Файл: Общая характеристика компьютерной терминологии на материале английского и русского языков.pdf
Добавлен: 24.05.2023
Просмотров: 137
Скачиваний: 4
Семантическая классификация метафор связана с различными особенностями ее содержательной стороны, в связи с чем в рамках этого направления возможна группировка метафор:
- по вспомогательному субъекту (антропоморфная, анималистическая, пространственная, флористическая метафора и т.п.): ср. соотнесение зимы со злой старухой, ветер воет, револьверный лай, широкая душа, высокий авторитет, роза ветров, корень слова;
- по основному субъекту сравнения, в качестве которого могут выступать различные понятия (цвет, количество, форма и т.п.): васильковые глаза, пшеничные усы, море людей, капля жалости, горстка храбрецов;
- по общности вспомогательного и основного субъектов сравнения. Данный тип классификации связан с систематизацией лексических групп, способных принимать переносные значения по формулам метафорического переноса «класс (значение) А > класс (значение) Б», например: «вращение > управление: вертеть мужем, крутить подружками, «кормление > сообщение»: кормить баснями, угостить анекдотом, потчевать рассказами, «водоем > большое количество»: море цветов, озеро слез ,океан знаний. С позиций данного подхода механизм и результат переноса хорошо описываются посредством концепции значения, опирающийся на системно-структурное понимание природы естественного языка.
Также существует классификация метафор, опирающаяся на определение образности метафоры, т.е. степени сохранения двуплановости ее значения, которая обеспечивается взаимодействием прямого и переносного значения. В соответствии с этим метафоры, сохраняющие двуплановость, называются образными и активно-образными, утрачивающие двуплановость – стертыми, утратившие ее - лексическими, или лексикализованными, мертвыми, окаменевшими (Ахматова), или стершимися, поблекшими (Черкасов), или генетическими (Корольков).
Классифицируя метафоры, можно опираться на особенности ее внешней структуры, представленной двумя элементами: словом-аргументом (опорным словом, семантически ключевым словом, микроконтекстом) - это метафоризирующий компонент словосочетания, задающей тему переносного значения и позволяющий определить референт метафоры (Москвин, 1997, 35).
В рамках структурного подхода возможны также классификации метафор по наличию или отсутствию опорного слова (генитивные: море цветов), по частеречной принадлежности слова – параметра (субстантивные или именные – золото лимонов, адъективные – золотые лимоны и глагольные – гитара плачет).
В зависимости от степени развернутости знака – носителя образа и контекста, необходимого для понимания метафоры, выделяют простую (знак-носитель образа представлен одним словом - золото лимонов) и развернутую метафору или композиционную, последовательную (план выражения который выражен целой группой тематически близких знаков-носителей одного метафорического поля).
Метафора выполняет в языке множество функций. В связи с этим возможно еще одна классификация метафор – функциональная.
Первая функция метафоры связана с номинацией объекта, еще не имеющего названия. Используемая в такой функции метафора существует лишь в момент номинации, а после ее осуществления она утрачивает внутреннюю форму и «угасает». Это номинативная метафора, которая широко применяется в процессе терминотворчества в различных подъязыках науке и техники: спутник Земля, глазное яблоко.
Вторая функция метафоры – познавательная, при которой метафора служит как бы теоретической моделью для предсказание свойств еще не познанного объекта и включения его в некоторый класс – это когнитивная метафора: например, термин вода - движущимся частицам «приписываются» свойство волн. После выполнения когнитивной функции метафора также утрачивает свою внутреннюю форму.
Третья функция метафоры - это образное отображение действительности, образная интерпретация знакомых, привычных объектов. В этом случаи объект обретает два наименования - прямое (первичное) и образное (вторичное), «приглашающее к особому, как бы удвоенному видению мира и нередко уподобляемое волшебному фонарю, лучу света, освещающим предмет с неожиданно новой стороны» (Москвин, 1997) - это образная метафора, основанная на двуплановости значения: брильянты росы, золото волос, костер рябины красной.
Таким образом, вопрос о системности метафорических средств языка неоднократно поднимался многими учеными (Шмелев, 1973; Апресян,1995; Скляревская, 1993; Телия, 1977; Гак, 1977, 1988). В настоящее время в лингвистике активно разрабатываются различные способы описания системности метафорических средств языка. Так, когнитивный подход к пониманию феномена метафоры позволил по-новому взглянуть на языковые средства, использующихся в ассоциативно-образной функции, и стал активно применяться в лексико-семантических исследованиях. Для названия объединений метафорических средств используются разные термины: метафорическое поле (Скляревская, 1993), метафорическая модель (Баранов, Караулов, 1991), ассоциативно-образное поле (Илюхина, 1997), ассоциативно-семантическое поле (Шенделева, 2000).
