ВУЗ: Не указан
Категория: Не указан
Дисциплина: Не указана
Добавлен: 25.10.2023
Просмотров: 1576
Скачиваний: 20
ВНИМАНИЕ! Если данный файл нарушает Ваши авторские права, то обязательно сообщите нам.
, оставляя открытым вопрос об участниках (или акторах) международных отношений, позволяет избежать их сведения к межгосударственным отношениям. Кроме того, оно акцентирует внимание на одной из основных тенденций эволюции международных отношений. Однако данное определение является слишком широким, поскольку, по существу, не разграничивает внутриобщественные и международные отношения. В нем делается акцент не на участниках международных отношений, а на их взаимодействии друг с другом и, по сути, эти участники как бы «теряются». Между тем без правильного понимания того, кто является основными и второстепенными, закономерными и случайными участниками международных отношений, равно как и иерархии между ними (иными словами, без определенных главных и неглавных участников), выявить специфику международных отношений достаточно трудно.
Впрочем, требовать от определений всеохватности было бы неверно: ни одна дефиниция не в состоянии полностью раскрыть содержание определяемого объекта. Ее задача — дать лишь первичное представление об этом объекте. Поэтому при анализе международных отношений исследователи стремятся не столько дать «исчерпывающее» определение, сколько выделить критерии, на основе которых можно было бы понять их сущность и специфику.
Чаще всего исходным пунктом поисков и одной из существенных особенностей международных отношений многие исследователи считают их участников. Так, например, с точки зрения известного французского социолога Р. Арона, «международныеотношения — это отношения между политическим единицами, имея в виду, что данное понятие включает греческие полисы, римскую или египетскую империи, как и европейские монархии, буржуазные республики, или народные демократии... Содержанием международных отношений являются, по преимуществу, отношения между государствами: так, бесспорным примером международных отношений являются межгосударственные договоры» (Агоп. 1984. Р. 17). В свою очередь межгосударственные отношения выражаются в специфическом поведении символических персонажей — дипломата и солдата. «Два и только два человека, — пишет Р. Арон, — действуют не просто в качестве членов, а в качестве представителей общностей, к которым они принадлежат: посол при исполнении своих функций представляет политическую единицу, от имени которой он выступает; солдат на поле боя представляет политическую единицу, от имени которой он убивает себе подобного» (там же). Иначе говоря, международные отношения в самой своей сущности содержат альтернативу мира и войны. Особенность
международных отношений состоит в том, что они предполагают вероятность того и другого и поэтому содержат значительный элемент риска.
В целях сделать свое понимание особенностей внешней политики И международных отношений более доступным Р. Арон прибегает к сравнению их со спортом. При этом он подчеркивает, что, например, «по сравнению с футболом внешняя политика является еще более неопределенной. Цель действующих лиц здесь не так проста, как забивание гола. Правила дипломатической игры не расписаны во всех деталях, и любой игрок нарушает их, когда находит в этом свою выгоду. Нет судьи, и даже когда некая совокупность действующих лиц претендует на судейство (ООН), национальные действующие лица не подчиняются решениям этого коллективного арбитра, степень беспристрастности которого оставляет повод для дискуссии. Если соперничество наций действительно напоминает какой-либо вид спорта, то таким видом слишком часто является борьба без правил — кэтч...» (там же. Р. 22). Поэтому международные отношения Р. Арон считает «предгражданским» или «естественным» состоянием общества (в гоббсовском понимании: «война всех против всех»). В сфере международных отношений господствует «плюрализм суверенитетов», поэтому здесь нет монополии на принуждение и насилие, и каждый участник международных отношений вынужден исходить в своем поведении из во многом непредсказуемого поведения других участников (Агоп. 1963).
Близкие мысли высказывают и многие другие исследователи, отмечающие, что международные отношения характеризуются отсутствием консенсуса между их участниками относительно общих ценностей, сколь-либо общепринятых социальных правил, закрепленных юридическими или моральными нормами, отсутствием центральной власти, большой ролью стихийных процессов и субъективных факторов, значительным элементом риска и непредсказуемости.
