ВУЗ: Не указан
Категория: Не указан
Дисциплина: Не указана
Добавлен: 18.10.2020
Просмотров: 3131
Скачиваний: 1
Теперь Карл XII углубился в просторы Украины и метался в поисках зимних квартир для своей армии, которая непрерывно таяла, вернее, замерзала, ибо наступала необычно холодная зима. В разгар битвы при Лесной в конце сентября разыгралась снежная вьюга. Чем дальше тили шведы в глубь России, тем труднее становилось с боеприпасами, с продовольствием, кормом для лошадей. Оставшаяся позади Европа помочь Карлу или не могла, или не хотела.
Неужели все потеряно и нет никакой надежды? Карл XII, да и не только Карл, так не считал, все еще надеясь привлечь других возможных союзников, находившихся совсем рядом. У них были свои претензии к России, и шведское нашествие, казалось, создавало исключительно благоприятную ситуацию для объединения различных сил, которых толкала к союзу застарелая традиционная неприязнь к Москве. Формально союзником Карла была Польша с территорией и населением, намного превосходившими возможности Швеции. Во главе Польши Карл XII позаботился поставить угодного и послушного ему короля Станислава. К югу от России находилась необъятная Османская империя, ожидавшая лишь благоприятного момента, чтобы вернуть потерянный Азов и окончательно отбросить русских от Черного моря. Крымское ханство, привыкшее постоянно грабить южные русские земли и получать от Москвы дань, не хотело примириться с потерей этих «прав» и видело в нашествии Карла на Россию счастливую возможность восстановить их. Наконец, новые великолепные перспективы открывала измена Мазепы, ясновельможного гетмана Украины, обещавшего дать на борьбу с Россией несметное войско лихих украинских казаков. Если все эти силы объединятся вокруг шведского Александра Македонского, то что может спасти самонадеянного царя варварской Московии? Так рассуждал король.
Объединение этих столь естественно тяготевших к Карлу сил представлялось отнюдь не беспочвенной фантазией, а дипломатической проблемой, хотя и сложной, но реально разрешимой.
Проще всего, казалось бы, обстояло дело с польским королем Станиславом Лещинским. В его лояльности по отношению к Карлу XII сомневаться не приходилось. Это был явный шведский ставленник, готовый действовать по приказу хозяина. Однако очень быстро обнаружилось, что его власть в Польше призрачна. Недовольство поляков шведской оккупацией выливалось прежде всего в борьбу против Станислава и в поддержку сначала Августа, а затем Сандомирской конфедерации. Даже Карл видел неустойчивость власти Станислава. Отправляясь на завоевание России, он вынужден выделить для его защиты группу шведских войск во главе с генералом Крассау численностью в 10 тысяч человек. Карл, откровенно презиравший поляков, сначала вообще не считал необходимым их содействие в войне с Россией, думая обойтись без них. Правда, вместе с его армией находился небольшой польский отряд Понятовского. К участию в войне стремилась часть шляхты, мечтавшей о захвате Киева и Левобережной Украины. Поэтому еще в начале 1708 года Станислав обещал сформировать большую польскую армию, захватить Киев, а затем и нею Украину. Предполагалось, что, когда Карл XII пойдет прямо на Москву через Смоленск, союзная польская армия перейдет Днепр на юге и пойдет на Украину.
Шведы считали такой замысел желательным, но не столь уж необходимым. Положение изменилось после того, как русская армия вынудила Карла повернуть на юг и особенно после разгрома Левенгаупта у Лесной. Теперь польская поддержка стала главной надеждой. Если до Лесной надеялись на обоз и войска Левенгаунта, то после его разгрома уповали на помощь Станислава. Но дело в том, что, в отличие от реально существовавшего обоза Левенгаунта, армия Лещинского, да еще и «большая», была мифической. Ведь, как говорили тогда, короля Станислава одна половина Польши не признавала, а другая ему не подчинялась. Число сторонников Лещинского в Польше явно сокращается после победы русских у Лесной, именно тогда, когда Карлу позарез понадобилась польская помощь.
