ВУЗ: Не указан
Категория: Не указан
Дисциплина: Не указана
Добавлен: 02.11.2020
Просмотров: 1208
Скачиваний: 2
Несколько примеров таких надлежащих формулировок.
«Произошла ли кровь, обнаруженная на одежде обвиняемого Н., от потерпевшего П.»?;
«Кем, Н. или другим лицом оставлены отпечатки пальцев, обнаруженные на месте происшествии?;
«Возможно ли производство выстрела из представленного экземпляра оружия без нажатия на спусковую скобу?»;
«Имел ли водитель такого-то транспортного средства при таких-то условиях техническую возможность предотвратить наезд на потерпевшего?».
Пленум Верховного Суда СССР в постановлении от 16 марта 1971 г. № 1 «О судебной экспертизе по уголовным делам» разъяснил судам, что постановка уголовно-правовых вопросов эксперту (имело ли место убийство или самоубийство, хищение или недостача, является ли повреждение лица обезображивающим и т.д.) не допускается.
Недопустима также постановка перед экспертом вопросов, не требующих для своего разрешения специальных познаний.
Нельзя, например, ставить на разрешение эксперта вопрос типа: «является ли изъятый у обвиняемого пистолет марки «ТТ» огнестрельным оружием?»; в тоже время вполне правомерна постановка вопроса о пригодности того же пистолета «ТТ» к производству выстрелов.
Постановление о назначении судебной экспертизы завершается подробным описанием всех представляемых эксперту для исследования материалов с обязательным указанием способа их упаковки и сохранности, направляются ли они совместно с постановлением почтовым отправлением, либо доставляются следователем или нарочным.
Совместно с другими материалами эксперту предоставляются сведения о результатах предварительно проведенной проверки направляемых на экспертизу объектов по существующим криминалистическим учетам или предварительного исследования объектов, проведенного на стадии возбуждения уголовного дела (если таковые, разумеется, имели место).
Если назначаемое экспертное исследование требует применения так называемых разрушающих методов, т.е. существует объективная необходимость некоторого повреждения вещественных доказательств и документов, представленных на экспертизу, следователь в том же постановлении или в отдельном письме дает эксперту разрешение на повреждение указанных объектов. Под повреждением объекта исследования понимается изменение свойств и состояний объекта в результате применения физических, химических, биологических методов исследования. Необходимость в повреждении представленных на экспертизу объектов обосновывается экспертом в его заключении.
Если предоставленных следователем материалов недостаточно для проведения всестороннего и полного исследования поставленных на разрешение экспертизы вопросов, эксперт вправе ходатайствовать о предоставлении в его распоряжение дополнительных материалов, в том числе уголовного дела в полном объеме.
Когда же для получения дополнительных материалов требуется производство определенных следственных действий (к примеру, дополнительного осмотра места происшествия или его отдельных участков, допроса потерпевшего и свидетелей, следственного эксперимента, проверки показаний на месте), эксперт с разрешения следователя участвует в данных процессуальных действиях и задает вопросы, относящиеся к предмету судебной экспертизы. Он вправе также ходатайствовать о занесении в протокол следственного действия существенных для дачи заключения обстоятельств.
На разрешение судебно-медицинской экспертизы был поставлен вопрос о механизме происхождения брызг крови на одежде Петрова, обвиняемого в убийстве, совершенного путем неоднократных ударов молотком в область головы потерпевшего. По ходатайству эксперта следователь произвел повторный осмотр места происшествия с участием эксперта и обвиняемого, в ходе которого эксперт задал последнему ряд уточняющих вопросов о взаиморасположении и перемещениях его и потерпевшего в момент эксцесса, о направлении, в котором наносились удары и т.п.
Этот протокол с зафиксированными в нем ответами обвиняемого эксперт затем использовал для обоснования своего заключения по интересовавшему следователя вопросу.
Согласно части 3 ст. 195 УПК РФ «следователь знакомит с постановлением о назначении судебной экспертизы подозреваемого, его защитника и разъясняет им права, предусмотренные статьей 198 настоящего Кодекса. Об этом составляется протокол…».
Уголовно-процессуальный кодекс не содержит указаний на то, когда следователь должен ознакомить указанных в цитируемой статье лиц с постановлением о назначении судебной экспертизы. Однако с тактической точки зрения несомненно, что это должно следовать до направления постановления для исполнения в экспертное учреждение.