Однако не все согласны с Р. Ароном в том, что основное содержание международных отношений составляет взаимодействие между государствами. Так, по мнению американского исследователя Д. Капоразо, в настоящее время главными действующими лицами в международных отношениях становятся не государства, а классы, социально-экономические группы и политические силы (Сарогазо. 1979). Д. Сингер, представитель бихевиористской школы в исследовании международных отношений, предложил изучать поведение всех возможных участников международных отношений — от индивида до глобального сообщества, — не заботясь об установлении приоритета относительно их роли на мировой арене
(8уп§ег. 1978). Другой известный американский специалист в области международных отношений Дж. Розенау высказал мнение, что структурные изменения, которые произошли за последние десятилетия в мировой политике и стали основной причиной взаимозависимости народов и обществ, вызвали коренные трансформации в международных отношениях. Их главным действующим лицом становится уже не государство, а конкретные лица, вступающие в отношения друг с другом при его минимальном посредничестве или даже вопреки его воле. И если для Р. Арона основное содержание международных отношений составляют взаимодействия между государствами, символизируемые в фигурах дипломата и солдата, то Дж. Розенау приходит фактически к противоположному выводу. По его мнению, результатом изменений в сфере международных отношений становится образование так называемого международного континуума, символическими субъектами которого выступают турист и террорист (Козепаи. 1979. Р. 220).
В целом же, в многообразии приведенных точек зрения просматриваются попытки либо объединить два критерия (специфику участников и особую природу международных отношений), либо отдать преимущество в исследовании международных отношений одному из них: специфике участников или особой природе международных отношений. Каждый из них, как мы уже убедились, может привести к неоднозначным выводам. Каждый имеет свои преимущества и свои недостатки.
В рамках одного подхода существует возможность свести международные отношения в конечном счете либо к взаимодействию между государствами, либо, напротив, к деятельности только негосударственных участников, что тоже неверно. Более подробно вопрос об участниках международных отношений рассматривается в главе 8. Здесь же ограничимся следующим замечанием. Действительно имеющаяся и набирающая силу тенденция к расширению числа участников международных отношений за счет негосударственных и частных субъектов диктует необходимость внимательного анализа их роли в изменениях, происходящих на мировой арене.'Вместе с тем такой анализ должен обязательно сопровождаться сопоставлением «удельного» веса участников международных отношений, в том числе и таких «традиционных», как государства. Практика показывает, что они и сегодня в большинстве случаев остаются главными и решающими действующими лицами в международных отношениях, хотя абсолютизация их значения как единственных и самодовлеющих неправомерна.
Противоположные выводы, взаимоисключающие крайности допускает и второй подход. Так, понимание природы международных отношений только как «естественного», «предгражданского» состояния не учитывает тенденции к их социализации, игнорирует нарастающие свидетельства преодоления такого состояния и становления но-— вого мирового порядка (подробнее об этом см. в главе 16). Если исходить только из тенденции социализации, то тоже можно прийти к ошибочному выводу, не учитывающему, что, несмотря на возрастающую целостность и взаимозависимость мира, на усиливающиеся процессы международной интеграции и сотрудничества различных государств и народов в экономической, политической,
социальной и других областях, международные отношения и сегодня во многом остаются сферой несовпадающих интересов, соперничества и даже противоборства и насилия. Это уже не «джунгли», не «война всех против всех», но и не единое сообщество, живущее по единым законам и в соответствии с общими, разделяемыми всеми его членами ценностями и нормами. Речь идет, скорее, о переходном состоянии, когда усиливающаяся тенденция к становлению мирового сообщества не стала необратимой, когда элементы регулирования и «плюрализм суверенитетов», расширение сотрудничества на основе взаимных интересов и совершенствование средств насилия сосуществуют друг с другом, то взаимно уравновешиваясь, то вновь вступая в противоборство1.
Все это говорит о том, что для определения специфики международных отношений вышеуказанных критериев по крайней мере недостаточно, что их необходимо если не заменить, то дополнить еще одним критерием. Известный французский исследователь М. Мерль, предложивший дополняющий критерий, назвал его «критерием локализации». В соответствии с этим критерием специфика международных отношений определяется как «совокупность соглашений или потоков, которые пересекают границы или же имеют тенденцию к пересечению границ» (Мег1е. 1974. Р. 137). Исходя из факта разделения мира на государства, сохраняющие суверенитет над своими территориальными границами, такое понимание позволяет как учитывать особенности каждого этапа в развитии международных отношений, так и не сводить их к межгосударственным взаимодействиям. В него вполне вписываются и самые различные классификации международных отношений. Обобщая высказанные в этом отношении в научной литературе позиции, можно говорить о различных типах, видах, уровнях и состояниях международных отношений.