Даже если бы Станислав очень хотел помочь Карлу, это оказалось бы для него невероятно трудным делом. Л Польше активно действовала коронная армия гетмана Сенявского и литовская армия Огинского. Союзные отношения Речи Посполитой с Россией, подтвержденные в соглашениях, заключенных в 1707 году, во время пребывания Петра в Жолкве, давали реальные плоды. Летом 1708 года силы Лещинского и шведские войска генерала Крассау контролировали только ограниченную территорию на севере Польши. На остальной ее части действовали войска Сенявского, наносившие поражения Станиславу. Так, его армия потерпела сокрушительное поражение под Конецполем. Чтобы поддержать польских союзников, Петр направил им в помощь несколько тысяч казаков, затем три драгунских полка, а позже целый Заднепровский корпус генерала Гольца. К тому же войска князя Д. М. Голицына охраняли Киев и Правобережную Украину — на пути возможного появления армий Лещинского и Крассау. Пробиться через все эти заслоны постепенно разбегавшейся армии Лещинского было явно не под силу.
Но по мере того, как под ударами русских слабела армия Карла, скитавшаяся в поисках провианта и теплых квартир по Украине в условиях жестокой зимы, несбыточная мечта о приходе сильной польской армии стала для Карла навязчивой идеей. В декабре 1708 года он направляет приказ Крассау спешить в Польшу. Особенно нетерпеливо он зовет Станислава, буквально заманивает его на Украину. «Я и вся моя армия,— пишет он в личном письме польскому королю,— мы в очень хорошем состоянии. Враг был разбит, отброшен и обращен в бегство при всех столкновениях, которые у нас были с ним». Если дела так хороши, то зачем же нужна польская помощь? Но обычная для Карла примитивная ложь, этот самообман уже превратились в единственную форму восприятия Карлом окружающей его все более тяжелой для шведов обстановки. Вплоть до самой Полтавской битвы Карл будет тешить иллюзиями о польской помощи своих генералов, а те — делать вид, что верят ему.
Главная «услуга», оказанная Станиславом Лещинским Карлу XII, состояла в том, что он помог ему приобрести еще одного столь же сомнительного союзника — гетмана Мазепу. Многократно описанная, часто в романтизированной форме, история предательства Мазепы говорит о непредвиденной неудаче, постигшей Петра. Она оказалась тем неожиданней, что именно в этом случае Ментиков, Головкин, а главное сам Петр совершили тяжкую, досадную ошибку, не столько по ее реальным последствиям, сколько по степени их наивности в доверии до последней минуты к самому злобному и самому подлейшему из врагов России. С другой стороны, измена опытнейшего, хитрейшего политика, имевшего возможность знать реальную обстановку на Украине, как никто другой, но поставившего все на обреченную карту Карла XII,— любопытнейшее психологическое явление. Оно служит свидетельством того, как низко котировались шансы Петра, России на победу в войне с Швецией. Именно с этим минимальным уровнем надо сравнивать высоту, на которую поднял Петр Россию. Могущественный властитель Украины, обладавший огромными богатствами и властью, всеми мыслимыми званиями и почестями, соблазнился миражом авантюры, ибо считал шведский протекторат более верным средством сохранения своих привилегий, чем невероятную и невообразимую победу русских.
Еще в 1705 году через родственницу Станислава Лещинского княгиню Дольскую начались переговоры Мазепы о переходе на сторону врага. В октябре 1707 года он решительно встал на путь измены и в письменном виде предложил Карлу XII через Станислава свои услуги. В то время король гордо не пожелал делить славу предстоящей победы ни с кем, тем более с казаками Мазепы.
Он заявил, что не считает канаков пригодными для военных действий против регулярной армии в серьезном бою, но признает их боевую ценность в качестве вспомогательной силы в деле преследования и уничтожения остатков уже разгромленного противника. Поэтому он велел ответить Мазепе, чтобы ждал, когда потребуется именно для этой цели. После того как шведы испытали на себе действие казачьей конницы, воевавшей на стороне русском армии, отношение к Мазепе меняется. Когда Карл решал со своими генералами вопрос о том, чтобы от первоначального направления прямо на Москву повернуть на Украину, то одним из доводов в пользу поворота была надежда на Мазепу, якобы ожидавшего прихода шведов на Украине с 20 тысячами казаков.
