевого ожидания и социальной роли не тождествен тому, как сам ее обладатель субъективно определяет в ней свою ситуацию, и потому существование социальных институтов — не более чем шанс, что люди действуют и будут действовать по образцу. Даже в контексте относительной стабильности жизненного мира у личности нередко возникает ощущение усталости от бесчисленных предписаний и обязанностей, предустановленных контактов и чувство «заброшенности в чужой мир», выстроенный без согласия на его правила самого человека. Как эффект несовместимости разных социальных порядков и несоразмерности ценностных ориентаций появляется нонконформизм, изменяющий взгляд человека на собственную значимость и заставляющий его поновому переживать образ социальной реальности: недовольство и девиации становятся способом заявить о себе и выйти из состояния «анонимного» участника социальных интеракций. Иными словами, обыденные интеракции порождают, наряду с согласием, оппозиционную силу несогласия, наряду с нормализующими интерпретациями — волю к пересмотру привычной сферы и моделей поведения.

Девиантное поведение становится способом изменения социальных норм и ожиданий посредством обесценивания их. Нонконформист, девиант, индивид с деформациями личности - субъекты, не желающие исполнять социальные ритуалы и правила игры, критичные по отношению к обществу и некритичные к собственной жизненной программе. М. Фуко подчеркивает: именно совокупность институтов контроля с целой системой механизмов надзора и распределения и создала к концу XIX века большое, неопределенное и разнородное семейство «ненормальных». Ощущая давление социальных институций и реагируя на установленные запреты и привилегии, люди актуализируют различные модели адаптации к ситуации: ситуативный уход; открытый отказ сотрудничать; колонизацию с использованием максимума доступных удовольствий; конверсию с манипуляциями для получения привилегий. Сама дефиниция деформаций личности «рассеяна» в феноменологическом поле атологий личности – искажения ее целостности, гротескные отклонения реагирования и поведения, резкий диссонанс между образом жизни человека, его интеракциями и нормативным уровнем конфликтности и компромиссности, невротические и патохарактерологические личностные изменения, детерминирующие нарушения общепринятых в культуре «правил игры»; аномалий личности – разновидностей и вариаций «нормального» диапазона различных типов реагирования на естественные для обыденной жизни кризисы, фрустрации, стрессы, девиантные и акцентуированные типы личности, оценка аномальности которых связана с традиционными предписаниями общества;
- расстройств личности (устар. психопатии) — стойких патологий личности;

- пограничных психических расстройств – невротических реакций, ядерных
психопатий и патологических развитий личности.
Заметим: все вышеприведенные понятия взаимно пересекаются, определяются друг через друга и могут быть объединены в широком понятии
деформаций. В то же время потребность профессиональных дискурсов -клинического, психологического, социологического и др. - в сохранении собственной терминологии заслуживает понимания, заставляя уточнить рамки определения деформаций личности через их соотнесение с «акцентуированными личностями» (К. Леонгард), «латентными» (П. Б. Ганнушкин), «приобретенными» (А. Е. Личко), «краевыми» (О. В. Кербиков) психопатиями.
В рамках клинического подхода накоплено множество определений и описаний расстройств личности: - клинически значимые состояния, поведенческие типы, имеющие тенденцию к устойчивости и выражающие характеристики свойственного индивидууму стиля жизни и способа отношения к себе и другим (МКБ-10);

- длительный паттерн внутреннего переживания и поведения, отчетливо
отклоняющийся от ожиданий культуры индивидуума, пронизывающий его,
негибкий, имеющий начало в подростковом или раннем взрослом периоде,
стабильный длительное время и приводящий к дистрессу или нарушению (DSM-IV1994 г., DSM-IV-TR 2000 г.);

- очень жесткий паттерн внутреннего опыта и направленных на окружающий мир действий, отличающийся от ожиданий общества и приводящий к дисфункции;

- патологические состояния, характеризующиеся сохраняющейся на
протяжении всей жизни дисгармоничностью психического склада – совокупности свойств человека, отчетливо проявляющихся в эмоциональной и волевой сфере, в сфере влечений и в широком диапазоне социальных ситуаций и межличностного взаимодействия ;

- дезадаптивные стратегии поведения, отражающие, какие стимулы
индивидуумы обучились искать или избегать (удовольствие — боль), где они
стараются достичь их (Я / Self — другие) и как они обучились вести себя, чтобы устранить или избежать их (активность — пассивность); и др.
Примечательно, что при всех различиях приведенных определений общим
контрапунктом в них проходят идеи: а) социальной реализации расстройств
личности, отклоняющейся от ожиданий и требований общества и дезадаптивной; б) наличия жестких и стойких паттернов переживания и поведения, эго-синтонных личности (оцениваемых ею как присущие ей черты характера и/или естественные реакции на сложившуюся ситуацию). Образно выражаясь, обладатель личностного расстройства оказывается в конфронтации с социальным миром, созданным не им и не для него.
Исследования показывают: люди приспосабливают свои self-представления к
изменяющимся обстоятельствам жизни и надевают различные социальные маски в разных ситуациях. В то же время self-представления стабильны во времени, и люди усиленно сопротивляются попыткам других изменить или отрицать их собственные self-характеристики. Иными словами, под социальным давлением человеку часто проще и легче создать новый имидж, надеть маску, сыграть роль для манипуляции окружающими и адаптации к их ожиданиям, нежели изменить свое Я в отсутствие внутренней потребности в этом изменении.

