ВУЗ: Не указан
Категория: Не указан
Дисциплина: Не указана
Добавлен: 06.10.2020
Просмотров: 949
Скачиваний: 9
Что эта зафиксированная в 1981 г. Элизабет Нёлле-Нойман тенденция со временем
отнюдь не угасла, показано в подробном исследовании Гельмута ван дер Лара, пришедшего
в 1996 г. к выводу, что «ранговое место чтения книг за последние полтора десятилетия
заметно понизилось во всех обследованных группах».
По этому поводу автор исследования замечает: «Требования информационного
общества, его медийные реалии, предполагают опытного читателя, заядлого читателя с
развитым чувством языка (…). Но повсеместно можно наблюдать прогрессирующее
ослабление привычки читать, — таково надежно засвидетельствованное положение дел.
Оно должно вызывать обеспокоенность, поскольку проведенные в последние годы
исследования неопровержимо доказали, что привычка читать, умение читать и желание
читать есть комплексная ключевая способность, обеспечивающая психическое, социальное и
интеллектуальное развитие детей и подростков. Так, американские ученые Джером и Дороти
Сингер уже в начале 80-х годов в многочисленных публикациях указывали на особую
важность раннего чтения для развития воображения у детей, а в 1992 г. теоретически
обосновали свои выводы50. Дети, слушающие рассказы взрослых и рано начинающие
читать, не только лучше владеют языком, но и способны более точно представлять себе
действительность. А активные читатели оказываются и активными мыслителями» 51.
Чем больше телевидения, тем меньше знания
Как уже упоминалось, журнал «Шпигель» обследовал в 1994 г. состояние общего
образования в Германии, установив, что во всех сферах (кроме спорта) знаний у человека
тем меньше, чем больше он смотрит телевизор52. Значит, о том, что телевидение
способствует образованию, не может быть и речи.
Разумеется, этой оценке прямо противоположна самооценка завзятого телезрителя:
вопреки всем научным результатам он упрямо остается при мнении, будто лично он «понял
все», что передавали, да и вообще, «понимает то, что показывают по телевизору, легче
всего». В этой связи Герта Штурм приводит результаты следующего эксперимента: 100
подростков и взрослых просмотрели передачу на тему «бережливость». «Передача была
весьма трудная: речь шла о значении бережливости для всей экономики, а также о
международной интеграции. Авторы очень гордились передачей, особенно, как они думали,
по причине ее доходчивости. (…) Результат: все испытуемые сказали, что поняли передачу.
Но при детальной проверке обнаружилось, что подавляющее большинство не поняло ничего;
и именно претензии авторов прояснить международные взаимосвязи оказались зрителям
явно не по плечу» 53.
Штурм констатировала, что все они двигались по цепочке отдельных конкретных
образов, от одного к другому, но совсем не обращали внимания на сопровождающий текст.
Действовали по принципу наименьших затрат: цепочка образов уже сама по себе внушает
ощущение, будто все «понятно», — так зачем еще тратить силы на усвоение слов, по
большей части абстрактных! Эта форма поведения — воспринимать только образный ряд, а
текстовой в той или иной степени игнорировать — засвидетельствована в многочисленных
научных исследованиях как типичная для телепросмотров.
Стало быть, телевидение препятствует подлинному усвоению знаний как раз тем
самым, что в нем ценится больше всего — картинами, как будто бы совершенно
реалистическими.
Социальные дистанции растут
Да и различия между социальными слоями отнюдь не сглаживаются телевидением.
«Население с низким уровнем образования предпочитает телевидение, с более высоким —
газету, журнал, книгу», — гласит итог долголетних исследований54. А вот и другой итог:
заядлые читатели гораздо лучше разбираются в масс-медиа, чем заядлые телезрители, а
значит, много лучше умеют использовать телевидение. Потому-то «пропасть в знаниях»
между богатыми и бедными, как выражаются авторы исследования, грозит неуклонным
расширением.6 При этом важно, по словам Элизабет Нёлле-Нойман, что «речь идет вовсе не
только о знаниях — речь идет и о воображении, памяти, интуиции, фантазии, а ведь только
они и есть, думается, подлинное богатство» 55.
