Файл: kulturologia_-_Belik.doc

Один из основателей психологического направления в культурной антропологии США Ф. Боас полагал, что Леви-Брюль во многом неадекватно интерпретировал этнографические данные. В то же время он указывал на недопустимость делать выводы о логике мышления на основе традиционных представлений и обычаев. Английский психолог Ф. Бартлет считал главной ошибкой Леви-Брюля то, что он сравнивал тип мышления, обнаруженный в "примитивных" обществах, с эталонами научного мышления. Тем самым Бартлет вычленил, пожалуй, самое слабое место в концепции Леви-Брюля, а именно то, что в реальной повседневной жизни современных культур мышление людей нередко не вписывается в "логический тип" мышления Леви-Брюля.

Исследуя сложный вопрос о том, как осуществляется мыслительный процесс, Леви-Брюль исходил из рационально-детерминистской модели культуры. Она предполагает поиски и понимание эмпирически-вещественных (материальных), обусловленных причинно-следственных связей и организацию этого знания в соответствии с принципами логической классификации. В процессе мышления нет места интуиции, озарению, а есть последовательный переход от одного положения к другому. В этой модели нашего мышления доминирует рационалистическая философия и положительная наука. Каждый, кто изучал логику, прекрасно знает, что существует дистанция между формально-логическими построениями в соответствии с законами, открытыми еще в Древней Греции, и живым многообразием реального исторического текста или художественного произведения. То, что Леви-Брюль называл дологическим, мифологическим мышлением, есть неотъемлемая сторона культуры вообще, так же, как и дедуктивная, понятийная, рационалистическая наука есть существенная черта европейской культуры.

Как уже отмечалось ранее, Леви-Брюль стремился смягчить противопоставление двух видов ментальности. Он считал, что ряд ученых неправильно поняли его теорию. Поскольку понятие "первобытное мышление" до сих пор используется рядом культурологов, на конкретных примерах проиллюстрируем позицию создателя данной теории.

Итак, "коллективные представления первобытных людей глубоко отличны от наших идей и понятий и не равносильны им... они не имеют логических черт и свойств"(3). Их главной особенностью является мистический характер. По мнению Леви-Брюля, “Термин "мистический" подходит к вере в силы, влияния, действия, неприметные для чувств, но тем не менее реальные”. Сама реальность, в которой живут люди, мистическая, т.е. все понимается через вмешательство духов, потусторонних сил и т. д. В своих рассуждениях Леви-Брюль делает акцент на том, что традиционная культура образует совершенно иной, отличный от нашего мир. "Ни одно существо, ни один предмет, ни одно явление природы не выступают в коллективных представлениях первобытных людей тем, чем они кажутся нам"(4). "Для первобытного сознания, - продолжает Леви-Брюль, - нет чисто физического факта в том смысле, какой мы придаем этому слову"(5). "Однако для первобытного мышления нет явлений природы в том смысле, какой мы придаем этому термину"(6). Более того, Леви-Брюль настаивал, что даже в самом повседневном восприятии простейших предметов обнаруживается глубокое различие, существующее между нашим мышлением и мышлением первобытных людей. "Первобытные люди смотрят теми же глазами, что и мы, но воспринимают не тем же сознанием, что и мы"(7). К наиболее ярким примерам первобытного мышления Леви-Брюль относит страх потерять свою тень. В приведенной цепочке утверждений отчетливо видна тенденция к выделению не двух типов мышления, а двух совершенно различных типов восприятия мира. При этом в рассуждениях Леви-Брюля сквозит уверенность, что наше мышление правильное, прогрессивное, а "их" - нецивилизованное. В своей книге Леви-Брюль ни разу не поставил вопроса о назначении мистического типа мышления, его функциональной значимости. Как действует культура в целом в свете мистического понимания мира? Ученый стоит на эволюционистской точке зрения о необходимости и обязательности выделения стадий в развитии мышления и соответственно культуры от пралогической к логической.

Рядом интерпретаций этнографических фактов Леви-Брюль подчеркивал смысловое ядро своей концепции. Например, он говорил о том, что яд, согласно поверьям африканских народов, действует только вместе с заклинаниями, яд как фетиш действует в силу присутствия в нем духа. По мнению Леви-Брюля, "представления о физических свойствах яда, столь ясного для европейца, не существуют для мышления африканца"(8). Не будем обсуждать вопрос о том, как готовится яд, если не иметь представления о его свойствах. В этом примере наиболее выразительно предстает общий образ первобытной культуры, погруженной в мистически таинственные представления. Они определяют каждый шаг человека, видящего мир совершенно иначе, нежели европейцы.

