ВУЗ: Не указан
Категория: Не указан
Дисциплина: Не указана
Добавлен: 25.10.2023
Просмотров: 1595
Скачиваний: 20
ВНИМАНИЕ! Если данный файл нарушает Ваши авторские права, то обязательно сообщите нам.
Послевоенный международный порядок
После Второй мировой войны сложился международный порядок, отличавшийся двумя существенными особенностями. Во-первых, это уже упоминавшееся четкое разделение мира на две социально-политические системы, которые находились в состоянии перманентной «холодной войны» друг с другом, взаимных угроз и гонки вооружений. Раскол мира нашел свое отражение в постоянном усилении военной мощи двух сверхдержав — США и СССР, он инсти-туализировался в противостоящих друг другу двух военно-политических (НАТО и ОВД) и политико-экономических (ЕЭС и СЭВ) союзах и прошел не только по «центру», но по «периферии» международной системы.
Во-вторых, это образование Организации Объединенных Наций и ее специализированных учреждений и все более настойчивые попытки регулирования международных отношений и совершенствования международного права. Образование ООН отвечало объективной потреб-ности создания управляемого международного порядка и стало началом формирования международного сообщества как субъекта управления им. Вместе с тем вследствие ограниченности своих полномочий ООН не могла выполнить возлагаемой на нее роли инструмента по поддержанию мира и безопасности, международной стабильности и сотрудничества между народами. В результате сложившийся между-' народный порядок проявлялся в своих основных измерениях как противоречивый и неустойчивый, вызывая все более обоснованную озабоченность мирового общественного мнения.
Опираясь на анализ С. Хоффманна, рассмотрим основные измерения послевоенного международного порядка.
Горизонтальное измерение послевоенного международного порядка характеризуют следующие особенности:
-
Децентрализация (но не уменьшение) насилия. Стабиль тздсть н центральном и глобальном уровнях, поддерживаемая взаимным уст рашением сверхдержав, не исключала нестабильности на региональных и субрегиональных уровнях (региональные конфликты, локальные войны между «третьими странами», войны с открытым Участием одной из сверхдержав при более или менее опосредованной поддерЖК:е другой сверхдержавой противоположной стороны и т.п.). -
Фрагментация глобальной международной системы и ре тональных подсистем, на уровне которых выход из конфликтов каждый раз гораздо больше зависит от равновесия сил в регионе и чисто внутренних факторов, касающихся участников конфликтов, чем от стратегического ядерного равновесия. -
Невозможность прямых военных столкновений между сверхдержавами. Однако их место заняли «кризисы», причиной которых становятся либо действия одной из них в регионе, рассматриваемой как зона ее жизненных интересов (Карибский кризис 1962 г.), либо региональные войны между «третьими странами» в регионах, рассматриваемых как стратегически важные обеими сверхдержавами (Ближневосточный кризис 1973 г.). -
Возможность переговоров между сверхдержавами и возглавляемыми ими военными блоками с целью преодоления создавшегося положения, появившаяся в результате стабильности на стратегическом уровне, общей заинтересованности международного сообщества в ликвидации угрозы разрушительного ядерного конфликта и разорительной гонки вооружений. В то же время эти переговоры в условиях существующего международного порядка могли привести лишь к ограниченным результатам. -
Стремление каждой из сверхдержав к односторонним преимуществам на периферии глобального равновесия при одновреме ином взаимном согласии на сохранение раздела мира на «сферы влияния» каждой из них.
Что касается вертикального измерения международного порядка, то, несмотря на огромный разрыв, существовавший между мошыо сверхдержав и всего остального мира, их давление на «третьи страны» имело пределы, и глобальная иерархия не становилась большей, чем прежде. Во-первых, всегда сохранялась существовавшая в любой биполярной системе возможность контрдавления на сверхдержаву стороны ее более слабого в военном отношении «клиента». Во-вторых-произошел крах колониальных империй и возникли новые государства, суверенитет и права которых стали защищаться ООН и региональ ными организациями типа ЛАГ, ОАЕ, АСЕАН и др. В третьих, в международном сообществе формируются и получают быстрое распространение новые моральные ценности либерально-демократического содержания, в основе которых — осуждение насилия, и особенно по отношению к слаборазвитым государствам, чувство постимперской вины (знаменитый «вьетнамский синдром» в США) и т.п. В-четвертых, «чрезмерное» давление одной из сверхдержав на «третьи страны», вмешательство в их дела создавали угрозу усиления противодействия со стороны другой сверхдержавы и негативных последствий в результате противостояния между обойми блоками. Наконец, в-пятых, указанная выше фрагментация международной системы оставляла возможность претензий определенных государств (их режимов) на роль региональных квазисверхдержав с относительно широкой свободой маневра (например, режим Индонезии в период правления Сукарно, режимы Сирии и Израиля на Ближнем Востоке, ЮАР в Южной Африке и т.п.).
