Файл: Obraztsov_V-1.docx

Антонян Ю.М., Еникеев М.И., Эминов В.Е. Психология преступника и расследование преступлений. – М., 1996.

Антонян Ю.М., Еникеев М.И., Эминов В.Е. Психология преступления и наказания. – М., 2000.

Афиногенов С.А. и др. Особенности расследования сексуально-садистских убийств. – СПб. 1993.

Байкушев С. Серьезно о сверхъестественном. – М., 1991.

Белкин Р.С. Курс криминалистики. Т.З. – М., 1997.

Белкин Р.С. Сквозь завесу тайны. – М., 1989.

Богомолова С.Н., Образцов В.А. Серийные убийства на сексуальной основе как объект психолого-криминалистического анализа //Труды МГЮА. №1. – М., 1996. – С. 123-132.

Воронежские криминалистические чтения. – Вып. 4. – Воронеж, 2000.

Водько Н.П. Почему так долго искали Чикатило. – М., 1996.

Гримак Л.П. и др. Методы прикладной психологии в раскрытии и расследовании преступлений. – М., 1999.

Зуйков Г.Г. «Модус операнди», кибернетика, поиск. – М., 1970.

Зинин A.M. Внешность человека в криминалистике. – М., 1995.

Запискикриминалистов. – Вып. 3,4,5. – М., 1994–1995.

Законность. – №11. – 1997.

Исаенко В. Организация расследования серийных убийств // Законность. – №2. – 1999. – С. 2-4

Криминалистика. /Под ред. В.А. Образцова. – М., 1999. –

Криминальная хроника. – №1. – 1997, 1998; №9. – 1998; №2. – 1999.

Криминалистика /Под ред. В.А. Образцова. – М., 2001.

Криминалистическое обеспечение предварительного расследования /Под ред. В.А. Образцова. – М., 1992.

Криминалистическое обеспечение предварительного расследования /Под ред. Т.В. Аверьяновой, Р.С. Белкина. – М., 1997.

Комиссаров А.Ю. Технико-криминалистическое обеспечение производства автороведческой экспертизы // Технико-криминалистическое обеспечение раскрытия и расследования преступлений. – М., 2000. – С. 141–145.

Мегаполис-экспресс. – №17. – 1998.

Модестов Н.С. Серийные убийцы. Маньяки и их жертвы. – М., 1999.

Методика расследования серийных убийств. – М., 1998.

Миронов Д. Профиль преступника: психология на вооружении ФБР США // Мир безопасности. – М., июль 1998. – С. 42–43.

Норрис Д. Серийные убийцы. – М., 1998.

Образцов В.А. Не убивать они не могут // Уголовное право. – №1. – 1998. – С. 138-148.

Образцов В.А. Выявление и изобличение преступника. – М., 1997.

Панкин А.И., Анфиногенов А.И. Психологический портрет преступника: понятие, виды, методика составления // Право и юридическая психология. – №1. – М., 1995. –С. 6-14.

Протасевич А.А. Поисковый портрет преступника как интегративная система. – Иркутск, 1998.

Протасевич А.А. Серийные преступления, сопряженные с насилием, как объект криминалистики. – Иркутск, 1999.

Протасевич А.А., Образцов В.А. Раскрытие убийств. – Иркутск, 1998.

Протасевич А.А., Образцов В.А., Богомолова С.И. и др. Монологи. Криминалисты о своей науке. – Иркутск–Москва, 1999.

Ридерз Дайджест. – М., июнь 1996.

Серийные убийства и социальная агрессия. – Ростов-на-Дону, 1994.

Следственная практика. – Вып. 140. – М., 1983.

Топорков А.А. Словесный портрет. – М., 1999.

Фрейд 3. Основной инстинкт. – М., 1997.

Фрейд 3. Психология бессознательного. – М., 1990.

Фромм Э. Адольф Гитлер: клинический случай некрофилии. – М., 1992.

Энциклопедия преступлений и катастроф. Убийцы и маньяки. – Минск, 1996.

Geberth V. Psychological profilling. – Law and Order, 1981. – P. 29, 46–49.

