Файл: Стоппард Том - Розенкранц и Гильденстерн мертвы.doc

Том Стоппард. Розенкранц и Гильденстерн мертвы

-------------------------------------------------

Перевод Иосифа Бродского

Издательство "Азбука". Санкт-Петербург, 2000

OCR Бычков М.Н.

-------------------------------------------------

Действующие лица

Розенкранц.

Гильденстерн.

1-й актер.

Альфред.

Актеры (4 человека).

Гамлет.

Офелия.

Клавдий.

Гертруда.

Полоний.

Воин.

Горацио.

Фортинбрас.

Придворные, послы,

солдаты и слуги.

Действие первое

Два человека, в костюмах елизаветинской эпохи, проводят время в местности,

лишенной каких бы то ни было характерных признаков.

Оба хорошо одеты - шляпы, плащи, трости и все остальное.

У каждого - по большому кожаному кошельку.

Кошелек Гильденстерна почти пуст. Кошелек Розенкранца почти полон. Дело в

том, что они играют в орлянку. Происходит это следующим образом:

Гильденстерн достает монету из кошелька, подбрасывает ее и дает ей упасть.

Розенкранц разглядывает ее, определяет, что выпало, произносит "орел" - ибо

так оно и есть - и опускает ее в свой кошелек. Потом процесс повторяется.

Судя по всему, они занимаются этим уже довольно долго.

Постоянное выпадание "орла" - вещь невероятная, но Розенкранц ничем не

выдает своего удивления, да он его и не чувствует. Впрочем, он достаточно

милый человек, чтобы быть несколько смущенным тем обстоятельством, что ему

перепадает так много денег его друга. Это его как-то характеризует.

Гильденстерн весьма заинтересован необычностью происходящего. Его не волнуют

деньги: он пытается понять смысл, подоплеку, что ли, происходящего. Отдавать

себе отчет, но при этом не впадать в панику - его характерная черта.

Гильденстерн сидит. Розенкранц стоит (все его движения связаны с монетами и

тем, куда они падают).

Гильденстерн бросает, Розенкранц наклоняется и разглядывает.

Розенкранц. Орел.

Подбирает монету и опускает ее в кошелек. Сцена повторяется.

Орел.

Сцена повторяется.

Орел.

Сцена повторяется.

Орел.

Сцена повторяется.

Орел.

---

Гильденстерн (подбрасывая монету). Нервотрепка как вид искусства.

Розенкранц. Орел.

Гильденстерн (бросая следующую). Или просто везенье.

Розенкранц. Орел.

Гильденстерн. Если только я верно определил.

Розенкранц (поднимает взгляд на Гильденстерна). Семьдесят шесть - ноль.

Гильденстерн встает, хотя идти некуда. Он бросает, не глядя, через плечо

монету; его внимание привлекает окружающая обстановка - вернее, отсутствие

таковой.

Орел.

Гильденстерн. Менее закаленного человека это могло бы подвигнуть на

пересмотр всей его веры. По крайней мере в смысле теории вероятности.

(Бросает монету через плечо и идет в глубь сцены.)

Розенкранц. Орел.

Гильденстерн, исследуя глубину сцены, бросает через плечо еще две монеты,

одну за другой. Розенкранц объявляет каждую из них "орлом".

Гильденстерн (задумчиво). Теория вероятности, как кто-то остроумно

заметил, исходит из предположения, что если бы шесть обезьян (удивляясь

самому себе)... если бы шесть обезьян...

Розенкранц. Играем?

Гильденстерн. Были бы что?

Розенкранц. Так ты играешь?

Гильденстерн (понимая). А, да. (Кидает монету.) Закон средних чисел,

если я правильно понимаю, означает, что шесть обезьян, будучи подброшены

вверх достаточно высоко, должны примерно так же часто шлепнуться на спину,

как и...

Розенкранц. Орел. (Он подбирает монету.)

Гильденстерн. Что даже на первый взгляд не является глубокой мыслью.

Даже без обезьянок. То есть на это никто не поставит. То есть я-то, может, и

поставлю, но кто другой... (Кидает монету.)

Розенкранц. Орел.

Гильденстерн. ...Не так ли? (Бросает монету.)

Розенкранц. Орел.

Сцена повторяется.

