ВУЗ: Не указан
Категория: Не указан
Дисциплина: Не указана
Добавлен: 18.10.2020
Просмотров: 3101
Скачиваний: 1
Из писем Лефорта известно, что еще в Архангельске друзья много говорили на тему о необходимости выхода России к морю. Архангельск, путь к которому был свободен от льдов лишь несколько месяцев в году и от которого до европейских портов надо было идти долгим, очень опасным путем вокруг Скандинавии, мог иметь только второстепенное значение и проблемы не решал, хотя держать здесь порт и флот тоже требовалось. Заходила речь о Каспийском море, ведь Россия владела Астраханью в устье Волги. Но Каспийское море — это, в сущности, большое озеро, не связанное с Мировым океаном. Другое дело — Черное море, которое, кстати, в древности называлось Русским.
Позднее Петр рассказывал, что в юности, читая летопись Нестора, он узнал, как князь Олег ходил па Царьград, то есть на Константинополь, оказавшийся затем под властью турок. С тех пор возникла у него мечта повторить подвиг Олега, «отомстить туркам и татарам за все обиды, которые они нанесли Руси».
Поход в южном направлении предопределил и внешнеполитические обстоятельства. После падения Софьи русская дипломатия, направляемая Нарышкиным и Украиицевым, не отличалась особой активностью. Правда, она стала несколько практичнее и реалистичнее. Затеяв крымские походы по условиям «вечного мира», Софья провозгласила явно недостижимые цели. Она требовала от Турции, чтобы России был возвращен Крым, его татарское население высолено в Турцию, а русские пленные, находившиеся там, без выкупа возвращены в Россию, и т. п. Османская империя должна была также передать России крепости Очаков в устье Днепра и Азов в устье Дона. Подобные требования уместны были бы лишь в случае сокрушительного военного разгрома противника. Однако этого нельзя было сказать о результатах крымских походов В. Голицына.
После свержения Софьи Москва снизила тон. Она предлагала лишь обмен пленными, прекращение выплаты ежегодной московской дани крымскому хану, требовала запрещения набегов крымских татар на русские владения и права свободной торговли с Крымом и Турцией. Но Крым с одобрения султана не хотел и слышать об установлении мира на этих условиях. Поэтому между Москвой и Крымом сохранялось состояние войны. Причем активность проявляла крымская сторона. Так, в 1692 году 12 тысяч татар напали на Немиров, сожгли город и увели две тысячи пленников для продажи в рабство. Через год число пленников достигло уже 12 тысяч. Каждое лето Москва из-за своей слабости терпела все это.
В те годы русская дипломатия в основном занималась малороссийскими, то есть украинскими, делами. Переяславское решение 1654 года о воссоединении Украины е- Россией предоставляло украинским гетманам право самостоятельных дипломатических сношений с другими странами. Многие из них не только пользовались этим правом, но и злоупотребляли им и отнюдь не в интересах Москвы. Преемник Богдана Хмельницкого гетман Выговский объединился со шведским, а затем и польским, королем Карлом X и в 1659 году уничтожил под Конотопом войско царя Алексея Михайловичи. Сын Богдана Хмельницкого Юрий вообще ушел к туркам и помог им захватить южную часть Украины. Гетман Дорошенко в 1666 году передал Правобережную Украину под власть султана. О Самойловиче уже говорилось в связи с поджогом степи в первом крымском походе, после которого Голицын провел избрание гетмана Мазепы. Вот с ним-то и пришлось иметь дело Л. К. Нарышкину, а затем Петру.
Как раз в решающие дни борьбы Софьи с Петром, 10 августа 1689 года, Мазепа приехал в Москву. Сначала в Кремле он высокопарно превозносил воинские доблести В. Голицына. Однако, быстро разнюхав суть дела, через несколько дней явился к Троице и стал жаловаться, что-де Васька Голицын вымогал у него много денег; за это Мазепа и получил компенсацию из конфискованных владений бывшего «оберегателя». В Москве понимали, что Мазепа — ставленник павшего князя, но сохранили его на посту гетмана, задабривая подарками. Мазепа между тем уже тогда вел двойную игру. Польские магнаты, «союзники» Москвы по «вечному миру», не прекращали интриг для захвата Левобережной Украины с помощью Мазепы. Особенно активно они действовали в отношении православного населения на Правобережье, где его насильственно обращали в католичество или в унию, то есть подчиняли католической иерархии русскую церковь, оставляя все же обряд православным. По этому поводу Посольский приказ вел нескончаемые переговоры-споры с польскими резидентами.