Во-первых, это позволит следователю своевременно изменить или дополнить свое постановление о назначении экспертизы при необходимости удовлетворения ходатайств подозреваемого (обвиняемого) и его защитника, заявленных при ознакомлении с данным постановлением. Эти ходатайства могут касаться весьма широкого круга вопросов, предопределенных правами этих лиц, предусмотренных статьей 198 УПК РФ: от заявления отвода эксперту до внесения дополнительных вопросов, которые должны быть поставлены на разрешение назначаемой экспертизы. Когда же постановление о назначении судебной экспертизы объявляется обвиняемому после направления его для исполнения, то перед следователем возникает дилемма. Удовлетворение обоснованного ходатайства с логической неизбежностью приведет к замедлению расследования, (не говоря уже о весьма существенных дополнительных материальных затратах на проведение повторной или дополнительной экспертной работы). Отказ в этом, несомненно, скажется на качестве расследования…К сожалению, практика показывает, что именно последний путь разрешения этого вопроса, хотя он очевидно свидетельствует об ущербности проводимого расследования, в настоящее время наиболее распространен.
Во-вторых, своевременное ознакомление подозреваемого (обвиняемого) с постановлением о назначении судебной экспертизы, сопрягаемое с тактически грамотным разъяснением экспертных возможностей для ответов на поставленные следователем в постановлении вопросы, само по себе можно рассматривать как тактический прием из класса «демонстрация возможностей расследования» для убеждения обвиняемого в целесообразности дачи им правдивых показаний. Во всяком случае, удовлетворение в этой стадии обоснованных ходатайств стороны защиты во многом снизит накал конфликта, возникающего (могущего возникнуть) в ходе проводимого расследования.
На разрешении судебной технической экспертизы по делу о технологическом происшествии, повлекшем тяжкие последствия, следователь поставил три вопроса. По ознакомлению с постановлением о назначении этой экспертизы защита заявила ходатайство о постановке перед экспертом еще пяти сформулированных адвокатом обвиняемого дополнительных вопросов. Данное ходатайство следователем было полностью удовлетворено, что убедило обвиняемого в объективности производимого расследования и, как следствие, привело к возникновению между следователем и обвиняемым устойчивого психологического контакта.
В соответствии с пунктом 4 ч. 1 ст. 195 УПК РФ в постановлении о назначении экспертизы должны быть перечислены материалы, которые предоставляются в распоряжение эксперта.
Основные тактические требования к ним следующие.
Во-первых, эти материалы должны быть допустимыми для их экспертного исследования, что означает их получение следователем лишь в порядке, предусмотренном Уголовно-процессуальным кодексом для их вовлечения в уголовный процесс (в результате произведенных следственных действий, приобщения к уголовному делу материалов оперативно-розыскной деятельности).
Во-вторых, представляемые эксперту материалы в необходимых случаях должны быть надлежащим образом упакованы и опечатаны (указание на это также должно содержаться в постановлении при перечислении представляемых материалов).
Данное требование направлено на исключение сомнений в том, не внесены ли в эти объекты (материалы) умышленные или неосторожные изменения после их изъятия при проведенных соответствующих следственных действиях. Неслучайно содержательная часть заключения эксперта начинается с перечисления поступивших на исследование объектов, их описания, начиная с того, упакованы ли и как именно эти объекты.
В-третьих, представляемые материалы должны быть достаточными для разрешения по ним экспертом поставленных следователем вопросов. В противном случае, очевидно, производство экспертизы невозможно либо оно будет некорректным в методическом отношении.
Говоря об этом, напомним, что одним из оснований для сообщения экспертом назначавшему экспертизу субъекту (следователю, суду) о невозможности дать заключение статья 16 Закона «О судебно-экспертной деятельности…» признает то, что «объекты исследований и материалы дела непригодны или недостаточны для проведения исследований и дачи заключения, и эксперту отказано в их дополнении …».
Согласно статье 197 УПК РФ «следователь вправе присутствовать при производстве экспертизы».
Во многих случаях реализация следователем этого своего права имеет тактическую значимость. Во-первых, это оперативное получение следователем экспертной информации, ибо от производства экспертизы до составления письменного экспертного заключения и получений его следователем — дистанция если не огромного размера, то достаточная большая. Во-вторых, к сожалению, далеко не всегда, производя экспертизу, эксперт реализует свое право при установлении обстоятельств, имеющих значение для уголовного дела, но по поводу которых ему не были поставлены вопросы, указывать на них в своем заключении (ч. 2 ст. 204 УПК РФ). Если эти обстоятельства станут своевременно известны следователю, то это позволит ему также своевременно поставить перед экспертом дополнительные вопросы или назначить другую необходимую экспертизу.
Изучая переданные ему для дальнейшего расследования материалы уголовного дела о нераскрытом убийстве, следователь обратил внимание, что в исследовательской части заключения судебно-медицинской экспертизы «мельком» описан причиненный режущим орудием след на одной из костей трупа. На его вопрос, почему же кость, на которой имелся след, при производстве экспертизы не была изъята, судебно-медицинский эксперт, так сказать, с «олимпийским спокойствием» сообщил, что следователь, ранее производивший расследование, соответствующий вопрос в постановлении не ставил и такого задания не давал, сам при производстве экспертизы не присутствовал, и потому он, эксперт, не считал себя обязанным отражать данное обстоятельство в экспертных выводах, а тем более изымать кость.
