Файл: Ложные друзья переводчика в англоязычном художественном тексте.pdf
Добавлен: 19.06.2023
Просмотров: 99
Скачиваний: 2
«ЛОЖНЫЕ ДРУЗЬЯ» ПЕРЕВОДЧИКА В СОПОСТАВЛЯЕМЫХ ЯЗЫКАХ
Классификация «ложных друзей переводчика»
Для того, чтобы сформировать понимание о корректном переводе мы должны классифицировать и выделить наиболее общие типы и случаи употребления ложных друзей переводчика, для предотвращения ошибок в процессе изучения языка, и в дальнейшей профессиональной деятельности. М. Кесслер и Ж. Дереконьи выделяют 2 типа «мнимых друзей переводчика» [7]:
1. «полностью ложные» - межъязыковые омонимы, то есть те слова, которые имеют сходную орфографию, но разную семантику (значение). Например: fabric – ткань, текстура, структура, ложный аналог: фабрика; germane – уместный, ложный аналог: немецкий, family – семья, ложный аналог: фамилия [4].
2. «частично ложные» - межъязыковые синонимы – те слова, у которых сходная орфография и общая семантика.
В свою очередь данные слова имеют несколько форм перевода вследствие чего и возникают два вида расхождения в значении по предметно-логическому содержанию:
1) Когда английское слово совпадает с русским, но лишь в одном значении, которое можно определить только по контексту. Обычно такие трудности возникают, когда английское слово было заимствовано в русский язык в определенной форме. Например: meeting, в русском языке употребляется только значении «митинг», а в английском – «собрание, митинг, встреча, заседание, дуэль»; control – контролировать в русском, в английском, помимо контроля, обозначает: управлять, господствовать, распоряжаться, подчинять [4].
2) Когда слово заимствованно обоими языкам из третьего, как правило латыни, возникает ситуация, в которой один из языков приобретает в слове значение, которое отсутствует в соответствующем слове второго языка.
Например: auditorium (аудитория), в английском подразумевает какое-либо помещение, а в русском для обозначения людей, слушающих выступление [4]. Изучая лексику англо-русских и русско-английских словарей, можно выделить еще некоторые наиболее распространенные типы «ложных друзей»:
3. «Мнимые друзья» переводчика, благодаря которым возникают ошибки из-за внешнего (грамматического) сходства с наиболее употребительными словами: march – марш и marsh – болото, топь; compliment – комплимент и complement – дополнение, комплект; physic – слабительное и physics – физика [8].
4. Слова с одной грамматической формой, но различные по эмоциональной окраске: routine – рутина, у англичан имеет нейтральную окраску, является синонимом слова «timetable», обозначает распорядок дня, которому стоит придерживаться, у русских рутина обладает однозначно негативным смыслом, из-за не свойственной русскому народу четкости и спланированности действий [3].
Каждый случай употребления «ложных друзей переводчика» уникален, узнавая такие тонкости языка, главное – не боятся его изучать, а в профессиональной деятельности, следует принимать всерьез «мнимых друзей переводчика», чтобы не попасть в будущем впросак.
«Ложные друзья переводчика» в общественно-политическом тексте (на примере книг П.Р. Палажненко «Мой несистематический словарь»
При переводе мы склонны к неосознанному переносу свойств и структур родного языка в языковую систему иностранного. Иными словами, зачастую именно наши языковые привычки становятся причиной появления ложных аналогий и многочисленных ошибок. В 1928 году благодаря деятельности лексикографов Максима Кесслера и Жуля Дерокиньи этот феномен получил название «ложных друзей переводчика» (faux amis du traducteur), которое впоследствии, несмотря на обилие иных вариантов обозначения, и стало наиболее употребительным. Акуленко Валерий Викторович, будучи одним из первых советских исследователей данного явления, определил «ложных друзей» как межъязыковые единицы, которые отождествляются друг с другом из-за графического и/или фонетического сходства, однако не полностью соответствуют или даже полностью не соответствуют друг другу в плане содержания и употребления. [1]
Некоторые теоретики добавляют к этому определению еще и этимологический фактор: переводчик осознает межъязыковые единицы этимологически связанными, ассоциирует их друг с другом. Именно это впечатление переводчика (как правило, ложное) о вероятном знакомстве со словом и отражает слово «друг» в определении феномена. В дальнейшем это частичное соответствие или полное несоответствие единиц было отлично проиллюстрировано классификацией, приведенной Р.А. Будаговым, согласно которой «ложные друзья переводчика» можно разделить на:
1) схожие по форме межъязыковые единицы, имеющие абсолютно разные значения;
2) многозначные единицы исходного языка, частично совпадающие со значением ассоциируемой единицы в языке перевода (одному слову в Я1 соответствует несколько слов в Я2);
3) единицы исходного языка, совпадающие лишь по одному из значений ассоциируемых многозначных единиц в языке перевода (нескольким словам в Я1 соответствует одно в Я2);
4) межъязыковые единицы, отличающиеся по стилистическим особенностям. [3]
В СССР пристальное внимание переводоведов феномен «ложных друзей переводчика» заполучил во второй половине прошлого века. Стоит отметить работы В.В. Акуленко (1969, 1972 годов), К.Г.М. Готлиба (1966, 1972 годов) и В.Л. Муравьева (1969, 1974, 1985 годов). Сейчас же данное определение используется повсеместно, причем не только теоретиками, но и практикующими переводчиками, авторами словарей и учебных пособий. Показательным примером является работа Павла Руслановича Палажченко «Мой несистематический словарь». Имея за плечами богатый опыт в переводческой и публицистической деятельностях, Палажченко представил «культурно-лингвистическое пособие» с полными авторскими комментариями, ссылками на разных переводоведов, приведением полезных страноведческих сведений. Словарь претерпел множество изменений и публикаций.
