ВУЗ: Не указан
Категория: Не указан
Дисциплина: Не указана
Добавлен: 25.10.2023
Просмотров: 1650
Скачиваний: 20
ВНИМАНИЕ! Если данный файл нарушает Ваши авторские права, то обязательно сообщите нам.
(8пуёет, Уап Еуета. 1998. Р. 52).
В рассматриваемом контексте неизбежно возникают и вопросы, связанные с юридическими аспектами подобного вмешательства и «проецирования стабильности и утверждения прав человека на территории, не входящей в систему кооперативной безопасности». Рассмотрению этих и других вопросов правового регулирования международных отношений посвящена следующая глава.
ЛИТЕРАТУРА
Богатуров АД. Великие державы на Тихом океане. М., 1997.
Внешняя политика и безопасность современной России: Хрестоматия. Т. 1, 2. М., 1999.
Косолапое НА. Национальная безопасность в меняющемся мире // Мировая экономика и международные отношения. 1992. № 10.
Концепция национальной безопасности Российской Федерации // \у\у\у.па.ш 14 января 2000
г. Коэи Р. Кооперативная безопасность. Структурная схема для лучшего будущего? //Терроризм и антитсррористическая деятельность. Ч. 1. Колледж по изучению вопросов безопасности и международных отношений. Гармиш-Партенкирхен, 1999.
е!гапдеге. № 2. Е!е 1997.
ГЛАВА 12
Проблема правового регулирования международных отношений
Как свидетельствует история, различные социальные общности, взаимодействующие друг с другом на международной арене, всегда были заинтересованы в том, чтобы экономические и культурные обмены между государствами и гражданами, политические и социальные процессы, выходящие за рамки межгосударственных границ, сотрудничество, конфликты и даже войны происходили в соответствии с определенными правилами, регулирующими меру допустимого в данной области. Особую важность проблема регулирования международных отношений приобретает в наши' дни. Это связано с ростом взаимозависимости современного мира и процессами глобализации, с обострением вызовов человеческой цивилизации в экологии и демографии, экономике и политике, с распространением средств массового уничтожения и новыми угрозами международной безопасности.
Основными социальными регуляторами общественных отношений, которые были выработаны человечеством в ходе его исторического развития, стали правовые и моральные нормы. В сфере международных отношений они имеют существенные особенности и отличия, характеризуются сложностью и вызывают неоднозначные трактовки и интерпретации в науке. С одной стороны, исследователи справедливо отмечают общее возрастание уровня правового сознания в мире, усиление роли этических факторов в процессе создания, функционирования к развития международного нрава (Спасский. 1991. С. 20; Дмитриева. 1991. С. 10; Захаров. 1994); с другой — у них не меньше оснований считать, что как международная мораль, так и международное право не так уж прочно укрепили свое влияние на характер взаимодействия государств и народов, а потому не могут рассматриваться в качестве эффективных регуляторов такого взаимодействия (Коршунов. 1988. С. 193-194; Поздняков. 1989). .
Неоднозначность в оценке регулирующей роли права и-морали в международных отношениях не означает, что эту роль вовсе не стоит принимать во внимание и что во внешней политике государства действуют в полном соответствии с учением Н. Макиавелли, согласно которому «разумный правите;:! не может и не должен оставаться верным своему обещанию, если это вредит сто интересам и если отпала причина, побудившая его дать обещание» (Макиавелли. 1990. С. 52). Неоднозначность лишь подчеркивает
, что опасно упрощать подход к пониманию нравственного и правового аспектов международных отношений, их противоречивой социальной природы и исторического характера. Она говорит о несовершенстве и относительности роли международной морали и международного права и о том, что раз мир не знает других средств регулирования международных взаимодействий, то от их участников требуется постоянное внимание к моральным и правовым принципам и нормам.
В настоящей главе рассматриваются вопросы, связанные с регулятивной ролью международного нрава в истории международных отношений и на современном этане их эволюции; описываются его основные принципы; анализируются проблемы нрав человека и международного гуманитарного права, а также концепция гуманитарного вмешательства; наконец, выявляются особенности взаимодействия права и морали в международных отношениях.