Начиная с 1985 г. благодаря увеличению числа телеканалов до более чем тридцати
заметно сократилась доля телезрителей, смотревших телевизор главным образом ради
получения информации, и в то же время намного увеличилась доля тех, что используют его
ради развлечения. Этот сдвиг «породил тип телезрителя — заядлого любителя
развлекательных передач, которого в 1985 г. еще не было». Поэтому потребление
телевидения «грозит обернуться для большей части населения ФРГ весьма односторонней
диетой. А поскольку тенденции к специализации в зависимости от содержания передач и
канала связаны с определенными социокультурными признаками, здесь намечается
углубление социальных дистанций в отношении к масс-медиа, и прежде всего к
политической информации, которую они предлагают. О последствиях подобного углубления
в условиях такого демократического государства, как ФРГ, где политика, получив
необходимые законные полномочия, в значительной степени ориентирует свои решения и
действия на масс-медиа, мы рассуждать здесь не станем — они отчасти очевидны»
Большинство не знает азов масс-медиа
Идея, что телевидение развивает когнитивные способности, так до сих пор и не
подтверждена. Скорее, наблюдается прямо противоположное — ужасающий упадок
владения речью и способности читать, прежде всего у детей и подростков. Это явление я
более подробно рассмотрю в 5-й главе. Здесь довольно процитировать некоторые
наблюдения Хорста Опашовски: «В течение десятилетий был спрос на приспособленного к
среде, неавтономного потребителя, проявлять инициативу не требовалось. (…) У зрителей и
раньше, и теперь вырабатывается условный рефлекс потребителя. Идею, что счастье состоит
только в росте потребления, поддерживает в особенности телереклама. Таким-то образом
имеющийся потенциал усвоения знаний скорее растрачивается, чем реализуется (…).
Результат — безграмотность во владении масс-медиа, неспособность достаточно
компетентно осваивать их новые возможности. Намечается грядущий раскол медийного
общества на маленькую группу людей, помешанных на компьютерах, учившихся обращению
с масс-медиа с самого детства, и на большинство медийно безграмотных, не выучивших в
этой области ни аза. (…)
Социальная наука уже заговорила о „синдроме Каспара Хаузера“:7 потребитель видит
только то, что видел уже много раз, и узнаёт при этом то, что и так знает. Масс-медиа
угадывают каждое его желание по глазам. Но в том-то все и дело. Подобно Каспару Хаузеру,
потребитель масс-медиа оказывается под угрозой остановиться в своем развитии, ибо
потребляет только то, что легко усваивается и ни к чему не обязывает, что интересно и
развлекательно. От него больше ничего не требуется. Его творческие потенции, способность
отбирать и критиковать отмирают».
Заядлые телезрители все хуже успевают в школе
6 Смысл этого высказывания, конечно, относителен — даже для Европы. В нашей стране соотношение,
скорее, обратное.
7 В психологии комплексом Каспара Хаузера (по имени реального лица, жившего ок. 1812–1833 гг.)
называют нарушение личности, состоящее в эмоциональной скудости и патологической необщительности,
вызванных социальной изоляцией или ослаблением социальных связей.
Проводившиеся в США на двенадцати — пятнадцатилетних подростках исследования
взаимосвязи между потреблением телевидения, школьной успеваемостью и уровнем
интеллекта «обнаружили исключительно негативную зависимость выразительности речи,
математических способностей и навыков чтения от частоты телепросмотров» 58. Дороти
Сингер в 1981 г. констатировала, «что дети, чаще смотрящие телевизор, отстают в речевых
навыках от сверстников, смотрящих телевизор реже» 59. В ходе одного исследования,
проведенного в Израиле в 1976 г., у заядлых зрителей детской передачи «Дорога к
сокровищам» наблюдалось разительное снижение желания заниматься трудными задачами,
если их решение удавалось найти не сразу же, а после сколько-нибудь напряженных
усилий60. Можно привести множество других данных, которые вновь и вновь говорят о том,
что телевидение не способствует школьной успеваемости, а, как правило, влияет на нее
негативно.
Не политическая зрелость, а растущая подверженность манипуляциям
Не иначе дело обстоит и с расчетом на то, что благодаря телевидению массы будут
лучше понимать политику. Нёлле-Нойман в 1981 г. на основе длительных демоскопических8
исследований удалось доказать, что в 1952–1981 гг.
интерес
к политике у населения вырос с
27 до 50 % (от общего числа опрошенных), но в то же время
умение разбираться
в текущей
политике, осведомленность об именах политиков и датах политических событий остались на
уровне 1952 г. Исследовательница делает вывод: «Широко распространенный интерес к
политике (может быть, лучше сказать — ангажированность), но малая политическая
информированность: это сочетание несет в себе опасность — ведь преобладание общих
эмоций и отсутствие знаний означают, что людьми легче манипулировать» 61.
С недавних пор, кажется, и сам этот интерес к политике стал уменьшаться. Во всяком
случае, исследование молодежного контингента дало недавно такой результат: «Смотреть по
телевизору политические передачи подростки не любят — поэтому часто щелкают пультом
ДУ, переключаясь с новостных программ на другие» 62.
