Файл: Образцов В.А., Богомолова С.Н. - Криминалистическая психология.pdf

Виктор Александрович Образцов, Сапфо Николаевна Богомолова: «Криминалистическая психология»

151

Где лежали деньги?
Какую сумму похитили?
Какими купюрами были деньги?
Во что были завернуты 100-долларовые купюры?
Где лежали 50-долларовые купюры?
Кто совершил кражу?
Где сейчас находятся деньги?
Испытания  на  полиграфе  позволили  заподозрить  в  совершении  кражи  подругу  Наташи,

поскольку  из  ее  реакции  стало  ясно, что  похищенные  деньги  находятся  на  квартире  ее  деда.
Последний  был  допрошен.  В  его  квартире  произвели  обыск  и  обнаружили  там  1000  долл.
купюрами  по 100 долл., полученные  от  внучки. Собранные  доказательства  предъявили  на
допросе подозреваемой. После этого она призналась в совершении кражи и пояснила, что часть
похищенных ею денег потратила на покупку дефицитных личных вещей.

Полиграфологическое  обследование  порой  представляет  сложную, важную  в

практическом 

отношении 

многоходовую 

тактическую 

операцию (своего 

рода

полиграфологическое  расследование  внутри  процессуального  расследования), дающую
следователю  исключительно  полезную  ориентирующую  информацию  по  ключевым  для
раскрытия  преступления  вопросам, помогающую  с  честью  выйти, казалось  бы, из  самых
тупиковых  ситуаций. В  этом  плане  особый  интерес  представляет  следующий  случай  из
практики.

В поселке сельского типа в ночь с пятницы на субботу ушел и не вернулся домой местный

житель  П., девятнадцати  лет, работающий  в  колхозе. Опрос  односельчан  показал, что  его
последний  раз  видели  в  субботу  около 10 часов  вечера  на  окраине  поселка  с  двумя  его
приятелями, распивающими  спиртные  напитки. Неоднократные  допросы  последних  не  дали
положительных результатов. Они утверждали, что пили с без вести пропавшим водку часов до
23.00–23.30, а  после  разошлись  по  домам. При  опросе  родственники  подозреваемых
подтвердили, что  они  действительно  около 12 часов  ночи  были  дома. Спустя  шесть  месяцев
после исчезновения П. было проведено полиграфологическое обследование заподозренных. Так
как  у  специалиста  не  было  сомнений, что  П. нет  в  живых, первый  поисковый  тест  был
составлен  в  следующей  форме. (Следует  заметить, что  на  все  вопросы  поисковых  тестов,
опрашиваемые отвечали отрицательно.)

Тест 1.1

 . «Как вы считаете, что сделали с трупом П. после убийства?»

Оставили на месте убийства?
Сожгли?
Утопили?
Сбросили в силосную яму?
Закопали в землю?
Достоверная положительная реакция была зафиксирована полиграфом на третий и пятый

вопросы, т.е. утоплен и закопан в землю.

Специалисты  долго  ломали  головы  над  странной  загадкой,  ибо  казалось  невероятным

одновременное  утопление  и  закапывание  в  землю. Было  известно, что  в  трехстах  метрах  от
поселка протекала быстрая глубокая река, вырыть на дне которой яму и зарыть труп даже при
наличии  акваланга  было  невозможно. В 100 метрах  от  места  совместного  распития  водки
находились рисовые поля, но и там это сделать, не нарушив "картину" посевов риса, также не
представлялось  возможным. Для  уточнения  полученной  информации  было  проведено
обследование по двум уточняющим тестам, связанным с "водой" и "землей".

Тест 1.2.

  «Как вы считаете, где был утоплен гражданин П.?»

В море?
В озере?
На рисовом поле?
В реке?
В колодце?
Достоверная положительная реакция на третий вопрос – на рисовом поле.

Тест

 1.3

.

  «Как вы считаете, где закопан труп П.?»

