Файл: Социология семьи М, 1996.doc

Берто Д., Берто-Вьям Изабель. Наследство и род: трансля­ция и социальная мобильность на протяжении пяти поколений // Вопро­сы социологии. Т. 1. № 2. 1992. С. 106.

Вопрос: Можно ли считать, что идея социального статуса как семейного, а не индивидуального атрибута, утверждаемая в вышеприведенном фрагменте, так же как и предлагаемый авторами метод "истории семей", навея­ны работами Ле Пле и его учеников?

Нет двух разных социологии семьи — изучение семьи как соци­ального института и как малой группы нельзя противопоставлять как академическое и прикладное направления. Исторически они склады­вались параллельно, пересекаясь друг с другом, хотя отдельные пред­ставители этих традиций иногда увлекались абсолютизацией разли­чий этих подходов и в полемике отказывали в праве называться наукой противоположной стороне. Среди социологов, пытавшихся совместить "микроанализ" и "макроанализ" семьи, надо назвать прежде всего Т. Парсонса и К. Дэвиса. Стабильность семьи зависит одновременно и от внешних, социокультурных влияний, и от внут­ренних взаимодействий. Такова сущность семьи как социального Феномена, и проблема заключается в адекватности применяемых концептуальных схем и терминов. Следует избегать односторонности каждого из двух подходов и эклектического соединения их.

51

Согласно Парсонсу, семья не противостоит обществу, она егс подсистема, обеспечивающая стабильность социума в целом благо­даря установлению "инструментальных" отношений с другими со­циальными подсистемами и структурами, а также "экспрессивных" отношений внутри самой семьи благодаря сохранению равно­весия в межличностной динамике, сохранению интегративных тен­денций¹ .

По мнению К. Дэвиса, автора монографии "Человеческое обще­ство" и знаменитой в социологии рождаемости модели "промежуточ­ных переменных", опосредующих рождение детей (вместе с Джудит Блейк)², переход от традиционных форм семьи к современным свя­зан прежде всего с отмиранием социокультурных норм высокой рож­даемости и распространением социальных норм низкой рождаемости. Другими словами, истоки семейных изменений следует видеть не в замене "жесткого" внешнего давления; "принуждения" к семейной жизни внутренними силами брачно-семейной сплоченности, а в из­менении системы ценностей и социальных норм брака и семьи. Рас­пад ценностной системы, поддерживающей расширенную семью, не означает автоматического появления в нуклеарной семье такой "вза­имной привязанности", которая вне всяких внешних влияний спо­собна обеспечить социетальные функции по воспроизводству населе­ния и социализации новых поколений.

Соединение институционального и группового подходов в изу­чении семьи, таким образом, предполагает наличие адекватных концептуальных средств, способных зафиксировать реализацию спе­цифических функций семьи на макроуровне в зависимости от мик­ровоздействий ее членов, устремленных на достижение индивиду­альных потребностей и влечений. Необходима система терминов, описывающих и объясняющих семейные процессы как целостные. К примеру, групповое поведение семьи не сводимо к индивидуально­му, но, как правило, обозначается в некоторых социологических теориях с помощью понятий, относящихся к индивидуальному пове­дению. С другой стороны, социетальный анализ требует иных терми­нологических связок, нежели понятия, заимствованные из социаль­ной психологии малых групп. Подобная теоретико-методологическая неразработанность порождает эклектическую путаницу, когда "уменьшение" значения семьи как социального института одновре­менно приравнивается к "повышению" значения семьи как малой группы, значения личностных отношений и роли индивида. Очевид­но, что при адекватных теоретических построениях уменьшение роли семьи как института может предполагать и уменьшение межличностной сплоченности семьи.

52

Большой вклад в анализ теоретических схем и концепций иссле­дования семьи внес американский социолог Р. Хилл, поставивший задачу выявления среди них прежде всего тех, в которых содержатся термины, позволяющие одновременно описывать семью и как инсти­тут и как группу³. Первая работа Р. Хилла и его коллег А. Катца и Р. Симпсона⁴ обобщила американские исследования с 1920 по 1956 г. и подвела своеобразный итог тому этапу социологии семьи, который условно можно назвать "содержательно-теоретическим": социологи, работающие на макроуровне и микроуровне анализа семьи, стреми­лись не только описать семью как институт и как группу, но и объяснить основные тенденции семейных изменений, факторы се­мейных процессов — содержательно раскрыть прошлое, настоящее и будущее семьи. Что происходит с семьей, куда ведут наблюдаемые тренды, что ждет ее — вот основные вопросы, требующие расшиф­ровки смысла семейного функционирования.

