ВУЗ: Не указан
Категория: Не указан
Дисциплина: Не указана
Добавлен: 18.10.2020
Просмотров: 3124
Скачиваний: 1
Благодаря настойчивым усилиям русской дипломатии и давлению обстоятельств, прежде всего опустошительного шведского нашествия, Речь Посполитая все больше склонялась к участию в войне. Ведь прежние союзные договоры — Преображенский 1699-го и Бирженский 1701 года — были заключены с польским королем, а не с Польшей. Фактически это были русско-саксонские договоры. Теперь союзником России становилась сама Польша, то есть Речь Посполитая. После заключения предварительных трактатов в августе 1704 года, через десять дней после успешного штурма и взятия русскими Нарвы, вблизи нее состоялось подписание окончательного союзного договора.
Он предусматривал обязательство двух стран вести войну против Швеции, не вступать ни в какие сепаратные переговоры и не заключать отдельно мира. Россия обязалась содействовать прекращению восстания во главе с Палеем и возвращению занятых им городов. Все города и крепости в Лифляндии Россия уступит Речи Посполитой. В помощь ей будет направлено 12 тысяч русских регулярных войск. На 1705 год Россия обязалась выдать 200 тысяч рублей на содержание армии Речи Посполитой в 48 тысяч человек. На будущее время ежегодно будет выплачиваться по 200 тысяч рублей.
России удалось, таким образом, добиться вступления Польши в союз и отказа от прежнего предварительного требования о пересмотре «вечного мира» 1686 года о возвращении Киева и других территорий. С другой стороны, как и в прежних договорах, Россия платила деньги и выделяла войска ради участия Польши в войне против Швеции. Договор был заключен в трудных условиях, когда Польша подвергалась военному давлению Швеции, когда внутри страны действовала сильная шведская «пятая колонна». Поэтому его заключение было значительным дипломатическим успехом, хотя надеяться на то, что армия Речи Посполитой будет серьезной военной силой, не приходилось.
Как и другим русским послам за рубежом, и даже еще в большей степени, Долгорукому пришлось иметь немало неприятностей из-за злополучного «русского» дипломата Паткуля. Петр счел необходимым направить его с тайной, но официальной миссией в Польшу. Видимо, он рассчитывал, что лютая ненависть Паткуля к шведскому королю вдохновит его на то, чтобы успешно удерживать Августа II от сговора с Карлом XII. Не учли при этом того, что Август сам ненавидел Паткуля и совершенно не доверял ему. Поэтому и в Польше активность ливонского авантюриста принесла больше вреда, чем пользы. Долгорукому не раз приходилось просить Москву дезавуировать безответственные заявления Паткуля, путавшего все карты русской дипломатии. Этот авантюрист дошел до того, что пытался добиться пересмотра самих основ тогдашней политики России в Польше. Петр считал, что самое разумное для Августа состоит в том, чтобы изматывать войска Карла частичными военными действиями, не доводя дело до генерального сражения, которое польский король наверняка проиграл бы. Такая тактика вынуждала Карла несколько лет бесплодно гоняться за саксонской армией и терять время. В результате главные силы шведов оставались в Польше, что способствовало России в завоевании Ингрии, Лифляндии и Эстляндии, в постепенной подготовке своих войск к решающим битвам. Паткуль же упорно добивался, чтобы именно Польша преждевременно стала главным театром действий русской армии. К счастью, Петр знал цену полководческому таланту Паткуля и не принимал во внимание его опасных предложений. Конечно, это вовсе не означало, что Россия вовсе отказывала своим союзникам в помощи войсками. Так, еще до Нарвского договора в распоряжение Августа были выделены свыше 10 полков. Благодаря русской помощи ему даже удалось в августе 1704 года занять Варшаву. Правда, вскоре Карл подошел к столице и Август отступил, не принимая боя. После этого его войска потерпели еще ряд поражений, уцелевшие бежали и рассеялись, а сам Август удалился в Саксонию. К 1705 году стало ясно, что без серьезного военного вмешательства русской армии Август II может окончательно отказаться от борьбы.