Виктор Александрович Образцов, Сапфо Николаевна Богомолова: «Криминалистическая психология»

152

На берегу моря? (Расстояние от места выпивки около 50 км.)
На лесопилке?
В районе рисовых полей?
В горах?
В огороде около дома?
Положительная  реакция, полученная  на  полиграфе, – в  районе  рисовых  полей. Таким

образом, полиграфные обследования  показали, что труп  закопан и  утоплен. По логике  вещей,
если  сначала  труп  был  закопан, то откапывать его для  того, чтобы  спрятать, утопив  в  поле, –
действие абсурдное, так как нахождение трупа на рисовом поле могло привести к быстрому его
обнаружению  (прополка  риса,  спуск  воды  перед  уборкой  урожая  и  т.п.).  В  связи  с  этим
возникла  гипотеза, что  сначала  труп  утопили, а  потом  выташили  и  закопали  в  землю. Для
подтверждения этой гипотезы был составлен четвертый поисковый тест.

Тест 1.4.

  «Как  вы считаете, почему труп сначала  утопили, а потом извлекли  из воды  и

закопали в землю?»

Просто так.
Хотели тело предать земле.
Труп всплыл.
Боялись загрязнить поле трупным ядом.
Хотели посмотреть, насколько он изменился.
Положительный  ответ  получен  на  третий  вопрос – "труп  всплыл". Убедившись  в

правильности своей версии, оператор реализовал "прямой тест" ("комплекса виновности").

Тест 1.5

  (н – нейтральные, з – значимые, к – контрольные вопросы).

Вы работаете в колхозе? (н)
Вам 25 лет? (н)
Вы знаете, кто убил П.? (з)
Сейчас август месяц? (н)
Вы знаете кто убил женщину с грудным ребенком на берегу речки и сжег трупы? (к)
Вы находились в поселке Осташкове? (н)
Вы принимали участие в убийстве П.? (з)
Ваша фамилия …? (н)
Вы принимали участие в убийстве женщины с ребенком? (к)
Ваше имя …? (н)
Вы убили П.? (з)
Вы служили в армии? (н)
Вы убили женщину с ребенком? (к)
Положительные  реакции  были  получены  во  всех  случаях  с  различной  степенью

достоверности. По  инициативе  следователя, ведущего  расследование, специалист  предъявил
подозреваемым  результаты  тестирования  на  полиграфе, продемонстрировав  возможный
вариант развития этапов совершения преступления. После этой послетестовой беседы один из
подозреваемых сознался  в  совершенном  преступлении, второй  это сделал  на  следующий  день
после очной ставки.

Обвиняемый  показал  место  сокрытия  трупа. Во  время  следственного  эксперимента  с

участием обвиняемого труп был обнаружен.

Таким  образом, специалист, имея  минимум  информации, помог  раскрыть  преступление,

правильно выбрав  стратегию исследования. Сначала  он определил  место нахождения  трупа, а
когда  получил  два  взаимоисключающих  ответа ("закопан" и "утоплен"), провел  уточняющее
расследование  по  двум  направлениям. После  этого  сформулировал  окончательную  версию
совершения преступления и провел уточняющий тест на выяснение причин извлечения трупа с
рисового поля. Если бы не было получено признание участников в совершенном ими убийстве,
следующий  уточняющий  тест  был  бы  направлен  на  выяснение  места, где  был  закопан  труп.
Около поселка находилось 8 рисовых полей. Вопросы могли задаваться с использованием схем.
Для  этого  необходимо  было  нарисовать  схемы  расположения  рисовых  полей, дать  их  для
подробного ознакомления подозреваемому, а  потом, указывая  на  рисунки, спрашивать: "Труп
закопан в районе этого поля, … этого…" и т.д. Чтобы снизить стресс ожидания у обследуемого,

Виктор Александрович Образцов, Сапфо Николаевна Богомолова: «Криминалистическая психология»

153

схемы следовало бы предъявлять не по порядку, а вразнобой.

