Файл: Виктор Пономаренко Практическая характерология с элементами прогнозирования и управления поведением (методика семь радикалов).doc

Ответьте, пожалуйста, на реплику персонажа этого великого романа Василия Денисова: «Экая... ваша порода Ростовская». Так какая же это «порода»? Свой ответ подкрепите примерами.
3. Раз уж вы взялись перечитывать «Войну и мир», найдите примеры проявления эмотивного радикала в поступках других персонажей: князя Андрея, княжны Марьи, Пьера Безухова...
4. Назовите профессии, в которых необходима эмотив-ность. В какой степени и почему она вредит или помогает вашей профессии?
5. Что подумает эмотив о человеке, толкнувшем его в метро? Когда вы найдете правильный ответ, обсудите этот пример с детьми в воспитательных целях (только, боже упаси, не перепутайте эмотива с эпилептоидом!).

---

Глава 6

Шизоидный радикал

Сущность каждого радикала можно выразить одним или несколькими словами. Например, для определения основного качества истероидного радикала более всего подходит слово «демонстративный» или словосочетание «создающий иллюзорное благополучие». Эпилептоидный радикал можно иначе назвать взрывчатым, «застревающим» на негативных эмоциях, стремящимся к формальному порядку; паранояльный — тоже «застревающим», но на конкретной цели, на идеях преобразования природы и общества; эмотивный — чувствительным, гармонизирующим...

Каким же словом (или словами) выражается сущность шизоидного радикала? Автор долго размышлял над этим, коллеги. Хотел, как поется в известном романсе, «в единое слово...». Но ничего не получилось, не пришло в голову, кроме слова «странный». Странные это люди — шизоиды. Не от мира они сего...

Общая характеристика.

В основе шизоидного радикала лежит специфическая особенность мышления. Какая? Давайте сначала разберемся, что такое «мышление».

Обсудим это на примере. В качестве подспорья возьмем какой-нибудь известный, хорошо нам знакомый предмет. Скажем, стол. Внимательно рассмотрим его и перечислим качества, которые нам удалось в нем обнаружить... Позвольте, коллеги, автору вести речь о его собственном столе, поскольку за вашими столами ему сиживать, к сожалению, не приходилось. Вы же смело используйте собственную мебель, потому что для наших рассуждений принадлежность или иное индивидуальное свойство конкретного стола не будет иметь решающего значения (если только не..., однако, поживем-увидим).

Итак, у стола есть размер (в случае автора — чуть больше метра в длину, шестьдесят сантиметров в ширину и более семидесяти — в высоту), цвет (коричневый, а у вас?), качество материала, из которого он сделан (умолчим для ясности), вес (стол достаточно тяжелый, но все же его можно приподнять в одиночку), количество опор-ножек (четыре — у кого меньше или больше?) и т. д.

У стола есть еще и характерная форма — горизонтально расположенная плоскость (столешница), удерживаемая на определенном (удобном для сидящего человека) уровне посредством вертикальных опор.

Теперь вопрос: какое из перечисленных качеств является самым главным, принципиально важным, делающим этот предмет именно столом, а не роялем, телевизором и т- Д.? Кто сказал «цвет»?! — Разумеется, форма.

---

Именно форма, поскольку она и определяет предназначение, основную функцию данного стола (и миллионов ему подобных) — служить предметом мебели, на котором удобно располагать различные принадлежности для приема пищи, орудия труда, приспособления для игр и т. д. Изменится то, что мы с вами сейчас называем формой (допустим, плоскость-столешница расположится не строго горизонтально, а под углом в сорок пять градусов) — предмет перестанет быть столом. Но если изменится только цвет (коричневый перекрасим в черный) или материал (сделаем не из дерева, а из металла) — стол останется столом. Надеюсь, это понятно.

Среди самых разнообразных по цвету, размеру, весу, деталям формы и т. д. предметов мы легко находим столы. Да, конечно, столы бывают обеденные, письменные, журнальные. Но всех их объединяет, роднит, сближает этот главный родовой признак — горизонтальная столешница на вертикальных опорах.

Специфическая форма стола настолько врезается нам в сознание, что, оказавшись (вообразим на минуту!) на инопланетном космическом корабле или производя археологические раскопки древнего города и натыкаясь на знакомую нам горизонтальную поверхность... (далее по вышеприведенному тексту), мы уверенно определяем: это стол, а что же еще?

Не отдавая себе в этом отчета, мы, уважаемые коллеги, только что проделали основные операции познавательного психического процесса, именуемого мышлением.

Бросив взгляд на окружающее пространство и остановив его на столе, мы осуществили т. н. «первичный синтез». В нашем сознании перестало существовать все, кроме стола. Разложив конкретный (автор — свой, вы — свой) стол на отдельные элементы-качества: форму, размер, цвет — и оценив каждое из них с точки зрения значимости, мы провели анализ; собрав все опять в единое целое, но уже в иерархической последовательности качеств: сначала — самое главное, затем — все остальное, освоили вторичный синтез или просто «синтез».

Поняв в результате, что такое «стол», и разделив все мыслимые столы на группы: обеденные, офисные, верстаки и т. д. (в зависимости теперь уже не от принципиально важного, которым наделены все эти предметы без исключения, а от ряда второстепенных качеств), мы осуществили классификацию, а осознав роль и место стола в мировом пространстве, его всемирно-историческое значение и неразрывную взаимосвязь с другими предметами — поднялись до систематизации.

Таким образом, мышление — это познание предметов и явлений окружающего мира через их главные, принципиально важные качества, свойства. Результатом такого знания становится понятие об этом предмете (явлении), торым человек оперирует в своих рассуждениях и дей-виях.

