ВУЗ: Не указан
Категория: Не указан
Дисциплина: Не указана
Добавлен: 02.07.2024
Просмотров: 41
Скачиваний: 0
Фольклор в музыке 20 века. В России в годы гражданской и Великой Отечественной войн.
Соврем. фольклористика, стремясь познать общие закономерности развития фольклора, не может не считаться с тем, что он воспринимается самими народами как драгоценное для них выражение этнической специфики, духа народа. Разумеется, соотношение общечеловеческого и специфически этнического каждый раз обусловливается конкретными условиями развития этноса — степенью его консолидированности, характером его контактов с др. этносами, особенностями расселения, менталитетом народа и т.д. Если пользоваться категориями генеративной грамматики, можно было бы сказать, что общие, интернациональные закономерности, как правило, проявляются на уровне глубинных структур, а специфические национальные — на уровне поверхностных структур. Если обратиться, например, к сказкам или сюжетным эпическим песням (международная их повторяемость хорошо изучена), то нельзя не констатировать, что их сюжеты в значительной степени международны, а их воплощения в реальных текстах варьируются в разных этнических и локальных традициях, приобретая определенные этнические черты (язык, интимно связанный с фольклором, реалии быта, верований, набор характерных мотивов, из которых, как говорил А.Н. Веселовский: “снуются сюжеты”, особенно образы героев и их поведение, природные условия, в которых развивается действие, характерные социальные отношения и т.д.). И сказочная, и эпическая традиции создают как бы свой мир, не имеющий прямых аналогий в действительности. Мир этот измышлен коллективной фантазией, он представляет собой преобразованную действительность. Однако, как бы ни была сложна связь сказочной реальности и реальности подлинной, она существует и отражает не просто и не только нечто общечеловеческое, но и особенности бытия и мышления определенного народа.
О малых формах ( a cappella )
Как стиль профессионального хорового искусства пение a cappella определилось в культовой полифонии к концу средних веков, достигло расцвета у мастеров нидерландской школы и получило классическое выражение в римской школе (Палестрина, Беневоли, Скарлатти). Следует учесть, что в XVII-XVIII веках пение a cappella (особенно светское) могло сопровождаться солирующими инструментами или генерал-басом; затем стало вновь цениться исполнение вообще без сопровождения.
Хоровое искусство православных церквей использует пение исключительно a cappella. В Древних (монофизитских) церквях Востока (Эфиопской, Коптской, Малабарской) иногда допускается музыкальное сопровождение, в том числе с использованием традиционных африканских и азиатских инструментов. В России сторонником внедрения в богослужения инструментов был знаменитый композитор Александр Гречанинов, однако это решение не было принято Поместным собором 1917—1918.
Пение a cappella широко применяется в камерной хоровой музыке европейских композиторов XIX века. Больших высот достигло в русской хоровой культуре XX в. (соч. Танеева, Кастальского, Рахманинова, Чеснокова, Виктора Калинникова, Давиденко, Коваля, Шебалина, Шостаковича, Свиридова, Салманова; деятельность Синодального хора, Придворной певческой капеллы и др.). В настоящее время пение a cappella распространено во многих странах.
Литературный текст (в произведении не использовано последнее четырехстишье):
Надо иной певала матушка
Колыбель мою качаючи
«Будешь счастлив. Калистратушка!
Будешь жить ты припеваючи!»
И сбылось, по воле Божией
Предсказанье моей матушки:
Нет богаче, нет пригожее,
Нет нарядней Калистратушки!
В ключевой воде купаюся,
Пятерней чешу волосыньки, Урожаю дожидаюся
С непосеянной полосыньки!
А хозяйка занимается
На нагих детишек стиркою,
Пуще мужа наряжается-
Носит лапти с подковыркою!...
Впервые опубликовано:С,1863,№9,с.313, с подписью « Н. Некрасов»
В собрании сочинений впервые включено : ст 1864, ч.3. Перепечатывалось в 3-й части всех последующих пожизненных изданий « Стихотворений».
Беловой автограф-ИРЛИ.ф.203,ед.хр.8 Дата : «5 июня» Подпись карандашом « Н. Некрасов». Датируется на основании Ст 1879 и автографа 5 июня 1893 г.
В 1863г. Была запрещена перепечатка «Калистрата» в « Русской книжке», составленной известным революционером и фольклористом И.А. Худяковым и предназначенной для массового читателя (см.Гаркави А.М. Некрасов и цензура – Некр. Сб., 11.с.456).