Весьма существенной деталью теории Леви-Брюля, нередко остающейся вне рассмотрения, является то, что тип мышления, называемый им первобытным, составляет не только основу культуры дописьменных традиционных обществ, но и Индии и Китая. Они также находятся на стадии дологического мышления, так как не дошли в своем развитии до уровня дедуктивных естественных наук европейского образца. Здесь фундаментальную роль играют символы-образы, мифы, а не понятия. Бесспорно, что тип мышления, менталитет восточных культур отличается не только от европейского, но и от традиционного стиля мышления. Содержание же различия, качественного своеобразия мышления восточного типа прекрасно раскрыто в аналитической психологии К.Юнга, в анализе интуитивного типа мышления, преимущественно образного и направленного на познание духовной сущности человека, а не природы. Ему присуща созерцательная направленность, а не эмпирически-аналитическая деятельность *.

* Взгляды К.Юнга на эту проблему более подробно рассматриваются в данной книге в главе "Психоаналитический подход к изучению культур" (с. 54-66).

2. Изучение особенностей мышления, познания, восприятия в современном и традиционном обществах

В 20-30-е годы XX в. начались разнообразные исследования, посвященные анализу мышления и особенностей восприятия в различных культурах Африки, Полинезии, Латинской Америки и Европы. Кроме естественных трудностей, которые были связаны с необходимостью унифицировать результаты, полученные в различных культурных условиях, подвести их под один знаменатель, данная проблема осложнялась еще неоднозначным пониманием того, что же такое "мышление". Л.Леви-Брюль отдельно не рассматривал вопроса об определении мышления. Правда, из контекста его работ следует, что мышление это умение или способность правильно (в соответствии с законами логики) выстраивать цепочку суждений о причинно-следственном характере окружающего мира с учетом действительных (природно-физических), а не сверхъестественных сил. Все предшествующие формы культуры, не обладающие таким типом мышления, рассматривались в свете развития к этому состоянию.

Сравнительное изучение типов мышления на основе овладения логическими операциями было продолжено швейцарским психологом Ж . Пиаже. В своих работах он отстаивал идею о том, что интеллектуальный уровень представителей дописьменных культур равен уровню развития одиннадцатилетнего среднеевропейского школьника. Ж . Пиаже сформулировал свое видение межкультурных различий в мышлении как положение о неспособности человека традиционного общества к абстрактному мышлению. Это утверждение он подкреплял различными данными о распространении конкретных понятий в традиционном обществе (нет понятия "снег" вообще, а есть понятие "грязный снег", "мокрый снег") и результатами массовых экспериментально-психологических тестов, согласно которым ряд задач был неразрешим для испытуемых архаических культур. Таким образом, для Пиаже мышление - это способность решать задачи в абстрактно-понятийной форме. Соответственно культура представлялась ему в виде эволюции в овладении логическими операциями. Стадии в освоении логических операций он иллюстрировал этапами, существующими в развитии ребенка европейской культуры: сенсомоторный интеллект (до полутора-двух лет); допонятийное мышление (два-четыре года); наглядное мышление (четыре года-восемь лет); конкретные операции (восемь-одиннадцать лет); с 12 лет появляется формальное мышление (операции с понятиями). Интеллект Ж . Пиаже определял как "самую совершенную психическую адаптацию", "гибкое и одновременно устойчивое равновесие поведения"(9).

Уровень развития мышления "дикаря" и соответственно типа культуры отождествлялся с определенной стадией в умственном развитии ребенка. Содержание процесса овладения культурой сводилось к овладению логическими структурами. Рассматривалось лишь отношение "ребенок-операции с понятиями". Вне поля зрения оставалась большая часть культурных взаимодействий. Пиаже не указывал на источник обнаруженных различий, не исследовал этого вопроса, хотя иногда его теория интеллекта допускала врожденно-генетическое истолкование. Важность выделения этого направления исследований культуры и мышления состоит в том, что его итоги в вульгарной и огрубленной форме в массовых изданиях получили распространение в различных странах. Речь идет о том, что произошла подмена понятия "культура" понятием "интеллект", а последнее, в свою очередь, состояло в умении решать тесты. Результаты тестов ("измерений" интеллекта) отождествлялись с уровнем развития, качеством культуры. Соответственно "качество" каждой культуры выражалось в количественных показателях, баллах, процентах и т. д. Естественно, что у представителей европейской и американской культуры показатели были выше, чем у африканцев-либерийцев, не имеющих письменности и никогда не ходивших в школу.