Телемания
Данные новейших исследований мы резюмировали здесь лишь вкратце. И все же,
наверное, из изложенного уже ясно, сколь иллюзорны были надежды, связывавшиеся с
телевидением. Ожидавшийся качественный скачок к неуклонному повышению
эмоциональных и когнитивных кондиций народных масс не состоялся, телевидение не
смогло обеспечить действительный прогресс в сфере культуры.
Настоятельное предостережение Нейла Постмена63 об угрозе превращения масс-медиа
в современный миф оказалось как нельзя более справедливым, и уже объявлено об «отмене
эйфории» (по выражению Опашовски64). И в самом деле, в науке распространились более
трезвые взгляды. Но они не в силах побудить телевизионщиков хоть как-то изменить подход
к наезженным привычкам публики. Гонка за прибылью заставляет их любыми мыслимыми
способами приковывать потребителя к экрану, если не повышая, то хотя бы удерживая на
прежнем уровне время просмотра. Значит, следует опасаться, что, несмотря на отрезвление
науки, в зрительских привычках широких масс ничто существенно не изменится.
Правда, тут нужно сделать одну важную оговорку. Когда статистики говорят о
потребителе телевидения, должно быть ясно, что речь идет только о вычисленной
математическим путем средней величине, а не о живом человеке из плоти и крови. В
действительности пропорции сложны и индивидуальны. Так, наряду с заядлыми
8 Демоскопия в социальной психологии — опрос общественного мнения, с помощью небольшой выборки
(около 2000 респондентов) отображающий общественное мнение совокупного населения страны.
телезрителями есть и неактивные, смотрящие телевизор лишь от случая к случаю, и даже
люди, в силу своих убеждений
никогда не смотрящие телевизор
(в настоящее время их едва
3 % от общего числа, но эта тенденция возрастает65), — о них статистика, как правило,
умалчивает. Да и многочисленные сообщения, бьющие тревогу, надо воспринимать более
спокойно, поскольку, конечно же, есть и множество людей, умеющих относиться к
телевизору должным образом, а потому не имеющих проблем.
Звучит это обнадеживающе, но ближайшее рассмотрение показывает, что такие
надежды тщетны. Ведь из все более многочисленных международных исследований,
посвященных поведению телезрителя, ясно одно: тот, кто сознательно ограничивает свое
потребление телевидения, целенаправленно выбирая программы и умея самостоятельно
обращаться с кнопкой «выкл.», обладает качеством, которого другим как раз недостает: у
него выше образовательный уровень! Но он образование получил отнюдь не с телеэкрана, а в
местах, где не смотрят телевизор, благодаря занятиям иного рода — посещению школы,
чтению книг и газет, музицированию, путешествиям, спорту, хобби и т. п. Лишь такое
многообразие совсем других занятий дает ему способность успешно противиться
засасывающему водовороту экрана, оставаясь хозяином положения. Стало быть, его умение
разбираться в масс-медиа получено не
благодаря,
а
вопреки
телевизору.
Тем не менее повсюду в Германии и до сей поры возвещают устаревшую догму — мол,
умение разбираться в телевидении можно приобрести только через телевизор. Люди с
низким образовательным уровнем (а у заядлых телезрителей, как правило, и более низкий
коэффициент интеллекта66) с большим удовольствием идут вслед за такими манящими
дудками крысоловов, предаваясь опьянению телекадрами и полагая, что процесс просмотра
уже сам по себе действует на них образовательно. А что образование требует высокой
степени самостоятельности, интеллекта и критических способностей — способностей,
которые не получишь, часами торча у телевизора, — им даже в голову не приходит.
Таким-то образом они скоро оказываются в рядах уже не раз исследованной категории
заядлых телезрителей, которые чувствуют себя приятно и расслабленно, думают, будто
хорошо развлекаются и получают добротную информацию, а в действительности попадают в
класс людей загнанных, затравленных, постоянно живущих под гнетом стресса — как бы
чего не упустить, как бы посмотреть все — и тем не менее никогда не насыщающихся, а
жаждущих новых и новых «хитов» и больше всего на свете страшащихся пустоты, что
наступает после выключения телевизора. И даже когда уставшее тело сигнализирует им, что
пора бы и прекратить, они не находят в себе сил на это — их воля парализована. Выразимся
со всей откровенностью: они обнаруживают все симптомы телемании.
Такие официальные учреждения, как Всемирная организация здравоохранения, уже
давно причислили неумеренное потребление телевидения к маниям,9 и надо оглушать себя
изрядной порцией самообмана, чтобы не считать эту опасность даже возможной —
опасность, в которой всякий в любое время может убедиться путем честного
самонаблюдения.