*
Дипломатия Петра перед началом Северной войны и в ее первые годы проходит этап становления. В целом она успешно решает свою главную задачу — обеспечение внешних международных условий для преобразования России, преодоления ее отсталости, приобретение жизненно необходимого для ее развития выхода к морю. Происходит несомненное укрепление международных позиций России, возрастает ее военная мощь, расширяются выгодные связи с другими странами, особенно внешняя торговля. Растет международный авторитет России. За рубежом постепенно складывается более объективное представление о стране, ее проблемах, задачах и целях.
Деятельность русской дипломатии развивается по трем основным направлениям: отношения с Турцией, отношения со странами Европы, отношения с союзниками — Данией и Польшей.
Турецкая проблема сводилась к необходимости установления прочного мира с тем, чтобы иметь возможность сосредоточить все силы на северном, балтийском направлении. Задача решалась путем заключения Карловицкого перемирия, затем — Константинопольского договора. Это был компромисс, по которому Россия удовлетворялась приобретением Азова и прилегающего к нему района и прекращением выплаты дани крымскому хану. Она пошла на отказ от приднепровских городков и от требования свободы судоходства по Черному морю. Для поддержания мирных отношений с Турцией в Стамбуле появилось постоянное русское дипломатическое представительство. Фактором, сдерживающим активность турецких поборников войны с Россией, служил воронежский флот. Проблема отношений со странами Европы состояла в том, чтобы попытаться приобрести максимально возможное содействие этих стран в деле достижения стоявших перед Россией целей. Союзнические отношения удалось установить только с Данией и королем Польши. Удалось также обеспечить возможность закупок в Европе оружия, военного снаряжения, приглашения на русскую службу военных и других специалистов. Русская дипломатия стремилась, кроме того, препятствовать установлению союзнических отношений Швеции с другими странами Европы. Добиться этого в полной мере не удалось, ибо Швеция имела формальные союзы с Англией, Голландией, Францией. Однако возникли благоприятные для России обстоятельства, сделавшие эти союзы недостаточно действенными. Этому способствовала война за испанское наследство и крайне нереалистичная политика Карла XII. С самого начала Северной войны Россия ставит вопрос о заключении мира с Швецией и добивается посредничества европейских держав. Хотя достичь этого оказалось невозможно, русская миролюбивая позиция ослабляла активность антирусских сил в Европе, способствовала постепенному убеждению европейских государств и правомерности и обоснованности возвращения России выхода к Балтике. Петровская дипломатия осваивает искусство использования противоречий между странами Европы, их заинтересованности в развитии торговых связей с Россией.
Международные отношения в Европе крайне осложняются. Именно к этому времени в полной мере относится возникновение исключительно благоприятных обстоятельств, способствовавших внешней политике России, о которых писал Ф. Энгельс. Сразу на четырех фронтах развертывается война за испанское наследство: в Италии, в Испании, на западе Германии и в Голландии. В первый период войны Франция не только успешно выдерживала натиск объединенных сил коалиции, но даже имела военные успехи в Германии, Италии и на море. Однако с 1705 года обстановка меняется, и положение Франции ухудшается. Войска ее противников под командованием известных полководцев герцога Мальборо и принца Савойского начинают брать верх. Франция истощена экономически, ее ослабляет восстание камизаров. Естественно, что в этот решающий момент схватки крупнейших европейских держав между собой им было просто не до России. Поэтому внешней политике Петра удавалось решать двойную задачу. С одной стороны, русская армия одерживает свои первые победы, завоевывая важные опорные пункты шведов в Восточной Прибалтике. С другой стороны, дипломатия обеспечивает отвлечение главных сил Карла XII на борьбу с саксонской армией Августа II. В этой борьбе шведы выигрывают сражения, которые вызывали в Европе гораздо больший резонанс, чем первые успехи русских в Прибалтике. И это имело определенное положительное значение для России, ибо рост ее мощи на Западе недооценивали. Сложная, даже запутанная европейская ситуация нашла отражение в одном распространенном в Европе памфлете, который сохранился в бумагах князя Б. И. Куракина. Тогдашнее положение изображалось в форме мыслей партнеров по карточной игре. Успехи Англии выражались ее репликой: «Имею добрые карты для игры». Положение Франции казалось неопределенным, и она сомневалась: «Выиграю или проиграю?» Выгодная для Москвы осторожность Турции сказывалась в мыслях турка: «Я играл, да много проиграл, больше не хочу». Эфемерный характер побед Карла XII ясен из соображений Стокгольма: «Играю, играю и все выигрываю, а прибыли не имею». Действительно, удары, наносимые Карлом Августу II, были своеобразным выигрышем для Москвы, чем и объясняется ее реплика: «Брат Август, играй смело, я за тебя поставлю». Несомненно, эти «ставки» России в виде субсидий Августу делались не напрасно.
