Файл: Srednevekovij roman i povestj.pdf

И утром, с помощью посланца, От доблестного Грамофланца Не к Артуру пришло донесенье,

КИтонии пришло объясненье. И я его на память вам Почти дословно передам…

«Прими мой привет, о привета достойная! Твой образ пронес сквозь беды и войны я. Прелестная дева, речь идет о тебе Моем утешенье в безутешной судьбе. Моя любовь сплелась с твоей Наподобие корней.

Ты сердце верностью укрепила, Живой водой его окропила… Верность в тебе заключена, Неверности ты лишена.

В твоей любви заложен совет, Как различать мне, где мрак, а где свет.

О ты, кто мною, как жизнь, любима, Твоя добродетель неколебима, Она, Южной подобна Звезде, Светит мне всюду и везде…

Наши любви не должны разлучиться, Чему бы в мире ни случиться!

Всю жизнь поклоняться себе заставь И в трудный час меня не оставь!..

Я знаю: тот, кого злоба точит, Меня разлучить с тобою хочет. Но ты подумай о нас двоих И уговоров не слушай злых. Моя любовь тебя не порочит,

Она только верность твою упрочит. Не забудь меня, своего слугу! Клянусь служить тебе, как смогу!..» …Итония утром, часу в восьмом, Пришла к Артуру с этим письмом. Слезы ее заливали щеки… Артур прочитал Грамофланца строки

И молвил так: «Дорогая племянница,

Ктебе он, как видно, всем сердцем тянется. С тех пор как род существует людской, Возможно, любви не бывало такой… Над этим письмом ты не плачь и не смейся, А с ним в едином страданье слейся, Его в испытании не оставь, А все остальное мне предоставь…

Чтоб высушить эту твою слезинку,

Я воспрепятствую поединку,

Итвой возлюбленный будет жив, Твое снисхождение заслужив…

Ивсе ж одного я никак не пойму: Клингсор тебя заточил в тюрьму, А Грамофланц пребывал на воле.

Чувство меж вами вспыхнуть могло ли?.. Да ты хоть видала его когда?..» Дева ответила: «Никогда, Я с ним ни разу еще не видалась

Ився поэтому исстрадалась.

А чувство возникло само собой… Я, дядя, к вам обращаюсь с мольбой: Если я смею об этом просить,

Молю Грамофланца сюда пригласить, И я его наконец увижу И, думаю, сим никого не унижу…»

. .

. .

О, пусть возликуют ваши сердца! К Артуру привели гонца, И чрез того молодого посланца

Он в гости к себе пригласил Грамофланца. Как преданья говорят, Грамофланц был безмерно рад.

Он был Счастием оглушен, Поскольку в гости приглашен Был как бы к Счастию самому,

И счастливейший жребий выпал ему!..

Снемногочисленною свитой, Однако достаточно именитой, Он тотчас же пустился в путь… Здесь следует упомянуть, Что все одеты были с толком, Блистая бархатом и шелком

Сотделкой темнозолотой… Король сокольничих с собой На всякий случай прихватил.

Казалось, Грамофланц спешил На соколиную охоту (Хоть он испытывал охоту Совсем не к ловле соколов,

Король был все отдать готов, Одним желанием томимый Скорее встретиться с любимой)… …Меж тем скакал ему навстречу (Зачем скакал, я вам отвечу)

Со свитою король Артур. С ним был юный Беакур,

Глазами, локонами, нежной кожей

СИтонией, сестрой своей, схожий.

. .

Скакали лесом и полями. И наконец меж королями

Встреча желанная происходит!.. Всех красотою превосходит, Конечно, юный Беакур.

(Все верно рассчитал Артур…) Грамофланц спросил когото: «Кто этот юноша?» «Сын Лота! Юный рыцарь Беакур… Как он красив, как белокур!..»

…И Грамофланц, услышав это, Смекнул: «Так вот они, приметы, По коим я его сестру, Узнаю, если не умру!..

Изза нее сюда я прибыл На радость или же на погибель!..» И он с волненьем руку сжал

Тому, чью сестру он обожал…

. .

Итак, примчались в лагерь… Там Артур собрал сто прекраснейших дам,

Сто вернейших подруг, сто чистейших сестер, Пригласив их в самый большой шатер… И Грамофланц, входя, притих:

Ведь его Итония была среди них!.. Вошла Гиневра дорогая, Гостям и рыцарям предлагая Сердечно их облобызать,

Чтоб им приятье свое доказать… …Но собрались здесь не на танцы! Артур промолвил Грамофланцу: «Прошу, оглянитесь по сторонам, Поскольку стало известно нам, Что вы одну особу ждете… И если вы ее найдете, Узнаете, кто здесь она, Возможность будет вам дана

Сней тотчас же облобызаться!..»