В 1860-егг. Некрасов после многолетнего перерыва обращается к песенному творчеству и создает целый цикл песен по типу народных. Однако. Песня Некрасова остается литературной песней не только по отсутствию прямых соответствий в народном творчестве, но и в следствие сложности характеров и настроений, в ней раскрывающихся. Так, в данной песне выражение горя и безысходности осложнено ироническим началом. Эта сложность аналитического взгляда на жизнь отличает некрасовские песни от собственно народных песен, характер которых гораздо более непосредственен.
Неоднократно положено на музыку ( Н. Афанасьев, 1861;М.П. Мусоргский 18883; В.И. главач,1899; Н.Н. Миронов,1906; Н.О. Куплевский,1907; Т.С. Сидоренко-Малюкова, 1956)
Носит лапти с подковыркою!...- В отличие от обычных лаптей, сплетенных в два ряда, лапти с подковыркою плелись в три ряда.
Некрасов, как никакой другой поэт, прославился знанием народной жизни, умением проникать в крестьянскую психологию. Стихотворение « Калистрат» отчетливо демонстрирует нам эти качества поэта. Лирический герой, крестьянин. Подчеркнуто отстранен здесь от автора, это сознательно избранная поэтом маска. Стихотворение поэтому не может в полной мере считаться лирическим- в нем силен сказово-эпический элемент.
Смысл стихотворения довольно прозрачен. В нем повествуется о нищете крестьянина и бедственном положении его семьи. Некрасов очень уместно здесь творчески преломляет элементы фольклорной поэтики. Издавна на Руси пелись колыбельные песни с пожеланиями младенцу счастья, богатства и прочих жизненных благ. В первой строфе мы как раз и слышим фрагмент такой колыбельной, где предсказывается будущая судьба главного героя- в самых радужных тонах.
Как далее становится ясно. Предсказание сбылось, что называется, « с обратным знаком».
Рассказ « Калистратушки» насыщен острой иронией по отношению к своей горькой доле. Характерно, что за показной веселостью мы явственно слышим владеющие Калистратом чувство тоски и безысходности. Третья строфа, кстати, построена по канонам фольклорного жанра «небылицы», или « нескладухи»: см. , например:
На ту же драку, на великий бой
Выбегали тут три могучие богатыри:
А у первого могучего богатыря
Блинами голова испроломана,
А у другого могучего богатыря
Соломой ноги изломаны…..
Этот прием подчеркивает несоответствие между предсказанным и тем, что сбылось в действительности. Отметим, то автор прямо не выражает своего отношения к судьбе Калистрата У читателя даже может возникнуть вопрос: на ком же лежит вина за бедственное положение Калистрата? Может быть, он сам отчасти виноват в нем?
Стихотворение написано четырехстопным хореем с перекрестной дактилической рифмовкой.”Этот размер еще со времен Карамзина используется в отечественной поэзии для имитации народной метрики. В тексте нет экзотических примет крестьянской речи, таких. Как диалектизмы. Единственное непонятное читателю «лапти с подковыркою»(так называли щегольские, сплетенные в три ряда лапти). Народный колорит создается употреблением особых формообразующих суффиксов, свойственных деревенскому просторечию: 2 не качая», а «качаючи», не «купаюсь», , а «купаюся» и т.д. Характерны также уменьшительно-ласкательные формы: «матушка», «детишки», «волосыньки».
Исследователи колыбельной песни (А.Ветухов, О.И. Капица, В.П. Аникин, М.Н.Мельников, А.Н. Мартынов и др.) предлагали. В основном, сюжетно-тематические классификации жанра. Такой подход прямо или косвенно определял наличие инвариантных сюжетов в жанре колыбельной песни. Причины такого подхода мы видим в следующем:
В научной традиции изучения других жанров фольклора, ориентирующейся на выявление инвариантных сюжетов. В опубликованном опусе текстов представлены, в большинстве случаев, публикации одномотивных сюжетов, что связано с практикой записи текстов в отрыве от реального исполнения. Во внекнтекстном и внеситуативном подходе к изучению жанра, практически исключавшем природу традиционного мировоззрения. В сужении функционального поля жанра до успокоительной и педагогической функции. В ориентации на теорию «эстетики фольклора» и теорию социального отражения.
Изучение более 4 тыс. текстов колыбельных песен привело к созданию иной классификации жанра. Предлагаем наше определение жанра: колыбельная-песня, адресованная младенцу, находящемуся в состоянии перехода ко сну, и функциональная направленная на его засыпание.