Несмотря на огромные трудности, так решалась проблема союзников. Один из них — Дания была выведена из Северного союза из-за ее разгрома Швецией с помощью Англии и Голландии. Неизбежные сложности возникали и в деле поддержания союза с польским королем. Они были связаны с крайней непрочностью позиций Августа II в Польше, с личностью самого монарха, его непоследовательностью и неискренностью, с давлением дипломатии других европейских стран. Однако в результате искусной личной дипломатии Петра, мудрых компромиссов, рассчитанных уступок и жертв удалось все же сохранить последнего ненадежного союзника. Этого оказалось достаточно, чтобы на длительное время связать основные силы Карла XII в Польше и выиграть время для завоевания Ингрии и для других первых военных успехов, для подготовки к решающей схватке с врагом. Колее того, удалось даже привлечь к участию в войне против Швеции Речь Посполитую, хотя это участие оставалось малоэффективным в военном отношении. К исходу первого пятилетия союзнические отношения с Речью Посполитой переживают кризис из-за явного военного превосходства Карла XII в Польше, из-за усиления процесса распада польского государства. Но это же обстоятельство лишало его возможности использовать Польшу в качестве плацдарма для войны с Россией. Легкие победы над войсками Августа не давали Карлу никакого стратегического преимущества. Они только изматывали постепенно шведскую армию в Польше, в то время как армия Петра в Прибалтике совершенствовалась, училась, закалялась и готовилась к главным битвам.
В эти годы фактически заново формируется аппарат русской дипломатии. Выдвигаются добросовестные и умелые русские дипломаты — П. Б. Возницын, Е. И. Украинцев, А. А. Матвеев, Г. Ф. Долгорукий, П. А. Голицын и др. Непосредственную помощь Петру по руководству всей русской дипломатией оказывают Ф. А. Головин и П. П. Шафиров. Вместе с тем на дипломатическую службу привлекаются иностранцы, но уже первый опыт, даже с таким способным авантюристом, как И. Р. Паткуль, оказался плачевным. Русские дипломаты успешно осваивают методы и приемы дипломатической деятельности, приобретают опыт и знания. Они быстро воспринимают принципы тогдашнего международного права и эффективно используют их. Дипломатия становится хорошо действующей составной частью механизма абсолютистского государства, создаваемого Петром. Успехи этой дипломатии обеспечивались организацией и совершенствованием русской армии, созданием флота, основанием и началом строительства Петербурга, развитием промышленности, расширением торговли. Вся внешняя политика Петра подчинялась внутренним задачам по преобразованию России. Это не ускользнуло от внимания Вольтера. В своей «Истории Российской империи при Петре Великом» он писал: Петр «знал, что дипломатические переговоры, притязания государей, их союзы, их дружба, их подозрения, их неприязнь подвержены почти каждодневным изменениям и что от самых мощных политических усилий зачастую не остается ровно никакого следа. Одна хорошо оборудованная фабрика приносит государству иной раз больше пользы, чем двадцать договоров». В свою очередь дипломатия в большой мере способствовала росту могущества России, создавая для этого необходимые внешние условия.
ЧАСТЬ ТРЕТЬЯ
ПОЛТАВА
ПЕРЕД НАШЕСТВИЕМ
К началу 1705 года русская армия численностью в 60 тысяч человек находится на территории Речи Посполитой в районе Полоцка. Настало время действовать в Польше более активно. Петр не собирался, однако, рисковать всеми своими силами, как того требовали Август II или Паткуль. Отдается строжайший приказ: ни в коем случае не вступать в генеральное сражение с участием всей армии. Русские войска в основном призваны пока решать не столько чисто военную, сколько внешнеполитическую задачу: до последней возможности удерживать Августа в союзе с Россией. У саксонского курфюрста было все же 40 тысяч войска, в его распоряжении находился и русский вспомогательный корпус. Правда, силы эти были ослаблены поражениями и бездарным командованием. Поскольку Карл XII со своей армией стоял у границ Саксонии — наследственного владения Августа II, то он и особенно его министры все больше склоняются к отказу от честолюбивых притязаний в Польше и сильнее стремятся к соглашению с шведами. Из-за того, что Россия обнаруживала мало желания таскать каштаны из огня для саксонского курфюрста, ослабевает действие факторов, толкавших Августа II к союзу с Петром.
