Файл: История формирования внешнеполитического имиджа России.rtf
Добавлен: 11.12.2023
Просмотров: 54
Скачиваний: 2
ВНИМАНИЕ! Если данный файл нарушает Ваши авторские права, то обязательно сообщите нам.
СОДЕРЖАНИЕ
ИСТОРИЯ ФОРМИРОВАНИЯ ВНЕШНЕПОЛИТИЧЕСКОГО ИМИДЖА РОССИИ
Исторические предпосылки формирования имиджа России
ИСТОРИЧЕСКИЕ И СОЦИОКУЛЬТУРНЫЕ ОСНОВЫ ФОРМИРОВАНИЯ ВНЕШНЕПОЛИТИЧЕСКОГО ИМИДЖА РОССИИ
ФОРМИРОВАНИЕ ВНЕШНЕПОЛИТИЧЕСКОГО ИМИДЖА ДРУГИХ СТРАН
Внешняя политика Великобритании на современном этапе
ВНЕШНЯЯ ПОЛИТИКА ТУРЦИИ НА СОВРЕМЕННОМ ЭТАПЕ
ПРОБЛЕМЫ ИМИДЖА РОССИЙСКОГО ГОСУДАРСТВА НА СОВРЕМЕННОМ ЭТАПЕ. ВОЗМОЖНЫЕ ПУТИ РАЗВИТИЯ
ИСТОРИЧЕСКИЕ И СОЦИОКУЛЬТУРНЫЕ ОСНОВЫ ФОРМИРОВАНИЯ ВНЕШНЕПОЛИТИЧЕСКОГО ИМИДЖА РОССИИ
Чтобы глубоко осознать сущность такого сложного явления, как имидж российского государства, необходимо обратиться к истокам его формирования, к основным архетипическим образам, формировавшимся на протяжении всей истории развития России. Многие современные исследователи обращают внимание на важность социокультурных и исторических оснований формирования внешнеполитического имиджа России, видя в них прочные основания для современных интерпретаций этого феномена.
Роль архетипических представлений в общественном сознании россиян исследуют современные ученые. И.А.Василенко отмечает, что человек отождествляет себя с культурой, если разделяет ценности этой культуры как личные. Далее, он должен самоотождествлять себя с социокультурными традициями, сознательно отвечая за их преемственность, передавая их из поколения в поколение. К числу наиболее древних политических архетипов относится радикализм -стремление к крайностям и абсолютизация радикальных решений. Поэтому русские люди традиционно с уважением относятся к тем, кто в политике "не может поступиться принципами".
В политической практике радикализм может проявиться в стремлении доводить все до крайностей, до пределов возможного: то демонстрировать жесткую линию поведения, то неожиданно для политического партнера полностью принять его предложения "со всей широтой души". Например, широко известен поступок экс-премьер министра Евгения Максимовича Примакова, который развернул самолет и не полетел на переговоры с американцами, когда они начали бомбардировки Югославии. Можно вспомнить также поступок М.Горбачева, который без всяких дополнительных условий согласился на разрушение Берлинской стены и объединение Германии в 1991 г., что повергло в изумление западных политиков.
Многие исследователи отмечают, что на более высоком уровне архетипы национального характера отражают литература и искусство. Знаток русской дущи Ф.Достоевский считал величайшими качествами русского человека "жажду очищения и подвига", широту души, увлечение "мировыми проблемами", стремление к духовным ценностям. В.Соловьев в своей знаменитой речи в память Ф.Достоевского подчеркивал, что тот представлял Россию, используя видение Иоанна Богослова о "жене, облеченной в солнце и в мучениях хотящей родить сына": жена - это Россия, а рождаемое ею слово есть то новое Слово, которое Россия должна сказать миру. Это Слово - примирение для Востока и для Запада".
Таким образом, писатели и ученые, исследовавшие феномен социокультурных архетипов, подчеркивают, что общность чувств, идей, традиций, верований, созданная медленными наследственными накоплениями в рамках одной цивилизации, придает психическому складу народа определенное единство, большую прочность, созидательную силу. Именно она создала величие Рима в древности, великолепие Венеции в средине века, грозную мощь Британской империи в Новое время и "тихоокеанское чудо" в наши дни.
В известной работе "Психология народов и масс" Г.Лебон подчеркивает, что самое яркое впечатление, вынесенное им из продолжительных путешествий по различным странам, - это то, что "каждый народ обладает душевными строем столь же устойчивым, как и его анатомические особенности, и от него-то и происходят его чувства, его мысли, его учреждения, его верования и его искусство" . Люди каждой цивилизации обладают, несмотря на различия их социального положения, общими чертами характера составляющими бессознательное наследство от их предков. И с этой точки зрения судьбой народов и культур руководит в гораздо большей степени умершие поколения, чем живые: ими заложены основания цивилизации.
Многие современные российские политологи справедливо указывают на то, что главный архетип внешнеполитического имиджа России был подсказан старцем Филофеем: "Яко два Рима падоша, а третий стоит, а четвертому не быти". Перед нами образ России - странствующего Царства. Третий Рим не заменяет, не повторяет предшественников - это новое царство, взамен двух падших. Не ставится задача сохранения и продолжения политической традиции - традиция рвется и создается заново. Отсюда расколы и катастрофические перерывы в российской политической истории.
