Файл: Khaer_R_Lishennye_sovesti_Pugayuschiy_mir_psikhopat.pdf

по Контрольному перечню признаков психопатии.

• Когда мужчину, отбывающего срок за воровство, спросили, совершал ли он

когда‑либо тяжкое преступление, он ответил: "Нет, но однажды мне пришлось убить
человека".

• Женщина с ошеломляющим послужным списком мошенничеств, обманов и

нарушенных обещаний закончила письмо к комиссии по досрочному освобождению
следующими словами: "Я подвела очень многих….Но есть кое‑что, достойное моего
честного имени. Даю слово".

• Мужчина, обвиненный в вооруженном ограблении, так отреагировал на заявление

свидетеля: "Он лжет. Меня там не было. Надо было вообще снести ему чертову башку".

• В одной телепередаче был представлен классический аферист, который обманывал

пожилых женщин.1 На вопрос журналиста: "Где вы проводите черту между правильным и
неправильным?" — он ответил: "У меня есть моральные принципы, хотите — верьте, хотите
— нет, но они у меня есть". На вопрос: "Так где же черта?" — он ответил: "Хороший вопрос.
Я не пытаюсь уйти от ответа, но это хороший вопрос". На следующий вопрос: "Вы
действительно носили в своем портфеле чистые бланки для оформления доверенности?" —
его ответ был таким: "Нет, я не носил их с собой, но они действительно лежали в моем
портфеле".

• Когда Тэда Банди спросили, как на него действует кокаин, он ответил: "Кокаин? Да я

никогда его не пробовал… Я не нюхал кокаин. А может, я его и пробовал, но мне не
понравилось. Нюхнул разок. Но мне он не по душе. Слишком дорого. Думаю, если бы я
торговал наркотиками и у меня было бы его завались, тогда, может, я бы и увлекся им. Но я
убежденный растаман… Да, я люблю травку. И колеса. И, конечно, выпивку".2

Проанализируйте сказанное. Это не просто ложь. Психопаты на одном дыхании

выдают несколько противоречивых фраз. Озадачивает, правда? Создается впечатление, что
психопаты иногда теряют контроль над своей речью и выпускают на свободу никак не
связанные между собой слова и мысли.

Иногда психопаты употребляют странные словосочетания. В качестве примера

представляю вам отрывок из интервью с серийным убийцей Клиффордом Олсоном. "И затем
у меня был с ней аннуальный18 секс". — "Раз в год?" — "Нет. Аннуальный. Сзади". — "Но
ведь она была мертва!" — "Нет–нет. Она просто была несознательной". О своих
похождениях Олсон сказал буквально следующее: "О моих приключениях можно
рассказывать антидоты19. И он решительно не считал себя "козлом отпускания"3 [курсив
мой].

Естественно, слова не слетают с языка по собственному желанию. Они являются

конечным продуктом весьма сложного мыслительного процесса. Отсюда вытекает
достаточно интересное предположение, что мышление психопатов не соответствует
традиционным представлениям о мыслительных процессах и что оно слабо контролируется
самими психопатами. Этому и посвящены следующие разделы данной главы. В них вы
найдете доказательства того, что организация работы мозга и связь между словами и
чувствами у психопатов несколько иная, чем у нормальных людей. Следующую главу я
посвятил теме, которая вытекает из всего сказанного выше: почему слушатель часто не

18 Игра слов. Английское annual переводится как "ежегодный". — Примеч. ред.
19 Игра слов. Вместо anecdotes ("анекдоты") преступник сказал antidotes ("противоядия"). — Примеч. ред.

замечает очевидной словесной путаницы.

Осужденный серийный убийца Элмер Уэйн Хенли в настоящее время добивается

досрочного освобождения. Он заявляет, что им манипулировал другой серийный убийца и
что сам он ничего такого никогда бы не сделал. Вместе они лишили жизни по меньшей мере
двадцать семь юношей и мальчиков. "Я инертен, — говорит он. — Я не хочу быть
психопатом. Я не хочу быть убийцей. Я хочу быть добропорядочным человеком".