Сосредоточение русской армии на востоке Речи Посполитой имело и другую задачу. Антишведская сандомирская конфедерация поляков нуждалась в поддержке. Присутствие русской армии позволяло влиять на внутреннюю борьбу в Польше между сторонниками Станислава Лещинского и шведов и сторонниками Августа и союза с Россией. Поддержка национально-освободительной борьбы Польши против шведских интервентов отвечала русским интересам.
В это время Петру снова пришлось встретиться с «дипломатической» проблемой, порожденной тем, что он вынужден был широко прибегать к помощи иностранцев. Обнаруживается одно из главных противоречий в петровской политике европеизации России. Использование иностранных специалистов было оправданной необходимостью. Однако оно влекло за собой столь же неизбежные отрицательные явления. Иноземцы служили только ради денег, Россия оставалась для них чужой страной, ее отсталость вызывала презрение к русским, бесконечные конфликты, носившие отнюдь не личный характер. Подобно тому как в дипломатической борьбе на каждом шагу проявлялась враждебность Европы к России в целом, наемные представители Европы часто выражали, сознательно или неосознанно, эту же враждебность в частных обстоятельствах своей временной службы в России. На этот раз речь шла о командовании войсками, выдвинутыми к Польше. Кого из двух имевшихся фельдмаршалов назначить главным: русского Б. П. Шереметева или наемного немца Г. Б. Огильви? С одной стороны, Петр все еще не очень был уверен в способностях своих отечественных полководцев, хотя Шереметев уже одержал несколько блестящих побед над шведами. С другой стороны, старого наемного фельдмаршала, прослужившего 38 лет в австрийской армии, толком никто из русских не знал. К тому же необходимо было давать возможность русским приобретать боевой опыт. Петр принял соломоново решение и разделил армию между двумя фельдмаршалами, так что недовольны были оба. Естественно, между ними возник конфликт. Он продолжался и после отъезда Шереметева. Огильви немедленно столкнулся с Меншиковым, Репниным и другими русскими генералами.
Еще в начале лета 1705 года царь прибыл к войскам в Полоцк и вскоре направил армию Шереметева в Курляндию. Здесь 15 июля произошло сражение. Русские были разбиты шведским генералом Левенгауптом при Мур-мызе (Гемауэртгоф). По этому печальному поводу Петр лишний раз проявил широту своего характера и умение переживать неудачи. Он писал жестоко терзавшемуся Шереметеву: «Не извольте о бывшем несчастии печальны быть; всегдашняя удача много людей ввела в пагубу; забудьте и людей ободряйте». Петр сам с войсками идет в Курляндию, чтобы вместе с Шереметевым отрезать Левенгаупта от Риги и разгромить его. Однако шведы ускользнули и укрылись в Риге. Тогда русские успешно осаждают и берут столицу Курляндии Митаву, затем крепость Бауск, захватывают богатые трофеи. Наступает зима, и надо устроить армию на зимние квартиры. Меншиков предлагает остановиться в сильно укрепленном городе Гродно, Огильви, наперекор ему,— в Меречи. Правота Меншикова очевидна, и Петр поддерживает его. В конце октября Август II явился в Гродно. Под чужим именем, в сопровождении лишь трех человек он с трудом пробился из Саксонии через Венгрию. Зато король привез с собой знак вновь учрежденного им ордена Белого орла, который он раздал многим русским генералам... Петр поручает войско Августу и в декабре уезжает в Москву. Между тем Карл XII несколько месяцев провел в Варшаве, где устроил торжественное коронование «своего» польского короля Станислава Лещинского. Внезапно, несмотря на сильные морозы, он двинулся во главе 20-тысячной армии к Гродно. Однако, подойдя к крепости, на осаду и штурм Карл не решился и расположил свою армию в 70 верстах, блокировав русские войска.