Файл: Ласло. Шепчущий пруд. Персональный путеводитель по новому видению науки.pdf

Однако ученые больше не подтверждают этого типа темпоральной связи. От детерминизма классической механики отказались в первые десятилетия ХХ в., и связи по времени через причинные цепочки были признаны негодными. Вероятностная Вселенная, с которой мы имеем дело сегодня, не могла быть «обусловлена» ее прошлым; самое большее, особые события могут в определенных пределах повлиять на ход последующих событий.

Чтобы понять, каким образом современная наука истолковывает связь вещей и событий во времени, надо воспользоваться аналогией. Если одно событие связано во времени с другим, то наша память предлагает упорядочение: последующее событие в каком-то смысле «помнит» предыдущее.

С первого взгляда, кажется, что разговор о памяти сводит обсуждение к свойствам человеческого ума. Но во втором приближении память мыслится как широкая концепция, применимая не только к миру человека, но также и в области физики и биологии. Это обусловлено тем, что в то время как человеческая память связана с сознанием, в природе, как и в мире живого, существуют иные виды памяти. Простейшие организмы сохраняют некоторые проявления окружающей среды: они обладают различными вариантами памяти, хотя у них нет нервной системы, способной породить разум и сознание. Есть память даже у экспонированной пленки: она «помнит» след от света различной интенсивности от объектива камеры. И у компьютера, который воспроизводит текст, есть память – и соответствующий тип логики и интеллекта, - хотя он и не обладает чем-то подобным разуму и сознанию.

Существует, однако, тип памяти, связанный с голографией, который является наиболее подходящим кандидатом на роль универсального темпорального взаимодействия в природе.

Рассмотрим голограмму. В своей основе это след интерференции волн, которая создается двумя пересекающимися пучками света, подающими на фотографическую пластинку или пленку. Один пучок падает на пластинку прямо, в то время как другой сначала рассеивается на объекте, который хотят воспроизвести. Оба пучка взаимодействуют, и интерференционное изображение кодирует характеристики той поверхности, от которой отражался один из пучков. Поскольку интерференционная картина покрывает всю пластинку целиком, информацию об отражающей поверхности этого объекта получают все ее части. Это означает, что голограмма сохраняет информацию в распределенной форме.

Поскольку все части голограммы получили информацию о всех частях фотографируемого объекта, путем восстановления интерференционной волновой картины, хранящейся на любом участке пластинки, можно получить полное трехмерное изображение объекта, хотя использование малого участка пластины и даст нечеткое изображение. Если одновременно рассматривать два или больше участков пластины, то наблюдатели,

расположенные в разных местах, получат одну и ту же информацию в одно и то же время.

В дополнение к этому свойству распределенности плотность фиксации голографической информации чрезвычайно велика: малый участок голографической пластинки может хранить громадное количество вариантов интерференционных изображений. Согласно некоторым оценкам, все содержание библиотеки конгресса США можно было бы сохранить в многократно экспонированной среде размером с кусочек сахара.

Эти свойства голографической информации позволяют предположить, что темпоральные связи в природе могли бы весьма напоминать разновидность голограммы. Природа могла бы иметь голографическую память.

Естественная голографическая память не могла бы существовать в пустом пространстве – она должна базироваться на непрерывной среде, которая несет интерференционный волновой образ. Поэтому мы вновь возвращаемся к концепции поля: природная память должна быть основана на поле, хранящем и передающем голографическую информацию, - голографическом поле (holofield).

Каким образом голографическое поле Вселенной могло бы хранить и передавать информацию, можно проиллюстрировать на примере кораблей, плывущих по морю. Ученые обнаружили, что водная поверхность – на морях, озерах или прудах – весьма богата информацией. Волновые следы несут информацию о прохождении лодок или кораблей, о направлении ветра, о влиянии береговых линий и о многих других факторах, которые оказывали возмущающее воздействие на поверхность. Волновые следы могут сохраняться часами, а иногда и сутками после того, как сами корабли уже исчезли (эти следы можно увидеть простым глазом, когда море спокойно и мы смотрим с достаточно большого расстояния, например с утеса или с самолета). Как известно, туземцы в Полинезии умеют управлять своими судами, используя следы, создаваемые островами, которые обтекаются морскими течениями. Хотя эти остаточные следы и размываются под комбинированным действием гравитации, ветра и береговых линий, до тех пор, пока они существуют, информация обо всем, что имело место в данном районе моря, сохраняется.

Волновые следы не только передают информацию о том, что происходит на море, они также активно реагируют на слабые воздействия, вызываемые чем-то в каком-то месте. Воздействие волн, создаваемых одним кораблем, на другие суда обычно минимально: находясь на большом корабле, мы едва замечаем толчки и колебания другого. Но для того, кто на малом суденышке окажется позади океанского лайнера, это может закончиться драматически. Это означает, что речь идет о тонкой, но эффективной передаче информации посредством интерферирующих волновых фронтов; и это одинаково верно и для того, что происходит на поверхности моря, и для голографической пластинки.