Одновременно Австрия и особенно Польша непрерывно требовали, чтобы Москва продолжала военные действия против Крыма, отвлекая на себя турецкие силы. Войны требовало и греческое православное духовенство, крайне задетое тем, что турки передали Святые места в Иерусалиме (Голгофу, Вифлеемскую церковь, Святую пещеру и т. п.), ранее контролируемые греками, французам-католикам. Иерусалимский патриарх Досифей писал в Москву: «Татары — горсть людей и хвалятся, что берут у вас дань, а так как татары — подданные турецкие, то выходит, что и вы турецкие подданные». Действительно, турки демонстративно третировали Москву. Когда на престол вступил новый султан Ахмед II, то всем европейским дворам было послано торжественное уведомление об этом. Кремль же игнорировали.
Другие соображения тоже побуждали царя действовать. Кожуховский поход помог ему в какой-то мере избавиться от комплекса неполноценности в отношении военной силы России. Он решил, что его новую армию пора испытать в настоящей войне. Надо было показать, что «потехами» занимались не зря. Кроме того, у Петра появилась еще одна причина для войны. Лефорт давно уже убеждал царя посетить наиболее развитые страны Западной Европы, чтобы познакомиться с их достижениями и путем сравнения реально оценить положение своего государства. Однако Петру хотелось явиться в Европу в лаврах победителя, чтобы иметь дело с западными суверенами, как равному с равным.
В конце 1694 года Петр в многочисленных беседах с близкими людьми постоянно обсуждает идею похода против крымских татар. 20 января 1695 года служилым людям официально приказали собираться под началом боярина Б. П. Шереметева в поход на Крым. Традиционное крымское направление похода слупило лишь прикрытием для подготовки и нанесения удара по самим туркам, вернее по их крепости в устье Дона — Азову. По-турецки она называлась Саад-уль-Ислам, что означает Оплот Ислама. Вот этот-то «оплот» и решил сокрушить Петр.
Войско Б. II. Шереметева численностью 120 тысяч человек двинулось к низовьям Днепра, к Крыму. В то же время другое отборное войско в 31 тысячу человек, где в звании бомбардира Преображенского полка под именем Петра Алексеева находило сам царь, направилось по иному пути. Турки все же узнали о надвигавшейся опасности и усилили гарнизон крепости с трех до семи тысяч человек. Первой серьезной ошибкой Петра, затруднившей осаду крепости, стало разделение войска на три самостоятельные части во главе с Головиным, Лефортом и Гордоном. Таким образом, русская армия под Азовом не имела общего командования. К тому же буквально на глазах у русских к крепости подходили турецкие галеры и доставляли припасы, подкрепления. Петр не предусмотрел предотвращения этой возможности. Три генерала спорили и соперничали между собой, а «бомбардир» Петр действовал слишком уж нетерпеливо. Все это смахивало на прежние «потешные» осады крепости Пресбурх на Яузе. Азов же считался по тем временам мощнейшей крепостью.
Почти три месяца продолжалась осада. Два штурма, предпринятые по настоянию Петра, обнаружили несогласованность в действиях осаждавших. Подкопы и закладываемые в них мины при взрывах наносили больше ущерба русским, чем туркам. В довершение всего к ним перебежал изменник, голландский матрос Янсен, который, как пишет один историк, «выдал врагу тайны русской стратегии». Он рассказал, что русские после обеда имеют обыкновение спать. В один из таких моментов турки совершили успешную вылазку: перебили сотни сонных солдат, захватили или испортили много пушек.