Так, до недавнего времени в отечественной и восточноевропейской научной литературе международные Отношения подразделялись, на основе классового критерия, на отношения господства и подчинения, отношения сотрудничества и взаимопомощи и переходные отношения (Социализм и международные отношения. 1975. С. 16). Соответственно, к первым относили отношения феодального и капиталистического типа, ко вторым — отношения между социалистическими странами, к третьим — отношения между развивающимися государствами, освободившимися от колониальной зависимости.
Наблюдаемая в действительности картина не укладывалась в такую достаточно искусственную схему, поэтому некоторые авторы пытались усложнить саму схему, не выходя, однако, за рамки классового подхода. Так, польский автор Ю. Кукулка выделял три типа однородных и три типа переходных международных отношений (Кукулка. 1980. С. 85—86). Реальная международная жизнь и прежде не вписывалась в подобную типологию, которая игнорировала наличие серьезных противоречий и даже вооруженных конфликтов между социалистическими странами, так же как и существование отношений подлин-
1 При этом термин «переходность» в данном случае отнюдь не означает, что речь идет о некой линейной тенденции, результат которой известен заранее. В действительности данной сфере общественных отношений даже больше, чем другим, свойственны элементы непредсказуемости, незаданности, неоднозначности и неожиданности.
ного сотрудничества (хотя и не исключающего противоречий) между капиталистическими государствами. Изменения же, которые произошли в Восточной Европе в начале 1990-х гг. и которые привели к исчезновению мировой социалистической системы, заставили большинство специалистов полностью отказаться от классового критерия в классификации международных отношений и перейти к «общеци-вилизационному». В соответствии с последним в отечественной литературе была сделана попытка выделить два типа международных отношений: основанные 1) на балансе сил и 2) на балансе интересов (Гладков. 1989. С. 61). Впрочем, эта попытка отечественных авторов, увлеченных «новым политическим мышлением», фактически не оставила в науке сколь-либо существенного следа и не возобновлялась после его поражения.
Международные отношения классифицируются либо по сферам общественной жизни (и, соответственно, содержанию отношений) — экономические, политические, военно-стратегические, культурные, идеологические отношения и т.п., — либо в зависимости от их участников — межгосударственные отношения, межпартийные отношения, отношения между различными международными организациями, транснациональными корпорациями и т.п. '
В зависимости от степени развития и интенсивности международных отношений выделяют их различные (высокий, низкий или средний) уровни. Однако более плодотворным представляется выделение уровней международных отношений на основе геополитического критерия: глобальный (или общепланетарный), региональные (европейский, азиатский и т. п.), субрегиональные (например, страны Карибского бассейна) уровни международного взаимодействия.
Впрочем, требовать от определений всеохватности было бы неверно: ни одна дефиниция не в состоянии полностью раскрыть содержание определяемого объекта. Ее задача — дать лишь первичное представление об этом объекте. Поэтому при анализе международных отношений исследователи стремятся не столько дать «исчерпывающее» определение, сколько выделить критерии, на основе которых можно было бы понять их сущность и специфику.
Чаще всего исходным пунктом поисков и одной из существенных особенностей международных отношений многие исследователи считают их участников. Так, например, с точки зрения известного французского социолога Р. Арона, «международныеотношения — это отношения между политическим единицами, имея в виду, что данное понятие включает греческие полисы, римскую или египетскую империи, как и европейские монархии, буржуазные республики, или народные демократии... Содержанием международных отношений являются, по преимуществу, отношения между государствами: так, бесспорным примером международных отношений являются межгосударственные договоры» (Агоп. 1984. Р. 17). В свою очередь межгосударственные отношения выражаются в специфическом поведении символических персонажей — дипломата и солдата. «Два и только два человека, — пишет Р. Арон, — действуют не просто в качестве членов, а в качестве представителей общностей, к которым они принадлежат: посол при исполнении своих функций представляет политическую единицу, от имени которой он выступает; солдат на поле боя представляет политическую единицу, от имени которой он убивает себе подобного» (там же). Иначе говоря, международные отношения в самой своей сущности содержат альтернативу мира и войны. Особенность
международных отношений состоит в том, что они предполагают вероятность того и другого и поэтому содержат значительный элемент риска.