С совершенно иных позиций подошла к изучению умственных способностей жителей Полинезии М.Мид. Она исследовала их в контексте целостного исследования культур в Океании. М.Мид посвятила этой проблеме статью "Изучение мышления детей примитивных обществ со специальным обращением к анимизму" (1929). В ней, так же, как и в других исследованиях, она подвергла критике концепцию Л.Леви-Брюля и теорию стадий Ж . Пиаже. Ее выводы, сложившиеся на основе многолетних целостных непосредственных (полевых) исследований культуры, сводились к следующему: нет никаких оснований полагать, что анимистический образ мышления (мистический, по Леви-Брюлю) тотально распространен в традиционной культуре. Она убедительно показала рационалистичность мышления ребенка.

М.Мид отмечала высокий уровень творческих способностей, живой ум и стремление и умение полинезийских детей обучаться новым навыкам. Эти особенности она наблюдала в естественных жизненных ситуациях, в непринужденном общении, а не в ситуации стандартного теста, часто стрессовой. Она же высказала предположение, что особенности мировосприятия и построения суждений в традиционной культуре связаны со способом обучения в ней, которое осуществляется не путем объяснения словами, а показом набора стереотипов движения. Именно поэтому в таких обществах меньше задают вопрос "почему", поскольку большая часть обучения протекает в реальных жизненных ситуациях, значение которых содержится в контексте выполняемого действия или ситуации. М.Мид и другие антропологи отмечали уникальную способность представителей традиционной культуры мгновенно действовать в сложнейших условиях и быстро овладевать новыми стереотипами движений.

Особенно показателен в этом отношении случай, происшедший при строительстве американской авиабазы в г. Тулле (Гренландия) в 60-е годы. Шла сложнейшая работа по выравниванию взлетно-посадочной полосы. Рядом со сверхмощным бульдозером стоял эскимос, наблюдавший за работой водителей. Спустя некоторое время бульдозерист вышел из кабины отдохнуть. Через некоторое время он с ужасом увидел, что эскимос сел за рычаги управления. Каково же было его удивление, когда представитель традиционной культуры стал делать работу не хуже его.

Этот случай наглядно показывает не только умение воспроизвести двигательные стереотипы, уловить и запомнить назначение того или иного движения, но и понимание причинно-следственной связи в целостной ситуации. Эскимос не задает вопрос "почему". Он наблюдает, понимает и делает (воспроизводит). Если использовать деятельностное определение интеллекта как способность действовать целесообразно, мыслить рационально и вести себя в соответствии с окружением, то тогда мыслительная деятельность полинезийца или эскимоса ни в чем не уступит деятельности европейца. Она отличается от нее, она другая по направленности, но выполняет свою функцию идеально-планирующей активности ничем не хуже европейского типа мышления. Поскольку в традиционном обществе иной уклад, образ жизни, некоторые простые тестовые задания не решаемы человеком традиционной культуры. Он беспомощен перед тем, с чем, с нашей точки зрения, справился бы обычный десятилетний ребенок.

Для иллюстрации этого феномена приведем реальный случай "решения" вербальных задач на понимание. Пример взят из книги М. Коула и С. Скрибнер "Мышление и культура". Житель Либерии должен сделать логический вывод, очевидный для нас.

“Экспериментатор: Однажды паук пошел на праздничный обед. Ему сказали, что прежде чем приступить к еде, он должен ответить на один вопрос. Вопрос такой: "Паук и черный олень вместе едят. Паук ест. Ест ли олень?"

Испытуемый: Они были в лесу?

Экспериментатор: Да.

Испытуемый: Они вместе ели?

Экспериментатор: Паук и черный олень всегда вместе едят. Паук ест. Ест ли олень?

Испытуемый: Но меня там не было. Как я могу ответить на такой вопрос?

Экспериментатор: Не можете ответить? Даже если вас там не было, вы можете ответить на этом вопрос (повторяет вопрос).

Испытуемый: Да, да, черный олень ест.

Экспериментатор: Почему вы говорите, что черный олень ест?

Испытуемый: Потому что черный олень всегда весь день ходит по лесу и ест зеленые листья. Потом он немного отдыхает и снова встает, чтобы поесть”(10).