В начале осады Петр был настроен оптимистично. В своих письмах в Москву он писал, что «врата к Азову счастливо отворились», что «марсовым плугом все испахано и посеяно». Однако всходы оказались довольно чахлыми. Захватили две «каланчи»— башни, стоявшие выше по течению Дона на его берегах и цепями преграждавшие подход к крепости. В числе трофеев оказалось одно знамя, одна пушка и один пленный турок...
27 сентября 1695 года решили осаду прекратить и возвращаться домой. По пути, испытывая стужу, непогоду, голод, нападения татарской конницы, потеряли еще немало людей. Потерь оказалось не меньше, чем и свое время у И. Голицына. Но и целом результаты, конечно, были все же приличнее. П. П. Шереметев на Днепре захватил четыре турецких опорных пункта: два разгромил и в двух оставил русские гарнизоны. И все же триумфальное возвращение Петра в Москву оказалось торжеством, вызвавшим неблагоприятные толки в народе, не говоря уже о донесениях иностранных резидентов.
Итак, первое самостоятельное дело молодого Петра окончилось неудачей. Однако именно в этот момент и проявляется сила характера Петра. Он не впал в уныние, не опустил руки. Напротив, царь развертывает необычайно энергичную деятельность, чтобы исправить ошибки. Он проявил редчайшую для монархов с неограниченной властью способность учиться на ошибках, поражениях и извлекать из них уроки. Как пишет С. М. Соловьев, «благодаря этой неудаче и произошло явление великого человека. Петр не упал духом, но вдруг вырос от беды и обнаружил изумительную деятельность, чтобы загладить неудачу, упрочить успех второго похода. С неудачи азовской начинается царствование Петра Великого».
Еще в ходе возвращения «от невзятия Азова» (горько-ироническое выражение самого Петра) начинается подготовка к новому походу. В письме к главе дипломатического ведомства Л. К. Нарышкину от 8 октября из Черкасска царь дает указание о вызове из Австрии специалистов по взятию крепостей. Такая же просьба направляется и в Пруссию. (Гетр заранее принимает меры, чтобы при новой попытке взятия Азова не сказалось пагубно отсутствие инженеров, способных руководить работами по взрыву вражеских укреплений. Во время первого похода и осады Азова Петр внимательно следил за международной ситуацией в Европе. А Виниус в своих письмах регулярно информирует его, как проходят завершающие этапы войны Аугсбургской лиги во главе с Вильгельмом III против Франции, о военных действиях Австрии. Польши, Венеции против Турции. Хотя существование Священной лиги (Австрия, Польша, Венеция, Россия) формально продолжалось, после первого Азовского похода в Вену 24 декабря был направлен посланник К. Н. Нефимонов для переговоров с императором о заключении наступательного союза против Турции в форме письменного договора. Но главное — ему поручалось добиться скорейшей присылки специалистов по организации взрывных осадных работ.
В декабре единственным командующим нового похода на Азов был назначен боярин А. С. Шеин, а помощником к этому не очень-то опытному воеводе приставили генерала Гордона. Тогда же получил назначение командовать еще не существовавшим флотом адмирал Ф. Лефорт.
Создание этого флота становится главной задачей Петра. В Воронеже, а также в других местах небывало интенсивными темпами развернулось строительство кораблей. Отовсюду к Петру направлялись иноземные специалисты-кораблестроители. Из разных мест согнали на работу более 27 тысяч человек. Сам Петр сразу после похорон брата — царя Ивана, умершего 29 января 1696 г., отправляется в Воронеж. Здесь он всех заражает своей бешеной энергией и работает сам с топором в руках. «В поте лица своего едим хлеб свой»,— пишет он из Воронежа. В апреле начали спускать на воду военные корабли. Новый флот включал два больших корабля, 23 галеры и четыре брандера. Из Преображенского, где шло формирование войск, прибывали подкрепления. Зачислялись даже крепостные, получавшие таким образом без ведома их хозяев свободу. Как видно, у Петра бывали моменты, когда ради интересов государства он пренебрегал самыми «священными» устоями тогдашнего социального строя России, в данном случае — крепостным правом! Всего под командованием Шеина к Азову шло около 70 тысяч человек. Другая армия боярина Б. П. Шереметева вместе с украинскими казаками, как в прошлом году, отправилась в низовья Днепра. К сожалению, основную часть того и другого войска составляли стрельцы. Н. Устрялов, автор многотомной «Истории царствования Петра Великого», пишет в связи с участием стрельцов в Азовских походах: «Петр не был доволен их службою, в особенности при первой осаде Азова, и не раз изъявлял им гнев за малодушное бегство из траншей во время вылазок неприятеля». Генерал Гордон в своих записках неоднократно жаловался на лень, беспечность и строптивость стрельцов, которые в решительные минуты не торопились идти на приступ вместе с другими солдатами. Но пока Петру приходилось пользоваться старомосковским войском.