Вот отрывок из его беседы с интервьюером: "Вы заявляете, что стали жертвой

серийного убийцы, но в судебном деле серийным убийцей названы именно вы". Ответ
Хенли: "Это ложь". "Вы не серийный убийца?" — недоверчиво спрашивает интервьюер, на
что Хенли отвечает: "Я — не серийный убийца". Тогда интервьюер говорит: "Сейчас вы
утверждаете, что вы не серийный убийца, но ведь вы совершили ряд убийств". В ответе
Хенли слышится недовольство и высокомерие: "Ну да, эта вездесущая семантика".

Отрывок из передачи 48 Hours от 8 мая 1991 года

Кто виноват?

У большинства людей полушария мозга выполняют различные функции. Левая

половина головного мозга отвечает за аналитическую и логическую обработку информации
и играет ключевую роль в понимании и использовании речи. Правая же обрабатывает
информацию в целом. Она играет важную роль в восприятии пространственных
соотношений, создании образов, переживании эмоций и осмыслении музыки.

Наверное, природа "оснастила" полушария разными функциями для того, чтобы

увеличить их продуктивность.4 Например, очевидно, что участие в процессе понимания и
использования речи только одного полушария делает его более эффективным, чем если бы
был задействован весь мозг. В последнем случае информация многократно переносилась бы
из одного полушария в другое, что замедляло бы скорость ее обработки и увеличивало бы
вероятность ошибки.

Более того, некоторые части мозга должны обладать полным контролем над

выполнением определенной задачи. Если бы полушария мозга начали соперничать между
собой за право последнего слова, это существенно снизило бы их эффективность. Например,
некоторые формы дислексии20 и заикания связаны с билатеральным (в обоих полушариях)
расположением речевых центров. Конкуренция полушарий приводит и ко многим другим
нарушениям речи.

Новейшие экспериментальные данные говорят о том, что билатеральные речевые

процессы характерны и для психопатии.5 Это позволяет мне допустить, что
противоречивость

заявлений

психопатов

частично

связана

с

неэффективной

"субординацией" полушарий — каждое из них старается взять на себя роль первой скрипки,
вследствие чего речь получается несвязной и неконтролируемой.

Естественно, большинство людей, страдающих билатеральной локализацией речевых

центров, среди которых заики, дислектики и левши, не лгут и не противоречат себе, как
психопаты. Безусловно, здесь замешано что‑то еще.

20 Дислексия — расстройство развития способности к чтению, которое включает задержку и нарушение этой

способности. — Примеч. ред.

Пустые слова

Большинство людей, которым приходится близко общаться с психопатами, интуитивно

замечают разницу между словами и поступками последних. "Он всегда говорил мне, как
сильно меня любит, и сначала я верила ему. Даже после того, как я поймала его, когда он
заигрывал с моей сестрой, — сказала женщина, уже охладевшая к своему мужу–психопату.
— Прошло много времени, пока я осознала, что ему вообще на меня наплевать. Ударив меня,
он говорил: "Мне очень жаль, милая. Ты же знаешь, как я тебя люблю". Прямо как в дешевой
мыльной опере!"

Эти слова вряд ли удивят врачей, которые давным–давно знают, что психопаты

знакомы со словарными значениями слов, в то время как их эмоциональный смысл или
ценность им постичь не дано. Вот несколько цитат из клинической литературы по
психопатии.

• "Он знает слова, но не знает мелодии".6

• "В эмоциональном смысле идея взаимности ему недоступна. Он знает только

словарное значение слов".7

• "[Он] обращается со словами так, будто они для него ничего не значат. Просто форма

без содержания….Все его, казалось бы, мудрые рассуждения напрочь лишены
эмоциональных переживаний".8

Эти клинические наблюдения попадают в самое сердце психопатии. Они выявляют

поверхностность и эмоциональную пустоту речей психопатов.

Картину прояснит простая аналогия. Психопат похож на дальтоника, для которого все

цвета представляются не более чем оттенками серого. Тем не менее он знает, как вести себя в
мире красок. Он знает, что верхняя лампа светофора значит "стоп". И когда дальтоник
говорит, что он остановился на красный свет, он имеет в виду верхний свет. Ему трудно
говорить о прелестях того или иного цвета, но он знает множество способов решения этой
проблемы. Иногда ему это так хорошо удается, что даже его близкие не догадываются о том,
что он не различает цветов.