Основное содержание последнего издания (2002 год) представлено в двух словарных статьях (русско-английская и англорусская). [6] Наряду с безэквивалентной, терминологической и просторечной лексикой П.Р. Палажченко приводит примеры «ложных друзей переводчика», с которыми ему приходилось сталкиваться. В качестве полезного дополнения он указывает возможные контексты из общественно-политических текстов, а также предлагает собственные варианты перевода. Нами было выявлено 57 единиц, относимых к группе «ложных друзей переводчика», среди которых 29 – на английском языке, 28 – на русском. Впоследствии мы разделили все единицы согласно классификации, приведенной Р.А. Будаговым.
Так, к 1 группе мы отнесли 6 русских и 6 английских единиц, например:
• There is evidence, although largely anecdotal, of an increasing number of suicides among high-achieving young people (Washingtonian magazine).
• Managing Conflict in the Former Soviet Union: Russian and American Perspectives (by Steven E. Miller).
• “The principals in the scandal have spent a lot of time trying to improve the image of themselves that’s in the record” (Calvin Trillin).
• Центр начал серьезный прессинг на региональные власти («Независимая газета»).
• «В ближайшее время будет проведено более 30 различных экспертиз» («Известия», интервью генерального прокурора РФ в связи с расследованием гибели подводной лодки «Курск»).
• Гениальная сценография Симона Вирсаладзе («Известия»). Ко второй группе мы отнесли 22 единицы (8 – на русском, 14 – на английском языке), например:
• “The principals in the scandal have spent a lot of time trying to improve the image of themselves that’s in the record” (Calvin Trillin).
• “Only few Russian newspapers have taken even rudimentary steps towards gaining the confidence of their readers” (Robert Coalson).
• [Mrs. Clinton’s] chief of staff... says «she has realized that the symbolism of her office can be very effective» as a tool (Newsweek).
• «В октябре мы встречались с представителями силового блока Франции» (из интервью секретаря Совета безопасности России «Независимой газете»).
• «Очень перспективные, новые мысли есть и у президента Буша, и у премьер-министра Блэра» (из интервью президента В. Путина американским СМИ).
• Международный терроризм как субъект мировой политики становится самодостаточным («Московский комсомолец»).
Третий тип «ложных друзей переводчика» оказался самым немногочисленным – мы отнесли к нему лишь 3 русских единицы и 1 англоязычную:
• The BBC has hired a man who describes himself as an «open-hearted agnostic» as its new head of religion and ethics (The Guardian).
• СК усмотрел в посте филолога на платформе «Живой Журнал» признаки разжигания вражды в отношении кавказцев и азиатов (RussiaToday).
• Глава Министерства иностранных дел РФ Сергей Лавров в рамках Мюнхенской конференции по безопасности проведет нескольковстреч, в том числе с министром иностранных дел Японии Таро Коно (RussiaToday).
• «Реалии таковы, что государство в ближайшем будущем вряд ли сможет компенсировать переселенцам все их потери» (интервью Ю.Лужкова в газете «Труд»).
Наконец, к 4 группе мы условно отнесли 11 русскоязычных едини и 8 на английском языке, например:
• “Post-war Britain was a frustration to the advertiser” (E.S. Turner).
• Under Tina Brown’s editorship The New Yorker has become the most provocative magazine in the country (Fortune).