Еще 23 апреля, погрузившись на струги, войска пустились в путь. 3 мая пошел новорожденный военный флот. Впереди плыла галера «Принсипиум» под командованием капитана Петра Алексеева, то есть царя, который строил эту галеру своими руками.
16 июня началась вторая осада крепости. Пушки открыли огонь по Азову. Сначала обстрел оказался недостаточно эффективным. Но когда к осаждавшим прибыли, наконец, посланные цесарем иностранные артиллерийские инженеры, дело пошло на лад. 16 июля удалось разрушить важную часть крепостных сооружений Азова. Войскам было приказано готовиться к штурму...
Петр очень жалел, что иноземные специалисты прибыли так поздно. Их задержка оказалась плодом дипломатической осторожности думного дьяка Емельяна Украинцева, заправлявшего Посольским приказом. Боясь утечки информации, он считал опасным осведомлять русского посланника в Вене о военных планах. Раздраженный Петр 15 июля в письме к Виниусу возмущался Украинцевым. Посланнику доверены государственные тайны, а то, что всем известно, от него скрывают! В своем ли дьяк уме? Царь приказал Украинцеву подробно информировать посланников в направляемых им директивах: «А чего он не допишет на бумаге, то я допишу ему на спине». Таков иногда был стиль дипломатических инструкций Петра.
Однако решающие для исхода операции события разыгрались на воде. 14 июня с моря на помощь к Азову пришел турецкий флот из 23 кораблей, на которых находились четыре тысячи человек подкрепления для гарнизона, боеприпасы и продовольствие. С изумлением турки увидели стоявший в устье Дона русский галерный флот и остановились. Заметив, что русские корабли начинают сниматься с якорей, турки подняли паруса и ушли в море.
Без подкреплений гарнизон крепости не выдержал осады и 18 июля объявил о капитуляции. Среди прочих трофеев оказалось 136 пушек и прошлогодний изменник Янсен. Поскольку возле самой крепости было слишком мелко для крупных судов, Петр отправился в море и нашел неподалеку удобную гавань, где и был основан город Таганрог.
30 сентября 1696 года в Москве происходило триумфальное чествование победителей, Такого столица не видывала еще никогда. Шествие продолжалось с утра до вечера, войска растянулись па пути от Симонова монастыря до села Преображенское, проходя через всю Москву и Кремль. Москвичи рты разевали от восхищения, удивления и недоумения. Чего стоила одна лишь гигантская, пестро разукрашенная Триумфальная арка! Вряд ли могли быть понятными простому человеку украшавшие ее фигуры Геркулеса, Марса, Нептуна в сочетании с библейскими изречениями и с изображением поверженных врагов. Хватало и многого другого удивительного. Шествие возглавлял сидевший в роскошной карете патриарх всешутейшего собора Никита Зотов. А русский царь, раньше представавший перед народом в облике малоподвижного полубожества, сверкавшего золочеными одеждами, шел пешком в простом камзоле, неся в руках копье. Зато с какой помпой ехал в роскошной карете адмирал Франц Лефорт! Под Азовом он особенно не отличился: приехал туда позже всех, а уехал раньше всех. Правда, его донимала болезнь, и в письмах Лефорта к царю самое радостное, о чем он сообщает, что его «комары перестали кусать». Но, возможно, дружеская теплая симпатия Лефорта сама по себе была для Петра столь же необходима и приятна, как и успехи в делах.