Файл: Srednevekovij roman i povestj.pdf

Какого сроду мы не знали. Он словно выкован из стали,

Асердцем добр и справедлив, При этом молод и красив, И ясно всем без спора: Сыграют свадьбу скоро!.. Меж тем Кондвирамур сама От Парцифаля без ума И говорит народу:

«Глядели вы, как в воду. Скажу вам без обману: Его женой я стану. Лишь он моя отрада,

И нам другого короля не надо!..» И при всеобщем ликованье Не поскупилась на лобзанье, Героя крепко обняла, Она доспехи с него сняла, Омыла ключевой водою Да угостила бы едою, Но в городе на самом деле

Давно уж все припасы съели… Нет хлеба и для короля!.. Вдруг два чудесных корабля С коричневыми парусами Под пасмурными небесами Ко брегу буря принесла. Людей господня длань спасла. На кораблях бесценный груз: Питье, еда на всякий вкус. Тут весь народ, и стар и мал, Толпою в гавань побежал, И все страшны были собой, Все поражали худобой, Как лист осенний невесомы,

Как ветром, голодом несомы. Кричали все: «Еда! Еда!..» И приключилась бы беда,

Когда бы маршал престарелый, В таких делах понаторелый, Не оградил в конце концов От разграбления купцов,

Акорабли от разоренья.

Он, с целью умиротворенья, Купцам явиться повелел К тому, кто городом владел…

Стоят купцы пред Парцифалем:

«Как буря стихнет, мы отчалим».

Аон им говорит: «Ну, что ж. Слыхать, товар у вас хорош. Весь груз за три цены скупаю!..» Эх, вот душато нескупая!

. .

Народ он щедро угощал. Тем, кто особо отощал, Велел он есть помалу Отнюдь не до отвалу,

Ачтоб у этих горемык

Сперва желудок попривык, Пред тем как стать набитым, К кушаньям забытым… Но вот пора ложиться спать… «Вы с королевою в кровать Совместно нынче ляжете?

Двоим стелить прикажете?» Жених с невестой молвят: «Да…» Ночная вспыхнула звезда… С задумчивым и чистым взглядом Лежит он с королевой рядом, Лежит, почти не шевелясь

Иприкоснуться к ней боясь. При всем своем очарованье Он вызвал бы негодованье

Иозлобленье многих дам, Что часто беспощадны к нам,

Своим любовникам желанным: Прибегнув к способам обманным, Притворно молят нас: «Не тронь!» Чтоб пуще в нас разжечь огонь… Они нас нежат да голубят И, ненасытные, нас губят, Упав любовнику на грудь, Полночи не дают уснуть…

Нет в этом чувстве настоящего!.. Кто любит, любит ненавязчиво,

Ия еще открою вам

Приметы благородных дам… Любезен им с извечных пор Пред сном любовный разговор, Не долгий и не краткий, Но непременно сладкий… А валезиец наш без дрожи

Сейчас лежит на брачном ложе. Он Красным Рыцарем прослыл,

Но до поры сдержал свой пыл, Кондвирамур сей ночью длинной Оставив девою невинной.

Итем не менее она Уже теперь его жена.

Ичтобы видел весь дворец, На голове ее венец, Особо достоверный знак

Того, что в ночь свершился брак… И, щедростью своей горда, Она супругу города

Ибаснословные именья

Дарует в вечное владенье… Два дня, две ночи пролетели.

Ивот к супружеской постели Неслышно третья ночь идет. Их близости настал черед.

Он вспомнил матери советы

ИГурпеманцевы заветы,

Что муж с женой едина плоть

Итак установил господь… Сплелись их жаркие тела, Их страсть, как пламя, обожгла,

Ивыпит был глоток медовый Обряд извечный и вечно новый

(Здесь трижды сладостный, том боле, Что дело обошлось без боли…)

. .

Но слушайте! Король Кламид Еще близ крепости стоит. Сил у него премного,

Ипокарать он хочет строго

Тех, кто пленил его Кингруна, В надежде, что фортуна Не подведет на этот раз.

Он войску отдает приказ: «Вперед! Вперед! Не ждите! Штурмуйте! Бейте! Жгите!..»

. .

Ну, что же! Коли бой, так бой! Осатанелой бури вой. Знамена и копья смешались, Казалось, что все помешались. На поле истерзанном здешнем

Меж внутренним войском и внешним Идет беспощадная схватка, Причем горожанам несладко.