С учетом того, что у ранее подозреваемого в этом в убийстве В. при его задержании был изъят и приобщен к уголовному делу нож, следователь принял решение об эксгумации трупа. Назначенная затем трассологическая экспертиза дала категорическое заключение, что именно ножом В. был оставлен след на кости, изъятой при эксгумации из трупа потерпевшего. Это впоследствии стало одним из наиболее веских доказательств для осуждения В. за совершение убийства (кстати сказать, ознакомившись с заключением трассологической экспертизы, В. признал себя виновным в убийстве).
Убеждены, что если бы следователь присутствовал при производстве судебно-медицинской экспертизы трупа, то эти обстоятельства были бы выявлены и исследованы своевременно, и В. был бы изобличен в совершении убийства значительно раньше.
Наконец, в-третьих: как известно, обвиняемый с разрешения следователя имеет право присутствовать при производстве экспертизы и давать объяснения эксперту (п. 5 ч. 1 ст. 198 УПК РФ). Наиболее часто ходатайства о том заявляются обвиняемыми при назначении судебно-бухгалтерских, финансово-экономических и технических экспертиз. В таких случаях присутствие следователя при производстве экспертизы будет, на наш взгляд, способствовать сглаживанию и разрешению конфликтов, которые весьма часто, как то показывает следственная практика, возникают при этом между экспертом и обвиняемым, считающим себя (а зачастую и действительно являющимся) специалистом в исследуемых экспертом вопросах.
«Заключение эксперта или его сообщение о невозможности дать заключение, а также протокол допроса эксперта предъявляются следователем подозреваемому, обвиняемому, его защитнику…» (ст. 206 УПК РФ).
Очевидно, что, если в деле участвует защитник обвиняемого, то эти доказательства следует предъявлять им одновременно, ибо, разумеется, чаще всего, адвокат более глубоко и полно, чем его подзащитный, может их оценить и точнее сформулировать по ним мнение.
Весьма важен в тактическом отношении вопрос о времени ознакомления обвиняемого с заключением эксперта. Практика показывает, что нередко следователи недооценивают криминалистическую значимость своевременного ознакомления стороны защиты с заключениями проведенных по делу экспертиз, относятся к этому исключительно формально и выполняют это действие либо буквально накануне завершения расследования, либо практически совмещают его с ознакомлением обвиняемого с материалами дела в порядке, предусмотренном статьей 217 УПК РФ.
Понятно, что в такой ситуации удовлетворение следователем даже обоснованных ходатайств обвиняемого и его защитника, связанных с заключением экспертизы, крайне затруднено. И потому неслучайно, что весьма часто всем известное столь длительное рассмотрение уголовных дел в суде обусловливается как раз необходимостью проведения дополнительных или повторных экспертиз, в назначении которых в описанных выше ситуациях было отказано при предварительном расследовании преступления.
В то же время, следует иметь в виду и противоположную ситуацию. Если заключение эксперта не содержит информации, подтверждающей вину подозреваемого (обвиняемого), то преждевременное ознакомления его с таким заключением может повлечь изменение имеющейся в это время его установки на дачу «признательных» показаний.
Ознакомившись с заключением дактилоскопической экспертизы, пришедшей к выводу, что имеющиеся отпечатки пальцев на орудии убийства не пригодны для идентификации, подозреваемый, ранее признававший свою вину в совершении этого преступления, тут же от этих своих показаний отказался. При этом следователь, до ознакомления подозреваемого с данным заключением экспертизы никаких следственных действий, направленных на проверку его показаний, не счел необходимым произвести. Очевидно, что этот тактический просчет следователя существенно усложнил производимое расследование.
Таким же тактически рискованным является несвоевременное ознакомление обвиняемого с вероятностным заключением эксперта, которое допускает иную трактовку тех или иных установленных по делу криминалистически значимых обстоятельств, нежели чем та, на которой настаивает обвинение.
Агаев обвинялся в умышленном причинении тяжкого вреда здоровью Велиханову, повлекшего по неосторожности смерть последнего. В своих первоначальных показаниях он признавал, что нанес потерпевшему несколько ударов руками и ногами в область головы. По следам на одежде и теле Агеева была назначена и проведена судебно-медицинская экспертиза следов крови. Согласно ее заключению, на куртке Агаева и в подногтевом содержимом имелась кровь, которая могла произойти как от потерпевшего, так и от самого Агаева. На тех предметах, которые в случае нанесения Агеевым ударов были бы в контакте с потерпевшим (туфли, носки, брюки), следов крови экспертом обнаружено не было. После ознакомления с заключением экспертизы Агеев отказался от дачи показаний. Данные ранее показания он объяснил применением к нему со стороны работников милиции недозволенных методов расследования.