---

Иными словами, для того чтобы правильно ориентироваться в мире и продуктивно взаимодействовать с ним, вовсе не нужно знать каждый сущий в нем предмет «в лицо». Да это и невозможно. Достаточно иметь четкое представление о главных свойствах основных, необходимых для жизни и деятельности предметов, чтобы узнавать, распознавать их при встрече.*
*Рассуждая о столе, мы сформулировали (возможно, не с исчерпывающей полнотой, но в основном) следующее понятие: стол — это предмет, состоящий из горизонтально расположенной плоскости (столешницы), укрепленной на вертикальных опорах. Теперь мы можем смело идти по жизни с этим знанием и с его помощью делить все попадающиеся на нашем пути предметы на «столы» и «не столы». Очень удобно!

Понятие о предмете (явлении) содержит информацию о свойствах не только принципиально важных, но и общих для огромного количества аналогичных предметов (явлений). В понятии, как правило, нет места частностям, сугубой конкретике. В этом смысле оно оторвано от конкретного предмета, что дало основание называть мышление отвлеченным, абстрактным познанием. Понятие, выраженное словами, называется определением, формулировкой... Ну вот, пожалуй, и хватит теории.

Проведем эксперимент. Вашему вниманию, коллеги, предлагаются пять предметов, из которых вам предстоит, основываясь на их главных, с вашей точки зрения, свойствах, исключить один — лишний в этом смысловом ряду.

Будьте предельно внимательны. Начали: «гнездо», «нора», «муравейник», «курятник», «берлога». Автор замер в ожидании ответа. Назовите лишнее.

Гнездо? Пожалуйста, аргументируйте вашу позицию. Вы говорите, что гнездо, в отличие от всего прочего, расположено высоко на дереве, и в нем живут птицы? Прекрасно. А как же куры, они-то живут в курятнике? Курица — не птица? Хорошо. Принимается. Кто следующий?

Нора? Почему? Глубоко в земле? Ее нужно рыть, прилагая усилия, в то время как берлога — просто удобная для лежбища яма, которую находит медведь? Логично. У кого другое мнение?

Муравейник? В нем живут насекомые, а это — особый мир? Мир почти внеземных существ? Тем более — муравьи, которых некоторые исследователи вообще считают формой разума, альтернативной человеческому? Да, уж Серьезная заявка на победу в нашей маленькой викторине И, тем не менее, какой же ответ — правильный?

Курятник. Конечно, курятник. Безусловно, курятник. Ведь это — сельскохозяйственная постройка. Ее сооружают люди, а не куры. Курятник следовало бы расположить в одном ряду не с гнездом и норой, а с коровником, овчарней, конюшней...

---

В чем же ошиблись те из вас, кто дал другие ответы? ошиблись ли они?

Да, с точки зрения ортодоксального мышления — ошиблись. С точки зрения шизоидного мышления — нет. Шизоиды отличаются от всех остальных (нешизоидов, людей с ортодоксальным мышлением) тем, что понятия о предметах (явлениях) окружающего мира у них формируются на основе не только главных, но и второ-, третъе- и десятистепенных по значимости качеств.

Шизоиды легко создают понятия даже на основе вымышленных, предполагаемых свойств, подчас игнорируя при этом очевидные, реальные.

И главные, и малозначительные, и реальные, и иллюзорные качества предметов (явлений) могут с одинаковой вероятностью занять в сознании шизоида место основного, принципиально важного, без которого этот предмет (явление) существовать не может. Получается, что у шизоида для каждого предмета припасено несколько равновеликих по значению понятий. Не верите? Автору, представьте, удалось это доказать экспериментально.

Со времен психологической юности, коллеги, в душу автору запал эксперимент, поставленный аспиранткой, а впоследствии знаменитым на весь мир психологом, профессором Московского государственного университета им. М.В. Ломоносова — Блюмой Вульфовной Зейгарник. А было так (или почти так — память с годами слабеет, знаете ли).

По аспирантскому обыкновению, ей не хватило денег, чтобы расплатиться в кафе, и она (юная и обаятельная!) уговорила официанта отпустить ее, с условием, что завтра вернет ему долг. На следующий день, возвращая необходимую сумму, Блюма Вульфовна обратила внимание на то, что официант хорошо запомнил ее среди сотен вчерашних посетителей (кафе пользовалось популярностью). Будь на месте Зейгарник какой-нибудь истероид, он наверняка приписал бы это собственной яркой и неотразимой индивидуальности. Но не такова была наша пытливая аспирантка. Она, поразмыслив на досуге, пришла к выводу, что все дело в том, что незавершенное действие запоминается человеком лучше, чем завершенное. Этот феномен вошел в историю психологии как «эффект Зейгарник».

Всю жизнь завидуя (по белому!) Блюме Вульфовнё, автор, наконец, решился и поставил свой собственный эксперимент практически в аналогичных обстоятельствах. Не уверен, что он станет классическим, войдет в историю (куда там, не влипнуть бы в какую-нибудь историю!), но все же, все же...

Как-то раз, сидя за чашечкой кофе в дружеской компании, автор с коллегой-психологом заспорили о происхождении шизоидности.

Коллега настаивал на том, что в основе этого психического явления лежит своеобразная эмоциональность («дерево и стекло», как называл это Кречмер). Шизоиды, дескать, нередко остаются безучастными к очень важным, напрямую затрагивающим их личные интересы, событиям («дерево»), и в то же время неожиданно остро реагируют на пустяки («стекло»). Автор, как вы догадываетесь, отстаивал приоритет своеобразно (см. выше) устроенного мышления, которое, кроме всего прочего, обусловливает и феномен «дерева и стекла».

---