Рассматривая корпус текстов колыбельных песен, мы не обнаруживаем инвариантных сюжетов. Свобода структуры жанра при строгой определенной функций, особый ситуационный контекст объясняет феномен мотивного приоритета и практического отсутствия инвариантного сюжета в жанре колыбельных песен.
Отсутствие инвариантных сюжетов и невозможность построения сюжетной классификации доказывается следующим:
Корпусом записей колыбельных песен в реальной ситуации убаюкивания и этнографическими описаниями последней.
Спецификой ситуации исполнения колыбельной песни, отсутствием концепта сюжетной завершенности текста, устойчивости и последовательности текста.
Включенностью колыбельной песни в комплекс других жанров, технологий, приемов в конкретном сценарии убаюкивания.
Осознанием адресата жанра (младенца), а не как сюжетно-воспринимающего.
Основной структурообразующей единицей колыбельной песни является мотив, всегда имеющий функциональный смысл. Корпус жанра показывает свободную сочетаемость мотивов, каждый из которых имеет функциональную специфику. Мотивы колыбельной, по преимуществу, формульны.
Метод создания классификации предполагает выявление мотивов жанра, как формульных, так и неформульных, на всем корпусе колыбельных песен, опубликованных и хранящихся в различных архивах Санкт-Петербурга.
Каждый мотив характеризуется достаточно устойчивой группой формул и устойчивым образным рядом.
Выявленные мотивы определяются и комментируются по своему функциональному содержанию в контексте успокоительной, охранительной, прогностической и эпистемологической функций.
Таким образом, предполагается представить обоснованную классификацию мотивов колыбельной песни, которая не только будет отражать ритуальную специфику жанра, но и позволит перспективно осмыслять его функциональную сущность.
Выявленный мотивный фонд в контексте функциональной специфики позволит, в свою очередь, комментировать формульные и мотивные включения из колыбельной песни в другие жанры и наоборот.
Приведем предварительный пример описания одного из мотивов колыбельной песни.
Мотив качания
Мотив качания является одним из основных функциональных мотивов жанра и постоянно фигурирует в колыбельной, в том числе и в маркере ("Качи-качи").
Основные формулы мотива: "Баю-баю // Укачаю."; "Я качу-качу-качу // На дубовом (кленовом) очепу."; "Нянюшки и мамушки – // Качайте дитя // Сенные девушки – // Убаюкивайте"; "Стали гули ворковать, // Колыбелечку качать."; "Буду я качать, // Буду (имя адресата) величать." (Вар.: "Я качаю – величаю."); "Заставляла кота (лиха мачеха – В. Г.) // Колыбельку качать."
Мотив имеет самые разнообразные содержательные выражения, например: "Бабку старую ругат, // Пошто плохо вас качат"; "Зыбочка зыбается – // Девочка (имя адресата) качается", "Я качаю не шутя"; "Качь-качь-качь, // Ты (имя адресата) не плачь"; "Не умею я качать (кот-В. Г.)"; "Стану я качать // В балалаечку играть"; "Я качала день и ночь".
Краткий комментарий мотива.
Мотив имеет особое значение, поскольку он дублирует усыпительную технологию на вербальном уровне (качание ритмически организует текст, как и текст организует ритм качания.). Формулы: "Качь-качь" ("Качу-качу"; "Качи-качи"); "Бай-качули, бай-качули"; "Баю-укачаю" – маркеры жанра, близкие по частоте исполнения к общеизвестным "Баю-баю" или "Люли-люли" и их производным. Мотив качания встретился нам 110 раз в 544 текстах колыбельных в собрании А.Н. Мартыновой. В колыбельных постоянно встречается призыв качать зыбку Богородице, мамушкам, нянюшкам, Сну, Дреме, коту, голубям, зайцам, могут ругать бабку за плохое качание ("Бабку старую ругат, // Пошто плохо вас качат..."). Качание в зыбке и высокая частотность упоминания процесса качания в тексте колыбельных, обозначение в них "верха" связано с прогностикой роста. Основной образ (предмет) мотива – очеп.
Отметим частотные рифмуемые пары в колыбельных с глаголом "качать":
1. Качать – величать. Величание – прогностический акт, подтверждающий и усиливающий смысловую символику качания.
2. Качать – завечать. Завет, заветание (тихв. – завитание) – акт на исполнение желания, в данном случае здорового роста. Также усиление смысловой символики качания.