В дальнейшем, когда было бы установлено поле, около которого закопали труп, таким же

методом, разбив окружающее рисовое поле на квадраты, нетрудно было бы установить, в каком
квадрате находится труп.

В  ходе  дискуссий  на  научно-практической  конференции  по  обсуждению  опыта

практического применения полиграфа в системе органов внутренних дел Краснодарского края
(1996 г.) высказан  ряд  важных  рекомендаций  по  оптимизации  процесса  применения
анализируемого метода.

Отмечая, что  применение  полиграфа  дает  следователям  весьма  ценную  информацию,

которую иным путем получить невозможно, констатировалось, что эта информация позволяет:

• определить вероятную виновную прикосновенность проверяемого лица к преступлению

(к его планированию, совершению, сокрытию и т.д.);

• дать правильную оценку достоверности сообщаемой проверяемым лицом информации и

на этой основе сформулировать состоятельность версии;

• осуществить  целенаправленную проверку выдвинутых версий и  найти объективные  им

подтверждения;

• создать условия для дачи проверяемым лицом правдивых показаний.
Высказано мнение, что повышению эффективности применения полиграфа способствует:
• получение специалистами при подготовке испытания максимально возможного объема

детальной  информации  относительно  исследуемых  по  делу  обстоятельств  и  разработка  с
учетом ее особенностей значительного количества непрямых тестов (это позволяет приблизить
вероятность дачи надлежащего заключения по различным тестам почти к 100% и практически
исключить ошибки при интерпретации речевых и неречевых реакций проверяемого лица);

• полиграфологический  опрос  лиц, заподозренных  в  совершении  преступления, должен

проводиться  как  первоначальное  гласное  действие, предшествующее  другим  действиям  и
мероприятиям  с  участием  указанных  лиц (это  позволяет  исключить  возможность  восприятия
заподозренным  информации  об  обстоятельствах  преступления  в  ходе  работы  с  ним, которая
может  повлиять  на  изменение  обычного  состояния  реагирования  на  предъявляемую
информацию, заложенную в тестовый материал);

• в случае выявления у испытуемого лица скрываемой им информации, указывающей на

его  виновную  прикосновенность  к  содеянному, дальнейшие  мероприятия (допрос  и  т.д.)
необходимо производить с учетом психоэмоционального статуса указанного лица (неотложный
допрос  сразу  после  завершения  испытаний  на  полиграфе  целесообразен  лишь  при  низких
волевых характеристиках, сочетающихся с эмоциональным "хаосом" заподозренного).

Наряду  с  выводами, которые  могут  быть  положены  в  основу  общих  положений

технологии  применения  полиграфа  по  различным  уголовным  делам,  на  конференции  в  ГУВД
Краснодарского  края  рассматривались  рекомендации, базирующиеся  на  выявленных
практическим  путем  закономерностях  реализации  анализируемого  средства  по  отдельным
категориям  дел. В  частности, отмечалось, что  все  убийства  характеризуются  тремя  общими
моментами, несущими  значительный  объем  криминалистически  значимой  информации,
выявляемой  при  полиграфологическом  обследовании  подозреваемых. Имеются  в  виду  такие
обстоятельства, как  орудие  преступления, часть  тела  потерпевшего, в  которую  нанесены
смертельные ранения, и место убийства.

Характерно, что  в  случае  совершения  запланированных, заранее  готовящихся  убийств,

указанный  перечень  обстоятельств  дополняется  следующими  весьма  информативными
компонентами: местом  засады, временем  исполнения  акта  убийства, телосложением, цветом
волос, наличием особых примет на лице убитого.

Определенным  своеобразием  характеризуется  подход  к  разработке  тестов  в  случае

расследования  заказных  убийств. Это  обусловлено  прежде  всего  тем, кто  обследуется –
подозреваемый в исполнении или в заказе убийства. Как правило, последний не знает не только
места  засады, вид  оружия, время  исполнения  заказа, но  и  личность  убийцы. Отсюда  и
различные  тесты. При  их  разработке  учитывается  также  такое, позволяющее  отличить
заказчика  от  исполнителя, обстоятельство, как  информация  о  временном  промежутке  между

Виктор Александрович Образцов, Сапфо Николаевна Богомолова: «Криминалистическая психология»

154

моментом принятия решения об убийстве и самим убийством54.