Орел. (Смотрит на Гильденстерна, смущенно смеется.) Скучновато малость,

а?

Гильденстерн. Скучновато?

Розенкранц. Ну...

Гильденстерн. А как насчет нервотрепки?

Розенкранц (наивно). Нервотрепки?

Небольшая пауза.

Гильденстерн. Видимо, закон сокращения прибылей. Что-то мне нехорошо.

(Делает над собой усилие; достает монету, высоко ее подбрасывает, довит,

накрывает ладонью, переворачивает, подносит к глазам, разглядывает монету -

и передает ее Розенкранцу.) Ладно, это был последний шанс... если мои

расчеты верны.

Розенкранц. Восемьдесят пять подряд - это же бьет все рекорды.

---

Гильденстерн. Не дури. Розенкранц. Зуб даю.

Гильденстерн (гневно). И только это? И это все?

Розенкранц. То есть?

Гильденстерн. Новый рекорд? И это все, что тебе приходит в голову?

Розенкранц. А что, собственно...

Гильденстерн. Никаких вопросов? Ни на секунду?

Розенкранц. Но ты же сам их бросал. Гильденстерн. Ни тени сомнения?

Розенкранц (огорченно, агрессивно). Слушай, я выиграл - да или нет?

Гильденстерн (приближаясь к нему, спокойнее). А если б ты проиграл?

Если б все шло против тебя, восемьдесят пять раз подряд, одна за одной, как

сейчас?

Розенкранц (бессмысленно). Восемьдесят пять подряд? Решка?

Гильденстерн. Да! Что б ты тогда подумал? Розенкранц (растерянно).

Ну-у... (Весело.) Я бы сначала хорошенько проверил твои монеты.

Гильденстерн (отходя). А-а, гора с плеч. Можно по крайней мере

рассчитывать на личную заинтересованность как на предварительный фактор...

Это уже кое-что. Твоя беззаботность просто изумительна, если бы не... (Он

внезапно оборачивается к нему и протягивает ладонь.) Дай руку.

Розенкранц пожимает ему руку. Гильденстерн тащит его к себе.

(Напряженно.) Мы играем в орлянку уже... (Освобождает его так же резко.) Не

в первый же раз мы бросаем монеты!

Розенкранц. Конечно нет - довольно давно, сколько я помню.

Гильденстерн. То есть сколько?

Розенкранц. Забыл. Постой - восемьдесят пять раз!

Гильденстерн. Да?

Розенкранц. Я так полагаю, кой-чем надо обладать - чтоб такой

результат.

Гильденстерн. Ты так полагаешь? И это все? И никакого страха?

Розенкранц. Страха?

Гильденстерн (в ярости швыряет монету наземь). Да, страха! Такая,

знаешь, щелка, сквозь которую мозги заливает светом!

Розенкранц. Орел... (Опускает ее в кошелек.)

Гильденстерн садится подавленный, достает монету, бросает ее, она падает

между ног; смотрит на нее, поднимает и кидает ее Розенкранцу; тот опускает

ее в кошелек. Достает другую, подбрасывает, ловит, накрывает ладонью,

переворачивает, открывает, смотрит и кидает ее Розенкранцу; тот опускает ее

в кошелек.

Достает третью монету, подбрасывает, ловит правой рукой, переворачивает ее

на тыльную сторону запястья левой, взмахивает им (запястьем), ловит левой,

поднимает левую ногу, швыряет под нее монету, ловит ее, переворачивает и

кладет ее себе на макушку, где она и остается. Подходит Розенкранц,

---

разглядывает монету и опускает ее в кошелек.

Боюсь...

Гильденстерн. Я тоже. Розенкранц. Боюсь, что сегодня не твой день.

Гильденстерн. Боюсь, что как раз мой.

Небольшая пауза.

Розенкранц. Восемьдесят девять. Гильденстерн. Должно же это означать

что-нибудь еще, кроме перераспределения капитала. (Размышляет.) Список

возможных объяснений. Первое: я сам хочу этого. На дне моего подсознания я

играю в орлянку против самого себя, используя монеты без решки во искупление

своего невспоминаемого прошлого. (Бросает монету.)

Розенкранц. Орел.