Основываясь на том положении, что метафора является одним из главных источников формирования как литературных, так и маргинальных языков, и в частности, компьютерного жаргона, мы предлагаем рассмотреть ее проявление в данном подъязыке, пользуясь семантической классификацией, которая позволяет представить метафоризированные компьютерные жаргонизмы наиболее ярко. В свою очередь, семантическая классификация метафор связана с различными особенностями ее содержательной стороны. Содержание метафоры - это сравнение: что-то (основной субъект) с чем-то (вспомогательный субъект) сравнивается по какому-то признаку (аспект сравнения) (Москвин, 1997). В рамках этого направления возможна группировка метафор в рассматриваемом нами компьютерном подъязыке по вспомогательному субъекту (антропоморфная, анималистическая, пространственная метафора и т.п.); по основному субъекту сравнения, в качестве которого выступают различные понятия (цвет, количество, форма и т.п.); по общности вспомогательного и основного субъектов сравнения.
Глава 2 Заимствование как источник пополнения лексики
2.1 Заимствования к области компьютерной терминологии
В конце XX столетия и начале XXI одним из наиболее активных и социально значимых языковых процессов оказался процесс заимствования иноязычных слов (Валгина, 2001). В конце века были созданы благоприятные условия для международных контактов. В новых социальных, политических и экономических условиях активно проявились причины, приведшие к неизбежности заимствований: смена политических и экономических ориентиров, технические новшества, стандарты жизненного уровня, манера поведения и общения, «языковые вкусы эпохи». Заимствования стали требованием жизни. Теперь, когда стиль нашей жизни резко изменился и стал более активным, «мобильным», когда широкое распространение получили аудио- и видеотехника, компьютер, Интернет, иноязычное слово стало неотъемлемой частью словаря даже на бытовом уровне, не говоря уже об уровне литературного или специального, научно-технического языка. Таким образом, потребность в словесном обозначении новых понятий и явлений действительности и отсутствие в каком-либо языке адекватных наименований неизбежно ведут к заимствованиям интернациональной лексики, которая в большей своей части представляет англоязычные заимствования. Исследователи отмечают, что английский язык, особенно в его американском варианте, стал главным донором эпохи, так как его вливания в различные языки мира очень существенны. Недаром английский называют «современной латынью» (Крысин, 2000, 146-155). Однако процессы заимствования затрагивают не только слои литературного языка, но также различные социальные его разновидности, например, жаргоны.
В данном разделе исследования обратимся к общей проблеме изучения феномена заимствования в языкознании.
Очевидно, что общая проблема заимствования элементов одного языка другим включает в себя множество вопросов различного характера, связанных как с лингвистическими, так и нелингвистическими факторами. Чисто лингвистические вопросы, связанные с этой проблемой, во многих работах рассматриваются в совокупности с проблемами культурных и социально-экономических контактов стран и народов, в связи с вопросами «чистоты» словаря (Крысин, 1968). Изучение иноязычной лексики и языкового заимствования имеет довольно большую традицию как в отечественном, так и в зарубежном языкознании.
Диапазон мнений по поводу вопроса о том, что же такое заимствование достаточно широк (см. работы Ю.С. Сорокина, Е.Э. Биржаковой, Л.А. Войновой, Л.Л. Кутиной, А.С. Беляевой и др.). Представляется, однако, что определения заимствования, данное Л.П. Крысиным, наиболее полно характеризует данное понятие. Заимствованием следует называть «процесс перемещения различных элементов из одного языка в другой, где под различными элементами понимаются единицы различных уровней структуры языка - фонологии, морфологии, синтаксиса, лексики, семантики» (Крысин, 1968, 18-19).
Таким образом, на основе этого определения можно говорить о заимствования слова - наиболее частый и типичный случай заимствования, как уже отмечалось; о заимствовании фонемы - наиболее редкий случай, зависящий от степени контакта двух языков, «что может оказаться сильнее их генетической неродственности» (Якобсон, 1936); заимствования морфемы (обычно в составе слова); о заимствовании синтаксическом или структурно - синтаксическом, когда конструирование фраз в языке испытывает влияние иноязычных синтаксических конструкций и о заимствовании семантическом (появление в слове значения «под давлением» иноязычного образца – калькирование (Крысин, 1968).