1. Исторические формы и особенности регулятивной роли международного права
Первым источником, питавшим науку о международном праве, стала война, поэтому в первых трудах, специально посвященных международно-правовым вопросам, появившихся еще в XIV в. (хотя отдельные упоминания данной темы встречаются гораздо раньше), обсуждалось главным образом ]ш ай ИеНит — право на ведение войны, а' также обстоятельства, при которых она могла считаться справедливой (см.: Нахлик. 1993. С. 8). Современное международное право — продукт длительного исторического развития, на разных этапах которого оно принимало различные формы (Бои1ои1. 1970. Р. 11 — 12).
На первой стадии своей эволюции международное .право существовало в теологической форме. В Ассирии, Египте, Дагомее, Перу, государстве ацтеков применение международного права и права войны было уделом жрецов. Именно они освящали церемонии и ритуалы начала и окончания войн. Даже в тех случаях, когда правитель не принадлежал к числу религиозных иерархов, он был заинтересован в том, чтобы хотя бы отчасти именно его воспринимали в этом качестве. И Цезарь, и Август, сосредоточив в своих руках крупнейшие государственные посты, стремились предстать одновременно и как верховные главнокомандующие, и как великие жрецы.
Определенные пережитки теологической концепции международного права можно встретить и сегодня: например, в обычаях кровной мести, «священной войны» (джихад), праве священной мести (вспомним «дело» Салмана Рушди) и т.п.
В средние века концепция международного права приобретает метафизическую форму. Международное право конструируется на основе таких понятий и принципов, как абсолютное и незыблемое понятие суверенитета, право на завоевания, принцип первого оккупанта, династический принцип. Суверенность сводится в конечном счете к праву на объявление войны любому государству и праву (даже обязанности) ответить на любой вызов извне. Межгосударственная граница понимается как та линия, с которой можно отправиться на завоевание своего соседа или с которой он сам нападает на вас. Международное право и сегодня постоянно воспроизводит понятия суверенной власти, лиг и союзов, свободы навигации и т.п. Одним словом, эти понятия практически не изменились со времен Фукидида и Полибия. «Наши мирные договоры, соглашения об арбитраже, пакты о ненападении не более изобретательны, чем во времена Пелопоннесской войны. Единственное новое понятие, добавленное метафизическим правом к своему теологическому наследию, это принцип национальности (хотя его знали уже греки, отличавшие эллинов от варваров). Его генезис связан, вероятно, с реакцией на династическую политику» (там же. Р. 12).
Еще одна историческая форма международного права, роль которой так же велика и неоднозначна, представлена антропоморфным международным правом. По всей видимости, в ней находит отражение принцип абсолютизма, в соответствии с которым средневековое право делало из политического суверенитета родовое благо, переходящее по наследству из поколения в поколение, а войны между государствами представали как ссоры между суверенами или споры династий. В наши дни периодически возрождаются проекты международных договоров, законов и судов, которые являются в некотором смысле воспроизведением антропоморфных канонов. Таковы, например, попытки запретить войны путем своего рода полицейской регламентации, некоторые современные проекты арбитража, которые, не внося по сути ничего нового, фактически воспроизводят частное право или даже феодальное право,-напоминая в чем-то придворные суды удельных князей.
Истории международных отношений известна и такая форма их правового регулирования, как имперское право. Оно находило свое применение всякий раз, когда какая-либо могущественная держава стремилась единолично определять нормы поведения в международных отношениях. При этом чаще всего она пыталась навязать другим странам соглашения и правила, которые сама выполнять не собира"-лась. Например, из описания Фукидида видно, что даже демократическая Древняя Греция не избежала соблазна применения имперского права: стремясь обеспечить стабильность своего окружения, Афины диктуют осажденному Мелосу правила поведения,
В рассматриваемом контексте неизбежно возникают и вопросы, связанные с юридическими аспектами подобного вмешательства и «проецирования стабильности и утверждения прав человека на территории, не входящей в систему кооперативной безопасности». Рассмотрению этих и других вопросов правового регулирования международных отношений посвящена следующая глава.