В современном мироощущении сознание, наполняясь противоречиями разнообразных норм, правил и канонов, не справляется с ними, и личностная идентификация с формами и субъектами социальности нарушается. Возникает «расширенная личность», озабоченная поддержанием своей суверенности и принуждением других к признанию ее превосходства: другие превращаются для индивида в символ его социальных ограничений, преодоление которых обнаруживается в индивидуализме. Распыленные индивидуальности сознательно отрицают преимущества единства с коллективным целым, бессознательно нуждаясь тем не менее в принадлежности к общности . Это противоречивое мироощущение становится благодатной почвой для выбора на фоне отказа от моноантического мышления альтернативных реальностей, заложенных в культуре, и создания контр-реальностей в собственной идентичности. Одной из попыток рассмотреть деформации личности вне клинического дискурса является концепция Е. В. Руденского дефицитарной деформации личности как особого состояния ее развития, обусловленного несоответствием уровня развития культурного потенциала личности культурно-психологической ориентации общественных процессов. Дефицитарная деформация личности характеризуется субъективной неудовлетворенностью; утратой идентичности; дезинтеграцией Я-системы; утратой психокультурной автономности и конформизмом; неадекватным восприятием реальности; экзистенциальной фрустрацией и социальным пессимизмом; снижением толерантности к фрустрации; нарушенной резистентностью по отношению к стрессу; агрессивно компенсирующим самоутверждением; конфронтацией в жизненно значимых для личности сферах; духовной неприкаянностью и т.п. В ином ракурсе представлены А. Ю. Акоповым социальные болезни Личности - болезни социальной адаптации к жизни в больном обществе, реализующиеся в социальной наркомании (гедонизация общества); в социальной шизофрении с социальным и экзистенциальным схизисом, расщеплением социального восприятия, мышления и сознания; в социальной мифологии и инфантилизме; в субъективизме психического функционирования с отходом от реальности и подменой ее фантазией и т.д.

Человек как член множества социальных групп располагается на пересечении разных социальных кругов, отдавая той или иной группе лишь часть своей личности (импульсы, интересы, силы). Подлинная же личность, то, чего она не может разделить с другими, остается вне общей сферы, и только в случае добровольной групповой принадлежности мы свободны сами определять, членом какой группы хотим быть, какую роль желаем в ней принять и какой частью своей личности хотим участвовать в группах. По мнению П. Бергера и Т. Лукмана, личный выбор между реальностями и идентичностями как возможность индивидуализма прямо связан с неуспешной социализацией — асимметрией между объективной и субъективной реальностями, рождающей индивидуалиста, то есть специфический социальный тип, способный мигрировать по множеству доступных миров и сознательно конструировать свое Я из различных доступных ему идентичностей в их ситуационной обусловленности и сложном полилоге.

Формирование и деформации личности в их неразрывной связи разворачиваются как процесс социального конструирования во взаимодействии объективной и субъективной реальностей. Социально-биографическая доступность расходящихся миров определяет возможность для личности альтернации - обладания скрытой истинной идентичностью и социально умалчиваемой асимметрией между «публичной» и «приватной» биографиями. Социальное поведение начинает пониматься как роль, от которой можно дистанцироваться в сознании и «разыгрывать» ее, манипулируя ею, что превращает отношения в обществе в сеть взаимных манипуляций. Неуспешность в одном социальном мире становится непринципиальной, так как возможно компенсаторное формирование
контрреальности.

Обобщим проведенный анализ. В условиях глобализации социума индивидуальные жизненные планы формируются в рамках сложной социальной структуры, где ни одной из культур не удается убедить других в преимуществах своих смыслов и мощностей, ориентирующих в мире реальных действий. Но культурных заповедников не может и не должно быть, поэтому личность вправе идентифицировать себя с той или иной реальностью или дрейфовать между ними, ориентируясь на свободную самореализацию.
Переживание человеком внутренней и внешней реальности в условиях разрушения культурных парадигм, утраты гарантий состоятельности каких-либо долгосрочных планов и прогнозов, социальных и личных, угрожает ростом отчуждения и самоотчуждения личности, обретению скрытой идентичности, биографической асимметрией, распространением контрреальностей, деформаций и социальных болезней личности.
Деформации личности как негативные изменения ее качеств и свойств возникают под влиянием прежде всего социально-средовых факторов как эффект взаимодействия субъективных и социальных миров. Субъективное когнитивное и аффективное искажение социальной реальности, страдающей неопределенностью и противоречивостью, обусловливает и социальную, и внутреннюю дезориентацию, дезадаптивное поведение и утрату социальной компетенции с критичностью по отношению к обществу и некритичностью к собственной жизненной программе.