Файл: 4.doc

вая, основанная на знании, информационная экономика требует и новой формы труда, способного к "перепрограммированию" в соответствии с бесконечно меняющимися задачами производства. Соответственно, возникают два вида работников. Наряду с "родовой рабочей силой" появляются "новые производители" - создатели знания и об­работчики информации, чей труд наиболее ценен, принадлежность к которым прямо детерминируется наличием определенного образования, культуры, личностных ка­честв и т.д. Они образуют новый класс общества, который Кастельс называет "кол­лективным работником".

Не меньше изменяются капиталисты. Разумеется, в новом обществе сохраняются два 'унаследованных" от прошлого типа капиталистов - держатели собственности и топ-менеджеры, включая менеджеров государственных компаний. В этом плане со­хранение родовой рабочей силы предполагает и адекватные ей виды капиталистов. Однако наряду с ними, в единстве с возникновением "коллективного работника", воз­никает новый тип капиталистов - "коллективный капиталист", который в значитель­ной степени совпадает, с точки зрения Кастельса, с "коллективным работником".

"Новая система, - подчеркивает М. Кастельс, - характеризуется тенденцией воз­растания социального неравенства и поляризации, а именно одновременного роста верхушки - дна социальной шкалы. Этот процесс - результат трех явлений: 1) фунда­ментальной дифференциации между самопрограммируемым высокопроизводитель­ным трудом и родовым заменимым трудом; 2) индивидуализации труда, которая под­рывает его коллективную организацию, предоставляя слабейшие сегменты рабочей силы своей судьбе; 3) глобализации экономики и делегитимизации государства, посте­пенной гибели государства всеобщего благосостояния, лишающей спасательного кру­га тех людей, которые не могут преуспеть самостоятельно" [17]. Трагический смысл последствий воцарения этой новой стратификации заключается в том, что современ­ному миру нужны, прежде всего, представители "самопрограммируемого" труда и, в сравнительно небольшом количеств, - "родовая рабочая сила", к которой относится подавляющее большинство человечества. Миллионы людей оказываются "социально исключенными". Это те самые "лишние" люди, о которых говорил Райт в своей кри­тике Соренсена, когда проводил различие между эксплуатацией и притеснением без эксплуатации. В новом мире они не нужны даже как объект эксплуатации, им просто нет в нем места. Ни господствующие классы, ни общество в целом не нуждаются в классе, который подвержен эксклюзии, и не зависят от него - по крайней мере, в эко­номическом смысле.

В условиях роста вариативности жизненных судеб, их всевозрастающей индивидуа­лизации для отдельного человека нет жесткой заданности социальной эксклюзии -это всегда лишь бблыний или меньший риск. Однако в условиях действия тенденции возрастающей социальной поляризации за счет размывания "нового среднего класса", разделяющегося на "коллективного" и "родового" работника, с одной стороны, рас­ширения сегмента социально исключенных в связи с усложнением требований к рабо­чей силе; с другой, шансы эти с каждым годом объективно уменьшаются для боль­шинства членов общества.

Суммируя вышесказанное, можно заключить, что в последние два-три десятиле­тия сформировалось и активно развивалось новое научное направление [18], прямо увязывающее наступление нового этапа в развитии общества и изменение основа­ния социальной стратификации. При этом в качестве основания стратификации выделяются объем и структура ресурсов (капиталов, активов), которыми распола­гают индивиды и которые несводимы не только к традиционному экономическому ка­питалу, но и к сумме экономического, человеческого, властного капиталов. Особое внимание представители этого направления обращают также на то, что огромное зна­чение в изменившихся условиях приобрели новые виды ресурсов - вытекающие из харак­тера социализации, особенностей поведения, общего уровня культуры и т.п., рассмат­ривавшиеся ранее только как следствие экономического статуса, а также физиологи­ческого (здоровье, возраст, пол), символического, личностного и других ресурсов.

Активы, лежащие в основе различных систем стратификации [21]

Несколько особняком в разработке ресурсного подхода к стратификации стоит концепция Д. Груски, который распространил критерий владения различными видами ресурсов как основание стратификации на всю историю человечества и проанализи­ровал изменение сравнительной значимости разных видов ресурсов в различные исто­рические эпохи [19]. Основываясь на разделении обществ на традиционные и совре­менного типа, он предложил классификацию стратификационных систем, насчитываю­щую 8 вариантов, различающихся по типу активов (ресурсов), лежащих в их основе, описал каждый, используя такие критерии как степень кристаллизации статусов, глу­бина социальных неравенств, устойчивость стратификационных систем и т.д. Груски обратил внимание также на тот факт, что ресурсный подход в исследованиях страти­фикации как бы незаметно "прорастает" из привычного теоретического материала, если посмотреть на него под соответствующим углом зрения [20].

Как видим, фактически на всю историю стратификационных исследований можно посмотреть через призму ресурсного подхода. Впрочем, это будет таким же шараха­ньем из крайности в крайность, как и отрицание того, что ресурсный подход в иссле­дованиях стратификации, хотя и был в явной форме сформулирован сравнительно не­давно, имеет все же давнюю историю на уровне предпосылок формирования.

Отдельного рассмотрения заслуживает вопрос о том, как "приживается" эта новая исследовательская парадигма на российской почве. В целом этот теоретический под­ход в российской социологии в целом пока заметен мало, хотя ряд ведущих специали­стов в области социальной стратификации уже активно его использует. Так, Т.И. За­славской был проведен теоретический анализ социальной структуры современного российского общества, где в качестве основного критерия социальной дифференциа­ции общества был сформулирован именно принцип учета совокупного капитала, ко­торым располагают индивиды и группы. При этом в составе совокупного капитала Т.И. Заславская выделяла: "а) политический (административный, бюрократиче­ский) капитал, выражающийся в объеме и значимости властных и управленческих полномочий, уровне принимаемых решений; б) экономический капитал, измеряемый масштабами собственности, владения и распоряжения материальными ресурсами, контроля над финансовыми потоками, уровнем личных доходов и семейного благосо­стояния; в) социальный капитал, измеряемый широтой, прочностью и престижно­стью социальных связей субъектов, уровнем их включенности в общественные струк­туры, социальные и информационные сети, богатством и насыщенностью образа жиз-

34

2* 35