ВУЗ: Не указан
Категория: Не указан
Дисциплина: Не указана
Добавлен: 06.10.2020
Просмотров: 1076
Скачиваний: 9
«заметное сокращение диаметра зрачков» в том случае, когда фильм демонстрировался не на
кино, а на телеэкране14.
Впрочем, телевидение уже и внешними факторами вызывает снижение естественной
деятельности органов чувств вдвое: во-первых, оно приводит к полной остановке
аккомодацию глаз, поскольку выбранное зрителем расстояние от экрана во время просмотра,
как правило, не меняется. Во-вторых, оно надолго ограничивает поле зрения крошечным
участком. Ведь при нормальном осмотре окружающего пространства человеческие глаза по
горизонтали охватывают угол в 200 градусов и могут свободно двигаться в этих пределах. А
если с обычного расстояния смотреть на телеэкран средних размеров (12 х 16 дюймов), то
поле зрения оказывается суженным до 6–7 градусов, т. е. сокращается на 97%15. Даже при
чтении книги глаз получает в пять раз большее поле зрения. А в пределах 6–7 градусов глаза,
как мы видели, не имеют возможности совершать свободные движения.
Но если активность глаз сводится на нет, то их оцепенение передается и всему телу, и
даже самые непоседливые детишки часами сидят перед телевизором неподвижно. Врачи
называют такое двигательным застоем — но это сильно преуменьшающая опасность
формулировка, заставляющая задуматься, в чем тут дело — просто ли в бездумности или в
сознательном введении в заблуждение. Ведь проблема заключается не в пассивности
мускулов, а в пассивности воли, управляющей мускулами. То, что при этом происходит, —
не более и не менее, как атака на волевую способность человека, обусловливающую его
самостоятельность, собственную активность. Тут имеет место снижение, деградация
активности, застои воли, а тем самым и деградация личности.
Альфа-состояние
Парализующее глаза воздействие телевизора выражается в измеримом изменении
активности токов коры головного мозга, открытом лишь в 1970 г. Тогда-то впервые один
исследователь и задался вопросом, какие электрофизиологические изменения потенциалов
происходят в мозге под воздействием телевидения. Инструментом их измерения стала уже
давно известная электроэнцефалограмма (ЭЭГ), а, кстати, в общих чертах уже было известно
и то, что различные ритмы колебаний мозговой активности, фиксируемые ЭЭГ,
соответствуют различным состояниям ясности сознания. Было, скажем, известно, что в
темноте или при закрытых глазах преобладают относительно низкие альфа-частоты (8 — 13
Гц), а если открыть глаза или если освещенность возрастет, они тут же сменяются более
высокими бета-частотами (14–30 Гц), которые считаются показателем ясности сознания и
активного визуального внимания.
В 1970 г. Герберт Э. Кругмен исследовал, какие изменения происходят в ЭЭГ, когда
испытуемый от чтения переходит к телепросмотру. Уже первые измерения обнаружили то,
что позже только подтвердилось: когда испытуемый смотрел телевизор, бета-частоты почти
исчезали, доминировали альфа-частоты. Итак, при телепросмотре наступает так называемое
«альфа-состояние». Что же оно означает?
Преобладание альфа-частот исследователи единодушно расценивают как признак
снижения визуального внимания. Поэтому Кругмен говорил относительно телевидения о
«low involvement» (англ. слабом участии), пассивном восприятии без собственного
участия16. Но уже в ходе дальнейших исследований выявилась намного более сложная
картина, чрезвычайно интересная для нашей постановки вопроса.
Альфа-частоты, как оказалось, вовсе не обязательно связаны с пассивностью — они
могут возбуждаться и активно, скажем, в состоянии медитации: и без того преобладающие
при закрытых глазах альфа-частоты еще больше берут верх по мере того, как
медитирующему удается отрешиться от всех чувственных впечатлений и полностью
ориентировать сознание вовнутрь17.
Поэтому не удивительно, что в определенных ситуациях усиление альфа-частот
наступает даже при открытых глазах. Такое бывает, к примеру, когда человек предается
мечтам и «спит с открытыми глазами». Тут глаза, правда, глядят, как если бы они что-то
замечали, но взгляд «отсутствует», в нем нет признаков активности, потому что все
внимание обращено вовнутрь, на субъективные картины и мысли. Такое состояние близко к
трансу18.
Другой исследователь, Малхоланд, обнаружил, что высокие бета-частоты сильно
теснят альфа-частоты на ЭЭГ, когда имеет место сознательное ориентирование и
сканирование окружающего, потому что глаза постоянно заново фиксируют объекты и
соответственно аккомодируют. Если же глаза, все равно по каким причинам, теряют объект
или отводят от него взгляд, то альфа-частоты возвращаются19.