Geberth V. Practical homicide investigation. Tactics, procedures, and forensic techniques. (3-rd ed.), Elesevier. – N. Y., 1996.

Keeney В., Heide K. Gender differences in serial murderers. A preliminary analysis. – Journal of Interpersonal Violence, 1994, Vol. 9, №3. – P. 383–398.

Lane В., Gregg W. The new encyclopedia of serial killers. Headline Book Publishing. – London, 1996.

Annon J. Investigative profiling: A behavioral analysis of the crime scene. – American Journal of Forensic Psychology, 1995, Vol. 13(4). – P. 67–75.

Barret G. Serial murder: A study in psychological analysis, prediction and profiling. – New York: Bonus, 1992.

Brussel J. Casebook of a crime psychiatrist. Bernard Geis Associates, U. S. A., 1968.

Cluf J., Haunter A., Hinch R. Feminist perspectives on serial murder. – Homicide Studies, August, 1997. – P. 291-308.

Douglas J., Burgess A. and Ressler R. Crime scene and profile characteristics of organized and disorginized murderers. – FBI Law Enforcement Bulletin, 1985. – P. 54, 18-25.

Douglas J., Burgess A. Criminal profiling: A viable investigative tool against violent crime. – FBI Law Enforcement Bulletin, 1986, 55. – P. 9–13.

Douglas J., Burgess A. W., Burgess A.G. and Ressler R. Crime classification manual. Lexington Books. – New York, 1992.

Douglas J., Olshaker M. Mindhunter. Inside the FBI's elite serial crime unit. Pocket Books. – N. Y., 1995.

Douglas J., Olshaker M. Unabomber. On the trail of America's most-wanted serial killer. Pocket Books. – N. Y., 1996.

Douglas J., Olshaker M. Journey into Darkness. Pocket Books. – N. Y., 1997.

Douglas J., Olshaker M. The anatomy of motive. A Lisa Drew Books / Scribner. – N. Y., 1999.

Earl J. Catching serial killer's. Learning from past serial murder investigations. International Forensic Services Inc., 1991.

Egger S. The killers among us: An examination of serial murder and its investigation. Prentice Hall Inc., Upper Saddle River. – N. Y., 1998.

Раздел II Использование достижений нетрадиционных отраслей криминалистической психологии при выявлении и раскрытии преступлений

Глава 5 Криминалистическая психолингвистика

5.1. Речевая информация как объект криминалистики, психологии, лингвистики, оперативно-разыскной и следственной практики

Письменная и устная речь человека представляет собой богатейший источник информации о самых разнообразных признаках, характеристиках предмета описания (другого человека, факта, процесса и т.д.), самого пишущего или говорящего и других обстоятельств. Не случайно, как и ученые-криминалисты, психологи, лингвисты, так и оперативные работники органов дознания, дознаватели, следователи традиционно уделяют большое внимание указанному объекту и использованию речевой информации, полученной от ее носителей, для выявления и изобличения преступников, пресечения, предотвращения и раскрытия преступлений. Исследования письменной и устной речи в России, как теперь, так и во времена СССР, ведутся в рамках относительно самостоятельных областей криминалистики – автороведения и фонологии (фоноскопии). Основной объект психологических автороведческих исследований – рукописные, машинописные и иным способом исполненные тексты, а точнее, – смысловое, понятийное, содержательное наполнение текста. Они осуществляются для идентификации авторов текста (при наличии проверяемого лица и образцов его письменной продукции), а также для решения комплекса диагностических и других распознавательных задач, связанных с определением признаков неизвестного автора, решением вопросов относительно общности источника происхождения нескольких текстов, условий их исполнения. Наращивание теоретического потенциала, развитие базы методической оснащенности увеличивают возможности и повышают качественный уровень автороведческих экспертиз. По мере того как судебно-автороведческая экспертиза формировалась в специфический вид судебной экспертизы, имеющей собственный предмет, объект, задачи и средства исследования, все явственней ощущалась необходимость создания автоматизированного рабочего места (АРМ) эксперта-автороведа, предназначенного для обеспечения автоматизации процесса решения идентификационных и неидентификационных задач (определения уровня образованности, интеллектуальных возможностей, половой и возрастной принадлежности, родного языка, профессиональной принадлежности и некоторых других признаков устанавливаемого лица как автора исследуемого текста). По сообщению А.Ю. Комиссарова, решение этих задач предполагает наличие в АРМе эксперта-автороведа блока индексации лексических единиц встроенного словаря по следующим параметрам:

1) часть речи, к которой относится слово;

2) преимущественная область профессионального использования (отнесение к области профессионализмов);

3) преимущественное использование возрастными группами;

4) преимущественное использование группами мужского или женского пола;

5) преимущественное использование лицами, использующими русский язык как неродной или иностранный.

Созданные в ходе научных исследований методы индексации позволяют существенно расширить круг решаемых экспертами-автороведами криминалистических задач, а оперативным работникам МВД и следователям – получать дополнительную ориентирующую информацию при проведении оперативно-разыскных мероприятий и следственных действий. Важны они и для упорядочивания словарных массивов по классификационным категориям, существенным для дальнейших автороведческих исследований с использованием АРМа "Лексика".

Основной целью, которая ставилась исследователями, является разработка блока индексации лексических единиц встроенного словаря АРМа эксперта-автороведа "Лексика" на базе различных фундаментальных естественных словарей, а также научного материала, имеющегося в современной лексикологии, и обобщения многолетнего экспертного опыта.

При этом были решены задачи по следующим направлениям:

1) часть речи лексической единицы;

2) профессионализмы;

3) возраст автора;

4) пол автора;

5) образование автора;

6) русский язык как неродной или иностранный.

Решение поставленных задач потребовало проведения и использования результатов ряда экспериментальных и теоретических исследований. Объектами исследований являлись:

а) материалы лексико-синтаксических словарей, справочников, научных публикаций по классификации русской лексики;

б) общие и частные признаки (количественные и качественные) письменной речи, характеризующие интеллектуальный и функционально-динамический стереотип автора текста.

В ходе работ были выявлены лексические единицы речи, отражающие письменно-речевые навыки автора текста, свидетельствующие о принадлежности его к одной из следующих групп-носителей русского языка:

1) по преимущественной области профессионального или социологического использования слов: военный, врач, инженер, педагог, преступник, священник, работник сельского хозяйства, экономист, юрист;

2) по преимущественному использованию русской лексики лицами определенной возрастной группы (до 14 лет, 14– 20 лет, 21–45 лет, 46–60 лет, старше 60 лет);

3) по преимущественному использованию русской лексики группами мужского и женского пола;

4) по преимущественному использованию русской лексики лицами, использующими русский язык как родной или неродной (в том числе иностранный);

5) по преимущественному использованию русской лексики лицами со средним или высшим образованием.

Кроме того, в АРМе эксперта-автороведа "Лексика" были заполнены оставшиеся свободные поля, указывающие на отнесение слова к определенной части речи: существительное, глагол, прилагательное, наречие, числительное, местоимение, союз, предлог, частица, причастие, деепричастие, вводное слово.

Выявленные в ходе работы списки слов были внесены в основной блок индексации лексических единиц словаря, являющийся базой данных массива лексики русского языка с указанием таких их основных характеристик как:

а) общая частота встречаемости слова;

б) частота встречаемости в сфере художественной прозы;

в) частота встречаемости в сфере драматургии;

г) частота встречаемости в сфере научно-публицистической литературы;

д) частота встречаемости в газетно-журнальной сфере.

Перечисленные списки слов наряду с их частными характеристиками составили достаточно репрезентативный объем русского словаря, позволяющий эксперту-автороведу использовать разработанные ранее методы и приемы во всей полноте их возможностей.

Результаты выполненной работы не имеют аналогов в отечественной и зарубежной практике. Среди существующих программных продуктов лингвистического или криминалистического направлений не существует списков лексем, представленных в виде блоков индексированных лексических единиц встроенного словаря, содержащих данные о частотах встречаемости слов или их принадлежности к какой-либо социально ориентированной группе носителей русского языка.