Но духом они воспряли, Услышав, как меч Парцифаля По шлемам противника лупит,

И в крепость противник не вступит! Смятенье во вражеском стане: Отважные горожане, Охвачены пылом борьбы, Огромные валят дубы, Канатами их обвивают, В вих острые колья вбивают. Колеса вращают валы, Со стен опуская стволы,

Подобие гребня тяжелого, Штурмующим прямо на головы… Но от рассказа о войне Пора бы возвратиться мне К Кингрунусенешалю… Его мы гдето затеряли.

А в это время сенешаль Вступает в замок Карминаль,{206}

Влесу дремучем Бразельянском,

Вкраю Артуровом, бретанском. Пред Куневарой он предстал: «Меня к вам Парцифаль прислал, Все ваши исполнять веленья И отомстить за оскорбленье, Что было вам нанесено… Не смыто черное пятно!

И Парцифаль скорбит об этом, Мечтая с действенным ответом К тем, кто обидел вас, прийти, Все счеты наконец свести!» И Куневара вся зарделась. Поймите же, как ей хотелось

Сейчас обнять объятьем страстным Того, кто Рыцарем стал Красным… Вдруг сам король Артур явился.

Кингрун почтительно склонился И пресмнрепно доложил, Кто он таков, кому служил И по какой причине Здесь пребывает ныне…

. .

А вскорости коварный Кей Кипгруну крикнул: «Кто там! Эй! Кингрун?! Позволь! Да ты ли это? Послушай, не конец ли света

Уже воистину настал?

Кингрун разбит! Кингрун устал! Кингрун врагов не побеждает, Своим врагам он угождает! Слыхал я, ты сражался пешим… Пойдем, несчастную утешим,

Ивозместим ей, бога ради, Ущерб в размере двух оладий, Я ей велю оладьи спечь,

Чтобы от мрачных дум отвлечь…» Так он «раскаялся», проклятый, Премерзкий соглядатай.

. .

А бой тем временем идет. Не взявши городских ворот,

Кламид штурмует крепость с тыла,

Иненависть в нем не остыла…

. .

Но Парцифаль его теснит,

Ивот, в отчаянье, Кламид На поединок вызывает

Того, кто сердце ему разрывает, Явив столь редкостное упорство. Так пусть решит единоборство, Кому достанется сей град!.. Парцифаль и горд и рад Вновь проявить отвагу В служенье истинному благу…

. .

. .

Ивот сошлись они! Сошлись! Земля и небо сотряслись. Нет счета ранам и ушибам.

Из шлемов искры! Мир весь дыбом! От конских тел горячий пар!

Удар! Удар! И вновь удар! Дышать сражающимся нечем, Щитов прекрасных не сберечь им. Кламид сначала напирал, Но видят все: он проиграл.

И поражения влиянье

Случилось кровоизлиянье: Кровь у Кламида, как ручей, Течет из носа и ушей.

И, этой кровью обагренный, Стал темнокрасным луг зеленый… Король сорвал с себя забрало

Вволненье сердце замирало, Но Парцифаль спокойно рек: «Умри хотя б, как человек, О злой источник горьких слез,

Кто столько бедствий всем принес! Но ты, наказанный с позором, Грозить разбоем и разором Моей жене не сможешь впредь. Учись достойно умереть!..» «О юный рыцарь благородный!

Вмоей груди, как смерть, холодной, Иссякла давняя вражда… Сим предаюсь вам навсегда…

Так сжальтесь надо мной!.. Отныне, Приняв господни благостыни, Ваш край чудесно заживет, Любая рана заживет.

А я… Я смерть ношу в себе, Злосчастной отданный судьбе: И ту, кого благословляю, Вам я в супруги оставляю!..»

Тут Парцифаль припомнил снова

ВГрагарце слышанное слово,

Как Гурнеманц учил его Не трогать пленника того,

Который в плен живым сдается, Мол, пусть живым и остается, И рек: «Отцу моей Лиасы Тотчас же, с этого же часа, На верность свято присягни!..» «Нет, нет! В дугу меня согни, Убей, как жалкую собаку, Топчи, распни меня, однако Любую вынесу беду, Но к Гурнеманцу не пойду!

Я в том душа моя повинна Убил его меньшого сына!