Для функционального измерения послевоенного международного порядка характерно прежде всего выдвижение на передний план в деятельности государств и правительств на международной арене экономических мероприятий. Основой этого стали глубокие экономические и социальные изменения в мире и повсеместное стремление людей к росту материального благосостояния, к достойным XX в. условиям человеческого существования. Научно-техническая революция сделала отличительной чертой описываемого периода деятельность на мировой арене в качестве равноправных международных акторов неправительственных транснациональных организаций и объединений. Наконец, в силу ряда объективных причин (не последнее место среди них занимают стремления людей к повышению своего уровня жизни и выдвижение на первый план в международных стратегическо-диплома-тических усилиях государств экономических целей, достижение которых не может быть обеспечено автаркией), заметно возрастает взаимозависимость различных частей мира.
Однако на уровне идеологического измерения международного порядка периода холодной войны эта взаимозависимость не получает ЗДекватного отражения. Противопоставление «социалистических цен-н°стей и идеалов» «капиталистическим», с одной стороны, устоев и °6раза жизни «свободного мира» «империи зла» — с другой, достигли к середине 1980-х гг. состояния психологической войны между двумя общественно-политическими системами, между СССР и США.
И хотя путем использования силы на региональных и субрегио-альных уровнях ограничения возможностей «средних» и «малых» государств сверхдержавам удавалось сохранять глобальную безопасимозависимую систему. Новое значение приобрел вопрос о войне и мире: пришло понимание всеми, кто причастен к принятию политических решений, того, что в ядерной войне не может быть победителей и побежденных и что войну уже нельзя рассматривать как продолжение политики, ибо возможность применения ядерного оружия делает вполне вероятной гибель человеческой цивилизации. Возникают и новые беспрецедентные вызовы, связанные с появлением все более очевидных черт международного беспорядка. Все это потребовало соответствующих изменений в области международных отношений.
В таких условиях все настойчивее пробивает себе дорогу идея нового международного порядка. Однако между ней и ее практическим воплощением лежат политические и социологические реальности наших дней, которые отличаются глубокой противоречивостью и требуют соответствующих подходов к своему анализу. Рассмотрим их подробнее.
2. Политологический и социологический подходы к проблеме международного порядка
Идея нового международного порядка принимает самые различные концептуальные формы, в многообразии которых можно выделить два основных подхода — политологический (с акцентом на правовые аспекты) и социологический. Такое разделение носит, конечно, условный характер, и значение его не должно преувеличиваться.
Сторонники политологического подхода исходят из объективной потребности в повышении управляемости мира и из использования в этих целях существующих интеграционных процессов. Настаивая на необходимости создания международной системы, базирующейся на законности, они указывают на все ускоряющееся возрастание роли международного права и на расширение сферы его применения, а также на увеличение значения международных институтов. При этом одни (например, Г.Х. Шахназаров) считают, что ведущую роль в формировании международного порядка призваны сыграть многочисленные международные организации во главе с Организацией Объединенных Наций, которая может рассматриваться как зачаток будущего мирового правительства
(Шахназаров. 1988).
Другие, считая процесс создания мировых институтов, управляющих международными экономическими и политическими отношениями, способом формирования в отдаленном будущем планетарного правительства, рассматривают региональные процессы в качестве катали-
заторов, способных ускорить создание вышеозначенных институтов. Например, почетный генеральный директор Комиссии европейского сообщества К. Лейтон выдвинул модель регионального сотрудничества по образу ЕЭС. Поддержка и институализация интеграционных процессов не только в Европе, но и в АТР, Африке, Латинской Америке, по его мнению, позволит в итоге создать эффективно функционирующую мировую федерацию под эгидой ООН (Ьгу1оп. 1988. Р. 54—55).