По причине постоянного изменения русского словаря разработчиками рекомендуется проведение дополнительных исследований, которые должны носить систематический характер с регулярным периодическим обобщением дополнений, внесенных в словарь АРМа "Лексика" различными пользователями. Такой подход позволит получать максимально эффективный инструментарий, пригодный для проведения автороведческих экспертиз, соответствующий запросам экспертной практики, современному уровню науки и техники.

Кроме того, блок индексации позволяет упорядочить словарные массивы по классификационным категориям, существенным для дальнейших автороведческих исследований с использованием АРМа «Лексика», а также для обучения сотрудников экспертно-криминалистических подразделений МВД России, экспертов-автороведов других ведомств и организаций, слушателей и курсантов, высших и средних учебных заведений, специализирующихся на экспертном исследовании письменной речи.^[38]

Второй план исследования речевой активности касается устной речи, зафиксированной на фонограмме и соответствующем материале видеозаписи. Эти исследования образуют одно из направлений судебно-фонологической экспертизы, бурно развивающейся в последние годы. Во многом прогресс на этом пути достигнут благодаря применению психолингвистических методов исследования голосовой информации. Объекты данных исследований можно разделить на четыре группы.

Фоно– и видеоматериалы, содержащие речевую информацию, имеющую отношение к устанавливаемым по делу лицам и событиям, которая до или после возбуждения уголовного дела была зафиксирована преступниками, потерпевшими, свидетелями с помощью средств звуко– и видеотехники. Содержащаяся в данных объектах информация может относиться к предкриминальным, криминальным и посткриминальным событиям и фиксироваться инициаторами по различным соображениям (например, в целях оказания помощи правоохранительным органам в раскрытии преступлений и изобличении виновных или для ее тиражирования в коммерческих целях, для шантажа и запугивания, для личного использования). К ним, в частности, относятся видеозаписи сцен мужеложства, убийства и расчленения трупов потерпевших, сделанные самими участниками таких актов или их соучастниками.

Подобные носители звуковой и визуальной информации могут быть представлены в правоохранительные органы их владельцами и иными лицами в официальном порядке или конфиденциально либо изъяты при производстве обыска, осмотра места происшествия, выемки.

Фонограммы и видеодокументы, изготавливаемые в ходе оперативно-разыскных мероприятий их участниками в процессе наблюдения за разрабатываемыми лицами, их преследования и задержания.

Фонограммы, содержащие запись сообщений по телефону о готовящемся, совершенном или совершаемом преступлении, поступающие от известных или анонимных источников речевой информации.

В рамках автороведческих исследований объекты этих групп могут изучаться для идентификации лиц – источников голосовой информации, дифференциации фрагментов речи и определения, кому она принадлежит в случае записи разговора нескольких собеседников, распознавания признаков неизвестных источников речевой информации, определения их состояния и условий, при которых продуциировалась речь.

Фоно– и видеодокументы, отражающие характер производимых процессуальных действий, их участников, порядок, условия производства и полученные результаты. (Например, допрос кого-либо, производство обыска в помещении.) Исследования этих объектов могут производиться в целях проверки версий о неправомерном психическом воздействии со стороны следователя или других лиц в отношении допрошенных, иных участников следственных действий. Упомянутые объекты могут исследоваться и в рамках технико-криминалистических экспертиз, в частности, для выяснения возможности фабрикации видео– и аудиодокументов. (Эти вопросы не входят в предмет нашего исследования.) Накопленные в рассматриваемых областях научной и практической деятельности знания, потребности следственной и оперативно-розыскной практики создали объективные предпосылки для оптимизации соответствующих исследований и расширения их возможностей с позиции последних достижений научно-технического прогресса во второй половине XX в. С этим, в частности, связана постановка в российской криминалистической литературе вопроса о целесообразности построения новой области криминалистического научного знания и соответствующего ему нового вида судебной экспертизы, объединяющего исследования двух форм речи – устной и письменной.^[39]