Каково же было разочарование Карла, когда в конце октября Мазепа явился не с 20, а всего с двумя тысячами казаков. Польше не нашлось желающих разделить участь изменника. Шведы приобрели не сильного союзника, а жалкого беглеца, имя которого и раньше не вызывало среди украинского населения никаких симпатий. Теперь же шведам пришлось почувствовать на себе усиление народной войны. Карл XII повернул на Украину, чтобы воспользоваться ее богатствами и накормить здесь свою голодающую армию. С этой надеждой пришлось расстаться сразу. Население не только ничего не давало шведам, пряча или уничтожая все, но и развернуло против них настоящую народную войну. Переход Мазепы к Карлу серьезно усилил ее, ибо вскоре всем стало известно, какую судьбу готовят Украине Мазепа и его новый хозяин — шведский король. А он, понимая, что военной пользы от Мазепы получить нельзя, попытался использовать его как дипломатическое средство, чтобы привлечь все же на помощь Речь Посиолитую обещанием присоединения к ней всей Украины. Поэтому Карл приказал Мазепе послать Станиславу письмо, в котором содержалось бы обязательство гетмана передать Украину как законное достояние польских королей под власть Полыни. Это письмо перехватили русские, но указанию Петра размножили текст в большом числе экземпляров и широко распространили его. Среди народа на Украине не существовало ничего более ненавистного, чем господство польских панов. Собственно, поэтому полвека назад Левобережная Украина и воссоединилась с Россией. Естественно, что последовал взрыв ненависти к Мазепе, к полякам и к шведам. Народная борьба против оккупантов стала еще сильнее. В результате переход Мазепы к Карлу не только не облегчил положения шведского короля, но еще больше осложнил его. Правда, одну услугу он Карлу оказал: помог устроить присоединение к шведам значительного отряда запорожцев.
Запорожцы, вернее, возглавлявшие их атаманы, обладавшие умением обрабатывать и подкупать массу рядовых сечевиков, часто втягивали Сечь в совместные походы с крымскими татарами, поляками или турками. Кошевой Гордиенко пытался использовать сложную обстановку на Украине в связи с нашествием шведов и изменой Мазепы, которая показалась ему заманчивым примером. Сначала он вступает в переговоры с крымским ханом. Но хан, сдерживаемый указаниями султана из Стамбула, поощряя антимосковские настроения запорожцев, не взял на себя конкретных обязательств помогать им. В конце концов через посредничество Мазепы Гордиенко заключил в марте 1709 года соглашение с Крымом и привел к Карлу несколько тысяч казаков. Петр со своей стороны сделал все, чтобы мирными средствами удержать запорожцев от измены. В Запорожскую сечь для переговоров посылались представители с царским «жалованием» и увещеванием. Все было отвергнуто, и банды Гордиенко стали открыто нападать на отдельные отряды русской армии. Тогда по приказу Петра весной 1709 года Запорожская сечь была взята штурмом и уничтожена. Присоединение Гордиенко к шведской армии было единственным достижением «украинской дипломатии» Карла и Мазепы, достижением весьма сомнительной военной ценности. Мазепа, воочию увидевший тяжелое положение шведской армии, начинает метаться в поисках выхода. Он то стремится подтолкнуть Карла к движению на восток, уверяя, что это будет поход в Азию, подобно походам Александра Македонского, то зовет его в декабре 1708 года в поход к Белгороду для соединения с булавинцами, не зная, что Булавин уже погиб. Наконец, гетман доходит до того, что пытается совершить обратную измену.