…Тут я хотел бы вам признаться: Король еще по письмам знал, Как выглядит его Идеал, Затем он видел Беакура,

Которого сама госпожа Натура Сделала с Итонией схожим, И, как мы догадаться можем, Узнал он деву без труда,

Чтоб стать ее супругом навсегда… Но жар их первого лобзанья Хранят и песни и сказанья… …И сразу грянуло веселье!

Гости радостно шумели, И, как у нас заведено, Уже рекой текло вино…

Звенят бокалы… Гости пьяны… …Меж тем Артур к шатру Гавана Торопит своего коня… «Племянник, выслушай меня!

И ты послушай, Оргелуза… Вражда тяжелая обуза.

Ее должны мы сбросить с плеч, Дабы не дать себя вовлечь

Вкакиелибо злоключенья… Восславим мира заключенье Меж Грамофланцем и тобой, И незачем Гавану в бой

Вступать, еще не отдышавшись!..» …На уговоры его поддавшись, Оргелуза гнев на милость сменила И своего Гавана к миру склонила…

. .

. .

Впредвкушении брачного пира, Отказался и Грамофланц от турнира, А Итония, говорят, Воскликнула: «Гаван мой брат,

А Грамофланп мне станет мужем! И не враждуем мы, а дружим!..» …Так, своих не жалея сил, Король Артур всех примирил, Чего доселе не бывало Кругом любовь торжествовала Над ненавистью и враждой,

Так же как счастие над бедой!.. Сей мир ничем не омрачился…

Итак, Грамофланц с Итонией своей обручился, И свадьба сыграна была… Герои Круглого стола, А также воины Клингсора

Отвести не в силах были взора

От этой пары молодой… Гиневра всех потчевала едой

Иудивительными винами. Затем они рядами чинными Все разошлись по своим шатрам. А что происходило там, Мы так и не узнали…

…Поговоримка о Парцифале. Все это пиршество ему Сегодня было ни к чему: Герой непобедимый, Он думал о любимой, О ласковой своей жене,

Скучавшей в дальней стороне… Что значит «благоверный»? Во имя блага верный!

Великой Верностью он был Связан с той, кого любил Горячо, сердечно, Преданно, навечно. Тоскою сердце истерзать Он мог скорее, чем связать Себя в час беззаботный Любовью мимолетной

С одной из дам или из дев… Нет! Столько мук преодолев, Одной Кондвирамур он верен, С другими знаться не намерен… …И рассуждал он про себя: «Рожден в любви, я жил, любя, Любви бы на весь мир хватило… Но чем Любовь мне отплатила? Одной любовью поглощен, Люблю, любви своей лишен…

Ичто мне ратные успехи?..»

(Он глянул на свои доспехи, Которые лежали рядом,

Внимательным и грустным взглядом…) «Святой Грааль стремясь найти, Я должен был от нее уйти, Уйти, во имя долга!

Все это слишком долго!..

Мой взор тоскует по ясноликой, Мучусь мукою великой, Рвусь к возлюбленной жене,

Все радости недоступны мне!.. Если бы дух мой колебался,

Я бы, наверно, другим улыбался, Но Кондвирамур, мою Верность храня, Неверность похитила у меня, И, неспособный на прегрешенья,

Явсе равно не найду утешенья!.. Господь лишил меня услады,

Яобречен, не зная пощады, Цепи скорби своей влачить… Скорбящего сердца не излечить!.. И я, который безмерно страдаю, Сей края отрады покидаю!..» И тут же сразу без услуг Оруженосцев иди слуг Герой в доспехи облачился,

Взял меч, копье и в путь пустился, Сам оседлав своего коня… …Брезжил рассвет начало дня…

XV

Пусть тот, кого нетерпенье мучит, К терпению себя приучит,

Пусть тот, кто спрашивать страшится: «Чем же все это завершится?» Узнает, что уж близок час, Когда закончу свой рассказ Великой благости явленьем: Анфортасовым исцеленьем!

. .

Пока же вас перенесу В то место, где в глухом лесу

Герой наш лгать не буду Впрямь приобщился к чуду. Навстречу мавр скакал один, Годами юный господин, На вид молодцеватый И сказочно богатый.