Честному человеку полиграф не опасен

Все  вышеизложенное  позволяет  сделать  ряд  важных  в  научном  и  практическом

отношении выводов.

Вывод 1.

  В последние годы в России после десятилетий огульного охаивания, обвинений

в безнравственности и лженаучности испытания на полиграфе подозреваемых и обвиняемых в
совершении  преступлений  наконец-то  вошли  в  сферу  решения  практических  задач  и  все
активней, уверенней  занимают  подобающее  им  место  в  арсенале  эффективных, допустимых
отечественных криминалистических средств.

Вывод 2.

  Опыт  практического  применения  полиграфа  убедительно  свидетельствует  в

пользу  того, что  указанные  испытания  не  являются  какой-то  одномоментной  разовой  акцией,
чреватой  диагностическими  ошибками. Полиграфологическое  сопровождение  расследования
обычно  представляет  собой  сложную, многоэтапную, многотестовую  процедуру, в  которой
исходные  данные, полученные  на  начальном  этапе  испытания (обследования) не  берутся  на
веру. Они, во-первых, анализируются  в  комплексе  с  информацией, полученной  из  других
источников; во-вторых, проверяются 

иными 

оперативно-разыскными 

и

процессуально-следственными  мерами; в-третьих, конкретизируются, контролируются  и
корректируются  в  ходе  дальнейших  этапов  испытания, представляющего  собой  ситуационно
обусловленную целостную систему развивающегося знания.

Вывод 3.

  Практика, творческие  начала, лежащие  в  основе  реализации  данного  метода,

возможность разносторонней проверки и объективного подтверждения версий, строящихся на
базе 

полиграфологической 

информации, служат 

убедительным 

доказательством

несостоятельности  взглядов  скептиков, которые  лишь  на  эмоционально-рассудочном  уровне
ставят  под  сомнение  саму  возможность  применения  полиграфа  в  уголовном  процессе,
риторически отрицая его богатый тактический потенциал и перспективность.

Вывод 4.

  Российская практика испытаний на полиграфе четко и однозначно исходит из

принципа  добровольного  письменного  согласия  гражданина  на  его  полиграфологическое
обследование после соответствующей предтестовой беседы.

Кроме того, для подобных исследований необходимо специальное разрешение начальника

ГУВД. Выдается оно исключительно в тех случаях, когда человека или группу лиц подозревают
в  совершении  преступлений. При  этом  оперативный  работник  должен  доказать  в  служебной
записке  начальнику  ГУВД, что  подобный  эксперимент  просто  необходим. Лишь  после  этого
проверяемый должен дать письменное согласие на испытания. Затем составляется специальный
опросник. (За рубежом эта процедура намного проще. В США, например, в случае обвинения в
сексуальном  правонарушении  испытание  полиграфом  в  обязательном  порядке  проходят  как
ответчик, так и истец.)

Не  менее  важно  и  то, что  результаты  испытания  на  полиграфе  не  признаются

доказательствами. Недалеко, видимо, то время, когда опрос на фоне полиграфа прочно войдет в
круг установленных законом процессуальных действий, и данные, полученные таким способом,
приобретут статус доказательств. Но для этого необходимо соответствующее законодательное
решение.

В  литературе  предложен  ряд  вариантов  будущей  уголовно-процессуальной  модели

использования  полиграфа  при  допросе. По  мнению  В.И. Комиссарова, в  случае  принятия
решения (по  своей  инициативе  или  по  просьбе  допрашиваемого) о  применении  полиграфа
следователь должен будет:

• пригласить  защитника (если  предполагается  допросить  подозреваемого  или

обвиняемого), педагога (при  допросе  несовершеннолетнего), переводчика (при  допросе

54 Опыт использования полиграфа в профилактике и раскрытии преступлений в ГУВД Краснодарского края (1-я

научно-практическая конференция). – Краснодар, 1997.