Гильденстерн. Второе: время остановилось намертво, и поэтому выпавший в

тот миг орел повторяется в девяностый раз... (Бросает монету, разглядывает,

передает ее Розенкранцу.) Но в целом сомнительно. Третье: божественное

вмешательство; иными словами, благоволение свыше, ниспосланное ему, - см.

притчу о детях Израилевых - или же кара свыше, ниспосланная мне, - см.

притчу о жене Лота. Четвертое: эффектное подтверждение принципа, согласно

которому каждая отдельная монета, подброшенная в отдельности (бросает

монету), с той же вероятностью упадет как орлом, так и решкой, и поэтому нет

оснований удивляться в каждую отдельную единицу времени, когда это

происходит. (Это происходит - он кидает монету Розенкранцу.)

Розенкранц. Никогда не видел ничего подобного.

Гильденстерн. И силлогизм: первое - он никогда не видел ничего

подобного; второе - ни о чем подобном никогда не писал домой. Вывод: домой

об этом писать не стоит... Домой... О чем ты прежде всего вспоминаешь?

Розенкранц. А, ну это... Ты имеешь в виду, что первое мне приходит в

голову?

Гильденстерн. Нет - какую вещь ты прежде всего вспоминаешь.

Розенкранц. Ага. (Пауза.) Не помню. Я все забыл. Это же было так

давно...

Гильденстерн (спокойно, но настойчиво). Ты не понял: я спрашиваю, что

ты вспоминаешь первым после всего, что забыл?

Розенкранц. А, ясно. (Пауза.) Я забыл вопрос.

Гильденстерн вскакивает и шагает взад-вперед.

Гильденстерн. Ты счастлив?

Розенкранц. Что?

Гильденстерн. Ну, доволен?

Розенкранц. Да, думаю, что да.

Гильденстерн. Что ты намереваешься сейчас делать?

Розенкранц. Не знаю. А ты?

Гильденстерн. У меня нет намерений. Никаких. (Останавливается как

вкопанный.) Значит, это был гонец... посланец... это точно. За нами послали.

---

(Он круто оборачивается к Розенкранцу и резко произносит.) Силлогизм номер

два: первое - вероятность есть фактор, оперирующий в сфере естественных сил.

Второе - вероятность не оперирует как фактор. Вывод - мы во власти не-,

противо- или сверхъестественных сил. Обсудим.

Розенкранц вздрагивает.

Только без горячности.

Розенкранц. Прости, что это с тобой? Гильденстерн. Научный подход есть

форма защиты от чистого чувства страха. Ну, держись крепче, поехали, итак -

возражение к предыдущему силлогизму: дело тонкое, навостри уши, вдруг выйдет

что-нибудь симпатичное. Если мы постулируем, как только что, что в пределах

не-, противо- и сверхъестественных сил существует вероятность того, что

теория вероятности не будет оперировать как фактор, тогда мы должны принять,

что вероятность в первой части как фактор не оперирует, в каковом случае

теория вероятности будет оперировать в пределах не-, противо- и

сверхъестественных сил. И после того как мы это со всей очевидностью

установили, мы имеем все основания полагать, что мы не находимся во власти

не-, противо- и сверхъестественных сил. По всей вероятности то есть. Что

лично для меня большое облегчение. (Короткая пауза.) Что было бы совсем

неплохо, если бы... (Он продолжает с растущим напряжением, но контролируя

себя.) Мы играем в орлянку уже черт знает как давно, и все это время - если

только это время - я не в силах считать нас самих чем-либо большим, чем

парой золотых с орлом и решкой. Надеюсь, это не звучит чересчур удивительно.

Потому что как раз неудивительность всего происходящего и есть то, что я

пытаюсь ухватить. Душевное равновесие обычного игрока зависит от закона,

или, пускай, тенденции, или, скажем, вероятности, или, во всяком случае,

математически вычислимых шансов, которые гарантируют, что у него не сядет

психика от слишком большого проигрыша - и что он не надавит на психику

своему партнеру слишком большим выигрышем. Что создает некоторую гармонию и

атмосферу доверия. Словом, случайность и упорядоченность образуют некий

союз, в котором мы узнаем природу. В конце концов, солнце вставало примерно

так же часто, как и садилось, и монета падала примерно столько же решкой,

сколько и орлом. А потом прибыл посланец. За нами послали. И больше ничего

не случилось. Но девяносто две монеты, подброшенные одна за другой, упали

---