Подобно дальтонику, психопат лишен способности ощущать — в этом случае эмоции.

Однако это восполняется знанием слов или мимики, характеризующих то, чего он понять не
в силах. Как пишет Херви Клекли: "Он может научиться пользоваться обычными словами…
[и] правдоподобно изображать чувства… но сами чувства ему недоступны".9

Результаты недавнего лабораторного исследования подтверждают эти клинические

наблюдения. В этом исследовании за основу было принято, что для нормальных людей
информативность нейтральных и эмоционально нагруженных слов различна. Например, у
слова БУМАГА есть только словарное значение, в то время как у слова СМЕРТЬ есть
словарное плюс эмоциональное значение и неприятный подтекст. Эмоционально
нагруженные слова воздействуют сильнее, чем нейтральные.

Представьте, что вы сидите перед экраном компьютера, на котором с интервалом в

одну секунду появляются группы букв. Электроды, которые фиксируют реакцию мозга,

закреплены на голове и подсоединены к электроэнцефалографу, который чертит диаграмму
электрической активности мозга. Иногда эти группы букв составляют слова, иногда —
только бессмысленные слоги. Например, ДЕРЕВО — это слово, а ОДРЕЕВ — нет. Ваша
задача — как можно быстрее нажать кнопку, если вы уверены в том, что на экране появилось
слово. Компьютер замеряет время, которое уходит на принятие решения. Он же анализирует
деятельность вашего мозга во время выполнения задачи.

На эмоционально нагруженное слово вы наверняка отреагируете быстрее, чем на

нейтральное, т. е. при виде слова СМЕРТЬ вы, как и многие другие, нажмете кнопку
быстрее, чем при виде слова БУМАГА. Эмоциональное содержание слова является
"ускорителем" процесса принятия решения. Более того, эмоционально нагруженные слова
вызывают

более

интенсивную

реакцию

мозга,

что

обусловлено

их

большей

информативностью.

Один убийца–психопат вместо того, чтобы просто ответить на вопрос и объяснить

мотивы своих преступлений, пустился в подробное описание нескольких совершенных им
жестоких убийств. Рассказывал он с воодушевлением, но бесстрастно. Можно было
подумать, что он описывал бейсбольный матч. Сначала женщина–интервьюер пыталась
относиться к его рассказу с непредвзятым профессионализмом. Но когда, наконец, ее лицо
исказилось от отвращения, он остановился на полуслове и сказал: "Да, все‑таки я поступил
очень плохо. Я чувствую себя просто отвратительно. В тот момент я, должно быть, временно
лишился рассудка".

Как и многие остальные, психопаты иногда говорят или делают что‑то только для

того, чтобы произвести на кого‑то впечатление или шокировать. Однако, исходя из
скудости эмоционального аспекта жизни, они не осознают воздействия своих слов на
окружающих. Они используют реакции слушателей в качестве сигнальных знаков, по
которым строят свое поведение в подобных ситуациях.

Проведя этот эксперимент среди заключенных, мы смогли выявить непсихопатов.

Скорость их реакции соответствовала нормальным показателям: на эмоционально
нагруженные слова они реагировали быстрее и интенсивнее. Психопаты же реагировали на
эмоционально нагруженные слова так же, как и на нейтральные.10 Эта поразительная
находка серьезно укрепила предположение о том, что для психопатов слова не имеют той
эмоциональной окраски, что для нормальных людей. Результаты нескольких недавних
исследований доказывают, что психопатам по какой‑то причине недостает некоторых
"чувственных" компонентов языка.11

Этот недостаток приводит к невероятным последствиям, особенно если рассматривать

его в контексте отношений психопатов с обществом. Большинство из нас способны
воспринимать эмоциональные сообщения, которые передаются посредством языка.
Например, слово "рак" вызывает в уме не только описание заболевания и его симптомов, но
и ощущение страха, опасения или беспокойства, а также, возможно, сопутствующие этим
чувствам ментальные образы. Для психопата же слово — это только слово, и ничего больше.