Даже не будучи непосредственно наблюдаемыми, непрерывные голографические поля в природе способны обеспечивать пространственную и темпоральную связь. Пространственная связь, как мы видели, означает одновременную передачу информации в различные области пространства, и распределенная природа информации в голографическом поле может соответствовать этому требованию. А связь во времени означает длительное хранение выделенного количества информации. Голографическое поле способно удовлетворять также и этому требованию.

Интересно (и важно) отметить, что эти универсальные связи в пространстве и времени не являются такой вещью, как чистая случайность в мире. Нет предметов или событий, которые были бы полностью разделены между собой, а потому даже кажущиеся случайными «совпадения» имеют скрытую логику. Это не означает, что все предметы должны быть связаны между собой железной хваткой законов природы: способ их взаимосвязи может быть чрезвычайно тонким, и проявляться они могут только статистическим образом – эффекты можно обнаружить лишь для большого числа объектов, либо большого числа попыток. Бросая много раз подряд игральные кости, можно наблюдать, как даже еле заметные различия по весу с одной из сторон могут приводить к статистически заметному падению именно этой стороной.

Предположение, что существуют тонкие взаимосвязи между двумя объектами во Вселенной, означает, что корреляция в той или иной мере связывает все множество содержащихся в ней объектов. Это означает знаменательный вызов современной физике. Французский физик Коста де Борегар (Costa de Beauregard) заметил, что когда два физически значимых объекта встречаются в одном месте, следует допустить распространение между ними «ковариантной*» информации [3]. И если корреляция передается через пространство и время, то информация должна распространяться через пространство – время ковариантным образом.

Пятое поле

Недостаточно предполагать, что в реальном мире могло бы существовать голографическое поле, обеспечивающее связь через пространство и время; надо также поставить вопрос: существует ли оно? Если да, то это передающее информацию поле распространяется через пространство-время. На что могло бы походить такое поле? Продолжая

_________________________

*Ковариантность – сопряженная изменчивость (прим. переводчика)

этот концептуальный анализ, следует перейти к поиску реального пятого поля. Что можно узнать о природе этого поля? Является ли оно классическим или квантовым, либо имеет какую-то иную природу? Рассмотрим разные возможности.

Как мы уже отмечали, наука до сих пор признавала четыре типа универсальных полей в природе: гравитационное, электромагнитное, сильное и слабое ядерные поля. В соответствии с современной физической теорией все четыре поля произошли как единое «сверхвеликое универсальное взаимодействие» на самых ранних стадиях существования Вселенной. Наблюдаемые в настоящее время поля разделились в результате нарушения симметрии на стадии быстрого расширения и охлаждения, последовавшей за Большим Взрывом. Могло ли оказаться так, что нужды в пятом поле не возникло, поскольку одно из обычных полей обладало бы свойствами, позволяющими ему взять на себя функции универсального голографического поля?

Это невозможно. Сильное и слабое ядерные поля представляют локальные силы взаимодействия; они не могли бы связывать явления на широком диапазоне пространства и времени. Гравитация и электромагнетизм

– это поля, распространяющиеся в космическом пространстве, кроме того, тот тип взаимодействия, который мы рассматриваем, привел бы к аномалиям в базовых теориях. Чтобы включить хранение и передачу информации, эти теории пришлось бы видоизменить до неузнаваемости. Как мы уже намекали, есть смысл заглянуть дальше, введя сверхслабое (но вовсе не бездействующее и пренебрежимое) «пятое поле», которое действует в природе.

Хотя пятое поле не включается – или пока не включается в репертуар общепризнанных физиками полей, некоторые выдающиеся ученые выдвигали гипотезы о его существовании. Среди них был известный астрофизик из Гарварда Харлоу Шепли (Harlow Shapley), который в 1967 г. задавал вопрос, не может существовать во Вселенной «дополнительная, пятая сущность»; помимо пространства, времени, материи и энергии. Не могла ли эта пятая сила оказаться необходимой, если рассматривать программу создания Вселенной? А как быть с исходным толчком, направлением и первоначальным дыханием Жизни или Космической Эволюции? Шепли считал последнее наиболее вероятным. Космическая Эволюция, полагал он, может быть пятой сущностью, которая нужна для понимания динамической Вселенной.

Теперь ясно, что представить динамику Вселенной можно с помощью более современной концепции голографического поля, обеспечивающего космическую связь. Это было бы сверхслабое «пятое поле», обеспечивающее тонкое взаимодействие с четырьмя известными полями.

Физик Вильям Тиллер (William Tiller) пришел к очень похожим выводам. «В науке, - писал он, - обычно рассматриваются как достаточные для объяснения всех явлений во Вселенной четыре силы – сильная и слабая ядерные силы, электромагнитные и гравитационные силы. Однако накапливается возрастающий объем экспериментальных данных, которые не удается объяснить только с их помощью». Тиллер полагал, что для интерпретации этих необъяснимых результатов потребуется «поле тонкой энергии». Это поле тонкой энергии не должно быть подобно классическим,