Отсюда видно, что все зависит от стремления воспринимать, направляющего взгляд на
окружающее: если это направленное волевое усилие передается глазным мускулам,
ориентируя их на конкретные предметы, то доминирует визуальная активность,
представленная на ЭЭГ преобладанием бета-частот. Но если стремление смотреть покидает
глаза, потому что человек хочет, скажем, отдохнуть или его сознание полностью занято
субъективной деятельностью, то глаза, лишенные руководства, принимаются блуждать, а
взгляд становится оцепеневшим и стеклянным.
Именно в этом положении глаза оказываются перед телевизором: изображения, как мы
видели, возникают тут в целостном виде не на экране, где их ищет взгляд, а в самом зрителе,
на сетчатке его глаз. Таким-то образом складывается парадоксальная ситуация: взгляд
постоянно должен оставаться фиксированным вовне, на экране, а в то же время двигательная
активность глаз уже не управляется волевым усилием, поскольку настоящего изображения
вовне им не найти20.
Эти изображения не генерируются собственной активностью человека, как при
медитации, а выстреливаются катодной пушкой в сетчатку глаз. И все-таки они столь же
живые, как если бы добывались собственным волевым усилием при нормальном
чувственном восприятии. Полностью бодрствуя, человек тем не менее находится под чарами
потока образов, текущего на сетчатку через безвольный, пустой взгляд, как через
трубопровод.
Такое управляемое извне состояние между сном и бодрствованием больше всего
подобно гипнотическому состоянию с его подчиненностью чуждой воле, противиться
которой загипнотизированный просто не способен. И действительно, при гипнозе ЭЭГ
обнаруживает совершенно те же симптомы, что и при телепросмотре21.
Расход энергии меньше, чем при безделье
При телепросмотре, помимо гипнотического состояния сна наяву, имеет место и другое
явление, обнаруженное лишь несколько лет тому назад. После того как в США достоянием
общественности стал факт, что распространяющееся подобно эпидемии ожирение детей и
подростков напрямую зависит от количества проведенных у телевизора часов, американские
исследователи в 1992 г. впервые задались вопросом, как, собственно, телевидение
воздействует на обмен веществ в организме телезрителя. Они обследовали 31 девочку в
возрасте от восьми до двенадцати лет, из которых у 16 был нормальный вес, а у 15 —
избыточный; все они должны были принять удобную для просмотра позу на кровати.
Сначала измерялся так называемый основной обмен веществ (количество энергии,
потребляемой в состоянии покоя для поддержания нормальных физиологических функций),
а потом — его изменения в ходе 25-минутного телепросмотра перед периодом спокойного
состояния той же длительности или после него. (Демонстрировался популярный фильм «The
Wonder Years».)
Можно было ожидать, что расход энергии в состоянии покоя будет несколько
меньшим, чем при начальном измерении. Но никто и представить себе не мог, что его
величина резко пойдет вниз, как только будет включаться телевизор. У всех детей было
зафиксировано снижение основного обмена в сравнении со значением начального измерения
на 12–16, или в среднем ровно на 14%22. Другими словами: хотя их тела уже до начала
телепросмотров были в состоянии абсолютной бездеятельности, расход энергии с началом
просмотров снизился еще, и притом значительно.
Получается, что за проведенный у телевизора вечер в зрителе сжигается гораздо
меньше калорий, чем при абсолютном безделье, — а ведь, сидя перед экраном, он любит еще
и перехватить чего-нибудь вкусненького и сладкого, битком набитого калориями. Стоит ли
удивляться, если в таких условиях свирепствует ожирение? А вот еще одна плохая новость
для ожиревших: в ходе эксперимента выяснилось, что у ожиревших девочек происходит
несравненно более заметное снижение расхода энергии, чем у их худощавых сверстниц. Ну а
когда по телевизору показывают бесконечные рекламные клипы, у них слюнки текут при
виде жирных и переслащенных лакомств — тут уж эффект только усугубляется. Мы еще
вернемся к проблеме свирепствующей эпидемии ожирения во второй главе.
Стало быть, телеэкран переводит в состояние между сном и бодрствованием не только
сознание, но и весь процесс обмена веществ в организме. С этим вполне согласуется
сообщение Бодэниса — во время телепросмотра пульс становится реже на 10 %, т. е.
примерно на семь ударов в минуту, или на 420 ударов в час23. Кроме того, первые же
исследования, проведенные с помощью PET (Position Emission Tomography), указывают, что
таким изменениям подвержен, вероятно, и обмен веществ в мозге24. Скорее всего, ни один
телезритель до сих пор и представить себе не мог, что телеэкран столь глубоко вторгается в
физиологию его тела, как это выясняется теперь, когда наконец-то начали проводиться
исследования таких связей.