Интерактивное телевидение — спасительный выход?
Миллионы заядлых телезрителей оставляют втуне такие важнейшие человеческие
качества, как самостоятельность, автономия личности, свободная активность, социальное
партнерство. Как поднять эту целину, как тут помочь? Как разбудить дремлющие волевые,
деятельные силы души? Уж конечно, само телевидение тут не поможет. Ведь именно этого
оно и не делает. Наоборот, оно, как мы видели, парализует волевые способности. Для того,
кто распознал маниакальный потенциал телевидения и осознал его разрушительную силу,
очевидно, что манию не вылечить, продолжая употреблять фактор, который ее и
вызывает, — это можно сделать, только сознательно отказавшись от него, запретив себе его!
9 См. примечание 3.
Если бы такой отказ стал массовым, это, разумеется, нанесло бы смертельный удар по
индустрии, ворочающей миллиардами. Поэтому только логично, что индустрия масс-медиа
внимательно отслеживает названный процесс (иллюзии тают, а вслед за тем падает имидж
телевидения). У него уже сейчас наготове подходящий ответ — сейчас, пока осознание
проблемы еще не затронуло широкие круги населения. Этот ответ гласит: действительно,
телевидение внушает зрителю пассивность. Но причина тому не люди, а техника, которую
срочно надо менять. Нужно новое поколение аппаратов, требующих от зрителя собственной,
настоящей активности. Нужно
интерактивное телевидение —
вот новый лозунг.
Идиотскими лозунгами вроде «интеллигентное телевидение — интеллигентному
зрителю» нужно будет подбивать клиентуру на покупку дорогостоящей аппаратуры,
позволяющей выбирать из предлагаемого набора любой кино- и вообще образный материал,
смешивать или изменять его по своему усмотрению и смотреть по личному телевизору такие
самостоятельно поставленные программы. А что для управления такой аппаратурой
потребуются изрядные технические познания и навыки, имеющиеся в распоряжении только
у фанатиков техники, и без того натренированных и привыкших к соответствующей
активности, — намеренно обходят молчанием. Вот и здесь вновь выстраивается иллюзия,
вскармливается новый миф. Опашов-ски колко замечает по этому поводу: «Медийные
концерны почуяли тут миллиардные сделки. Но от бума до бумеранга, может быть, всего
один маленький шаг, потому что одни партнеры делают расчеты без участия других.
Поколение телезрителей, остававшихся пассивными на протяжении четырех десятилетий, не
может вдруг сделаться безгранично интерактивным. Уже приспособившийся зритель
„отшатнется“ — он хочет, чтобы его и дальше кормили из рук. Привыкнув к удобному
развлекательному тандему кресло — экран, большинство зрителей и в будущем станет
пользоваться телевидением главным образом как способом отвлечься, расслабиться и
развлечься» 67.
Упражнения в потреблении в детской комнате
И все-таки вполне возможно, что скепсис в отношении телевидения будет расти. Ведь
упомянутая утрата иллюзий постепенно проникает из научных кругов в сознание рядовых
телезрителей, вызывая уже кое-какие эффекты пробуждения, прежде всего там, где зритель
испытывает шок, встречаясь с практическими последствиями собственной кресельно-
гедонистской ментальности. Такое случается, к примеру, когда он поневоле убеждается в
том, что увеселение от просмотра рекламы внезапно оборачивается делом отнюдь не
веселым, если дети требуют купить те или иные товары, всегда стремятся получать все самое
новое и т. д. Многим родителям приходится переживать самый настоящий потребительский
террор со стороны собственных детей.
Из соответствующих исследований известно, что в США на рынке рекламы в детских
передачах бум начался с начала 90-х годов, когда обнаружилось растущее влияние детей на
покупательский спрос родителей. Сорок тысяч рекламных роликов в год, т. е. вдвое больше,
чем двадцать лет назад, сегодня адресуются прямо детям68, прежде всего в виде клипов,
пользующихся все большей популярностью, и в этой сфере действительно складывается
прибыльный рынок мировых масштабов.
Согласимся ли мы, чтобы детей коммерчески эксплуатировали начиная с самого
нежного возраста, натаскивали их на потребительскую ориентацию, чем злоупотребляют
глашатаи новых стилей одежды? В США уже начинают спрашивать себя об этом. Но
давление общественного мнения все-таки столь сильно, что законодатель хотя и вышел на
сцену, но до радикальных ограничений дело так и не дошло — коммерция оказалась
важнее69.
Эпидемия ожирения