За смерть он смертью мне заплатит… Ах, неужели вам не хватит Мне в отомщенье одного Бесчестья злого моего?..»

«Ну, что ж, твой страх я поубавлю, К Артурукоролю отправлю Служить красавице одной.

Она когдато надо мной Беззлобно посмеялась. За это ей досталось

От сенешаля Кея: Рука сего злодея

Впреступном гневе поднялась…

Втот миг во мне отозвалась Боль, что познала Куневара. И только месть, и только кара, И только беспощадный суд Обидчика отныне ждут! Ничто не будет прощено.

Так выбирай из двух одно: Служенье Куневаре нежной Иль ужас казни неизбежной!..» Кламид сказал: «Я жить хочу И к Куневаре поскачу!

Зато сюда мне нет возврата… Вот справедливая расплата За мной содеянное зло…» А Парцифаль вскочил в седло:

Прыг! ногу в стремя не вдевая! И передышки не давая Коню, он поспешил назад

К Кондвирамур в престольный град, Где ликовало все и пело, Предавшись радости всецело.

. .

. .

За Круглым сидючи столом, Кламид рассказывал о том, Что многие уже слыхали:

О валезийце Парцифале, Который грозен, хоть и юн.

(Да, подтвердить бы мог Кингрун. Сколь тяжелы его удары!..)

Нет меры счастью Куневары. И только Кеясенешаля Все эти новости смущали…

. .

Но возвратимся вслед за мною Туда, где Парцифаль страною Достойно правил; где теперь Взамен пожаров, бед, потерь Все оживало, расцветало И людям жить вольготней стало.

Слышны повсюду песни, смех, Веселье на душе у всех. Наследство Тампентера зять

Велел всем подданным своим раздать

Апострадавшим особливо. И это было справедливо. Он слугами любим своими. Все славят Парцифаля имя. При этом он не забывал, Что кровью мир завоевал,

Что может всякое случиться, И укреплять велел границы… Так постепенно, день за днем, Везде росла молва о нем…

Акоролева что? Конечно, Супруга счастлива сердечно, И впрямь: всю землю обойдешь, Такого мужа не найдешь.

Лишь только им она дышала, Ничто любви их не мешало… Безмерно жаль мне тех двоих! Да. Надвигается на них Разлуки час неотвратимый. Жену покинет муж любимый, Который спас ее страну И самое ее когдато… Но нет! Она не виновата. Оставил он ее одну!

Итак, однажды, на восходе, Король при всем честном народе Сказал возлюбленной жене: «Надеюсь, что ты веришь мне, Что я души в тебе не чаю.

Но я без матушки скучаю, Душа моя без нее иссохла, Сердце мое без нее заглохло, И жить не в силах я, не зная, Где матушка моя родная. Позволь ненадолго уйти, Дабы родную мать найти,

Аесли по пути случится

Мне в ратном деле отличиться, То знай, что образом твоим Я вдохновлен был и храним!..» Кондвирамур его любила, Словечко каждое ловила, Что Парцифаль произносил. Перечить у нее нет сил.

Она все стерпит, все снесет, Но от тоски его спасет.

И говорит: «Иди, мой милый!

Лети, мой сокол быстрокрылый!» При этом, как гласит преданье, Смогла сдержать она рыданье, Целуя мужа дорогого… Так в дальний путь пустился снова Отважный Гамуретов сын:

На этот раз совсем один…

V

Спешу заверить тех из вас, Кому наскучил мой рассказ, Что расскажу в дальнейшем О чуде всепервейшем.

Но перед тем, как продолжать, Позвольте счастья пожелать Сыну Гамурета Причина есть на это.

Сейчас ему как никогда Грозит ужасная беда: Не просто злоключенья, А тяжкие мученья.

Но я скажу вам и о том, Что все закончится потом Полнейшею удачей:

Не может быть иначе!.. К нему придут наверняка Почет и счастье… А пока

Он скачет по лесу, томимый Разлукою с женой любимой. Сегодня путь его пролег Среди нехоженых дорог, Средь мхов, средь бурелома… Чем дальше он от дома, Тем больше топей и болот…

Он бросил повод. Конь бредет Сквозь чащу елееле… Ну, а на самом деле

Синица, взмыв под облака, Не перегонит седока, Который, сам того не зная, Несется, ветер обгоняя, И коль предание не врет,