В целях сделать свое понимание особенностей внешней политики И международных отношений более доступным Р. Арон прибегает к сравнению их со спортом. При этом он подчеркивает, что, например, «по сравнению с футболом внешняя политика является еще более неопределенной. Цель действующих лиц здесь не так проста, как забивание гола. Правила дипломатической игры не расписаны во всех деталях, и любой игрок нарушает их, когда находит в этом свою выгоду. Нет судьи, и даже когда некая совокупность действующих лиц претендует на судейство (ООН), национальные действующие лица не подчиняются решениям этого коллективного арбитра, степень беспристрастности которого оставляет повод для дискуссии. Если соперничество наций действительно напоминает какой-либо вид спорта, то таким видом слишком часто является борьба без правил — кэтч...» (там же. Р. 22). Поэтому международные отношения Р. Арон считает «предгражданским» или «естественным» состоянием общества (в гоббсовском понимании: «война всех против всех»). В сфере международных отношений господствует «плюрализм суверенитетов», поэтому здесь нет монополии на принуждение и насилие, и каждый участник международных отношений вынужден исходить в своем поведении из во многом непредсказуемого поведения других участников (Агоп. 1963).
Близкие мысли высказывают и многие другие исследователи, отмечающие, что международные отношения характеризуются отсутствием консенсуса между их участниками относительно общих ценностей, сколь-либо общепринятых социальных правил, закрепленных юридическими или моральными нормами, отсутствием центральной власти, большой ролью стихийных процессов и субъективных факторов, значительным элементом риска и непредсказуемости.
Однако не все согласны с Р. Ароном в том, что основное содержание международных отношений составляет взаимодействие между государствами. Так, по мнению американского исследователя Д. Капоразо, в настоящее время главными действующими лицами в международных отношениях становятся не государства, а классы, социально-экономические группы и политические силы (Сарогазо. 1979). Д. Сингер, представитель бихевиористской школы в исследовании международных отношений, предложил изучать поведение всех возможных участников международных отношений — от индивида до глобального сообщества, — не заботясь об установлении приоритета относительно их роли на мировой арене
(8уп§ег. 1978). Другой известный американский специалист в области международных отношений Дж. Розенау высказал мнение, что структурные изменения, которые произошли за последние десятилетия в мировой политике и стали основной причиной взаимозависимости народов и обществ, вызвали коренные трансформации в международных отношениях. Их главным действующим лицом становится уже не государство, а конкретные лица, вступающие в отношения друг с другом при его минимальном посредничестве или даже вопреки его воле. И если для Р. Арона основное содержание международных отношений составляют взаимодействия между государствами, символизируемые в фигурах дипломата и солдата, то Дж. Розенау приходит фактически к противоположному выводу. По его мнению, результатом изменений в сфере международных отношений становится образование так называемого международного континуума, символическими субъектами которого выступают турист и террорист (Козепаи. 1979. Р. 220).
В целом же, в многообразии приведенных точек зрения просматриваются попытки либо объединить два критерия (специфику участников и особую природу международных отношений), либо отдать преимущество в исследовании международных отношений одному из них: специфике участников или особой природе международных отношений. Каждый из них, как мы уже убедились, может привести к неоднозначным выводам. Каждый имеет свои преимущества и свои недостатки.
В рамках одного подхода существует возможность свести международные отношения в конечном счете либо к взаимодействию между государствами, либо, напротив, к деятельности только негосударственных участников, что тоже неверно. Более подробно вопрос об участниках международных отношений рассматривается в главе 8. Здесь же ограничимся следующим замечанием. Действительно имеющаяся и набирающая силу тенденция к расширению числа участников международных отношений за счет негосударственных и частных субъектов диктует необходимость внимательного анализа их роли в изменениях, происходящих на мировой арене.'Вместе с тем такой анализ должен обязательно сопровождаться сопоставлением «удельного» веса участников международных отношений, в том числе и таких «традиционных», как государства. Практика показывает, что они и сегодня в большинстве случаев остаются главными и решающими действующими лицами в международных отношениях, хотя абсолютизация их значения как единственных и самодовлеющих неправомерна.