ЛИТЕРАТУРА
Богатуров АД. Великие державы на Тихом океане. М., 1997.
Внешняя политика и безопасность современной России: Хрестоматия. Т. 1, 2. М., 1999.
Косолапое НА. Национальная безопасность в меняющемся мире // Мировая экономика и международные отношения. 1992. № 10.
Концепция национальной безопасности Российской Федерации // \у\у\у.па.ш 14 января 2000
г. Коэи Р. Кооперативная безопасность. Структурная схема для лучшего будущего? //Терроризм и антитсррористическая деятельность. Ч. 1. Колледж по изучению вопросов безопасности и международных отношений. Гармиш-Партенкирхен, 1999.
-
Кулагин ВМ. Гипотеза «демократического мира» в контексте альтернатив мирового развития // Полис. 2000. № 1. -
Михалка М. Концепции кооперативной безопасности // Вести. Московского ун-та. Серия 18. Социология и политология. 2000. Л1> 3. -
Ротфельд А. Д. Международная безопасность: формирующаяся повестка дня // Вооружения, разоружение и международная безопасность. Ежегодник СИПРИ. 1997.' -
Стратегия для России: повестка дня для президента — 2000: Глава 2. Российская внешняя политика перед вызовами XXI века // Ьйр//тетете. Ьоок 2000.ги
-
Хартия Европейской безопасности // Ьйр://тетете. пе.ги/теог1й/1999-11-23/6 Ьаг-!1а.Ь!т1 -
Цыганков ПА. Безопасность: кооперативная или корпоративная? // Политические исследования. 2000. № 3. -
Айап Р. Ьа сотр1ехпу, 1е Ьазагй е1 Гтй1у1йи йап§ 1а йюопе роЬйдие т!егпа!юпа1еи// М1сЬе1 О1гагй (й1г.) Ье§ тй1у1йи§ йап§ 1а ро1пщие т!егпа!юпа1е. Р., 1994. -
Ахм>ог(у Ь. Ьа §ссип!е Ьитате: 1а §ссигпе йе§ тй1у1йи§ йап§ ип топйе еп ти!а!юп // РоШдие е!гапдеге. № 2. Е1е 1999. -
Байге Б. Ь'Е1а1 1трогге. Е§§а1 §иг Госс1йеп!аЬ§а!юп йе 1'огсИс роЬйдие. Р., 1995. -
СаНег А., Репу №. апй 8ШпЪгипег 3. А Мете Сопсер! оР Соорегайуе 8есип!у. ТЬе Бгооктд т§!пи!юп, ХУавЫпдпоп, 1992. -
Со1агйО. Ьа §ос1е!е т!егпа!юпа1е арге§ 1а Оиегге Рго1йс. Р., 1998. -
Оем>Ш О. 'Соттоп, СотргеЬеп§1уе апй Соорегайуе 8есигпу' // ТЬе Рас1Р1с Кеу1ете. 7:1. (1994). -
Зохе А. К.ерге§еп!а!юп йе§ аШапсе§ йап§ Ьз поиуе11е §!га!е§1с атег1са1пе // Ро1пщие
е!гапдеге. № 2. Е!е 1997.