Изучение ментальных образов позволяет по–новому взглянуть на эмоциональную

жизнь психопатов. Во время недавнего совместного исследовательского проекта с
психиатром Джоан Интрейтер в двух клинических центрах Нью–Йорка мы получили
ментальные образы психопатов и нормальных людей, возникающие при выполнении ими
различных задач. Предварительные результаты, представленные на ежегодном собрании
Общества биологической психиатрии и Американской психиатрической ассоциации в
Сан–Франциско в мае 1993 года, показали, что у психопатов при обработке эмоционально

нагруженных слов могут задействоваться иные участки мозга, чем у нормальных людей.
Если бы эти данные можно было экстраполировать и на другие виды эмоционально
значимой информации, мы могли бы предположить, что психопаты отличаются от остальных
людей методом обработки эмоционально значимого материала или организацией
мыслительных процессов. В любом случае мы серьезно продвинулись бы в разгадке их
тайны.

Дайан Даунз в своей книге, где была изложена ее собственная точка зрения на убийство

троих детей, охарактеризовала свои случайные связи с множеством мужчин как не
затрагивающие ее чувств и мотивированные только сексом.12 В письмах к знакомому
почтальону Роберту Берталуччини ("Берту") она "клялась в вечной любви и преданности и
обещала, что никто другой никогда не притронется ко мне. Так я играла с мужчинами. И
лучше всего мне это удавалось с Бертом" (с.144). После того как Дайан застрелила своих
детей, она завела роман с Джейсоном Рэддингом. "Берт был в прошлом, а Джейсон — в
настоящем. Я писала Берту письма, в которых говорила, как сильно я его люблю и что он —
мой единственный мужчина…. Когда он перестал на них отвечать, я начала складывать их в
блокнот. Каждый вечер я писала новое вступление. Один–два абзаца, максимум страницу. По
смыслу все они были одинаковыми, разными были только слова: "Я люблю тебя, Берт,
почему ты не со мной, ты нужен мне, ты мой единственный"….Я делала себе коктейль и,
погрузившись в горячую ванну, писала пустые слова о любви к Берту….Я думала о
нем….Через несколько минут в дверь стучал Джейсон. Я сбегала по лестнице, чтобы
открыть ему, и забывала о Берте" (с.36–37). Дайан гордилась своими "пустыми словами о
любви" так, будто в них был вложен какой‑то смысл. Однако ее слова о любви и могли быть
только пустыми, потому что она, как и все остальные психопаты, была неспособна
наполнить их настоящими чувствами.

Ранее я рассказал о роли "внутреннего голоса" в развитии и деятельности совести.

Именно эмоционально нагруженные мысли, образы и внутренние диалоги, которые
"активируют" совесть, объясняют, почему она так сильно влияет на поведение, и порождают
чувства вины и сожаления. Это то, чего психопаты понять не могут. В их представлении
совесть — это осведомленность о составленных кем‑то правилах. Пустое слово, не более
того. Чувства, которые должны сопровождать эти правила, отсутствуют. Возникает вопрос:
почему?

Клиффорд Олсон, серийный убийца и самый печально известный преступник в Канаде,

в январе 1982 года был приговорен к пожизненному заключению за жестокое убийство
одиннадцати мальчиков и девочек. Эти преступления стали последним и самым аморальным
звеном в цепочке антисоциальных и противозаконных действий, которая брала начало еще в
раннем детстве. Хотя многие психопаты не прибегают к насилию, не говоря уже о том, что
подобные проявления жестокости характерны только для единиц из них, Олсон является
типичным психопатом.

Вот отрывки из газетной статьи, написанной во время судебного рассмотрения его

дела: "Он был хвастуном и задирой, лжецом и вором. Он был жестоким человеком с
необузданным нравом. Но он умел создать хорошее впечатление… Он был невероятно
словоохотлив… Он настоящий болтун, у него к этому талант… Он лгал без зазрения
совести… Этот человек был отъявленным лжецом… Он всегда пытался проверить запас
доверия другого человека. Он хотел знать, как далеко ему можно зайти… Он был
манипулятором… Олсон был трепачом… Со временем мы научились не верить ему, потому
что он слишком много врал" (Farrow, 1982). Журналист, который беседовал с Олсоном,
написал: "Он говорил быстро и отрывисто… Он перескакивал с темы на тему. Его слова
казались поверхностными и несерьезными. Он был похож на афериста, который пытается