В работах И.А.Василенко раскрывается образ России как "странствующего Царства", предопределенный амбивалентностью национального кода, который рождает соблазн политических отречений и отрицаний. Она обращает внимание на то, что не успев принять и усвоить византийскую традицию, русская власть от нее отказывается. И повелось потом на Руси "отрекаться от старого мира" на каждом новом этапе политической истории, опустошать национальные пантеоны. Каждый новый властитель начинает с кампании "политических разоблачений" своего предшественника [2].
ФОРМИРОВАНИЕ ВНЕШНЕПОЛИТИЧЕСКОГО ИМИДЖА ДРУГИХ СТРАН
Внешняя политика Великобритании на современном этапе
В 1996 г. исполнилось 23 года со времени присоединения Великобритании к Европейскому Сообществу. Этот шаг Лондона следует считать поворотным моментом в отнюдь не прямолинейном процессе перемещения в Западную Европу центра тяжести всего комплекса позиций и интересов Великобритании; усиление западноевропейского компонента оказало и продолжает оказывать огромное влияние на хозяйство и внутриполитическую жизнь страны, на эволюцию места и роли Великобритании в основных сферах мировой экономики и политики.
Как оценивать это воздействие 23 года спустя? Что получила Великобритания, став активным участником европейского строительства, и что потеряла? Насколько оправданными оказались опасения, связанные с последствиями переориентации Лондона на Западную Европу?
Вступление Великобритании в ЕС произошло через 16 лет после подписания шестью западноевропейскими странами Римского договора о создании Общего рынка. "Опоздав" с подключением к западноевропейскому: интеграционному процессу, Лондон пренебрег возможностью внести в структуру ЕС на первом этапе его развития элементы, в наибольшей мере соответствовавшие исторически сложившейся структуре британского хозяйства. Задержка "поворота к Европе" обернулась для Великобритании в последующие годы довольно существенными осложнениями отношений с партнерами по Сообществу. Еще в течение длительного времени во франко-германо-британском "триумвирате", направлявшем развитие Сообщества, роль Великобритании была меньше, чем ФРГ или Франции. По мере продвижения по пути углубления интеграции разрыв уменьшался, сглаживались противоречия Великобритании с другими участниками в области аграрной, региональной, энергетической политики, хотя по многим позициям процесса создания "единой Европы" разногласия сохраняются и поныне.
В 70-е гг. трудности адаптации к новым условиям конкуренции в Общем рынке стали дополнительной причиной экономического отставания Великобритании. В 1974-1984 гг. средний темп роста ВВП в странах-членах Сообщества составлял 1,9%, а в Великобритании - всего 1,2%. Однако в последующее десятилетие ситуация существенно изменилась. В 1985-1996 гг. Великобритания по этому показателю почти сравнялась с партнерами по ЕС - соответственно 2,1 и 2,3%. Эти успехи связаны, конечно, не только с воздействием интеграционных факторов, стимулировавших научно-технический прогресс и структурные сдвиги в промышленности, но и со всем ходом циклического развития британского хозяйства, и с результатами политики тэтчеризма и Мейджора, которая существенно преобразила экономический и политический облик страны.
Иными словами, за время пребывания в ЕС британской внешней политике удалось если не укрепить, то по крайней мере стабилизировать свои позиции в Европе. К тому же через ЕС с его сложной системой взаимозависимости Великобритания получила возможность оказывать гораздо большее воздействие на решение глобальных политических проблем, чем действуя в одиночку. Выступая составной частью формирующегося в Западной Европе общего хозяйственного комплекса, она входит в Единый внутренний рынок, охватывающий 12 государств с населением в 340 млн. "Европеизация" хозяйства и внешнеэкономических связей Великобритании - на Западную Европу приходится 13 ее внешнеторгового оборота - содействовала укреплению мощи британских фирм и финансовых компаний лондонского Сити в Европейском регионе; благодаря дополнительному импульсу, полученному от участия в ЕС, Лондону удалось сохранить самую обширную после США "хозяйственную империю" за рубежом.
Не оправдались и прогнозы тех, кто полагал, что членство в ЕС не позволит Лондону осуществлять самостоятельную внешнеэкономическую политику. Они исходили из того, что сращивание европейских хозяйств и рынков приведет к синхронизации экономических циклов и кризисов и жестко привяжет экономическую политику стран ЕС друг к другу. Действительно, за 20 лет экономическая взаимозависимость этих стран существенно возросла. Их руководство должно во все большей мере учитывать экономический курс партнеров, прежде всего Германии, в особенности в связи с той ролью, которую играет марка в рамках Европейской валютной системы. И тем не менее к началу 90-х гг. Западная Европа не стала единым хозяйственным образованием; правительства стран ЕС по-прежнему осуществляют экономическую политику, руководствуясь в первую очередь национальными интересами.
Вступление Великобритании в ЕС означало своего рода "наложение" на британскую национальную систему хозяйственно-политического механизма Сообщества. Однако членство в ЕС не отменило ни специфику воспроизводства в стране, ни своеобразия ее внешнеэкономической политики. Так, в 1985-1988 гг. интенсивность экономического подъема в Великобритании была значительно выше, чем в других странах ЕС. В 1993 г. в ней наблюдался выход из кризиса, в то время как в странах-партнерах по Сообществу спад продолжался. "Самобытными" оставались внешнеэкономическая философия и политика Лондона, например жесткий монетаристский курс во время правления кабинета М. Тэтчер.