Противоположные выводы, взаимоисключающие крайности допускает и второй подход. Так, понимание природы международных отношений только как «естественного», «предгражданского» состояния не учитывает тенденции к их социализации, игнорирует нарастающие свидетельства преодоления такого состояния и становления но-— вого мирового порядка (подробнее об этом см. в главе 16). Если исходить только из тенденции социализации, то тоже можно прийти к ошибочному выводу, не учитывающему, что, несмотря на возрастающую целостность и взаимозависимость мира, на усиливающиеся процессы международной интеграции и сотрудничества различных государств и народов в экономической, политической,
социальной и других областях, международные отношения и сегодня во многом остаются сферой несовпадающих интересов, соперничества и даже противоборства и насилия. Это уже не «джунгли», не «война всех против всех», но и не единое сообщество, живущее по единым законам и в соответствии с общими, разделяемыми всеми его членами ценностями и нормами. Речь идет, скорее, о переходном состоянии, когда усиливающаяся тенденция к становлению мирового сообщества не стала необратимой, когда элементы регулирования и «плюрализм суверенитетов», расширение сотрудничества на основе взаимных интересов и совершенствование средств насилия сосуществуют друг с другом, то взаимно уравновешиваясь, то вновь вступая в противоборство1.
Все это говорит о том, что для определения специфики международных отношений вышеуказанных критериев по крайней мере недостаточно, что их необходимо если не заменить, то дополнить еще одним критерием. Известный французский исследователь М. Мерль, предложивший дополняющий критерий, назвал его «критерием локализации». В соответствии с этим критерием специфика международных отношений определяется как «совокупность соглашений или потоков, которые пересекают границы или же имеют тенденцию к пересечению границ» (Мег1е. 1974. Р. 137). Исходя из факта разделения мира на государства, сохраняющие суверенитет над своими территориальными границами, такое понимание позволяет как учитывать особенности каждого этапа в развитии международных отношений, так и не сводить их к межгосударственным взаимодействиям. В него вполне вписываются и самые различные классификации международных отношений. Обобщая высказанные в этом отношении в научной литературе позиции, можно говорить о различных типах, видах, уровнях и состояниях международных отношений.
Так, до недавнего времени в отечественной и восточноевропейской научной литературе международные Отношения подразделялись, на основе классового критерия, на отношения господства и подчинения, отношения сотрудничества и взаимопомощи и переходные отношения (Социализм и международные отношения. 1975. С. 16). Соответственно, к первым относили отношения феодального и капиталистического типа, ко вторым — отношения между социалистическими странами, к третьим — отношения между развивающимися государствами, освободившимися от колониальной зависимости.
Наблюдаемая в действительности картина не укладывалась в такую достаточно искусственную схему, поэтому некоторые авторы пытались усложнить саму схему, не выходя, однако, за рамки классового подхода. Так, польский автор Ю. Кукулка выделял три типа однородных и три типа переходных международных отношений (Кукулка. 1980. С. 85—86). Реальная международная жизнь и прежде не вписывалась в подобную типологию, которая игнорировала наличие серьезных противоречий и даже вооруженных конфликтов между социалистическими странами, так же как и существование отношений подлин-
1 При этом термин «переходность» в данном случае отнюдь не означает, что речь идет о некой линейной тенденции, результат которой известен заранее. В действительности данной сфере общественных отношений даже больше, чем другим, свойственны элементы непредсказуемости, незаданности, неоднозначности и неожиданности.
ного сотрудничества (хотя и не исключающего противоречий) между капиталистическими государствами. Изменения же, которые произошли в Восточной Европе в начале 1990-х гг. и которые привели к исчезновению мировой социалистической системы, заставили большинство специалистов полностью отказаться от классового критерия в классификации международных отношений и перейти к «общеци-вилизационному». В соответствии с последним в отечественной литературе была сделана попытка выделить два типа международных отношений: основанные 1) на балансе сил и 2) на балансе интересов (Гладков. 1989. С. 61). Впрочем, эта попытка отечественных авторов, увлеченных «новым политическим мышлением», фактически не оставила в науке сколь-либо существенного следа и не возобновлялась после его поражения.
Международные отношения классифицируются либо по сферам общественной жизни (и, соответственно, содержанию отношений) — экономические, политические, военно-стратегические, культурные, идеологические отношения и т.п., — либо в зависимости от их участников — межгосударственные отношения, межпартийные отношения, отношения между различными международными организациями, транснациональными корпорациями и т.п. '
В зависимости от степени развития и интенсивности международных отношений выделяют их различные (высокий, низкий или средний) уровни. Однако более плодотворным представляется выделение уровней международных отношений на основе геополитического критерия: глобальный (или общепланетарный), региональные (европейский, азиатский и т. п.), субрегиональные (например, страны Карибского бассейна) уровни международного взаимодействия.