Взгляд-марионетка
Остановка движений глаз, существенное снижение бета-частот на ЭЭГ, замедление
обмена веществ и пульса — все эти признаки говорят об угасании собственной активности,
которое вообще-то очень быстро должно приводить сознание в сумеречное состояние,
близкое к дремоте. Так, наверное, и происходило бы, если бы этому не противодействовало
содержание телепередач. С тех пор как существует телевидение, авторы передач вынуждены
вновь и вновь подхлестывать внимание зрителей, чтобы те не засыпали. Постоянный монтаж
кадров, развороты и наплывы камерой, панорамирование и масштабирование, смена места,
ситуации и сцены — вот их самые испытанные приемы. Они обеспечивают зрителю легкое,
как во сне, скольжение сквозь пространство и время, возможность глядеть то с высоты
птичьего полета, то из «лягушачьей» перспективы, побыть то здесь, то там, ухватить детали,
потом снова воспарить к небесам — и так без конца.
Это и впрямь сущее сновидение. Ведь фактически взгляд зрителя не трогается с места
— направление внимания вовне выполняет за него камера. Оцепеневший взгляд, словно
марионетка, привязан к ней за ниточку и идет туда, куда идет она. Ибо с теми же легкостью
и свободой, с какими глаз обращается в любую сторону, когда не смотрит на телеэкран, он
следует по видимому миру и за камерой; для этого не надо даже поворачивать голову. Но это
означает, что зрительная воля отдана машине,3 а уж та дурачит марионетку (зрителя),
внушая ей, будто воля, что правит здесь бал, — ее.
Иллюзия собственной активности
До сих пор предпринимались не систематические исследования таких параметров
телепоказа, как частота смены кадров, позиции камеры, масштабирования и
панорамирования, а лишь пробные, выборочные, — но и они дают кое-какую информацию о
том, какими могут быть цифры. Выяснено, что частота смены кадров составляет в среднем, в
зависимости от жанра, 2–5 секунд25. С точки зрения объективной смена поразительно
3 Точнее, разумеется, людям, которые ею распоряжаются.
быстрая, субъективно же зритель переживает ее как совершенно нормальную; ему даже в
голову не приходит оценить, как скоро меняются кадры. Такое наблюдение дает повод
задаться вопросом, сколь долго глаза могут фиксироваться на объекте в естественном
окружении, прежде чем перейти на другой. Специальные работы дают значения,
колеблющиеся в пределах между 2 и 4 секундами26. Это поразительно согласуется с
частотой смены кадров в телевидении.
Отсюда следует, что телережиссура — сознательно ли, нет ли — имитирует
естественную частоту смены фокусировки глаз, применяя такую же частоту смены кадров и
позиции камеры. Потому-то никто и не замечает, что зритель принимает внешнюю
режиссуру за свою собственную. Он думает, будто навязанная ему избирательность взгляда
— его собственная, впадая в иллюзию ясного сознания и самостоятельности: марионетка
словно забывает о нитях, за которые ее ведут.
Дефицит в полсекунды
Такими способами телережиссура какое-то время может поддерживать внимание
зрителя в бодрствующем состоянии. Но, поскольку от зрителя не требуется собственной
активности взгляда, мало того, она для него даже невозможна, он очень скоро привыкает к
своему парадоксальному состоянию, когда, ровно ничего не делая, получает в подарок уйму
самых ярких картин, а внимание его тем быстрее парализуется. Вот почему телережиссеры
вынуждены создавать этому противовес, применяя все более частые смены кадра, резкие
переходы, неожиданные смены перспективы и тому подобное. Но именно тут и возникает
эффект, который исследовательница масс-медиа Герта Штурм назвала «дефицитом в
полсекунды» 27.
Имеется в виду вот что: в повседневных ситуациях «у воспринимающего человека
почти всегда есть в запасе известное, хотя и очень малое, время между ожиданием события и
его наступлением. Это относится и к ситуациям речевого общения, и к действиям». Если,
скажем, кто-то звонит вам по телефону, он, как правило, не ошарашивает вас своим
сообщением сразу же, а сперва называется и здоровается, и вы можете внутренне
подготовиться, сориентироваться на звонящего. Даже в рискованных автомобильных
ситуациях у водителя чаще всего остается полсекунды, чтобы распознать опасность и
подготовиться к соответствующей реакции. Этот акт осознания, мысленного уточнения,
выразимого и в словах, акт, имеющий место между двумя этапами развития ситуации,
Штурм в 1984 г. назвала «внутренним проговариванием».