Некоторые сторонники регионального подхода, считая зачатками будущей конфедерации государств интеграционные союзы, имеющие тенденцию к взаимному сближению, полагают, что ООН не способна возглавить данный процесс. Этому прежде всего препятствует слабость международного права. Оно, по сути, основывается на договорах, содержащих возможность своего нарушения. Поэтому, по их мнению, вместо ООН нужна принципиально новая система государств, способная обеспечить действенность общих принципов их поведения на мировой арене (Поздняков, Шадрина. 1989).
К рассматриваемому направлению можно отнести и модель «гостиницы на полпути», в соответствии с которой для создания нового эффективного международного порядка необходимо не глобальное правительство, к существованию которого не готовы народы и государства, а полицентрйческое управление из центральной руководящей группы государств (США, Японии, стран ЕЭС, а также СССР (для ситуации 1990 г.), при условии преодоления им своих проблем, и Китая — при условии политических перемен в этой стране), которые сформировали бы своего рода Всемирный Генеральный Комитет. С другой стороны, аналогичную роль могли бы играть и региональные державы в соответствующих регионах мира (Роге1дп АЯапъ. 1990).
Не меньше различаются взгляды сторонников социологического подхода к проблеме мирового порядка. Некоторые из них считают, что становление мирового порядка будет идти через конвергенцию социальных структур, размывание общественно-политических различий Двух типов общества и затухание классовых антагонизмов (Бовин. 1991). Они настаивают на том, что именно такой путь может привести в конечном счете к формированию единой цивилизации (подчеркнем при этом, что некоторые из положений данной концепции отчасти подтверждаются дальнейшим развитием событий на международной арене). При этом эта часть сторонников социологического • подхода Вместе с тем достаточно скептически относится к возможности создания единого управляющего центра для всего человечества. По мнению А.Е. Бовина, отсутствие устойчивого постоянного баланса интересов Не позволяет говорить — по крайней мере, в среднесрочной перспективе — о возможности делегирования членами мирового сообщества части своих прав, своего суверенитета подобному центру
(Бовин. 1988).
Отметим еще некоторые отличия социологического подхода в анализе проблемы мирового порядка. Этот анализ был проведен представителями Фонда Дага Хаммаршельда. Они подчеркивают, что уже сегодня существуют не только объективные потребности, но и предпосылки перехода от нынешней политики принятия сиюминутных решений и часто пассивного реагирования на события к более последовательной и надежной системе поддержания мира (Эркхарт, Чайлдерс. 1990). Глобальный характер крупнейших мировых проблем требует, по их мнению, создания для их урегулирования руководства нового типа. Отстаивая идею мирового правительства, считая ООН его основой и прообразом, они подчеркивают, что уже сегодня ее деятельность должна отвечать не только требованиям правительств, но и возрастающим ожиданиям народов. В наши дни, в силу чрезвычайного усиления роли частных и негосударственных акторов международных отношений, резко возрастает потребность в развитии сотрудничества на неправительственной основе. ООН и другие существующие международные организации уже сейчас выполняют не только политические функции, но и связаны практически со всеми отраслями человеческой деятельности. В дальнейшем эта роль будет еще больше возрастать, а решение многих международных программ во все большей степени будет обеспечиваться неправительственными источниками. Важными факторами существенных изменений в мире станут обеспечение народной поддержки и, соответственно, восприимчивость международных организаций к воле народов (Эркхарт, Чайлдерс. 1990. № 10. С. 119—120).
Подчеркнем еще раз, что выделение двух указанных подходов носит условный характер. Разницу между ними нельзя абсолютизировать, она относительна: сторонники политологического подхода не отвергают роль социальных факторов в становлении нового международного порядка, так же как и сторонники социологического подхода не игнорируют влияния политических факторов. Речь идет о том, что одни исходят преимущественно из межгосударственных, политических отношений и на этой основе осмысливают социальные и иные процессы, а другие строят анализ политических процессов и структур международных отношений на исследовании социальных тенденций. Однако социологический подход представляется более плодотворным: он содержит больше возможностей не допустить идеологизации анализа, он более широк, что дает возможность интегрировать и политологический анализ, а главное — он позволяет полнее учитывать интересы не только государств и политических институтов, но и интересы социальных групп и конкретных людей.