Вопросы, связанные с исследовательской "кухней", с познава­тельной работой самого социолога и ее формами, не выносились на передний план, оставались в тени. Однако после появления моногра­фии X. Зетеберга "Теория и ее проверка в социологии" формально-теоретическое конструирование объяснительных теорий, концепций и гипотез стало крайне модным. Подобная деятельность в области метатеории, создания метаязыка и критики "содержательной" со­циологии за ее недостаточную саморефлексию, за недостаточное ос­мысление своих конвенциональных основ не привела к появлению какой-либо общей и даже частной социологической теории семьи. Однако необходимость систематизации и обобщения массы эмпири­ческих выводов и заключений, упорядочения накопленного материа­ла исследований оказалась столь настоятельной, что породила насто­ящий бум метаработ такого рода. Период "самоосознания" и форма­лизации социологических концепций семьи и брака позволил дейст­вительно успешно конструировать теоретические разделы программ фундаментальных и прикладных исследований семьи, что не могло не сказаться на повышении качества социологических данных.

Согласно Р. Хиллу, первые пять подходов к изучению семьи, обладающие конструктами (понятиями), одновременно принадлежа­щими институциональной и групповой парадигмам, суть следующие:

1) институционально-исторический подход (эволюционизм);

2) структурно-функциональный подход;

3) интеракционистско-рблевой анализ, символический интерак-ционизм; \

4) ситуационно-психологический подход;

5) дивелопменталистский подход (основанный на развитии жиз­ненного цикла семьи).

53

Остальные подходы не обладают терминологией, инвариантной для макро- и микроанализа семьи (это теории обучения, экономи­ки домохозяйства, психоанализ, антропологический подход и др.). В 80-е гг. к этим перечням стали добавлять теорию систем, обмена, конфликта, феноменологический подход, теорию игр, радикально-критические теории феминизма и т.д.

Многообразие теорий и концепций в социологии, тем не менее, не может скрыть тот простой факт, что весь этот плюрализм науч­ных подходов покоится на двух основополагающих теориях, изна­чально разрабатывавшихся классической социологией, — на теории социальных структур и теории социальных изменений. Эти теории призваны ответить на вопросы: "как все устроено" и "как все изме­няется". Применительно к семье это означает изучение социальной сути семьи по роли и функциям, выполняемым в обществе, изучение динамики семейных структур и их социальных последствий. Первые два подхода из перечня Хилла укладываются в эту проблематику, три последующих сводятся к теории социального поведения личности и групп. В последние годы исследования семьи как социального инс­титута в контексте общесоциальных изменений осуществляются не столь интенсивно, как в 50-60-е гг., в пору расцвета функционализ­ма и эволюционизма. Сегодня все популярнее микроисследования семьи, когда внутрисемейные переменные все чаще объясняются те­ми же внутрисемейными феноменами и процессами. Анализ семьи как малой группы, межличностных взаимодействий заслоняет ос­тальные области социологического изучения семьи. Поэтому не слу­чайно, что именно символический интеракционизм и примыкающие к нему подходы, такие, как этнометодология, теория обмена, драма­тургический подход и др., оказываются теоретико-методологической основой многих исследований семьи. В свою очередь, засилье инте-ракцнонизма с его взаимопроникновением личности и группы, лич­ности и общности, а также личности и общества оставляет без вни­мания антагонизм между ними, извечное противостояние и конф­ликт между личностью как частью социума и обществом как целым. Что касается содержательной стороны социологических подходов к объяснению сути семейных изменений в истории, то здесь неустра­нимо существование двух научных парадигм — "либерально-прогрессистской", утверждающей возникновение на обломках старой, традиционалистской семьи новых альтернативных семейных струк­тур, и "консервативно-кризисной", предупреждающей о возможнос­ти исчезновения семейного образа жизни и необходимости в связи с этим укрепления семейных основ бытия.

Это противостояние не просто двух научных концепций — оно всеобъемлюще, обнаруживается не только в науке, но и в искусстве,

54

общественном мнении, политике, в здравом смысле всего населения и отражает различие двух мировосприятий, жизненных философий. Каждая из этих двух картин мира имеет свои истоки в античности, в письменном наследии человечества и поэтому целесообразно для обозначения этих взглядов на мир, способов мышления и чувствова­ния, мировоззрения воспользоваться термином Т. Куна "парадиг­ма"⁵. Разумеется, можно проследить истоки этого удвоения картины мира, кардинального раздвоения взглядов на реальность, начиная, допустим, с Аристотеля и Платона, когда это расхождение трактовок семьи не было итогом чистого философствования, а уже тогда выли­валось в полемику о будущем семьи, изменении ее устройства и функционирования.