• Irony Alert: Trump Shares PSA Warning Against Spreading ‘False Information’ (Roll Call).
• «Путин может попробовать решить проблемы со своей популярностью с помощью очередной авантюры» (Михаил Ходорковский в интервью VOA News).
• «Позвольте начать с приятного – это результаты работы в этом году. Динамика наблюдается крайне положительная» (из выступления В.В. Путина на заседании Госсовета).
• Американцы – это воспитанные подростки... [для которых характерен] юношеский максимализм («Общая газета»).
Как мы видим, наиболее многочисленной оказалась вторая группа. Зачастую именно при переводе многозначной лексики возникают различные трудности – из всех имеющихся значений переводчик должен выбрать подходящий вариант, учитывая имеющийся контекст. Вместе с тем не стоит забывать, что все представленные единицы являются «ложными друзьями переводчика», а, значит, желание заменить слово его звукобуквенным аналогом в языке перевода будет постоянно крутиться в голове. Причина появления данной категории слов может сводиться как к параллельному независимому развитию родственных языков (или даже близкородственных), так и к изменению значения слова при заимствовании (зачастую это происходит ввиду заимствования неосновного значения).
Именно «родство» и наличие хотя бы одного общего определения и порождает огромное количество ложных аналогов. Здесь мы находим подтверждение этимологического фактора как особенности феномена. По этой же причине третья категория оказалась весьма немногочисленна: когда единица исходного языка не многозначна, перевести ее в систему языка перевода легче, так как отсутствует сильная зависимость от контекста. Здесь переводчик опирается на конкретное значение единицы и свой переводческий опыт. Кстати, сам Палажченко обучение переводу сводит именно к изучению лексики и разработке навыка синонимической гибкости (умение выразить мысль самыми различными способами).
Каждый переводчик, по его мнению, должен в первую очередь иметь «любовь к словам». В частности, автор советует начинающим специалистам следить за языковой модой (в словаре представлена отдельная статья Voguewords), а также не бояться большого спектра всевозможных заимствований, жаргонизмов и «грамматических и синтаксических несуразностей». Наиболее сложной с точки зрения перевода нам представляется первая категория «ложных друзей переводчика», которая представлена межъязыковыми единицами, полностью отличающимися по значению.
В данном случае ложные ассоциации всегда приводят к искажению смысла. А если мы говорим о переводе общественно-политических текстов, то подобные ошибки могут иметь серьезные последствия. Переводчику необходимо точно знать как значения единиц в родном языке, так и значения их звукобуквенных аналогов в языке перевода и проводить между ними четкую грань. В таких случаях в качестве причины появления «ложных друзей переводчика» мы почти всегда можем говорить о так называемом параллельном заимствовании. Так, два языка могут одновременно заимствовать определенные языковые единицы из третьего языка, но в абсолютно разных значениях.
В случае языковой пары английского и русского языков исходной лексической единицей, как правило, выступает латинизм. Для избегания выше упомянутых ошибок рекомендуемым считается смысловой анализ исходного текста. В то же время для устного перевода одним из важнейших факторов является умение быстро переключиться с одной языковой системы на другую. Парадокс заключается в том, что этот самый навык переключения отдает предпочтение формально-знаковым или, лучше сказать, прямым связям между эквивалентами двух языков без идентификации контекста ситуации. Таким образом, смысловой анализ становится одновременно как тормозящим фактором, так и фактором, помогающим избежать грубых ошибок. В.В. Акуленко, например, предлагает четко разграничивать «ложных друзей переводчика» в письменном и устном переводе с опорой на графические и фонетические различия и схожесть двух сопоставляемых языков. [1]
Наиболее сложной для перевода, особенно для начинающего специалиста, является четвертая категория, где главным различием межъязыковых единиц являются стилистические коннотации. Именно при переводе подобных «ложных друзей» учитывается не сколько разница в значениях единиц двух языков (зачастую она минимальна), сколько особенности их употребления, лингво-культурологическое окружение. Если же мы говорим о диалоге двух совершенно разных культур, то ошибки в толковании одной лишь единицы ведут в свою очередь к ошибкам в толковании общего смысла, интенции, эмоционального подтекста говорящего. В итоге диалог может не состояться.
В качестве причины появления этой категории слов мы можем смело говорить об очевидном расхождении в реалиях двух сопоставимых культур и укладов жизни народов-носителей языков. Очевидно, что важную роль здесь играют фоновые знания переводчика. Второе издание «Моего несистематического словаря» было расширено во многом благодаря крупным лингвострановедческим комментариям: учет культурного контекста, по мнению автора, необходим для верной и полноценной передачи информации.