-
Кар1ап К. ТЬе Сотте АпагсЬу // ТЬе АНапИс Моп!Ь1у. Vо1. 273, № 2. 1994. РеЬгиагу. -
КеоИапе К., Ыуе 3. Ротеег апй Ьйегйерепйепсе. 1989. -
Ре(егя К. Тле сиНиге оР Ри!иге СопРЬс! // Рагате!ге§. ХУийег 1995/96. -
Катопей. Сап 2000// Ьйр.тетете. топйе-й1р1ота!1дие. Бес. 1999. -
Кат§е§ 2000. Ь'еп!гее йап§ 1е XXI-е §с1ес1е. 8ои§ 1а й1гес!1оп йе ТЫеггу йе Моп!Ъпа1 е! Р1егге Тасдие!. Бипой, 1999. -
Китте1 К. Ротеег КШ§: Бетосгасу а§ а Ме!Ьой оР >)опую1епсе. Мете Бгип§те1ск; Ь., 1997. -
Кау 3. Ь. Тле Бетосгайс Ра!Ь !о Реасе //Тоигпа1 оР Бетосгасу. 1997. Арг11. -
Зепагйепя Р. йе. МошНаН§а!юп, §оиуегатс!е е! !Ьеопе§ йе ге1а!юп§ т!егпа!юпа1е§. Р., 1998. -
8тои(я М.-С. (яоия 1а йгг. йе). Ье§ поиуеПе§ ге1а!юп§ т!егпа!юпа1е§. Рга!1дие§ е! !Ьеопе§. Р., 1998. -
8пуйег 3., Уап Еуега 8. Бетосгасу апй №аг. Ейиса!юпа1 ргодгат. 8еттаг XXI: Роге1дп РоЬ!1с§, т!егпа!юпа1 Ке1а!юп§, апй Ма!1опа1 т!еге§!. М১асЬ觧с!§ т§!пи!е оР ТесЬ-по1оду. Сеп!ег Рог т!егпа!юпа1 8!шИе§. 1998.
-
№аИ8.М. ТЬе Оп§т§ оР АШапсея. Согпе11 Ш1уег§пу, ПЬаса, 1987, 1990. -
№а\1 8.М. ТЬе Т1е§ ТЬа! Ргау. №Ьу Еигоре апй Атепса аге БпРтд Араг! // ТЬе Ма!юпа1 т!еге§!. № 110. №т!ег 1998/99. -
№п§Ы д. А 8!ийу оР №аг. СЫсадо, 1965.
ГЛАВА 12
Проблема правового регулирования международных отношений
Как свидетельствует история, различные социальные общности, взаимодействующие друг с другом на международной арене, всегда были заинтересованы в том, чтобы экономические и культурные обмены между государствами и гражданами, политические и социальные процессы, выходящие за рамки межгосударственных границ, сотрудничество, конфликты и даже войны происходили в соответствии с определенными правилами, регулирующими меру допустимого в данной области. Особую важность проблема регулирования международных отношений приобретает в наши' дни. Это связано с ростом взаимозависимости современного мира и процессами глобализации, с обострением вызовов человеческой цивилизации в экологии и демографии, экономике и политике, с распространением средств массового уничтожения и новыми угрозами международной безопасности.
Основными социальными регуляторами общественных отношений, которые были выработаны человечеством в ходе его исторического развития, стали правовые и моральные нормы. В сфере международных отношений они имеют существенные особенности и отличия, характеризуются сложностью и вызывают неоднозначные трактовки и интерпретации в науке. С одной стороны, исследователи справедливо отмечают общее возрастание уровня правового сознания в мире, усиление роли этических факторов в процессе создания, функционирования к развития международного нрава (Спасский. 1991. С. 20; Дмитриева. 1991. С. 10; Захаров. 1994); с другой — у них не меньше оснований считать, что как международная мораль, так и международное право не так уж прочно укрепили свое влияние на характер взаимодействия государств и народов, а потому не могут рассматриваться в качестве эффективных регуляторов такого взаимодействия (Коршунов. 1988. С. 193-194; Поздняков. 1989). .
Неоднозначность в оценке регулирующей роли права и-морали в международных отношениях не означает, что эту роль вовсе не стоит принимать во внимание и что во внешней политике государства действуют в полном соответствии с учением Н. Макиавелли, согласно которому «разумный правите;:! не может и не должен оставаться верным своему обещанию, если это вредит сто интересам и если отпала причина, побудившая его дать обещание» (Макиавелли. 1990. С. 52). Неоднозначность лишь подчеркивает
, что опасно упрощать подход к пониманию нравственного и правового аспектов международных отношений, их противоречивой социальной природы и исторического характера. Она говорит о несовершенстве и относительности роли международной морали и международного права и о том, что раз мир не знает других средств регулирования международных взаимодействий, то от их участников требуется постоянное внимание к моральным и правовым принципам и нормам.