Как описать, что он носил?.. Я, нищий, не найду ни сил, Ни должного уменья, Чтоб описать каменья, Горевшие на нем Ослепительным огнем.

Всю жизнь проживши нищим, Пред этим золотищем Я откровенно трепещу… И равного не отыщу

Ни в том, ни в этом стане, Ни в Англии, ни в Бретани… Он, видимо, Любви служил. Он от рожденья ею жил. Все эти украшенья Любовниц подношенья…

Ктому ж еще, страшней грозы, Он на турнирах брал призы, Другим не уступая (Разумно поступая)… …Да, молодец был недурен,

Ктому ж рассудком одарен, Не выиграть сраженья Без соображенья!..

…Невдалеке шумел прибой. Мавр корабли привел с собой, Ну, а на каждом кстати По мавританской рати. Число не трудно сосчитать:

Всего их было двадцать пять, Тех кораблей, груженных Многими сотнями вооруженных. Заметить надобно: войска Не понимали языка Чьеголибо другого, Кроме своего родного.

Прибывши из одной земли, Они друг с другом не могли Словами объясниться.

(Все скоро объяснится…) Да, хоть земля у них одна, Различны были племена, Пришлось разноплеменным Служить одним знаменам. Он был королем единым

Всем маврам и всем сарацинам… …Он был и молод, и удал, И, скажем правду, обладал Диковинным оружьем (Мы это обнаружим)…

…Итак, сошедши с корабля, Король увидел короля. Поскольку короли они,

Пусть спорят меж собой одни: Мы столь великим людям Ни в чем мешать не будем!..

…Из них был каждый, страх презрев, Душою агнец, сердцем лев. …Зачем судьба была столь зла

Иэтих королей свела, Свела причем случайно: Земля ведь так бескрайна?!

…Но я за Парцифаля спокоен. Мало того, что он истинный воин, Вовек живет в его крови Верность Граалю и Любви… …Их силе воздавая дань, я Страшусь: не хватит дарованья, Отпущенного мне судьбой, Чтоб описать этот дивный бой Весомо, точными словами (Заранее каюсь перед вами).

Но так скажу: вначале Их лица засияли В порыве увлеченья

Подобием свеченья.

Но сердце на двоих одно Им было господом дано:

Каждый, по воле духа святого, Носил в груди своей сердце другого.

Ихоть им обоим отрадно было, Сердце у них болело, ныло: Отважное сердце бойцовское, Единое сердце отцовское… …Итак, хоть корень их един, Язычник и христианин Столкнулись меж собою… Не мне им быть судьею.

Я сознаю: решать не мне, На чьей победа стороне. Я лишь желаю, чтобы В живых остались оба… Однако бой уже идет…

Кто первым на землю падет, С коня кто первым свалится? (О, сколь душа печалится!)

Но я немало удивлен: Безмерно был толчок силен, Но оба в самом деле В седлах усидели…

Нет, истине в глаза взгляни: Здесь в испытанье боевое, Казалось бы, вступили двое, Но двое, бывшие одним. Мы их в одно соединим: Две кровных половины, Два брата двуедины… …Итак, язычник побеждал.

Но Парцифаль не смерти ждал Великой ждал услады…

Итут мы вспомнить рады, Как Треврицент ему внушил, Что он пред богом согрешил

Ичто одна дорога

К спасенью вера в бога!..

Ион постиг, что бог везде: Как в отраде, так и в беде,

Итого, кто господа славит, Всевышний не оставит,

Ион предвкушал усладу: Всевышнего пощаду!

Но с каждым криком: «Табронит!» (Град Секундильи, что стоит

В предгории Кавказа{276}) Язычник как бы сразу Мощь и отвагу набирал

Ис новой силой напирал На христианина, Отважнейшего паладина, Кого еще никогда доселе Враги никакие не одолели…

А нынче силы в нем иссякали… Но мечи еще все высекали Искры из шлемов и лат… О господи! Брата погубит брат!

О господи, слыша и видя это, Оставь в живых дитя Гамурета! (Я обоих братьев имею в виду

Идля обоих пощады жду,

Для язычника и для христианина, Ибо плоть их и кровь их едина…) Но о чем шла в этой битве речь?

О том, чтоб Любовь и Верность сберечь. Не будь у Парцифаля Кондвирамур и Грааля, Давно бы грянул приговор, И ни к чему б весь разговор…