Все эти виды заимствования иерархично взаимосвязаны. Так, лексическое заимствование является как бы первой ступенью иноязычного влияния. Его специфика состоит в том, что слово заимствуется «не целиком, как полное, законченное, грамматически оформленное слово, а только, так сказать, как более или менее бесформенный кусок лексического материала, получающий новую оформленность лишь в системе и средствами другого языка, языка заимствовавшего» (Смирницкий, 1956, 235). Грамматические же связи, которые заимствованное слово приобретает в языке, устанавливаются путем включения его в определенную парадигму, и при этом происходит подчинение слова тем или иным грамматическим категориям (как, например, в русском языке родовая соотнесенность слов в зависимости от их формального облика). Кроме того, иноязычное слово может приобретать такие синтаксические связи, которые характерны для соответствующего исконного слова. В наибольшей степени это явление свойственно нелитературной речи, где влияние синонимических отношений слов на их управление и согласование в предложении мало сдерживается какие-либо нормативными рекомендациями. Р.А. Бурдагов отмечает, что «мы говорим не совсем так, как пишем. Основные различия определяются здесь тем, что в процессе письма обычно отбирают слова, выражения и конструкции, стараются излагать свои мысли по нормам письменного языка. В процессе разговорной речи подобная избирательность обычно не наблюдается. Здесь чаще всего помогает ситуация, в которой протекает разговор» (Будагов, 1965, 443).
Морфологическое заимствование невозможно без заимствования лексического, без накопления в языке иностранной лексики, характеризующейся определенными общими структурными признаками. «Слова заимствуются всегда целиком, - пишет Г. Пауль, - отдельные словообразовательные суффиксы и окончания никогда не заимствуются. Однако при заимствовании большого пласта слов, содержащих один и тот же суффикс, эти слова точно так же, как и слова родного языка с одинаковыми суффиксами, могут образовать группу, которая со временем может стать продуктивной» (Пауль, 1960, 469). В еще большей степени это относится к фонетическому влиянию одного языка на другой. Ю.С. Сорокин замечает, что «формальное приноровление иностранного слова к нормам заимствующего языка, и в частности, к его звуковой системе не является самой по себе ни достаточным, ни обязательным условием. С одной стороны, иностранное слово, еще не ставшее сколько-нибудь обычным и употребительным в русском языке, может уже получить, даже в условиях единичности и исключительности своего употребления, новую русифицированную форму. С другой стороны, даже прочно усвоенные языком иностранные слова могут сохранять звуковые и формальные особенности языка-источника. Гораздо важнее не сам факт полной ассимиляции звукового облика и формы слова, а признак устойчивости, единообразия и нормализации этой формы» (Сорокин, 1965, 62).
Калькирование также предполагает «хорошее знакомство с языком», в частности, с его лексико-семантической системой. Из определения калькирования, предложенного Э.М. Ахунзяновым, видно, как важно это «хорошее знакомство с языком». Калькирования – «это особый способ перенимания слов и словосочетаний из одного языка в другой, при котором в воспринимающем языке на базе исконного материала создаются соответствующие новые слова и сочетания слов путем словообразования, использования давно бытующих слов в новых значениях, конструирования словосочетаний по образцам и моделям другого языка» (Ахунзянов, 1965, 38-39). Термин «калька» впервые был «пущен в оборот» Ш. Балли, и с тех пор прочно бытует в языкознании: «Кальками мы называем слова и выражения, образованные механически, путем буквального перевода, по образцу выражений, взятых из иностранного языка» (Балли, 1961, 69).
Говоря о видах заимствования, следует отметить, что в лингвистической литературе иноязычная лексика классифицируется и анализируется по различным принципам, например: этимологическому (Н.С. Амосова, Н.М. Шанский, Э. Хаутен, С.А. Беляева, Э.М. Ахунзянов), функциональному (А.А. Брагина, Ю.С. Сорокина), историко-хронологическому (С. Гардинер, Г. Хюттль-Ворт, Л.П. Крысин, О. Есперсен), лексико-тематическому (А.Е. Супрун, О.И. Кальнова, Е.В. Сергеева, Т.К. Елизова), по степени употребительности (Н.А. Шестакова, Ю.А. Шаповалов) и др.