Согласно У. Гуду, в основе этого раздвоения больше эмоций, нем науки, это, как различие между оптимизмом и пессимизмом, ибо в науке есть только одна теория изменения семьи, эволюционная, утверждающая развитие семьи от промискуитета до моногамии, че­рез групповое супружество, матриархат и патриархат. При, этом предполагается, что все семейные системы еще не достигли своего расцвета, им это еще предстоит, но что важнее всего, так это — "восхваление" семьи недавнего прошлого, классической моногамной семьи, "семьи западной ностальгии"⁶. Обе парадигмы исходят из стереотипа, из идеализированной семьи времен аграрного домохо­зяйства, но одни, наблюдая изменения семьи и общества, говорят, что "мы прогрессируем", а другие, что "деградируем". Достоверным же является, по У. Гуду, лишь то, что семейные структуры незави­симы от технологических и экономических изменений, и проблема заключается в установлении их взаимовлияний. Семейные измене­ния могут предшествовать, например, индустриализации или способ-ствовать ей⁷.

Относительность социологических знаний вообще и конвенциональность теорий семьи не должны вести к агностицизму, сомне­нию во всем. Невозможность для социологии и социальных наук в рамках определенного исторического времени находить очевидные для всех доказательства истинности тех или иных выводов делает справедливыми требования этнометодологов об эксплицировании ис­ходных предпосылок, о подробном описании всех шагов социологиче­ской процедуры исследования и анализа данных.

Влияние социальной структуры на конструирование социологами теорий социальных явлений следует постоянно иметь в виду, особенно в связи со столкновением политических интересов, борьбой партий и разного рода группировок.

В качестве примера такого влияния политики на разработку со­циологических теорий и их использования при определении про-

55

грамм социальной политики можно сослаться на воздействие полити­ческого движения "за освобождение женщин", феминизма, на соци­альную науку. По мнению Мэри Осмонд, все науки политизирова­ны, но в наибольшей степени — социология семьи, которая, якобы, культивирует глубоко консервативный подход и служит оправданию status quo в обществе, закрепляет неравенство полов и воспроизводит "мужское господство" в жизни и науке⁸.

Следствием такого рода радикальных взглядов является опреде­ленный нигилизм в отношении семьи и семейного образа жизни. Разумеется, в современной социологии имеются крайние точки зре­ния, преувеличивающие роль семьи не только в консервации сущего, но и в изменении основ социального бытия (например, Пол Томпсон считает, что семья — "главная движущая сила социальных измене­ний"⁹), но важно здесь подчеркнуть другое: изучение семьи — не ка­бинетное занятие, острота дискуссий о будущем семьи может срав­ниться по своему накалу с парламентскими боями.

Социология семьи в России*. Проблемы семьи с момента за­рождения социологии в России являются ведущими, хотя выделе­ние социологии семьи в качестве научной дисциплины произошло гораздо позже. В эволюции социологии семьи следует выделить три периода, каждый из которых отличается внутренним своеобразием, различными трансформациями теоретической мысли, объективными противоречиями, спадами и подъемами.

Первый период — с середины XIX в. до 1917 г. Второй период — с начала 20-х гг. до середины 50-х гг. Третий период — с середины 50-х гг. до настоящего времени.

Становление социологии семьи как социологической дисциплины произошло не одномоментно. Как и за рубежом, первоначально в центре внимания находились вопросы происхождения семьи.

Ученые, внесшие заметный вклад в становление социологии семьи, отличались не только в своих подходах к предмету научных поисков, но также своими идейными и политическими взглядами. Среди них в первую очередь заслуживают упоминания такие фи­лософы, писатели и публицисты, как В. Соловьев, А. Фет, К. Баль­монт, А. Белый, В. Розанов, Д. Мережковский, 3. Гиппиус, Л. Тол­стой, Г. Успенский, Н. Бердяев, П. Флоренский, С. Булгаков, А. Жу-раковский, В. Ходасевич, А. Карсавин, Б. Вышеславцев, С. Троиц­кий, И. Ильин, С. Франк.