Виктор Александрович Образцов, Сапфо Николаевна Богомолова: «Криминалистическая психология»

155

глухонемого и др.);

• установить психологический контакт со всеми участниками допроса;
• разъяснить всем им содержание, условия, порядок производства следственного действия

и особенности использования информации, получаемой при тестировании;

• удостовериться, что испытуемый понял следователя, и разъяснить допрашиваемому его

право отказаться от тестирования;

• получить в письменной форме согласие пройти "испытание" на полиграфе;
• разъяснить  права  и  обязанности  всем  участникам  следственного  действия, о  чем

делается отметка в протоколе допроса;

• предупредить  оператора  об  уголовной  ответственности  за  заведомо  ложную

расшифровку полиграммы и разглашение тайны предварительного следствия;

• занести в протокол замечания и заявления участников процесса.
Лишь после этого можно приступать к тестированию.
Программу тестирования и  расшифрованную оператором полиграмму, как полагает  В.И.

Комиссаров, необходимо  прилагать  к  протоколу  допроса, который  подписывается  всеми
участниками следственного действия55.

Данный  проект  представляет  определенный  интерес  с  точки  зрения  совершенствования

процедуры  испытания  на  полиграфе. Однако  причем  здесь  допрос, как  детально
урегулированное процессуальное действие?

Допрос, конечно, не  при  чем. Полиграфологическое  обследование – это  не  допрос.

Следственный  допрос  производится  следователем, а  не  специалистом  в  области  психологии.
Подмена  следователя  специалистом  недопустима. В  данном  случае  полиграфолог  производит
не допрос, а опрос, по сути своей представляющий психологический эксперимент по проверке
версии  о  возможности  лжи  со  стороны  испытуемого, предположений  о  степени  его
искренности, вероятности  утаивания  каких-либо  знаний  путем  выявления  невидимых
невооруженным глазом  психофизиологических реакций, фиксируемых с помощью полиграфа.
Специалист изучает эти реакции по полиграмме опроса (тестирования) и дает им оценку в виде
мнения. Поэтому  применительно  к  полиграфу  речь  может  идти  не  об  изменении
законодательства, регламентирующего  следственный  допрос, а  об  установлении  четкого
правового механизма, условий и порядка привлечения специалистов к проведению указанного
эксперимента  по  инициативе  правоохранительных  и  судебных  органов  и  вовлечения
полученных результатов в уголовный процесс.

Итак, добровольное  испытание  на  полиграфе  сегодня – всего  лишь  одно  из  возможных

средств  подготовки  к  допросу  и  производству  других  процессуальных  действий, итогом
которых и могут стать судебные доказательства.

Честному человеку полиграф не опасен. Более того, если он необоснованно заподозрен во

лжи, в  совершении  преступления, к  которому  не  причастен, в  целях  установления  истины  и
снятия  наветов  следует  потребовать  испытания  на  полиграфе. Полиграф  поможет
заблуждающимся признать свою ошибку и снять подозрение.

О том, что полиграф при умелом, тактически грамотном применении выступает в качестве

важного  средства  объективизации  расследования  уголовных  дел  свидетельствуют
статистические  данные. На  упомянутой  выше  конференции в  Краснодарском  крае  приведены
следующие  красноречивые  цифры: полиграфные  проверки, проведенные  в  отношении 1226
подозреваемых в  совершении тяжких преступлений показали, что 702 проверяемых оказались
непричастными  к  инкриминируемым  им  деяниям. Решения  о  снятии  с  них  подозрений  были
приняты  весьма  оперативно. Свое  решающее  значение  при  этом  имела  информация,
предоставленная  специалистами, проводившими  испытания  ошибочно  заподозренных  на
полиграфе.

Глава 9

55

Законность.

  – 1995. – №11. – С. 43–47.