В настоящей главе рассматриваются вопросы, связанные с регулятивной ролью международного нрава в истории международных отношений и на современном этане их эволюции; описываются его основные принципы; анализируются проблемы нрав человека и международного гуманитарного права, а также концепция гуманитарного вмешательства; наконец, выявляются особенности взаимодействия права и морали в международных отношениях.
1. Исторические формы и особенности регулятивной роли международного права
Первым источником, питавшим науку о международном праве, стала война, поэтому в первых трудах, специально посвященных международно-правовым вопросам, появившихся еще в XIV в. (хотя отдельные упоминания данной темы встречаются гораздо раньше), обсуждалось главным образом ]ш ай ИеНит — право на ведение войны, а' также обстоятельства, при которых она могла считаться справедливой (см.: Нахлик. 1993. С. 8). Современное международное право — продукт длительного исторического развития, на разных этапах которого оно принимало различные формы (Бои1ои1. 1970. Р. 11 — 12).
На первой стадии своей эволюции международное .право существовало в теологической форме. В Ассирии, Египте, Дагомее, Перу, государстве ацтеков применение международного права и права войны было уделом жрецов. Именно они освящали церемонии и ритуалы начала и окончания войн. Даже в тех случаях, когда правитель не принадлежал к числу религиозных иерархов, он был заинтересован в том, чтобы хотя бы отчасти именно его воспринимали в этом качестве. И Цезарь, и Август, сосредоточив в своих руках крупнейшие государственные посты, стремились предстать одновременно и как верховные главнокомандующие, и как великие жрецы.
Определенные пережитки теологической концепции международного права можно встретить и сегодня: например, в обычаях кровной мести, «священной войны» (джихад), праве священной мести (вспомним «дело» Салмана Рушди) и т.п.
В средние века концепция международного права приобретает метафизическую форму. Международное право конструируется на основе таких понятий и принципов, как абсолютное и незыблемое понятие суверенитета, право на завоевания, принцип первого оккупанта, династический принцип. Суверенность сводится в конечном счете к праву на объявление войны любому государству и праву (даже обязанности) ответить на любой вызов извне. Межгосударственная граница понимается как та линия, с которой можно отправиться на завоевание своего соседа или с которой он сам нападает на вас. Международное право и сегодня постоянно воспроизводит понятия суверенной власти, лиг и союзов, свободы навигации и т.п. Одним словом, эти понятия практически не изменились со времен Фукидида и Полибия. «Наши мирные договоры, соглашения об арбитраже, пакты о ненападении не более изобретательны, чем во времена Пелопоннесской войны. Единственное новое понятие, добавленное метафизическим правом к своему теологическому наследию, это принцип национальности (хотя его знали уже греки, отличавшие эллинов от варваров). Его генезис связан, вероятно, с реакцией на династическую политику» (там же. Р. 12).
Еще одна историческая форма международного права, роль которой так же велика и неоднозначна, представлена антропоморфным международным правом. По всей видимости, в ней находит отражение принцип абсолютизма, в соответствии с которым средневековое право делало из политического суверенитета родовое благо, переходящее по наследству из поколения в поколение, а войны между государствами представали как ссоры между суверенами или споры династий. В наши дни периодически возрождаются проекты международных договоров, законов и судов, которые являются в некотором смысле воспроизведением антропоморфных канонов. Таковы, например, попытки запретить войны путем своего рода полицейской регламентации, некоторые современные проекты арбитража, которые, не внося по сути ничего нового, фактически воспроизводят частное право или даже феодальное право,-напоминая в чем-то придворные суды удельных князей.
Истории международных отношений известна и такая форма их правового регулирования, как имперское право. Оно находило свое применение всякий раз, когда какая-либо могущественная держава стремилась единолично определять нормы поведения в международных отношениях. При этом чаще всего она пыталась навязать другим странам соглашения и правила, которые сама выполнять не собира"-лась. Например, из описания Фукидида видно, что даже демократическая Древняя Греция не избежала соблазна применения имперского права: стремясь обеспечить стабильность своего окружения, Афины диктуют осажденному Мелосу правила поведения,