Мазепа пошел на предательство не только из-за ненависти к России — он просто больше всего боялся оказаться на стороне побежденного. Он был убежден, что действует наверняка, ибо опирается на реальную расстановку сил. Она представлялась ему в следующем виде: шведы обладают военным превосходством над русскими: они, конечно, получат поддержку польской армии Станислава Лещинского; в войну против России вступят Турция и, разумеется, крымский хан. В этих условиях вокруг него, несомненно, объединится большая часть казачества, прежде всего Запорожская сечь, а основная масса украинского населения если не поддержит его, то в худшем случае останется нейтральной. Все эти замыслы рушились. Пробыв несколько недель в станс Карла XII, где его встретили отнюдь не с тем восторгом, о котором он мечтал, Мазепа стал сильно сомневаться в шансах короля на победу в войне. Более того, он начинает с ужасом понимать, что совершил страшную ошибку: победит Петр, которого он подло предал! Видимо, это оказалось слишком сильным потрясением для старого предателя, и в отчаянии он совершает совсем уж немыслимые поступки. В конце 1708 года Мазепа посылает к Петру одного из своих сообщников — полковника Апостола.
Посол предателя предлагает сенсационную сделку: Мазепа захватывает и передает в руки русских Карла XII и главных шведских генералов. За это Петр возвращает ему гетманское достоинство и свое доброе отношение. Однако Мазепа должен получить ручательство, гарантию крупнейших европейских государств. Сначала Петр просто не поверил своим ушам, но затем все же поручил Головкину вступить в переговоры с Мазепой и, выразив согласие на предложение, указать на огромную трудность получения гарантии иностранных дворов. Мазепа присылает еще одного своего полковника — Галагана. Тогда Головкин пишет письмо Мазепе с изъявлением согласия на предложенную сделку. Разумеется, русские ни на минуту не поверили в серьезность этой затеи, расчет состоял в том, чтобы получить письменный документ от Мазепы, что дало бы новое сильное оружие против него. Но все эти судороги запутавшегося предателя ни к чему реальному не привели и лишь послужили для Петра дополнительной информацией о том, как плохо обстоят дела в шведском лагере.
Среди возможных союзников Карла особое значение имела Турция. Османская империя хотя и переживала период упадка и ослабления, тем не менее при благоприятных условиях вступила бы в войну против России, поскольку антирусские тенденции в ее политике проявлялись достаточно сильно. Таким образом, Швеция и Турция имели общие интересы, которые могли бы оказаться основой шведско-турецкого союза, крайне опасного для России. Эту угрозу ясно увидели в Москве еще до начала Северной войны. Поэтому и предпринимались успешные дипломатические мероприятия, такие как заключение Константинопольского договора 1700 года о перемирии на 30 лет и назначение постоянного дипломатического представителя в Стамбул.
Карл XII и его министры, напротив, упустили все свои возможности в Турции, совершив тем самым крупнейшую дипломатическую ошибку. Если Россия с начала войны имела в турецкой столице своего посла в лице выдающегося дипломата П. А. Толстого, то Швеция только в марте 1709 года начинает переговоры о посылке своего представителя в Стамбул и о заключении союзного договора.
Правда, в интересах Швеции активно действовал посол Франции, пытавшийся толкнуть Турцию на войну против России. Но его происки успешно парировал П. Л. Толстой. Столь же успешно он противостоял аналогичным попыткам представителей Станислава Лещинского. Сам же Карл XII начинает серьезно что-то предпринимать, только когда он уже вступил со своей армией на Украину. Он направляет своих представителей к крымскому хану и в Бендеры, к силистрийскому сераскиру Юсуф-паше, кстати, надежно подкупленному русскими. Крымский хан Девлет-Гирей активно стремится участвовать в войне против России совместно с Швецией. Но его сдерживала осторожность Стамбула, выжидавшего признаков решающего перевеса одной из сторон. Таким образом, Турция и Крым так и не стали перед Полтавой союзниками Карла XII. И начале 1709 года Толстой после переговоров с великим везиром писал Головкину: «Извольте быть безопасны от турок и татар на будущую весну: разве татары какие-нибудь малые набеги сделают воровски. Уповаю, что и вор Мазепа не может здесь ничего сделать к своей пользе. Ваше сиятельство мне повелеваете не жалеть и превеликих иждивений и своей последней копейки, только не допускать Порту к разрушению мира: поставляю свидетелем всемогущего, если случится дело, требующее иждивений, то хоть в одной рубашке останусь — ничего не пожалею, но теперь больших иждивений давать уже не для чего». Весной 1709 года П. А. Толстой получил заслуженную награду за свои труды: царский портрет, украшенный бриллиантами.