Восприятие телевидения противоположно этому: тут для подключения своего опыта и
ожиданий зритель совсем редко располагает такими полусекундами. Как правило, он не
может предвидеть, каким будет следующий кадр, к которому надо подойти с
соответствующей настройкой восприятия. Ведь специальные телевизионные способы подачи
материала (монтаж кадров, панорамирование и масштабирование, смена плана, смена звука,
развороты и наплывы камерой, переход от образа к слову и от слова к образу) очень часто
ведут к смене места, ситуации и сцены. Но это означает, что никаких полусекунд для
подключения своего опыта и ожиданий тут никогда не бывает. Все эти смены места,
ситуации и сцены просто происходят слишком быстро. (…) Свойственные только
телевидению быстрота и внезапность означают серьезный отказ от личной зрительной
активности — поначалу я назвала это явление утратой «внутреннего проговаривания», а
сейчас говорю скорее об утрате «внутренней активности» 28.
Но это, замечает автор, отбрасывает зрителя на стадию младенчества, когда освоение
мира в понятиях еще не сформировалось. Поэтому она призывает к «медийной драматургии,
приспособленной к зрителю», которая оставляла бы временные промежутки и создавала
переходы между отдельными ситуациями, и считает необходимым, чтобы «реципиент не
застывал на стадии развития, из которой уже давно должен был выйти, будь он сейчас
подростком или взрослым».
Как и следовало ожидать, не видно, чтобы этот не раз повторенный Гертой Штурм
призыв был хоть как-то воспринят. Ведь она и сама совершенно правильно констатировала,
что речь идет о специфической для телевидения бешеной скорости, не оставляющей времени
даже на вздох, и, стало быть, о результате, прямо-таки принудительно следующем из
внутренних закономерностей телевидения. И утрата собственной, внутренней активности, по
поводу которой сетует исследовательница, столь же принудительна, как и утрата внешней
активности.
Телеэкран как источник наркотика
Совершенно оправданно замечание Герты Штурм, что ошарашивающие телезрителя
внезапные смены сцен и резкие изменения планов вовсе не обязательны; сознательная
телережиссура запросто могла бы обеспечить плавные переходы, паузы и «полусекунды»,
если б только захотела. Но это не решило бы основной проблемы телережиссеров —
проблемы все снова впадающего в прострацию внимания, присущей телевидению как
таковому независимо от того, насколько хороша драматургия. Не удивительно, что дело
логично идет в прямо противоположном направлении — в сторону все более частого и
сильного ошарашивания зрителя.
Эта тенденция только усилилась с развитием исследований по психологии рекламы,
уже с 60-х годов владеющей особенно сильнодействующим средством приковывать
внимание к нужным объектам. Реклама обращается к древнему, коренящемуся в глубинах
бессознательного рефлексу, в естественных ситуациях отвечающему за повышение
внимания, как только неожиданно раздается шорох или на краю поля зрения вдруг возникает
движение. Такие неожиданные изменения моментально возбуждают полное внимание,
потому что сигнализируют о возможной опасности. Поэтому тело мобилизует все свои силы,
чтобы при необходимости убежать или отпрянуть: оно сразу выбрасывает в кровь кортизол,
гормон, вырабатываемый надпочечниками, как и адреналин.
Так вот, этот припасенный природой на крайние случаи выброс «допинга» происходит
и у телезрителя, едва на экране совершается внезапная смена плана, и происходит тем
сильнее, чем более резкой была смена. Но зритель-то не пускается в бегство, как бывает в
естественных ситуациях, а, напротив, сидит, удобно откинувшись на спинку кресла, и
вкушает щекочущий нервы страх — стимулятор, удерживающий его внимание.
А между тем щекочущий нервы эффект очень скоро прекращается, потому что
наступает привыкание, и дозу вновь приходится увеличивать, иными словами, повышать
частоту и резкость смены кадров и усиливать ошарашивание зрителя. В физиологическом
отношении это, по предположению Пирса29, должно вести к постепенному перенасыщению
организма кортизолом — и тогда этот предназначенный только для исключительных случаев
гормон производит токсическое действие, вводя тело в перманентное подпороговое
(неосознаваемое) стрессовое состояние. Стресс же сегодня расценивается как главная
причина множества «цивилизационных» (т. е. связанных с техническим прогрессом)
болезней. Значит, телемания не просто метафора, в ее основе на самом деле лежит легкая
физиологическая мания.4
Камера незаметно управляет мыслями
После выборов в бундестаг ФРГ 1976 г., выигранных коалицией СДПГ/СвДП, кое-
какое внимание привлек к себе исследователь масс-медиа Кеплингер, которому удалось
показать, что во время избирательной кампании победившего кандидата от СДПГ Гельмута
Шмидта не случайно показывали по телевизору в «лягушачьей» или в «птичьей»
4 Под манией в психологии понимается злоупотребление вызывающими зависимость веществами и
факторами (видами деятельности) в противоположность их нормальному употреблению.